Глава IX КОЧЕВОЕ НАСЕЛЕНИЕ И ФЕОДАЛЬНЫЕ ГОСУДАРСТВА ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ В X—XIV вв.

Глава IX

КОЧЕВОЕ НАСЕЛЕНИЕ И ФЕОДАЛЬНЫЕ ГОСУДАРСТВА ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ В X—XIV вв.

ПЕЧЕНЕГИ

В первый век II тысячелетия европейские степи были захвачены печенегами — не менее грозным, чем гуннский, кочевым союзом. Формирование нового союза началось только в середине IX в. В него входили как тюркоязычные орды, так и угорские и сарматские группировки. Возглавили союз тюркоязычные выходцы из распавшегося к этому времени азиатского объединения Кангюй или Кенгерес. От него они и получили название кангар. Принадлежность к этой части союза считалась у печенегов наиболее почетной.

Захватив во второй половине IX в. заволжские степи печенеги оказались в кольце более сильных соседей: с востока — кипчаков, с юга — гузов, с севера — набирающих силу волжских булгар, а с запада — хазар. Недостаток пастбищ привел к тому, что печенеги к концу IX в. были, видимо, уже готовы к нашествию. Толчком оказалось нападение на печенегов гузов. Далее, по словам Константина Багрянородного: «Пачинакиты (т.е. печенеги), обратись в бегство, бродили, выискивая место для своего поселения» (Конст. Багр.). Местом этим оказались степи Хазарского каганата (между Волгой и Донцом) и степи в междуречье Днепра и Серета, где кочевали венгры. Поселения Хазарского каганата в донских степях были сожжены и разграблены печенегами, Через несколько лет степи превратились вновь в дикие пастбища. Венгров же просто вытеснили с их земель, захватив их стойбища и уничтожив целые семьи. В результате в конце IX — начале X в. вся европейская степь оказалась в руках печенегов. В период захвата степи никакой упорядоченности владения землей между отдельными печенежскими ордами, естественно, не было.

Печенеги, игравшие в истории восточно- и центральноевропейских народов и собственно Византии значительную роль, привлекали внимание византийских политиков, в частности императора Константина, строивших в расчете на них свои планы против других враждебных им народов: болгар, венгров, хазар и русов. Особенно страдали от печенегов болгары и венгры, которые проявляли «постоянное старание и заботу о мире и согласии с пачинакитами. Так как многократно были побеждены и ограблены ими, то по опыту узнали, что хорошо и выгодно находиться всегда в мире с пачинакитами» (Конст. Багр.).

«Пачинакия отстоит от Узии и Хазарии на пять дней пути, от Алании на шесть дней, от Мердии на десять дней пути, от Руси на один день, от Туркии на четыре дня и от Булгарии на полдня пути. Она очень близка к Херсону, но еще ближе к Боспору» (Конст. Багр.). Следовательно, печенеги заняли почти всю территорию Хазарского каганата, плотно окружив враждебным полукольцом домен самого кагана. Страшный урон потерпела торговля каганата и его дипломатические связи. Захватив степи между Кубанью и Доном, печенеги отрезали Хазарию от Византийской империи. Кроме того, они разрушили некоторые торговые города на побережье и поселения в Восточном Крыму. Очевидно, каганат даже не пытался изгнать печенегов со своих земель. Слава о печенегах как о беспощадных завоевателях широко распространилась в Европе. О страшном великане — пацинаке упоминается даже в песне о Роланде.

Единственной реальной силой, способной противостоять новым кочевникам, была на степном пограничье Киевская Русь. Впервые русские воины столкнулись с печенегами в 915 г., когда «приидоша печенези первое на Русскую землю и створивше мир с Игорем, идоша к Дунаю»: расселяясь по степи, захватывая степные просторы, печенеги попытались «освоить» и лесостепные области. Натолкнувшись на сопротивление, печенеги для обеспечения себе спокойного тыла заключили мир с Русью и откочевали в только что завоеванную Ателькузу.

Византия, обеспокоенная возвышением Руси, постоянно стравливала печенегов с Русью. Русские же князья старались поддерживать с печенегами союзнические отношения. Так, заключивший с печенегами в 915 г. мирный договор князь Игорь, в 944 г. привлек их к совместному походу на Византию: «совокупи воя многы варягы, и Русь, и поляны, словены, и кривичи, и тиверци, и печенегы ная … поиде на грекы в лодьях и на конех», — писал русский летописец. Однако в 920 г. князь Игорь «воеваша на печенегы». Кто победил в этом походе, неизвестно. Вряд ли походы против печенегов могли быть успешными. Расселившись на огромных пространствах южнорусских степей, они практически были неуловимы, поскольку кочевали круглый год и проводили всю жизнь в повозках и на конях.

Печенеги тогда находились на первой («таборной») стадии кочевания, а их общественные отношения — на стадии военной демократии. Со слов Константина Багрянородного мы знаем, что у печенегов было восемь округов, которые, очевидно, можно считать ордами. Во главе орд стояли «великие князья». В каждую орду входило 5 родов. Роды возглавлялись «меньшими» князьями — родовой аристократией. Роль племенных и родовых князей сводилась к роли военачальников. Каждая орда действовала, вероятно, в значительной степени самостоятельно. Во время грабительских и завоевательных походов и войн некоторые из них особенно разбогатели и выделились. Власть в ордах наследовалась двоюродными братьями или детьми двоюродных братьев, «чтобы честь наследования получали также и родичи боковой линии. Из постороннего же рода никто не вторгается и не становится архонтом» — так завершает свои сообщения о печенегах император Константин. Описанный им порядок наследования предполагает, как нам представляется, матрилинейность родства или, во всяком случае, пережиток этого.

В экстраординарных случаях печенеги собирали сходку (о ней подробно пишет византийская царевна Анна Комнина), т.е. народное собрание — характернейший орган военной демократии. Постоянные войны, грабительские походы — наиболее типичная черта этого общественного строя. Чаще всего военной силой печенегов пользовались византийцы, в частности для охраны своих крымских владений, например Херсона. Однако печенеги в 944 г. согласились, как отмечалось, примкнуть к походу русского князя в Византию. В 965 г. они, по-видимому, участвовали в походе киевского князя Святослава на Хазарию, когда он должен был пройти через печенежские степи, чтобы добраться до хазарских городов, из которых первым был взят и разгромлен его войском Саркел и затем Итиль.

Уже через три года после совместного похода на хазар печенеги организовали большой поход на Русское государство. Святослав в то время вел войну в Болгарии на Дунае и вполне вероятно, что византийцы, напуганные близким соседством русского войска, спровоцировали этот поход на Русь. Святослав, однако, вовремя вернулся домой, собрал воинов и прогнал печенегов «в поле», т.е. далеко в степи, а затем вновь подтвердил мир с ними. В 969 г. умерла его мать — княгиня Ольга, и некому стало удерживать неуемного князя дома. Разделив Русь между своими уже повзрослевшими сыновьями, Святослав двинулся в 971 г. на завоевание Подунавья. Вначале все складывалось благоприятно для русского князя, потом начались неудачи. Святославу пришлось возвращаться через враждебные степи по Днепру в Киев. Болгары и византийцы поспешили сообщить печенегам, что Святослав идет из Доростола с полоном «бещислен» и с «малой дружиной». Печенеги засели на днепровских порогах, поджидая Святослава. Узнав об этом, Святослав решил перезимовать в Белобережье. Зимовка была голодной. Весной ослабевшие воины не смогли прорваться сквозь печенежское окружение, и, когда Святослав подошел к порогам, «нападе на ня Куря, князь печенежский и убища Святослава». Куря приказал затем отрубить голову Святослава и из его черепа сделать окованную золотом чашу. Делать чаши из черепов убитых врагов — обычай, широко распространенный в среде тюркоязычных народов. Кочевники верили, что таким образом к ним переходит сила и мужество поверженного врага. Интересно, что князь Куря и его жена пили из этой ритуальной чаши для того, чтобы у них родился сын, похожий на Святослава. Об этом могучем и отважном витязе слагались легенды и песни не только на Руси, но и в степях.

После смерти Святослава нападения печенегов на Русь участились. Новый князь Владимир Святославович занялся укреплением южных границ своего государства. Тогда же была сооружена часть знаменитых Змиевых валов, а имевшиеся ранее обновлены и достроены. Путешествовавший по Восточной Европе в начале XI в. епископ Бруно писал, что русский государь два дня провожал его до последних пределов государства, которые на очень большом пространстве со всех сторон обведены валами.

Тем не менее при Владимире печенеги тяжелой тучей нависали над Русью. В 993 г. они перешли Сулу и встали на левом берегу Трубежа. На другом берегу выстроил свою дружину Владимир. Поскольку начать битву и та и другая сторона затруднялись, печенежский хан предложил Владимиру единоборство богатырей. В случае победы печенежина, его единоплеменники по договору могли три лета подряд беспрепятственно грабить Русь, победа русского обусловливала три спокойных года от печенежских набегов. Русский богатырь победил, печенеги побежали, русские, преследуя их, многих посекли мечами и саблями. Три года печенеги действительно не приходили на Русь. Но в 996 г. вновь началась изнурительная борьба русских со степью. Судя по летописным сообщениям, печенеги подходили к какому-либо заранее намеченному городку, брали его, грабили окрестности и отступали с полоном в степь.

Владимир всемерно стремился поддерживать мир. В первые годы XI в. уже упоминавшийся епископ Бруно «от лица русского князя заключил с печенегами мир». Русский князь при этом обещал выполнить ряд требований степняков и «дал в заложники мира своего сына». Надо полагать, печенеги, как обычно, требовали откупов, а вот заложником был, очевидно, нелюбимый сын Владимира — Святополк. Не случайно именно он воспользовался помощью печенегов в борьбе за отцовский престол после смерти князя Владимира. Четыре года — до 1019 г. — печенеги, участвуя в смуте, грабили и разоряли Русь. В 1019 г. Ярослав Мудрый, уже утвердившийся на киевском столе, собрал свои дружины, вышел навстречу и разбил печенегов вместе со Святополком. После этого в начале княжения Ярослава напор печенегов значительно ослабел. В 1034 г. они организовали новый поход на Киев. Ярослав, находившийся тогда в Новгороде, поспешил вернуться в Киев с сильной варяго-славянской дружиной. Выйдя тремя полками из города, русские войска сшиблись с печенегами на месте, где сейчас стоит Софийский собор, «бе бо тогда поле вне града», — писал летописец. Сраженье длилось целый день и только к вечеру победа русских дружин стала очевидной. Эта блестящая победа фактически уничтожила печенежскую опасность.

В середине XI в. четыре округа (орды) печенегов, кочевавшие между Днестром и Днепром, распались, и самой крупной административной единицей стала считаться «часть» или «колено», как называл их Константин Багрянородный. По сообщению другого византийца — Кедрина, писавшего в XI в., 13 печенежских колен обитали на берегу Черного моря, между Днепром и Дунаем. Над всеми ними стоял верховный военачальник — Тирах, слабый и безынициативный человек, не пользовавшийся популярностью у своих единоплеменников. На борьбу с Русью у печенегов уже не было сил, отдельные приднепровские роды — аилы отражали натиск новых кочевников гузов и половцев. Большинство же отступило к границам Византии. Там они были частично уничтожены византийскими войсками. Оставшиеся роды были поселены в византийском пограничье — в степях между Балканами и Дунаем.

В конце XI в. печенеги, немного окрепнув, вновь решили «попытать счастья» в Византии. Они широкой волной хлынули в империю, разрушая небольшие городки, вытаптывая пашни. Об этом сохранился подробный рассказ византийской писательницы и царевны Анны Комниной — дочери царствовавшего тогда Алексея Комнина.

Для борьбы с печенегами император привлек половцев, которые помогли ему одержать решающую победу. В ночь после битвы окруженные со всех сторон печенеги были вырезаны византийцами. Погибло более 30 тыс. печенегов. Однако и после этого побоища печенеги вплоть до монголо-татарского нашествия упоминаются в источниках: особенно часто в русской летописи, поскольку вместе с некоторыми другими кочевническими этническими группировками и ордами, они, получив во владение Поросье, стали вассалами Руси.

ПОЛОВЦЫ И ЧЕРНЫЕ КЛОБУКИ

Печенеги в период своего столетнего господства в Причерноморских степях так и не перешли ко второй стадии кочевания.

Наиболее выразительный пример перерастания первой формы кочевания во вторую — половцы, впервые зафиксированные в восточноевропейских степях русской летописью под 1055 г.

Первая половина XI в. знаменуется появлением в Причерноморье еще одного народа — гузов или, как их называет русский летописец, торков. Орды торков представляли собой северную ветвь мощного Сельджукского союза тюркоязычных племен. Северные гузы всеми силами пытались пробиться к границам Византии. Несмотря на явное их желание избежать столкновения с Русью, киевские князья, сыновья Ярослава Мудрого, возглавили большой поход против новых врагов. Торки, только услышав о приближении русских войск, испугались и поспешно отступили к границам Византии. Немногочисленные оставшиеся в степях отряды печенегов и торков не смогли противостоять идущим с востока ордам половцев, захватившим почти пустые пространства в бассейне Дона и в Приазовье.

В IX—X вв. половцы (кипчаки, как именовали их восточные авторы) кочевали в степях Прииртышья и Восточного Казахстана. В начале XI в. они появились в Поволжье, а в середине XI в. подкочевали уже к границам Руси. С конца 50-х годов XI в. летопись пестрит записями о грабительских походах половцев на русские пограничные княжества. Половцы не ограничивались грабежом русских окраин. Они уходили из восточноевропейских степей далеко на юго-запад: в Болгарию, Венгрию, Византию. Особенно прославились в походах XI в. два половецких военачальника — ханы Боняк и Тугоркан. Из византийских походов половцы привозили огромные богатства, получаемые в виде откупов, а чаще — в результате обычных грабежей городов и населения степей. Уже тогда они стали активными участниками русских междоусобиц, выступая на стороне то одного, то другого русского князя. Неоднократно воевали они на стороне русских в борьбе с соседними государствами — Венгрией, Польшей и др. Совместные походы были так выгодны половцам, что даже рьяный враг Руси хан Боняк соглашался иногда на военный союз с русскими князьями. Так, в 1097 г. он воевал вместе с князем Давыдом против Галицкой земли, на стороне которой были венгерские отряды.

В 1095 г. Тугоркан и Боняк последний раз ходили «на греки». На этот раз они шли на Византию с претендентом на императорский престол Романом Диогеном. Половцы были наголову разбиты, а Роман Диоген схвачен и ослеплен. Вернувшись в степи, половцы сделали попытку организовать большой поход на русские княжества, но и здесь потерпели поражение, причем в бою был убит Тугоркан.

В этот период половцы находились на первой стадии кочевания. Постоянные их передвижения по степи делали половцев практически неуловимыми. В течение всего XI в. русским не удалось организовать ни одного похода в глубь степи. Однако к концу XI в. жизнь в степях несколько стабилизировалась. Можно уверенно говорить о формировании в то время нескольких рыхлых объединений — орд, владевших определенными территориями, разделенными внутри на более или менее устойчивые кочевья с определенными стойбищами и путями перекочевок. Во главе одного из них — Приднепровского стояли Боняк и Тугоркан. Ордами на Нижнем Днепре, в так называемом Лукоморье, правил Урусоба, а в Подонье утвердился у власти род Шарукана.

По-видимому, к началу XII в. особой опасности объединение Боняка и Тугоркана для Руси уже не представляло. Именно поэтому русские нанесли первый удар половцам, кочевавшим в низовьях Днепра. Случилось это в апреле 1103 г. Очевидно, половцы подкочевали весной к берегу моря для проведения весенней путины. Орды были ослаблены и малоподвижны после тяжелой зимы: скот только начал выгуливаться и плодиться. Все это прекрасно учитывали организаторы русского похода Владимир и его союзники. Опасность положения видел старый и опытный хан Урусоба. На съезде аристократов, состоявшемся сразу же как половцы узнали о продвижении русских войск в степь, он говорил: «просим мира в Руси, яко крепко ся имуть бити с нами», а «уныние» — молодые аристократы, привыкшие к легким победам и грабежам сел на русском пограничье, отвечали ему: «аще ся ти боиши Руси, но мы ся не боим…». После полного уничтожения передового отряда под руководством хана Алтунопы половцы всеми силами двинулись на русских и были впервые на собственной земле разгромлены.

Все остальные походы русских князей, зафиксированные летописью, были направлены на наиболее экономически развитый район Половецкой земли — бассейн Северского Донца. В декабре 1109 г. там было взято воеводой Владимира Мономаха 1000 веж, в марте 1111 г. — огромный полон и два половецких города — Шарукань и Сугров. В 1116 г. два молодых русских княжича снова взяли оба эти города и еще один — Балин. Походы Владимира Мономаха заставили половцев откочевать на восток: «за Дон, за Волгу, за Яик» и на юг — в Прикавказские степи. Много разбитых, разрозненных орд ушло на запад — в Болгарию, Венгрию, Византию. Там они получили пограничные степные участки земли и на правах вассалов активно участвовали в войнах и внутриполитических смутах этих стран.

В восточноевропейских степях появились отдельные группы половцев, называемые в русской летописи «дикими», т.е., видимо, оторванными от старых, хорошо известных на Руси орд. Эти половцы также охотно шли на любые совместные с Русью походы, их главари роднились с русскими князьями, отдавая за них своих дочерей. Обыкновенно их услугами пользовались князья Черниговского княжества. Впрочем, и князь Владимиро-Суздальской земли Юрий Долгорукий имел в степи родственнников, к которым обращался в случае необходимости за помощью.

Большая группа половцев, откочевавшая в Предкавказье, заключила военный союз и фактически стала в вассальные отношения с Грузией. Хан Атрак — глава этой орды (Отрок русских летописей) жил при дворе грузинского царя Давида и выдал за него свою дочь Гурандухт.

Оставшиеся в днепровских и донских степях половцы в первой половине XII в. были разделены на отдельные более или менее крупные орды. Названия некоторых из них сохранились в русской летописи: Токсобичи, Терьтробичи, Бурчевичи и др. Эти группировки были настолько устойчивыми, что остались в степях и после татаро-монгольского разгрома. Однако несмотря на крепость внутренних связей, ни одна из орд не могла противостоять русским полкам. Только в 50-х годах XII в. половцы отважились на два небольших набега на русское пограничье, закончившиеся неудачей для них: захваченный полон был отобран и сами они с трудом ушли в степь от преследования русских дружинников. В течение всей первой половины XII в. половцы грабили русские земли только в составе войск того или иного русского князя.

В 1125 г. умер Владимир Мономах, и в донские степи из Грузии осмелился вернуться хан Атрак. Его сын Кончак, появившийся на исторической арене в начале 70-х годов XII в., стал ханом-объединителем половцев и в то же время ярым врагом Руси. В это десятилетие определились вновь возникшие в степях крупные объединения орд: Приднепровское, где главенствующее положение занимала орда Бурчевичей, Лукоморское, возглавленное ордой хана Кобяка, а позже (в конце XII в.) — объединения Тоглия, Крымское, Предкавказское и самое большое — Донское, возглавленное Кончаком. Это последнее объединение в конце XII в. сильно расширилось за счет присоединения к нему приднепровцев. Хан Кончак постоянно воевал с русскими князьями, грабил русское пограничье и окрестности великокняжеских городов — Чернигова, Переяславля и Киева. Особенно усилился он после знаменитой победы над новгород-северским князем Игорем Святославичем (1185 г.). Его сын и наследник Юрий Кончакович в начале XIII в. назван русским летописцем «больший всех половцев».

Половцы этого периода повсеместно перешли ко второй стадии кочевания — с постоянными зимниками и летниками. По своему составу эти союзы орд, несомненно, были полиэтничны, как и любые другие кочевнические сообщества такого типа. Помимо самих половцев — кипчаков, в союзы входили остатки самых разных народов, обитавших на данной территории до прихода сюда кипчаков. Это были аланы и болгары, печенеги и торки, полностью подчинившиеся кипчакам. Характерно, что кипчаки, имевшие, видимо, ярко выраженный южносибирский антропологический тип, очень быстро утратили его, растворившись в южнорусских степях в инородной массе.

Кипчаки были только организующей политической основой новой общности. Они дали ей этническое имя, которое не было связано с первоначальным названием пришедших сюда в первой половине XI в. орд. Новое объединение получило тюркское название «куманы» (команы) или переведенное на славянский язык — «половцы», что означало «светло-желтые».

В степях получение нового имени для нового объединения — не редкость. Так, акациры начали называться хазарами — кочевниками. Вошедшие в каганат народы отнюдь не теряли своих собственных наименований (болгары, савиры, аланы и пр.). Так случилось и с половецкой общностью — включенные в нее печенеги и торки кочевали по половецкой земле отдельными равноправными ордами, помнящими свое происхождение и даже сохраняющими кое-какие обычаи. Аланы на Северском Донце тоже отделялись от половцев и, судя по летописи, у них была даже своя религия — христианство. Тем не менее территория, занятая ими, называлась Половецкой землей, а восточные авторы, хорошо знавшие кипчаков и факт их ухода на запад, именовали всю европейскую степь «Дешт-и-Кипчак» (Половецкая степь).

Часть оставшихся в половецких степях печенегов и торков, пытаясь сохранить этническое лицо, откочевала к самым границам Руси — на реку Рось и пошла на службу к киевским князьям, образовав прекрасный военный заслон от половцев. Первой обязанностью кочевых вассалов была борьба с половцами. Вторая обязанность заключалась в предоставлении киевским великим князьям вспомогательной силы для борьбы с центробежным стремлением русских князей. Помимо печенегов и торков, в качестве вассалов Руси в летописях упоминаются берендеи (видимо, крупная торческая орда).

К середине XII в. все эти вассальные орды объединились в единый союз Черных Клобуков. Интересно, что новый союз взял имя не самой влиятельной орды, а совершенно новое наименование — каракалпаки (по-русски — Черные Клобуки). При этом каждая из входящих в союз орд имела и собственное название. Так, в летописи под 1169 г. говорится: «берендичи вси и торци, и печенези, и вьсь Черный Клобук». К концу XII в. в Поросье сложилась вполне определенная этническая и политическая общность Черных Клобуков. Они оседали и в русских крепостях, тянувшихся по Роси, и основывали собственные города. Самым крупным был город Торческ — своеобразная столица Поросья. Внешне Торческ мало отличался от обычного становища, но был, видимо, укреплен. Собственные городки были у каждой орды. Так, в записи под 1177 г. упомянуто «6 городов берендич», взятых и разрушенных половцами.

Ханы Черных Клобуков были вассалами великого киевского князя. В русской летописи, как правило, их имена не сохранились. Исключение составляют Бастий и торческий хан Кунтувдей. Последний в конце XII в. начал воевать против киевского князя, уйдя в степь к лукоморским половцам. Оттуда вместе с ханом Тоглием он организовал несколько набегов на своих соплеменников в Поросье. Киевскому князю в конце концов удалось утихомирить взбунтовавшегося вассала, который был, по мнению летописца, «муж дерз и надобен Руси». В знак мира князь дал Кунтувдею город на Роси — Дверен, т.е. вассальный надел земли. Таким образом, феодальные отношения у Черных Клобуков были уже вполне сложившимися, с устоявшейся иерархией от верховного сюзерена, жалующего наделы, до его непосредственных вассалов — ханов, вассалов этих ханов — «добрых мужей» — глав крупных аристократических семей и, наконец, простых конных воинов.

АЛАНИЯ И ВОЛЖСКАЯ БУЛГАРИЯ

Примерами полного оседания на землю кочевого и полукочевого населения являются два сравнительно небольших этноса, занимающих окраины степного мира. Это аланы, обитавшие в предгорьях Кавказа, и волжские булгары, занявшие в IX в. лесостепные просторы Волго-Камья.

Значение Алании как самостоятельной политической группировки начинает расти в X в. по мере ослабления Хазарского каганата, в который аланы входили в VII—IX вв. Разгром северных областей Хазарского каганата в конце IX в. печенегами почти уравнял силы каганата и Алании. В середине X в. Константин Багрянородный писал, что аланы могут грабить хазар и причинять им «великий ущерб и бедствия». Только что ощутившие свободу и силу аланы, естественно, отрицательно относились к своим недавним сюзеренам и все свои политические симпатии и упования обратили на Византийскую империю, прельстившись дарами и дружбой «царя Ромейского».

Араб Масуди (X в.) писал, что «аланский царь выступает (в походах) с 30 тыс. всадников. Он могуществен, мужествен, очень силен и ведет твердую политику среди царей». Укреплял он свое влияние не только силой оружия, но и союзами, в том числе брачными. Масуди писал, что аланский царь женился на сестре царя Серира (небольшого кавказского владения) и отдал свою сестру замуж за этого царя. Оба владетеля активно действовали против хазар.

Византия высоко ценила союз с Аланией, поддерживая его дарами и почестями аланскому царю, а также насаждением среди алан своей религии. Христианские миссионеры проникали в Аланию еще во времена хазарского господства, но, по-видимому, каганат препятствовал их деятельности в своих владениях. Освободившись, аланы, особенно аристократия, начали в X в. принимать христианскую религию.

В первой половине X в. хазары еще старались воспрепятствовать сближению Алании с Византией, опираясь на часть алан, принявших, как и хазары, иудаизм. В начале X в., когда Византия организовала совместный поход печенегов, гузов и лесостепных алан (асов) против каганата, Алания не примкнула к этой коалиции, а поддержала хазар, отстоявших благодаря этому часть своих обширных земель.

Позже, по сведениям кагана Иосифа, царь алан попытался освободиться от хазар, но каган с помощью гузов победил его, взял в плен и заставил отдать дочь замуж за своего сына — будущего кагана Иосифа. Ясно, что аланский правитель, отдавший дочь за иудея, не был христианином или просто под давлением кагана изменил религию, как не раз делали степные властители в аналогичных обстоятельствах. Объясняется это тем, что у степняков языческие представления о душе, о загробном мире, о десятках различных «богов», окружающих человека, культ предков и культ вождей по-прежнему господствовали и там, где властитель страны принимал христианство, иудаизм или мусульманство. То же было и с аланами. По существу они остались язычниками. Только в XI в. в городах аланы начали возводить храмы, покойников погребали уже по христианскому обряду.

Несмотря на поражение и связанные с ним сближение с Хазарией и временный отход от христианства, Алания не порвала отношений с Византийской империей, которая по-прежнему руководила ее внешней политикой. Так, вскоре Византии удалось направить алан против армянских еретиков-монофизитов, а в 40-е годы X в. аланы вместе с руссами разгромили город Бердаа в Азербайджане. Этот совместный поход, вероятно, был инспирирован Византией, стремившейся ослабить влияние мусульман в Закавказье.

Во второй половине X в. каган Иосиф в письме к испанскому вельможе сообщал, что «царство алан было сильнее и крепче всех народов, которые жили вокруг нас». В то время, видимо, оно было сильнее и самих хазар, разбитых Святославом Игоревичем в 965 г. Этот поход Святослава сыграл для алан некоторую положительную роль, поскольку освободил их окончательно от грозного соседа.

По мере христианизации Алании императоры все более приближали аланских правителей к своему двору, давая им довольно высокие придворные звания, одаривая богатыми подарками и даже вступая с ними в династические браки. Брачные связи заключались в XI в. также между властителями Алании и Грузии.

Стремление Византии и соседей христианизировать Аланию, привязать ее союзами и дарами говорит о том, что эта небольшая страна играла заметную роль среди христианских государств того времени. Уже в первой половине XI в. царь алан Дургулель был вассалом Византии. Неоднократно по желанию императора он ходил в походы на Армению и Арран (Азербайджан). Во второй половине XI в. и особенно в XII в. (при императоре Алексее Комнине) связи еще более окрепли. Аланы во главе со своими царями или крупными аристократами принимали участие в военных действиях Византии против сельджуков и крестоносцев, участвовали во внутренних заговорах, причем не всегда на стороне императора.

В начале XII в. у северных границ Алании появились половцы. Чтобы пройти в Грузию, они с помощью заинтересованного в этом грузинского царя Давида Строителя заключили мир с аланами и обменялись заложниками. Оставшиеся в предкавказских степях половецкие орды оттеснили алан с удобных для земледелия и выпаса стад степных земель. Аланы еще активнее начали заселять горные склоны и ущелья. Основой их экономики оставалось отгонное скотоводство на альпийских лугах. В пригодных для пашен местах они занимались и земледелием, особенно садоводством. Как уже говорилось, большую роль в экономике играли добыча и откупы, привозимые из походов. Один из основных перевалов — Дарьяльский — находился во власти алан, и они брали пошлины с проходивших караванов.

На протяжении всего XII в. Алания была одним из наиболее сильных союзных Византии восточноевропейских государственных образований. Известно, что Алания управлялась единовластным царем. Родовая аланская аристократия была, видимо, в вассальных отношениях к нему и постепенно становилась классом феодалов. Страну объединяли в единое целое не только центральная власть царя, но и единая, в XII в. принятая уже всеми аланами христианская религия. Уже тогда в Алании сложилась народность с единым языком и устойчивой материальной и духовной культурой. Однако, насколько можно судить по известным в настоящее время источникам, у алан не было собственной письменности (в хазарский период они пользовались тюркскими рунами, а позднее, вероятно, греческим письмом). Очевидно, не было у них и своего летописания, чеканки собственной монеты, несмотря на развитую торговлю и разнообразные культурные и политические связи с соседними и дальними странами и государствами. Все это свидетельствует о том, что Алания не была еще таким развитым государством, как Хазарский каганат.

При преемниках Дургулеля аристократы начали выходить из-под власти царя, позволяя себе нередко и сепаратные действия против союзников их сюзерена. Это значительно ослабило Аланию. Неудивительно, что первое же столкновение с монголо-татарами в 1222 г. кончилось для алан полным разгромом. Правда, Ибн-Асир и Рашид ад-Дин писали в XIII в., что аланы потерпели поражение из-за предательства «кипчаков», т.е. половцев, с которыми перед битвой заключили военный союз. В 1238 г. началось планомерное покорение Предкавказья монголами; первый удар они направили на алан. Был взят и разрушен их главный город Магас. Однако не все аланы подчинились монголам. Об этом рассказывали проехавший по Предкавказью в 1246 г. Плано Карпини, который упоминает «некую часть алан, оказавших мужественное сопротивление и доселе еще не подчиненных им», и Вильгельм Рубрук (1254 г.). Джувейни и Рашид ад-Дин сообщают, что аланы участвовали и в борьбе половцев против монголов, входя в крупный половецкий отряд под руководством Бачмана, который долгое время, уклоняясь от прямой встречи с большим монгольским подразделением, наносил серьезный урон монголам, пытавшимся обосноваться в предкавказских и поволжских степях. Даже во второй половине XIII в., когда в степях уже господствовали ханы Золотой Орды, в 1278 г. монголы, присоединив к своему войску русских воинов, взяли и разграбили вольный аланский город Дедяков, по-видимому, ранее временно освободившийся из-под монгольского ига.

Хотя после монгольского нашествия Алания как государственное образование перестала существовать, многие аланы, не желая подчиняться завоевателям, мигрировали в Грузию, Византию и Венгрию. Характерно, что численность венгерских алан была настолько значительна, что около 200 лет они сохраняли там свой язык и культуру. Покорившиеся аланы также были переселены монголами в глубинные районы огромной монгольской империи. Их знать играла видную роль при дворе хана, а аланские воины образовали ханскую гвардию из тысячи всадников. У себя на родине оставшиеся аланы занимали только ущелья и недоступные горные вершины. Они не растворились в окружающем их населении и стали одним из многих сравнительно небольших кавказских народов.

Другим государством, получившим свободу и возможность самостоятельного развития после падения Хазарского каганата, была Волжская Булгария. После посещения Булгарии Ибн Фадланом сильно активизировалась мусульманизация страны, и она все более отдалялась от Хазарского каганата, правители которого были заняты борьбой с венграми и печенегами.

Сохранившиеся о Волжской Булгарии сведения в письменных разноязычных источниках очень скудны. Но, опираясь на археологические исследования, можно в настоящее время уверенно говорить, что начиная со второй половины X в. основным видом хозяйства в этом государстве было земледелие. Страна была покрыта сетью дорог (водных и сухопутных), соединяющих между собой сначала отдельные стойбища, а в X в. уже многочисленные селения и большие города, бывшие административными и торговыми центрами государства. Торговля со странами Востока и Русью, Скандинавией, угро-финскими лесными племенами Севера занимала в Волжской Булгарии ведущее место. Это государство несомненно держало ключевые позиции в транзитной торговле между Западом и Востоком, что приносило ему огромные экономические выгоды. Глубокое проникновение земледельческой оседлости в экономику Булгарии, развитие торговли привели к тому, что на протяжении всего X в. здесь распространилась самостоятельная монетная чеканка при дворе булгарского правителя.

Титул правителя «эльтебер» равнялся беку или эмиру. Очевидно, он был сюзереном вассальных ему представителей родовой аристократии, постепенно становящейся феодальной. Сейчас на территории Волжской Булгарии известно более 70 развалин феодальных замков, относящихся к XI — началу XIII в. Столицей государства стал в X в. город Булгар, стоявший на слиянии Волги с Камой — в наиболее удобном и оживленном месте для торговых караванов, проходивших по стране. Однако в XII в. на город часто нападали русские дружины Владимиро-Суздальской земли. Столицу вынуждены были перенести в глубь страны — на речку Черемшан. Новая столица была названа Биляром.

В самом начале X в. булгарские правители приняли мусульманскую религию и связали свои политические интересы с Багдадским халифатом. Археологические исследования погребений свидетельствуют о чрезвычайно быстром распространении этой религии в Булгарии. В конце X в. в стране повсеместно был принят канонический мусульманский погребальный обряд. Есть основание считать, что хазарское руническое письмо в XI в. начало вытесняться и далее было, очевидно, полностью заменено арабской вязью.

Имеющиеся данные говорят о том, что Волжская Булгария была вполне сложившимся феодальным государством с относительно сильной центральной властью, крепкой экономической базой и широкими торговыми и дипломатическими связями. Тем не менее политическая, внешняя и внутренняя, история этого государства известна только по крайне лаконичным записям в русских летописях о торговле или военных стычках с Булгарией, особенно участившихся в XII в. с ростом могущества Владимиро-Суздальского княжества. Эти князья, естественно, желали подорвать гегемонию Волжской Булгарии в торговле с Северо-Востоком и взять в свои руки все торговые связи Булгарии не только с финно-угорскими племенами, но и со всеми странами, которые поддерживали с ней оживленные торговые и дипломатические отношения.

Особенно активен и беспощаден в этой борьбе был князь Андрей Боголюбский. Недаром его жена-булгарка участвовала в боярском заговоре против мужа. Летописец объясняет это так: «…булгарка родом и дрьжаше к нему злую мысль… иже князь великий много воева … Булгарскую землю и сына посылал и много зла учини болгаром…».

Русские походы XII в. сильно подорвали силы Булгарского царства. От них иногда страдали не только пограничные или торговые города, но и новая столица — Биляр. Так было, например, в 1183 г., когда под главенством Всеволода Большое Гнездо собрались и пошли в поход на булгар почти все северовосточные русские князья и половецкая орда Емякове. Тяжелейший удар нанесли русские князья в 1220 г. булгарам после попытки последних отбить у русских отвоеванный ими западный путь по Оке из Булгар в Белоозеро, Новгород и далее. От полного разгрома булгарам удалось откупиться.

Тем временем на Волжскую Булгарию надвигалась черная туча монгольского нашествия. Первый раз монголы подошли к границам Булгарии после битвы на Калке (1223 г.), но, ослабленные долгим походом, не смогли победить булгар. В 1229 г. монголы разгромили пограничные южные булгарские отряды. Только через три года, в 1232 г., монголы начали настоящее завоевание Волжской Булгарии: «приидоша татарове и зимоваше не дошедше Великого града Булгарьского», — писал русский летописец. Три года небольшая Булгария вела на равных борьбу с империей Чингисхана. Наконец на курултае в Каракоруме было решено бросить на запад новые силы, возглавленные чингисидами и одним из самых талантливых и беспощадных монгольских полководцев — Субутай-бахадуром. Все они «соединились в пределах Булгарских», как писал Рашид ад-Дин. Под натиском во много раз превосходящих сил противника Булгария пала. Под 1236 годом русский летописец записал: «В лето 6744… осени приидоша от восточные страны в Булгарскую землю безбожнии татари и взяша славный Великий город Булгарьскый и избиша оружьем от старца и до уного и до сущаго младенца и взяша товара множство, а город их пожгоша огнем и всю землю их плениша». Так кончился второй период истории волжских булгар. Следующие два столетия Волжская Булгария существовала как одна из наиболее процветающих провинций монгольского государства Золотой Орды.

МОНГОЛО-ТАТАРСКИЕ ЗАВОЕВАНИЯ И ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОБРАЗОВАНИЯ В ЕВРОПЕ

В XII — начале XIII в. монгольские племена занимали обширные области современной Восточной Сибири, Центральной Азии, верховья Енисея и Иртыша. Они кочевали на определенных каждому аилу (большой семье) участках, а это значит, что они находились на второй стадии кочевания. В «Сокровенном сказании», написанном в 1240 г., рассказывается о начавшемся в XII в. брожении в ононских степях, о вражде племен и борьбе за главенство, о кровной мести и возвышении одних родов, подчинении или гибели других. При этом подчеркивается существование в степях двух социальных групп населения: бахадуров — представителей родовой аристократии и простых пастухов — неравноправных членов аилов. Бахадурам было тесно в ононских степях. Этим и объяснялись постоянные неурядицы в степях — угоны скота, истребление одного рода другим с обязательным уводом в плен женщин и детей, захваты чужих территорий. Всем ходом истории бахадуры были уже подготовлены к более обширным завоеваниям, к далеким походам. Требовалась организация и человек, который возглавил бы эту организацию. Появление в монгольских степях Темучжина (Чингисхана), выбранного за безжалостность, жестокость и непобедимость каганом (ханом) в 1206 г., не было неожиданностью.

Завоевания Чингисхана в Китае, Средней Азии, Завкавказье в два десятилетия (1207—1234 гг.) расширили владения монголов на тысячи километров. В 1236—1242 гг. монголы предприняли поход в Европу. Под ударами монгольского войска во главе с ханом Батыем пали, несмотря на упорное сопротивление, русские княжества, за исключением северо-западных; монголы двинулись дальше в Польшу, Венгрию, дошли до Адриатики, но, истощенные многолетними кровопролитными походами, повернули назад. Основная территория Древней Руси оказалась под властью монгольской державы. В Монгольскую империю были включены народы и государства с тысячелетней историей, с оформившейся классовой иерархией. Однако Чингисхан предпочел установить в ней собственную иерархию, аналогичную той, которая была выработана в предшествовавших монгольскому степных государственных образованиях. Прежде всего была сохранена родоплеменная система. Общество делилось на племена, на сходках которых выбирались вожди-ханы, нередко объединявшие две функции — административную и жреческую.

С другой стороны, вся административная система была военизирована, войско делилось на десятки, сотни, тысячи, тьмы — так же, как и в других степных государствах. Вассальные, т.е. выраженные феодальные, отношения связывали ханов только с их нукерами (воинами) или дружинниками. Пожалуй, ко времени воцарения Чингиса можно было уже говорить, что побеждает в степях не тот хан, чей род (племя) больше, а тот, у кого сильнее и вернее нукеры. Личная дружина Чингиса достигла 10 тыс. воинов. Это было ядро армии, и в то же время они были обязаны следить за внутренним порядком в огромной империи.

Завоевания поставили в зависимость от кочевников массу земледельцев и ремесленников и этим на столетия приостановили естественный процесс оседания, который всегда шел внутри любого организованного в государство кочевого сообщества. Однако сидя в седле государством управлять невозможно. Крупные аристократы, поддерживавшие Чингиса, и его любимые нукеры вынуждены были, помимо войн, заниматься административной деятельностью. В степях начали появляться административные центры, постепенно перераставшие в города. Возникали они на местах постоянных зимних становищ. В одном из китайских источников сообщается, что на зимовище у реки Керулен «есть несколько лачужек с земляными кровлями, много возделывают землю, но сеют только коноплю и пшеницу», а в районе города Каракорума «жители много занимаются земледелием и орошают поля водопроводами (арыками), попадаются и огороды». Город Каракорум быстро превратился из ставки хана и административного степного центра в настоящий город с собственными ремесленниками и оживленной торговлей.

Таким образом, несмотря на то, что захват новых земель притормозил оседание на землю, у завоевателей все же возникало экономическое неравенство и население делилось на классы, что привело к появлению даже в сердце монгольской империи кочевников-бедвяков, вынужденных наряду с покоренными народами заниматься земледельческим трудом. Монгольская знать быстро освоила утепленные канами (внутренним отоплением) дома и дворцы, явно предпочитая их в зимнее время юртам. Летом же богатые монголы выезжали в степи, пастухи пасли скот, а знать занималась облавными охотами, которые были для монголов прекрасной школой войны. Тем не менее навыки земледелия и оседлой жизни все же развивались в монгольской державе.

Здесь зарождается уже классовый феодальный строй, подернутый вуалью патриархальных отношений. Ведя беспрерывные войны за политическое преобладание над соседними народами, монголы не уничтожали полностью экономику захваченных стран, а заставляли ее служить себе. Огромные размеры монгольской державы, постоянные войны, абсолютная власть и культ правителя позволяют называть это государство Империей и сравнивать его с империей Хунну, империей Аттилы, Тюркской империей VI в. Такие степные многоэтнические государства могли существовать только под властью сильных правителей и легко распадались сразу же после смерти очередного «императора». Уже при жизни Чингисхана из империи монголов начали выделяться отдельные улусы, или орды. После же его смерти (1227 г.) империя распалась. Выделившиеся орды напоминали каганаты, возникавшие в VII—VIII вв. на руинах Тюркской империи. Так, Золотая Орда, более других улусов связанная с Европой, во многом повторяет раннюю историю Хазарского каганата.

Оба эти государства занимали крайний восток европейской степи, вплотную подходя к границам оседлых земледельческих европейских государств. Территория их почти совпадает: Поволжье, Подонье, Предкавказье, Крым и Приазовье. Власть над степями простиралась у тех и других до Днепра и даже далее — до Днестра и Прута. Правда, хазары столкнулись в правобережных днепровских степях и Поднестровье с отошедшими сюда венграми и с передовыми постами Первого Болгарского царства и поэтому не смогли захватить эти районы. Ханы Золотой Орды не встретили никаких препятствий в днепровском правобережье, и потому все степи западнее Днепра были подчинены им. В современной Молдавии локализовался даже отдельный центр ордынской культуры.

Соседи обоих государств были те же, несмотря на разделяющие их полтысячелетия. Наиболее крупными и серьезными врагами были у Хазарского каганата сначала отдельные славянские племена, частично платившие кагану дань, позднее — Киевская Русь, а у Орды — побежденные, но не покоренные русские княжества.

Вассальными государственными образованиями Хазарского каганата вплоть до начала X в. были Волжская Булгария и Алания. В тех же отношениях они находились позднее и с Золотой Ордой.