6.1.15. Сельское хозяйство: проблемы перехода от колхозного к фермерскому земледелию. Проблема собственности на землю

В 1960–1980-х гг. сельское хозяйство СССР получало 20–28 % всех капиталовложений. Мощность тракторного парка выросла в 3 раза, внесение удобрений – в 4 раза. Это обеспечило прирост продукции в натуральном выражении – на 35–45 % (зерна на 50 %) при росте населения на 35 %. В 1980 г. убыточны были ? колхозов и более ? совхозов. После списания долгов, выделения дотаций рентабельность «выросла». Однако расчеты экономистов показывали, что к 1990-м гг. Россия реально подошла с теми же ? убыточных сельскохозяйственных предприятий.

К началу радикальных реформ 1990-х гг. аграрный кризис был в разгаре. Обвалу сельского хозяйства предшествовало замедление роста, а местами стагнация, переходящая в спад. В большинстве регионов Нечерноземья растущие затраты натолкнулись на некий предел: аккумуляция капитала не давала прироста продуктивности. Поддержание сельскохозяйственного производства требовало непропорционально большого финансирования. Но главное – упали доходы от экспорта нефти и газа, на которых держались вливания в сельское хозяйство и масштабный импорт зерна.

Не столько аграрные, сколько общеэкономические реформы 1990-х гг. резко усилили аграрный кризис. Они поставили предприятия в совершенно иные коммерческие условия функционирования (лишив привычных дотаций, налаженного сбыта продукции и т. п.), тогда как в существе своем сельскохозяйственные предприятия изменились мало.

За 1990-е гг. объем агропродукции сократился на 40 %, а в коллективном секторе – на 60 %. Поголовье крупного рогатого скота на предприятиях упало в три раза, свиней – в четыре, также сократилось производство молока и мяса. И всё же бывшие колхозы и совхозы постепенно адаптировались к новым условиям. Сказался и дефолт 1998 г.: после резкого увеличения стоимости доллара импорт продовольствия стал менее выгоден, чем его закупка у своих производителей. С 1999 г. агропродукция росла, особенно активно выходило из кризиса растениеводство. Лишь поголовье крупного рогатого скота продолжало сокращаться, что привело во многих районах к смене сельскохозяйственной специализации.

Доля убыточных предприятий достигла максимума в 1998 г. (88 %). Но часть бывших совхозов и колхозов выжила, хотя средний размер их уменьшился с 322 человек в 1990 г. до 100–150 – в 2000-х гг.

После шестидесяти лет коммунизма в русской деревне (1930–1990 гг.), в современном аграрном секторе можно выделить четыре уклада: 1 – коллективные предприятия – наследники колхозов и совхозов, хотя и использующие земельные доли населения, но часто работающие по старым принципам, 2 – крупные агрохолдинги, включающие несколько агропредприятий, переработку сельскохозяйственной продукции, торговые предприятия и часто множество не связанных с сельским хозяйством производств, 3 – хозяйства населения (бывшие личные подсобные хозяйства, товарность которых расширилась) и 4 – фермерские хозяйства, появившиеся в 1990-х гг. На самом деле укладов больше, и столь жесткая классификация весьма условна. Она основана на организационно-юридических нормах и далека от самого типа хозяйства и его масштаба.

Лучше всего адаптируются к новым условиям коллективные предприятия вблизи крупных городов. Активнее выходят из кризиса южные предприятия. Там особенно прибыльно зерновое хозяйство, которое активно расширяется, часто за счет убыточного животноводства. В сельское хозяйство приходят инвесторы. Все чаще агропредприятия включаются в вертикальные цепочки крупных агрохолдингов.

На другом полюсе – российская периферия. Долгие годы партийные органы заставляли колхозы распахивать огромные площади в неплодородных северных, засушливых районах или в нечерноземной глубинке, откуда города выкачали сельское население. Как только принуждение исчезло, началось сжатие освоенного пространства. Периферийные сельские зоны представляют собой образцы типичного экономического «опустынивания»: поля зарастают лесом, остатки техники ржавеют, фермы разрушены. Зато «острова» активной жизни вокруг городов застраиваются и расширяются. Именно здесь концентрируются наиболее рентабельные агропредприятия, снабжающие города продовольствием. Таким образом, современный кризис аграрного сектора привел российское сельское хозяйство в приблизительное соответствие с реальным расселением и его рыночным потенциалом.

Причина живучести бывших колхозов и совхозов не только в том, что они востребованы городами «сверху». Главное, они востребованы местным населением «снизу».

Во время коллективизации товарное частное хозяйство было практически истреблено. Но и советское сельское хозяйство совмещало колхозно-совхозные и мелкие индивидуальные хозяйства. Если в 1928 г. 96 % посевных площадей использовали единоличные крестьянские хозяйства, то к 1940 г. у них осталось 4 %, к 1958-му – 2 % земли. Однако в том же 1940 г. колхозы и совхозы произвели лишь 35 % мяса и 30 % молока, остальное дал частный скот населения. По расчетам А. А. Никонова, в середине XX века крестьяне отдавали общественному хозяйству 83 % своего рабочего времени, но получали от него лишь 20 % необходимых для жизни средств (А. А. Никонов. 1995. С. 298).

Мелкий частный агросектор раздражал советские власти. Некоторые исследователи считают, что в России была не одна, а две коллективизации: первая, сталинская, в 1930-е гг. ликвидировала крестьян-единоличников, но оставила им личные подсобные хозяйства, вторая, хрущевская, в 1960-е гг. превратила крестьян в наемных рабочих, лишив их значительной части подсобного хозяйства.

Доля хозяйств населения и фермерских хозяйств в производстве сельскохозяйственной продукции, 1940–2003, %

К 1990 г. индивидуальные хозяйства сельских жителей, сады и огороды горожан производили около ? всей агропродукции страны, в 2000-х гг. – более половины. Рост производства и товарности хозяйств населения был вызван укреплением связи с колхозами, откуда они вместо зарплат получали продукты и корма для скота. В отличие от крупных предприятий в 1990-х гг. хозяйства населения сохранили, а местами даже увеличили поголовье скота, спасая тем самым животноводство в России.

Данные переписей показывают, что в сельской местности денежные доходы от своего огорода имели в 2000-х гг. 30 % населения, что сопоставимо с долей населения, имеющей доход от любой другой трудовой деятельности. В питании от собственного огорода и, часто, скотины в большей или меньшей степени зависели 90 % сельских жителей и 40 % горожан.

До нынешних земельных реформ собственником земли в России в течение 70 лет было государство. Предприятия получали землю в бесплатное и бессрочное пользование, выделяя сельским жителям участки для ведения личного подсобного хозяйства. В послесоветское время трансформация земельных отношений прошла несколько основных этапов.

Первый этап (1991–1993 гг.) – административный передел земли. В 1990 г. часть земель колхозов и совхозов была передана в ведение сельских и поселковых органов местного самоуправления. В этом же году был принят закон о крестьянском (фермерском) хозяйстве, разрешающий на очень льготных условиях получать в аренду землю и вести сельское хозяйство.

В апреле 1991 г. Земельный кодекс разрешил отдавать землю населению в пожизненное наследуемое владение, но не в собственность. В декабре 1991 г. по специальному Указу Президента «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы» и постановлению Правительства «О порядке реорганизации колхозов и совхозов», работники предприятий, пенсионеры, а с 1992 г. и работники социальной сферы получили имущественный и земельный пай или долю, размер которых определялся субъектами РФ и колебался от 3 до 20 га. Более 85 % сельскохозяйственных земель были переданы из государственной в собственность коллективов. Со своим паем люди могли выйти из колхоза или остаться в нем, и колхоз продолжал фактически распоряжаться их землей. Остальные земли были переданы в региональные фонды перераспределения для предоставления их фермерам и иным гражданам. Главным достижением этой реорганизации стала ликвидация многолетней государственной монополии на землю. В том же 1993 г. Конституция сняла ограничения на куплю-продажу земли, что создало противоречие с действующим Земельным кодексом.

Второй этап (1994–1995 гг.) – создание административного рынка земли. Была установлена цена на землю, равная 200-кратной ставке земельного налога, и методы его расчета (с тех пор ставки ежегодно индексируются). Эти ставки задали дифференциацию нормативных цен, как правило, весьма низких. В то же время возрастающие потребности горожан во втором, загородном, жилье и разрешение продавать приусадебные и садоводческие участки создали реальный земельный рынок в пригородах крупных городов с ценами, в сотни раз превышающими нормативные.

Третий этап начался с Указа Президента от 7 марта 1996 г. «О реализации конституционных прав граждан на землю», который ознаменовал введение свободного оборота не только приусадебных участков, но и земельных паев. Он еще больше расширил возможности частных хозяйств, предельные нормы которых были повышены до 5 гектар.

И, наконец, принятие в 2002 г. после долгих дебатов в Думе нового Земельного кодекса, разрешившего продавать все земли, кроме сельскохозяйственных, ознаменовало наступление последнего, четвертого этапа реформы. Он завершился в январе 2003 г. вступлением в силу закона «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения», согласно которому приобретать и продавать землю может любое лицо, за исключением иностранцев. Однако размер участков и механизм реализации закона определяются законодательствами субъектов РФ, что привело к проволочкам и прямому искажению федерального закона.

С 2003 г. 12 млн владельцев земельных долей получили право не только требовать от предприятия для использования, но и официально продавать свои земельные доли. Однако кроме зон повышенного спроса на землю в пригородах больших городов и в южных регионах, это не вызвало массовое изъятие земельных паев из колхозов для мелкого частного хозяйства. Продать земельный пай не просто, так как первостепенное право имеют сособственники по предприятию и его администрация. Держать землю просто про запас нельзя – если земля не обрабатывается 2 года, ее через суд может изъять государство. Так что собственность все равно условная. При этом 60 % земельных долей оказалось в руках лиц, уже не работающих на агропредприятиях.

После длительных гонений частное сельское хозяйство в 1990-х гг. получило законодательные возможности для развития. Крестьяне имеют право выбора:

– ограничиться приусадебным хозяйством (используя дополнительные земли, выделяемые сельскими администрациями или агропредприятиями), передав свой земельный пай в аренду предприятию и одновременно работая в колхозе или где-то еще, или не работая;

– получить земельный пай или его часть, но не оформлять фермерского хозяйства;

– забрать весь земельный и имущественный пай, зарегистрировать фермерское хозяйство, получить дополнительные земли в аренду из фонда перераспределения или прикупить паи своих соседей.

Несмотря на либеральное законодательство, доля фермерских хозяйств в численности сельских домохозяйств не превышает пяти процентов, хотя их роль в производстве за счет укрупнения растет. Столько же граждан взяли в собственность земельный пай без оформления фермерского хозяйства. Подавляющая часть сельского населения предпочла ограничиться своим приусадебным участком да дополнительными огородами при сохранении работы по найму в селе или в городах. Тем самым расширился отход сельских жителей на заработки в города или пригороды. Это связано с искусственно созданной в коммунистическое время сельскохозяйственной моноспециализацией сельской местности и сокращением наемных рабочих мест в 1990–2000-х гг. в результате закрытия агропредприятий или их модернизации. Значительно расширилась в 2000-х гг. роль агрохолдингов, концентрирующих около половины всего производства сельскохозяйственных организаций.

И все же появление фермеров стало принципиально новым явлением в 1990–2000-х гг. Максимальное число фермерских хозяйств было в середине 1990-х гг. С тех пор оно сокращается. При этом более половины фермеров имеет участки менее 20 га. То есть основная часть фермеров – малоземельные.

Наиболее типичны фермеры трех типов:

1. Бывшие руководители колхозно-совхозной администрации, приватизировавшие часть техники и помещений, привлекшие бывших работников и создавшие своего рода мини-колхозы с похожей управленческой структурой.

2. Производители с 10–20 работниками – новый тип фермеров. Количество арендуемых ими земель колеблется от нескольких десятков до нескольких тысяч гектар. Это чаще местная номенклатурная верхушка и сельские специалисты высокого класса.

3. Семейные хозяйства без постоянных работников наиболее распространены. Чаще всего их организовывает интеллигенция и рядовые специалисты бывших колхозов. Однако значительная их часть, не вписавшись в новые условия, ведет личное хозяйство по существу и нигде при этом не отчитывается. По наблюдениям авторов этой книги, только пятая часть фермерских хозяйств активно развивается. Наиболее значительна роль фермеров на юге и в национальных республиках. Как и среди предприятий, происходит поляризация фермерских хозяйств и концентрация земель, отчасти в связи с тем, что фермеры в южных русских районах чаще в начале XXI в. занимались выращиванием зерна, для чего необходимо 500 и более гектаров земли.

Кооперация между фермерами развита крайне слабо, хотя в каждом районе существует ассоциация фермерских хозяйств. Чтобы фермеры окрепли, создали собственную среду и заменили колхозы и совхозы, в регионе должна накопиться некоторая критическая масса фермерских хозяйств. Как правило, этой массы нет. В борьбе за землю с агрохолдингами фермеры проигрывают. Ту нишу, которая предназначалась для фермерских хозяйств, вместо колхозов в 1990–2000-х гг. заняли либо товарные хозяйства населения, либо агрохолдинги.

Литература:

А. А. Никонов. Спираль многовековой драмы: Аграрная наука и политика России (XVIII–XX вв.). М.: Энциклопедия российских деревень, 1995.

Т. Г. Нефедова, Дж. Пэллот. Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова? М.: Новое издательство, 2006.

Т. Г. Нефедова. Сельская Россия на перепутье. Географические очерки. М.: Новое издательство, 2003.

Ю. Г. Александров. Будущее колхозно-совхозного строя в России // Крестьянство и индустриальная цивилизация. М.: Наука, 1993.

Т. Г. Нефедова. Десять актуальных вопросов о сельской России. Ответы географа. М.: URSS, 2013.