5.2.14. Мусульманское общество в России в 1950–1970-е гг.

В середине советско-нацистской войны наметилось некоторое улучшение отношения партийных и советских органов к исламской религии. На короткий период вновь было разрешено открывать новые мечети, совершать паломничество в Мекку. До распада СССР в стране существовало четыре духовных управления – Северного Кавказа (сначала в Буйнакске, потом в Махачкале), Закавказья (в Баку), Средней Азии и Казахстана (в Ташкенте), Европейской части СССР и Сибири (Уфа). Среднеазиатское духовное управление (САДУМ) было самым влиятельным. На его территории находилось единственное официальное медресе в СССР – Мири-Араб в Бухаре, открытое в 1946 г. Мусульманским организациям позволили заниматься хозяйственной деятельностью и открыть счета в банке. Однако контроль над служителями мусульманского культа не ослабел. Их принуждали быть информаторами КГБ и пропагандировать мероприятия компартии и советского правительства.

Несмотря на определенное смягчение отношения к религии, КПСС не могла смириться с влиянием мусульманства на население. В 1950-х гг. вопрос о повышении эффективности атеистической пропаганды несколько раз обсуждался на пленумах ЦК КПСС и других партийных форумах. Новое наступление на Ислам началось в 1960-х гг., когда вновь начали закрывать мечети, изымать книги, написанные с использованием арабского шрифта, полностью закрыли доступ к мусульманскому образованию для молодежи. Особый размах приобрела борьба с «мусульманскими пережитками» в быту. Строго наказывалось исполнение древних обрядов (обычно сопровождавшихся молитвой) в праздники и знаменательные даты: свадьбы, похороны, годовщины. Особенно это касалось сельской местности, где продолжали праздновать мусульманские праздники. В 1985 г. в СССР с более чем 30-миллионным мусульманским населением функционировало всего 129 мечетей.

Однако в тайниках души население сохраняло уважение к религии и старалось хотя бы отчасти соблюдать религиозную обрядность. Борьба советского режима с мусульманством провалилась. Это стало ясно в конце 1970-х гг. В ходе афганской войны Афганистан посетило много молодежи с мусульманских территорий СССР (в качестве военнослужащих, переводчиков, советников). Знакомство с бытом местного афганского населения, доступ там к религиозной литературе, общение с мусульманскими интеллектуалами привели к невиданному всплеску подпольного мусульманского движения в СССР и в особенности в Таджикистане и Узбекистане, а также к росту сочувственного интереса к истории и богословию Ислама в среде светской российской интеллигенции.

В 1980-х гг. на территории Таджикистана и Узбекистана возникают подпольные мусульманские школы и кружки изучения арабского языка, необходимого в богослужении и чтении Корана в оригинале, появляется мусульманский религиозный самиздат. В Средней Азии и на Северном Кавказе возрождается и активизируется деятельность суфийских братств. Подпольщики не выступали открыто против властей, но их приверженность Исламу шла вразрез с официальной политикой и идеологией.

Власти преследовали и репрессировали мусульманских подпольщиков. Мусульмане-подпольщики не имели связей с диссидентским движением, а значит, и доступа к западным средствам информации. Об их деятельности до сих пор мало известно. В эпоху перестройки начинается сложение подпольных политических организаций в Средней Азии и на Северном Кавказе.

В официальной культуре в 1960-х гг. в СССР сложилась поистине братская атмосфера, олицетворением которой были представители творческой интеллигенции, а в первую очередь писатели и поэты. Всесоюзную известность получили аварец Расул Гамзатов, балкарец Кайсын Кулиев, калмык Давид Кугультинов, башкир Мустай Карим. Всех их связывала искренняя дружба со столпами послевоенной русской поэзии – Дудиным, Твардовским, Исаковским, Наровчатовым, Тихоновым. Престиж поэзии и литературы был столь велик, что первые секретари КПСС охотно входили в состав Союзов писателей. Одним из первых «писателей» среди высокопоставленных работников ЦК был первый секретарь компартии Узбекистана Шараф Рашидов.

Однако известный лозунг КПСС «народное по форме и социалистическое по содержанию» стал давать заметные сбои. Они заключались в том, что на ниве «народного» сразу после войны в мусульманских регионах возросли колоски сопротивления. Некоторые из них коммунисты тут же пресекали. И всё же «народность» во многих случаях стала естественным предлогом для обращения различных народов России к своему этническому прошлому. КГБ и соответствующие отделы ЦК КПСС, призванные следить за любой крамолой, очень поздно среагировали на нарастающую угрозу. Особенно явственно эта тенденция нашла свое проявление в тех республиках СССР, чей культурный багаж насчитывал тысячелетия.

Это были Азербайджан и Таджикистан, где воссоздавалась старинная инструментальная и песенная традиция, возрождались традиции средневековой поэзии, активизировались языковедческие, литературоведческие и исторические исследования. В Азербайджане и Таджикистане сформировалась особая внутренняя атмосфера национальной культуры, о полноте которой не подозревали за пределами республик.

Коммунисты не заметили того, что «народная форма» на самом деле оказалась сферой отчуждения от «заветов партии», областью обновленного национализма и сопротивления мировоззренческим постулатам коммунистов. Начиная с 1960-х гг. в мусульманских республиках вырастает новое поколение выдающихся литераторов, художников и композиторов: вдохновенный казахский поэт Олжас Сулейменов, мудрый киргизский романист Чингиз Айтматов, талантливый и трагичный таджикский поэт Лоик Шерали, одаренный живописец Таир Салахов и мощный по выразительности композитор Кара-Караев (оба из Азербайджана), мастер литературных иносказаний узбек Тимур Пулатов, умный и насмешливый абхаз Фазиль Искандер. Последующее поколение генерации «шестидесятников» намного увереннее заявляло о своих национальных ценностях, зачастую вступая в открытую конфронтацию с властями. Некоторые из этих людей в конце 1980-х – 1990-е гг. встали на путь политической борьбы за национальный суверенитет.

В 1950–1960-е гг. в мусульманских районах СССР сформировалось многочисленное русскоязычное (русские, немцы, евреи) поколение выдающихся ученых и деятелей искусств, которых судьба забросила в эти регионы страны. Их судьба неотделима от перипетий коренных жителей, с которыми им привелось работать бок о бок. Они жили в Азербайджане, Казахстане, Таджикистане, особенно активны они были в Ташкенте. Многие из этих ученых и деятелей искусства приобрели мировую славу: историки искусства Г. А. Пугаченкова, Л. И. Ремпель в Ташкенте, историки и этнографы А. А. Семенов, М. С. Андреев и историк архитектуры Средней Азии С. Г. Хмельницкий в Таджикистане, санскритолог Б. Л. Смирнов в Туркмении.

Литература:

Ислам и советское государство (1944–1990). М.: ИД Марджани, 2011.