5.3.11. Восстановление независимости стран Балтии

Политическое движение за независимость в Прибалтике началось исподволь, как сопутствующий процесс горбачевских реформ. В Латвии борьбу начала маленькая группа в провинциальной Лиепае в июле 1986 г. Три скромных рабочих Л. Грантиньш, Р. Битениекс и М. Барис решили использовать то обстоятельство, что СССР в 1975 г. в Хельсинки подписал заключительные протоколы Совещания по безопасности и сотрудничеству, где содержались известные статьи о правах человека (см. 5.2.10). Свою группу они назвали «Хельсинки-86» и стали наблюдать за выполнением властями подписанных ими же соглашений.

В числе отмеченных группой «Хельсинки-86» нарушений были искусственное изменение этнического состава Латвии посредством экономически необоснованной иммиграции, дискриминация языка титульной нации, экономические проблемы. 6 июля 1986 г. они обратились к генсеку ЦК КПСС Горбачеву с просьбой «помочь реализовать пункт 69-й Конституции Латвийской ССР», который предусматривал право выхода республики из СССР. Летом следующего года группа призвала население Латвии отметить 14 июня как день Красного террора, собравшись у памятника Свободы в Риге и возлагая там цветы. Призыв распространяли зарубежные радиостанции, вещавшие на латышском языке. Членов численно уже возросшей группы в начале июня – кого арестовали, а кого – призвали в армию для «переподготовки». Властями были предприняты и другие превентивные меры. Площадь у памятника забаррикадировали автобусами, были выставлены наряды милиции и внутренних войск. Демонстрация все же состоялась, возник спонтанный митинг. В итоге – сотни арестованных. Еще большая манифестация прошла 23 августа в годовщину подписания договора Молотова – Риббентропа. Народ оказался готовым выйти на улицы с политическим требованиями. С каждым разом демонстрации становились все многолюдней.

В Эстонии недовольство стало нарастать в конце ноября 1986 г., когда писатели А. Валтон и Л. Мери подняли тему разработки фосфоритов на севере Эстонии. Проект был экологически небезупречным, к тому же для реализации его нужны были не менее 3,5 тысячи новых пар рабочих рук, что вместе с семьями рабочих означало не менее 10 тысяч новых иммигрантов (т. е. примерно одна сотая всего населения Эстонии). Власти Эстонии заверяли общественность, что проект заморожен и возврата к нему нет. Эстонское телевидение в феврале следующего, 1987 г. организовало интервью с московскими официальными лицами, ответственными за освоение месторождения фосфоритов. Они подтвердили: к 2000 г. месторождение должно дать на-гора всю проектную добычу.

Удельный вес эстонцев в республике за 40 лет (1945–1985) и так снизился на 30 %, и сознание этнической угрозы стало поводом для «фосфоритной войны». Эстонские общественные лидеры поставили вопросы: значит ли вообще что-либо Эстонская ССР для Советского Союза, когда дело касается волеизъявления республики? на каком юридическом основании Прибалтика в целом, и Эстония – в частности, стала частью СССР? То, что история «социалистической революции» 1940 г. в Прибалтике, как ее объясняли школьные и вузовские учебники, являлась ложью – ни для кого в Прибалтике не было секретом. Семейная история, передававшаяся от родителей к детям, свидетельствовала об ином. И это устное предание никогда не забывалось, практически ни в одной семье. Часть историков и иной интеллигенции знали и то, что за «революцией» стоял секретный торг Гитлера со Сталиным (см. 4.1.1). Однако подавляющая часть населения этого не знала, но хотела, чтобы им сказали правду.

Не случайно поэтому за экологическими и этническими возмущениями последовали акции по осуждению пакта Риббентропа – Молотова и сговора двух тоталитарных режимов за спиной балтийских народов. 23 августа 1987 г. прошла демонстрация в таллинском Хирвепарке, публично осужденная властями как сборище отщепенцев, проведенное по заказу западных спецслужб. Демонстрации в Таллине, однако, не привели к репрессиям со стороны властей.

26 сентября в провинциальной тартуской газете Edasi на третьей странице появилась статья с крупным заголовком, излагающая идею полного территориального хозяйственного расчета Эстонии. В 70–80-е гг. по поводу идеи «хозяйственного расчета», иными словами, экономически, а не идеологически мотивированного хозяйствования широко теоретизировали в газетах и вузовских аудиториях. Официальные разговоры велись о хозяйственном расчете на уровне предприятий или отраслей, а не территорий. Идея территориального хозяйственного расчета появилась в связи с опустевшими полками в магазинах. Начался нешуточный дефицит основных продуктов и предметов первой необходимости. В обществе тем временем складывалось представление, что промышленность Эстонии все производит в достаточном объеме, однако власти способствуют вывозу продукции за пределы республики. Это мнение было распространено повсеместно, и оно привело к территориальному потребительскому обособлению: введению региональных «визитных карточек», дающих право посещения магазинов только жителям городов, выдавших эти карточки. Введены они были в Риге, Таллине, как, впрочем, и в Москве и нескольких других городах. Идея в Эстонии мгновенно приобрела популярность, обросла новыми идеями – о конвертации рубля, конкуренции предприятий и др.

В 1987 г. вышло несколько литературных произведений, в том числе – воспоминаний о депортациях 1941 и 1949 гг. Последовали и сообщения в печати о количестве сосланных с точностью до человека – 20 702. Правда о методах советской власти, отсутствие сковывающего волю страха сообщали народному движению все большую силу и размах. Власти стали медленно отступать. 14 ноября Совмин СССР принял решение о приостановке проектирования фосфоритных рудников в Эстонии.

События в Литве развивались во многом по тому же сценарию, что в Латвии и Эстонии. Поддержка горбачевским реформам началась со сравнительно внеполитичных требований – остановить разведку нефти на шельфе Балтийского моря у берегов Литвы, прекратить бездумное использование химических удобрений, засоряющих водоемы. Инициатором экологического движения был Союз писателей Литвы. Материалы дискуссий публиковались в журнале союза «Литература ир менас» («Литература и искусство»). Дух свободного обсуждения ранее запретных тем быстро перекинулся на историко-политическую тематику, а именно – к вопросу о законности или незаконности советской власти в Литве. Дискуссия также быстро пришла к оценке договора Риббентропа – Молотова.

Небольшая группа литовских диссидентов – А. Терлецкас, В. Богусис, П. Цидзикас и Н. Садунайте сообщили о своем намерении собраться 23 августа 1987 г. у памятника А. Мицкевичу в Старом городе Вильнюса. Из-за боязни, что это может быть провокацией КГБ, желающей «засветить» всех инакомыслящих, на демонстрацию вышло не более 300–500 человек. Двое из демонстрантов имели уже тюремный стаж за сопротивление режиму. Литовская советская пресса осудила случившееся, вновь взвалив ответственность на западные спецслужбы. Призыв диссидентов действительно огласили западные средства информации – прежде всего радиостанции, вещавшие на литовском языке. В Москве, однако, выступления диссидентов официально были восприняты как «признак демократии». Местные органы госбезопасности пытались запугать диссидентов, однако вильнюсские власти не давали санкций на их репрессирование, боясь осложнений с Москвой.

10 сентября трудовой коллектив Молодежного театра по указке ГБ пытался «исключить» Богусиса из своих рядов. Судилище началось с обвинительной речи директора. Богусис, в свою очередь, обвинил руководителей театра в «сталинизме». Начались выступления в поддержку диссидента, и задуманное властями мероприятие провалилось. Это событие получило широкую огласку. В ноябре подняли бунт художники: они отказались голосовать за предложенную партийными властями кандидатуру и избрали «несогласованную» кандидатуру председателем творческого союза. Первый секретарь компартии Гришкявичус, присутствовавший на собрании, ночью скончался. Говорили, что от переживаний.

16 февраля 1988 г. исполнилось 70 лет со дня провозглашения независимости Литвы в 1918 г. Подготовка к празднованию в значительной мере проходила под знаменем дискуссии, развернувшейся вокруг учебника «Истории Литвы», изданного в 1936 г. Это была «другая» история, многие годы скрываемая от народа. Интерес и дискуссии по поводу запрещенного учебника привели к полному перевороту во всех четырех академических институциях, занимавшихся историей Литвы – от администрации до философии и содержания исторических исследований. Вместе с научными дискуссиями, выливавшимися на страницы печати, менялись политические настроения в сторону радикализма целей и методов общественной борьбы. Демонстрация в день годовщины литовской независимости собрала около 15 тыс. человек.

Следующий – 1988 год – был годом создания национальных фронтов во всех трех республиках Прибалтики. Собрание Академии наук Литвы, начав обсуждение вопроса о проекте новой конституции Литовской ССР, закончило его непредусмотренным решением – создать национальный фронт по содействию перестройке (Sajudis). Это было 2 июня. В число обсуждаемых и позднее – решаемых вопросов были включены такие как ликвидация привилегий советской номенклатуры, улучшение экономического положения рабочих, спасение литовского культурного наследия, восстановление литовского в качестве официального языка образования и делопроизводства, ограничение межрегиональной миграции населения в СССР.

Месяцем позже объявила о своем существовании праворадикальная группа Лига свободы Литвы (Lietuvos laisves lyga), сокращенно – ЛСЛ, в рядах которой оказались участники первой демонстрации – Терлецкас, Цидзикас, Богусис и Садунайте. Союз требовал восстановления литовского гражданства вместо «советского», восстановления официального статуса литовского языка, права Литвы содержать собственную армию, восстановить Закон Божий как изучаемый предмет в школе, право эмиграции, и, в итоге, восстановления национальной независимости. ЛСЛ оказалась в политическом спектре на правых позициях, «Саюдис», своей готовностью сотрудничать с властями в достижении менее радикальных целей – на позициях более центристских. Возрастающие народные симпатии к радикалам вынуждали и умеренный «Саюдис» действовать активнее и радикальнее.

Аналогичная схема общественно-политической жизни утвердилась и в остальных прибалтийских республиках: массовое, сравнительно умеренное движение и праворадикальный немногочисленный политический спутник его. Праворадикальная группа выдвигала, казалось бы, утопические цели, массовый национальный фронт поначалу их осуждал и отмежевывался от них, однако постепенно усваивал радикальные идеи и проводил их в жизнь.

На 24 июня «Саюдис» призвал народ устроить встречу с лицами, назначенными компартией Литвы в качестве делегатов на планируемую 19-ю партийную конференцию в Москве. Консервативный первый секретарь партии Р. Сонгайла побоялся участвовать в этом собрании и представлять на нем компартию. Выполнить работу вызвался секретарь, ответственный за промышленность, – А. Бразаускас. В своей речи он поддержал инициативу «Саюдиса», правда, призывая не выходить за пределы правового поля. С этого момента он стал приобретать политический вес в глазах народа.

7 июля газета «Комяунимо тиеса» («Комсомольская правда») опубликовала на первой странице скучный отчет первого секретаря ЦК компартии Литвы Р. Сонгайла о 19-й партконференции в Москве. Однако на предпоследней странице были напечатаны сведения о литовском национальном флаге и его истории, а также «мнение юриста», гласящее, что выход на улицу с национальным флагом не является нарушением общественного порядка. Вечером следующего дня огромные толпы народа, численностью около 100 тыс. человек с наспех сшитыми стягами вышли на улицы, требуя вернуть национальный флаг и суверенитет Литвы. На собрании выступил А. Бразаускас и без разрешения ЦК своей партии дал «добро» на публичное использование литовского национального флага. Далее он пообещал, что будет сделано предложение Институту языка и литературы Литовской академии наук подготовить законопроект о предоставлении литовскому языку статуса официального. Его выступление было поддержано многотысячной толпой. Собрание приняло резолюцию, призывающую бойкотировать центральный орган литовских коммунистов «Тиеса» («Правда») как «тенденциозное и неправдивое издание». За месяц тираж газеты сократился на 40 тыс. экземпляров. Желая спасти издание, партийные власти сделали неслыханное: назначили главным редактором беспартийного журналиста.

11 августа в Литву приехал член Политбюро ЦК КПСС ответственный за идеологию, – А. Н. Яковлев. Он начал свой визит со встреч с учеными Академии наук и представителями творческих союзов. На суд московского партийного чиновника высшего ранга были поставлены практически все вопросы, волновавшие общество Литвы. Яковлев дал понять, что его симпатии не на стороне местных партийных консерваторов. Визит Яковлева поддержал начавшийся политический процесс. Еще длительное время в Литве использовались цитаты из выступлений Яковлева в качестве аргументов против партийных ретроградов.

В сентябре основное внимание «Саюдиса» было сосредоточено вокруг Игналинской АЭС. Обнаружилось, что, вопреки заверениям местных властей, третья очередь этой электростанции, построенной по проекту Чернобыля, все же будет возводиться, что проектирование и финансирование проекта продолжается обходным путем – через Ригу. Эти сведения появились в печати. В довершение всего 5 сентября возник пожар на электростанции. Атомную электростанцию пришлось остановить полностью. В конце недели вокруг электростанции собралось 15 тыс. человек с намерением провести там двое суток, требуя остановить АЭС навсегда. В республике начались перебои с подачей электроэнергии. Только к концу месяца внимание общества переключилось на другое.

Это была опять историческая тема – торг Сталина с Гитлером о Литве и окончательной передаче ее Советскому Союзу согласно дополнительным договоренностям от 28 сентября 1939 г. Вечером 28 сентября ЛСЛ призвала народ собраться на митинг в Вильнюсе. Власти, в свою очередь, приняли решение разогнать демонстрацию, поскольку инициаторами ее были крайне правые. Организаторы демонстрации планировали поднять на башне Гедеминаса в Вильнюсе национальный трехцветный флаг, зная, что это вызовет сопротивление властей и возможное насилие. До начала демонстрации площадь Гедеминаса была заполнена внутренними войсками. Демонстранты вынуждены были собраться в небольшом сквере около Министерства внутренних дел, военные стали разгонять демонстрантов, и там в ход пошли дубинки с одной стороны и камни – с другой. Последовали аресты. Были раненые. Когда демонстранты разошлись по Старому городу и наступили вечерние сумерки, военные оставили пустующую площадь. Народ быстро занял освободившийся сквер Гедеминаса, и 15-тысячное собрание вступило в свои права. Попытка властей запугать население провалилась. 4 октября состоялся чрезвычайный пленум литовской компартии, на котором было решено уступить требованиям народа и поднять национальный флаг над башней Гедеминаса. 4 октября в 10 утра в присутствии ликующей толпы красный флаг Литовской ССР был спущен, а национальный флаг поднят.

Противостояние партийных властей саюдистам стало стремительно размываться в связи с тем обстоятельством, что многие рядовые коммунисты участвовали в движении «Саюдис». В октябре 1988 г. секретарем партийной организации Вильнюсского университета стал Б. Гензелис – один из активистов «Саюдиса». Он отменил преподавание научного коммунизма и других предметов идеологического цикла, заменив их историей философии и политологией. Тогда же с поста первого секретаря вынужден был уйти Сонгайла, на его место был назначен А. Бразаускас. Чрезвычайный пленум ЦК обвинил первого секретаря Сонгайла и второго секретаря Митькина в том, что разгоном демонстрантов они подорвали доверие народа; районные секретари обвиняли первых партийцев республики в том, что те, оглядываясь на Москву, привели республику к экономическим проблемам. На место ненавистного ставленника Кремля Митькина был избран местный русский В. Березов.

22–24 октября 1988 г. состоялся «великий сейм Вильнюса», организованный «Саюдисом». Партийная верхушка старалась участвовать в этом мероприятии, показывая, что она намерена работать вместе с народом в решении проблем, поставленных общественностью на повестку дня. На сейм собрался 1021 делегат, почти все были литовцами по национальности. Выступил новый лидер литовской компартии Бразаускас. Аудитория периодически его высмеивала, однако он сумел завоевать слушателей и ушел на место, сопровождаемый аплодисментами. Он обещал, что компартия и «Саюдис» будут работать вместе. На сейме было объявлено, что партия и правительство возвращают кафедральный собор Католической Церкви. Это вызвало неописуемый восторг среди участников, и было решено незамедлительно отправиться шествием из Дворца спорта на соборную площадь. Опять речь, наряду с лидерами «Саюдиса», произносил Бразаускас. Радость была неописуема, народное гуляние продолжалось далеко за полночь, а утром архиепископ Вильнюсский кардинал Винсентас Сладкявичус служил литургию на пороге возвращенного собора при огромном стечении народа.

Летом, поддержанная Горбачевым, Литва получила право с 1 января 1990 г. осуществлять хозяйственную самостоятельность. Однако когда к 50-й годовщине пакта Риббентропа – Молотова Литва законодательно приняла резолюцию о его незаконности, Москва стала протестовать. Свою правоту «Саюдис» и литовская компартия отстаивали вместе.

В декабре 1989 г. литовская компартия избрала новый ЦК. Он оказался наполовину состоящим из людей, симпатизирующих «Саюдису». Последний формально объявлял себя в оппозиции компартии, тогда как ЛСЛ объявил обе организации предателями. Однако равнодействующая всех сил была направлена на возвращение утерянной в 1940 г. независимости. В целом процессы в Прибалтике проходили по удивительно похожему сценарию. Глава латвийского КГБ Я. Трубиньш в одном из интервью признался, что организации типа народных фронтов первоначально создавались в недрах КГБ, люди, руководившие ими, были доверенными лицами компартии и КГБ. Однако очень быстро эти организации вышли из повиновения властей и пошли своим, непредвиденным путем. Сказалась полная и горячая солидарность всех почти эстонцев, латышей и литовцев с идеями народофронтовцев.

Три прибалтийские республики предприняли специальные усилия, чтобы продемонстрировать свое единство. В мае Эстония инициировала воссоздание Балтийской Антанты под названием Балтийской Ассамблеи, народные фронты трех республик постоянно совещались по вопросам стратегии и тактики, координации лозунгов и требований. 23 августа 1989 г. жители трех республик совершили уникальную акцию – образовали живую цепь через всю Прибалтику от Таллина до Вильнюса, в которой участвовали сотни тысяч людей.

В ноябре 1989 г. в Верховном Совете СССР был, наконец, принят закон о хозяйственном расчете Прибалтики. Закон предусматривал возможность провести денежную реформу сначала в Эстонии, а потом и на территории Латвии и Литвы.

1990 год стал годом повторного (после 1918 г.) провозглашения независимости Эстонии, Латвии и Литвы. Первые свободные выборы в истории СССР делегатов Съезда народных депутатов СССР в Прибалтике завершились убедительной победой народных фронтов. 11 марта 1990 г. Верховный Совет Литовской ССР провозгласил независимость восстановленной. 30 марта аналогичное заявление сделала Эстония, назначив переходный период к независимости, за ней последовала Латвия 4 мая 1990 г. Летом 1990 г. были сформированы делегации для ведения переговоров с СССР и РСФСР.

Переговоры с РСФСР в августе 1990 г. проходили без больших проблем. Основной на них был вопрос о гражданстве. Переговоры с Эстонией завершились подписанием договора 12 января 1991 г. Эстонскую сторону представлял Арнольд Рюйтель, российскую – Борис Ельцин. Ответом СССР было кровопролитие в Литве, которое началось ночью того же дня. 13 гражданских лиц погибло, когда советские подразделения спецназа в ночь на 13 января штурмовали телебашню в Вильнюсе. Сотни получили ранения.

Той же ночью прошла волна телефонных звонков по рижским и латвийским квартирам: «В Литве началось», – сообщали друг другу участники предшествующих демонстраций и митингов. В дни, совпадающие календарно с событиями 1905 г., в Риге стали возводиться баррикады вокруг рижского телецентра, телефонной станции, Старого города, где размещался Верховный Совет и латвийское радио. В столицу потянулись автобусы с жителями сел и других городов, тяжелая сельхозтехника с камнями, бревнами и арматурой, необходимой для возведения баррикад. Население ждало вооруженных репрессий, все понимали, что предстоит противостоять армии с голыми руками. Готовность умирать за свою родину в Латвии была всеобщей. Но события в Риге ограничились тем, что при попытке ОМОНа захватить Министерство внутренних дел погибло 5 человек.

Ввиду тревожной обстановки, таллинские власти пригласили Б. Ельцина, чтобы предотвратить наихудшее. Приглашены были и председатели Верховных Советов Литвы и Латвии В. Ландсбергис и А. Горбунов. В срочном порядке по образцу договора с Эстонией были изготовлены тексты договоров с Литвой и Латвией. Ландсбергис свою подпись поставил по факсу, так как сам стоял на вильнюсских баррикадах.

Переговоры же с СССР шли медленно. Президент Горбачев не хотел и слышать о независимости, однако переговоры не прекращал, потому что ему необходимо было заключить союзный договор любой ценой. Путч ГКЧП стал мощным катализатором отложения Прибалтики от СССР. 20–21 августа они полностью восстановили свою независимость. Период двоевластия, длившийся с момента провозглашений деклараций о независимости, когда параллельно существовали национальные властные органы и советская администрация, завершился. Через неполный месяц – 17 сентября 1991 г. все три прибалтийских государства были приняты в ООН, став полноправными субъектами международных отношений.

Литература:

Балтийский путь к свободе. Опыт ненасильственной борьбы стран Балтии в мировом контексте. Рига, 2006.