ВВЕДЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Второй том «Истории Европы» открывает средневековую эпоху в жизни нашего континента. По традиции историки начинают ее с крушения Западной Римской империи в V в. Главным содержанием средневековой эпохи, которое определило ее особенности, было возникновение и развитие нового общественного строя — феодального. Но для оценки исторического значения этого периода не менее существенно и другое: именно тогда были заложены основы социально-культурной общности Европы.

Средневековье условно делят на три этапа. В течение раннего (V—XI вв.) происходило складывание феодальной системы. В XI—XV вв. наступил ее расцвет. Наконец, позднее средневековье (XVI — первая половина XVII в.) — время разложения феодализма и зарождения капиталистических отношений.

Средневековье как эпоха и феодализм как общественная формация совпадали не полностью, лишь в общих чертах. Прежде всего это объясняется неравномерностью исторического развития, его асинхронностью не только в разных регионах и странах, но даже нередко в разных районах одной страны.

Большинство зарубежных историков, ориентируясь на передовые страны Западной Европы, считают XV в. последним столетием средневековья и даже феодализма. На самом деле по всей Европе феодальные отношения сохранялись еще долго после XV в. Поэтому преобладающая часть советских историков относят последний рубеж средневековья к середине XVII в.[1] Настоящий том охватывает два первых этапа средневековья, т.е. V—XV вв.[2]

К началу средних веков Европа не составляла социально-культурной общности. Географическое понятие «Европа», которое восходит к финикийцам[3], в древности обозначало лишь страны, лежащие на северных берегах Средиземного моря и прилегающих островах[4]. Сами финикийцы, а позднее греки и римляне постепенно расширяли это географическое понятие, открывая для себя приморские, затем внутренние области и острова Западной и Северной, позднее — Центральной и Восточной Европы. Однако до конца античности эти вновь открытые области рассматривались в греко-римском мире как далекая варварская периферия, не столько субъект, сколько объект истории.

У истоков средних веков и феодализма в Европе действительно стояли две социальные системы, два разных мира. Первый — античный, рабовладельческий, уже христианский и для своего времени высокоразвитый; в него были втянуты, помимо греков и римлян, также кельты Галлии, жители Пиренейского полуострова, в той или иной мере племена Северных Балкан и Британии. Другим, более обширным, был мир варваров: родоплеменной, языческий, со своим неповторимым обликом, еще не знавший классового строя. Культурный разрыв между ними был огромным, казалось бы, непреодолимым. Но в средние века, когда складывание и развитие феодализма охватило весь континент, когда устанавливались и укреплялись связи, ширилось взаимное влияние различных этносов, событий, явлений и институтов, эти различия постепенно сгладились.

Именно в средние века населявшие наш континент народы вышли на общеевропейскую арену как самостоятельные политические силы. Пространство Европы все более «насыщалось» по сравнению с древностью: росла численность населения, появились новые государственные образования, многограннее становилось общение между ними. И Европа превращалась в качественно новую цивилизацию. Существует и другой принцип рассмотрения европейского средневековья — скажем, раздельно для Западной и Восточной Европы. Однако анализ материала истории всех регионов континента убеждает нас в наличии общих закономерностей в его развитии и в неразрывности судеб его народов.

Важнейшим фактором складывания европейской культурной общности стало христианство — его миропонимание, право, обычаи, этика, мораль. Напомним, что именно в средние века христианство стало господствовать в Европе и превратилось в одну из мировых религий. Христианская церковь с ее централизацией, жесткой иерархией и богатством цементировала и освящала общий феодальный порядок, создала единую феодальную идеологию. Христианство в значительной мере определило неповторимость европейской цивилизации, ее отличия от цивилизаций других континентов той же эпохи.

Одна из главных задач, стоящих перед авторами и редакторами тома, — показать путь становления социально-культурной общности средневековой Европы во всех ее разнообразных аспектах — экономическом, социальном, политическом, психологическом и идеологическом — со всеми сложностями, взлетами и попятными движениями на этом пути.

Неотъемлемой чертой истории средневековой Европы явились все более интенсивные связи с соседними континентами, прежде всего с арабами Ближнего Востока и Северной Африки, а также с Закавказьем и другими странами Азии (вплоть до отдаленных Индии и Китая). В ходе этнических, торговых, военных, колонизационных, дипломатических и культурных контактов разных народов европейская цивилизация в средние века впитала не только античное и варварское наследия самой Европы, но и опыт богатейших культур Востока. Этот синтез стал органичным источником самобытности европейского средневековья. Показ наиболее значительных проявлений взаимодействия европейцев с народами Азии и Африки — одна из важных задач настоящего тома.

Несомненно, европейские феодальные общества были динамичнее не только обществ древности, но и современных им в других частях света. Однако по сравнению с последующими эпохами общественное развитие средневековья в Европе было замедленным. Ручное производство, прямая передача производственных и бытовых навыков, неразвитость торговли ограничивали продуктивность труда. Примитивность средств сообщения затрудняла связи, обмен опытом. Низкий уровень техники и знаний ставили человека в зависимость от естественных условий бытия: природной среды и ее капризов, демографических катастроф. Болезни людей и скота, гибель урожаев, частые голодовки и войны резко сокращали материальный достаток и саму жизнь людей. Поборы землевладельцев, государства и церкви усугубляли трудности для большинства народа. Сила традиций, догматическая скованность мышления затрудняли нововведения во всех сферах жизни.

Эти черты общественной эволюции V—XV вв., как и господство религиозного мировоззрения, давали основание многим историкам, начиная с эпохи Возрождения, считать данный период «темными веками», временем упадка, деградации человеческой личности и общества в целом. Так родилось традиционное обозначение, введенное в употребление еще историками-гуманистами, — термин «средние века», т.е. как бы «безвременье», промежуточная ступень между высоким взлетом человеческого духа в античности и его возрождением на пороге нового времени. Такая негативная оценка классического средневековья (V—XV вв.), понятная в устах гуманистов, просветителей XVIII в. и некоторых либеральных историков XIX в., боровшихся с пережитками феодализма в Европе, представляется с позиций современной науки не только не историчной, односторонней и поверхностной, но попросту неправильной.

Ведь невозможно забыть о том, что как раз в средние века возникло большинство современных государств, определились в основном их границы, были заложены этнокультурные основы будущих наций и национальных языков. Появились парламенты, суды присяжных и первые конституции. Были изобретены ножницы, часы, книгопечатание, оконное стекло, огнестрельное оружие и множество иных новшеств. Написаны прикладные и теоретические труды по химии, математике, механике, медицине, первые энциклопедии. Возникли «проекты» общества благоденствия и всеобщего равенства людей. В конце XV в. европейцы открыли Америку, совершили первые кругосветные путешествия. Великие сдвиги в области производства, социальных отношений, духовной жизни принесла Европе эпоха средневековья.

В томе дается характеристика феодального строя, описание его общих закономерностей и конкретных особенностей в Европе. Как всякая формация, феодализм представлял собой сложную систему взаимодействующих общественных институтов. Его основу составляла аграрная экономика — сочетание земледелия, скотоводства и различных промыслов. Хозяйство было преимущественно натуральным, т.е. обеспечивало себя основными средствами к жизни из собственных ресурсов, почти не прибегая к помощи рынка. Конечно, торговля, различные ремесла и другие виды деятельности, рассчитанные на рынок, также существовали и развивались, особенно в XI—XV вв. Но они оставались второстепенным сектором экономики.

Хозяйственные условия во многом определили способ производства, лежавший в основе феодального строя и характерный в общих чертах для всех регионов средневековой Европы. Это, в первую очередь, господство крупной земельной собственности, основанной на эксплуатации мелких, самостоятельно хозяйствующих земледельцев-крестьян. В большинстве своем крестьяне являлись не собственниками, а лишь держателями своих земельных наделов и находились поэтому в поземельной, а иногда также правовой и личной зависимости от землевладельцев-феодалов. Имея в пользовании пахотные наделы, крестьяне обычно сохраняли в своей индивидуальной собственности основные орудия труда, скот и усадьбу. То, что крупным земельным собственникам противостояли — как основной производящий и эксплуатируемый класс — не рабы, а зависимые крестьяне, составило важное отличие средних веков от античности, феодального строя от рабовладельческого.

Хозяйственная самостоятельность непосредственных производителей определила важную роль политического фактора в системе феодальных отношений, в частности внеэкономического принуждения. Для этой системы характерно насилие над личностью производителя, ограничение его прав, дееспособности, возможности самостоятельно распоряжаться своей судьбой, а порой и жизнью. Механизм производственных отношений не мог тогда действовать без насилия: от самых жестких форм личной зависимости до сословного неполноправия крестьян и ремесленников. Без внеэкономического принуждения феодалы не сумели бы взимать ренту и вообще реализовывать свое господство. В наличии и роли этого фактора мы видим одну из важных сходных черт феодализма с рабовладельческим строем и одно из отличий его от следующей, капиталистической системы. Вместе с тем внеэкономическое принуждение при феодализме имело более мягкие формы, чем при рабовладельческом строе.

Конечно, базисные черты феодального способа производства реализовывались в разных регионах Европы со значительными особенностями. Феодальная собственность могла выступать преимущественно в форме частного владения — поместья, вотчины, манора, сеньории, в которых эксплуатация крестьян осуществлялась главным образом в пользу отдельных феодалов (дворян, монастырей и т.п.) и, как правило, была наиболее тяжелой. Особенно суровыми там были и формы внеэкономического принуждения: тяжелая поземельная, часто судебная, а во многих случаях и личная зависимость крестьян от их сеньоров. Это было характерно для Западной и Юго-Западной Европы.

В других регионах — в Центральной и Северной Европе, в Византии и на Руси — основной фонд крупной земельной собственности долго оставался в руках государства, которое поэтому выступало в качестве главного эксплуататора крестьян. В таком случае последние зависели от государства главным образом в поземельном отношении и оставались лично свободными, хотя и неполноправными. Но и в том и в другом случае именно мелкое хозяйство крестьян и их труд служили основным источником доходов общества в целом.

В то же время наличие вотчины-сеньории вынуждало крестьян повышать производительность труда, чтобы сохранить некоторый доход для семьи после уплаты ренты, т.е. отчасти способствовало развитию экономики.

Феодальный способ производства определил социально-классовую структуру тогдашнего общества. Его главными антагонистическими классами были собственники земли разного ранга и эксплуатируемые крестьяне, имевшие разный юридический статус. Важным социальным слоем в период развитого феодализма стали горожане, не составлявшие единого класса.

История феодального общества была наполнена острыми социальными конфликтами. Главное место в них занимала борьба крестьян с сеньорами и государством. Она была важным стимулом развития феодального строя. Но между собой боролись также феодалы и горожане, сословные группы внутри господствующего класса, отдельные феодальные кланы, разные слои внутри городского сословия. В тогдашнем обществе постоянно шла «война всех против всех», часто действовало кулачное право — право грубой силы.

В условиях бесконечных внешних и внутренних войн, мятежей и конфликтов, нестабильной политической власти до конца рассматриваемого периода важным фактором консолидации отдельных социальных слоев были различного рода объединения и личные связи. Так, внутри господствующего класса личные отношения связывали выше- и нижестоящих феодалов. Их наиболее ярким и полным выражением являлась, вассально-ленная система и феодальная иерархия, достигшая наибольшего развития в странах Западной Европы. Она определялась условной формой феодальной собственности, например «феодом» (от которого произошел и сам термин «феодализм»), всегда связанной с каким-либо обязательством, чаще всего военной службой в пользу вышестоящего феодала, от которого держалась земля. Последний, в свою очередь, считался вассалом еще более высоко стоящего феодала. Так создавалась феодальная иерархия, как бы «лестница», обеспечивающая сильную военную организацию господствующего класса, направленную, в частности, и против крестьян. В других регионах вассально-ленные связи и феодальная иерархия были развиты слабее, а иногда и вовсе отсутствовали. Но личные отношения верности и покровительства в среде феодалов в той или иной форме существовали повсеместно.

Иной характер носили личные связи между феодалами и зависимыми от них крестьянами: они служили в первую очередь средством внеэкономического принуждения. Отношения покровительства и вассальной верности, безусловно, имели место и здесь, но они проявлялись спорадически в совместной борьбе против соседних феодалов, иноземных нашествий, иногда притеснений со стороны государства.

Другой характерной чертой феодального общества была его сословно-корпоративная структура, вытекавшая, как и потребность в личных связях, из необходимости сплочения отдельных социальных групп перед лицом враждебных им сил и обеспечения их определенными правами и привилегиями. Поэтому классы и различные социальные слои в средневековом обществе приняли форму юридически закрепленных сословий, выступили в виде классов-сословий. Кристаллизация сословных различий шла сначала в среде господствующего класса, внутри которого еще в раннее средневековье сложились сословия духовных и светских феодалов, а позднее в среде последних почти повсеместно выделились сословные группы крупных и мелких феодалов. С развитием городов сложилось городское сословие — бюргерство, в свою очередь состоящее из ряда групп: правящей городской верхушки — патрициата, полноправных бюргеров, неполноправного плебса. Еще позднее, в XIV—XV вв., началось формирование сословия крестьян, которое, однако, так и не получило закрепленных сословных прав. Корпоративность феодального общества проявлялась не только в его сословности, но и в том, что очень большую роль в нем играли союзы другого рода: сельские и городские общины и различные братства, ремесленные цехи и купеческие гильдии в городах, рыцарские и монашеские ордена и др.

Огромную роль в феодальной системе играло государство. Оно обеспечивало защиту населения от внешних угроз и являлось главным носителем внутреннего порядка в море феодальной вольницы. От государства исходили указы, направленные против разбоя, нарушения торгового и общинного мира, на упорядочение мер веса и монеты, соблюдение норм гражданского права. В то же время государство было одним из главных эксплуататоров широких народных масс. Оно представляло в первую очередь интересы господствующего класса, хотя в зависимости от конкретно-политических условий короли могли выступать иногда против отдельных групп феодалов, поддерживать до определенного предела интересы городского сословия или даже некоторых слоев крестьянства.

Для понимания того, как функционировала феодальная система, необходимо изучать и общественное сознание и идеологию, которые во многом определяли психологию и социальное поведение людей того времени. Общей характерной чертой общественного сознания эпохи было преобладание религиозного мировосприятия и мировоззрения. У истоков средневековья в Европе было две основные религии: различные виды язычества и христианство. С начала II тысячелетия христианство, как уже говорилось) стало доминирующей религией континента[5]. Его главным пропагандистом и защитником являлась официальная христианская церковь. В XI в. она разделилась на Западную, католическую, с центром в Риме, и Восточную, православную, с центром в Константинополе. Они различались по своей догматике, обрядности и политической роли, но их идеологическая функция во многом была сходной.

Христианская церковь в средние века выступала носителем новых культурных ценностей. Вместе с тем из сложного, противоречивого набора христианских идей ортодоксальная церковь и на Западе, и на Востоке наиболее активно пропагандировала в основном те, которые помогали освящать божественным авторитетом феодальный строй, социальное неравенство, внушать народным массам смирение и беспрекословное повиновение феодалам и государству. В руках официальной церкви, таким образом, христианство превратилось в форму господствовавшей в средневековом обществе церковно-феодальной идеологии. Церковь была безжалостна к инакомыслию, неортодоксальному истолкованию вероучения, возможности которого таит в себе христианство. Последнее давало почву для возникновения разнообразных ересей, а иногда и для свободомыслия, которое в ту эпоху нередко также выступало в теологическом облачении.

Церковь укрепляла феодальный строй не только идеологически. Ее учреждения и институты — соборы, монастыри, ордена и братства, разветвленная и влиятельная администрация и военно-политические организации, церковные поборы и, конечно же, крупное церковное землевладение — были воплощением, важнейшей составной частью и мощным рычагом развития феодального общества.

Что касается духовной жизни средневекового человека, то она вовсе не сводилась к одним религиозным чувствам и представлениям. Жила и развивалась светская культура: в разных видах фольклора, в народных зрелищах, в прикладном и изобразительном искусстве, литературе. Эти светские мотивы нарастали особенно в XI—XV вв.

Таков был многослойный и многокрасочный мир средневековой Европы.

В наши дни и в западной медиевистике найдется немного ученых, отрицающих комплексный подход к истории феодального общества. Однако зачастую они видят главную его основу не в характере производственных отношений, а в других факторах. Некоторые считают такой основой вассально-ленную систему, другие — состояние феодальной раздробленности: есть ученые, усматривающие основу феодализма в господстве частновотчинной системы или натурально-хозяйственных отношений, или в преобладании «личных связей». Наконец, в последние годы усиливается тенденция сводить своеобразие феодального строя и его эволюцию к субъективному восприятию его людьми того времени, к их социальной психологии (менталитету) и мотивам поведения. Выше было отмечено, что господство натурального хозяйства, вассально-ленной системы и политической раздробленности в феодальном обществе было не повсеместным и временным и что само значение личных связей было скорее результатом экономических и социально-политических условий своего времени, чем их основой. То же в значительной мере относится к мировосприятию и миропониманию средневековых людей. Они порождались в немалой степени характером их социального самосознания. Поэтому, признавая значительную роль всех перечисленных черт феодальной системы, едва ли можно считать ту или иную из них приоритетной.

Трудности описания и анализа европейской истории того времени усугубляются тем, что она протекала со значительными особенностями и, как отмечалось, неравномерно в разных частях Европы. Только сравнительно-историческое рассмотрение всех модификаций феодального строя может показать историю Европы во всем разнообразии, выявить общее и особенное в развитии огромного континента. За единицу такого сравнительно-исторического анализа в данном томе берутся не отдельные страны, а более сложные и комплексные территориальные подразделения — регионы. Понятие это широко применяется в современной советской историографии. Исторический регион — это совокупность районов или стран, где главные, основные процессы общественного развития в тот или иной период протекают примерно одинаково. Таким образом, регион как бы воплощает единство общего (формационные черты), особенного (региональная специфика) и единичного (различия между отдельными странами и их частями). Решающая роль в выделении регионов принадлежит типологическим особенностям развития каждого из них. Дополнительными критериями служит географическая, этническая, территориально-политическая их общность.

Категория «регион» в связи с асинхронностью феодального развития отличается подвижностью: типологические особенности разных регионов изменяют свои черты в период развитого феодализма по сравнению с раннефеодальным.

Так, для раннего средневековья выделены следующие регионы: 1. Юго-Западный (Италия, Испания, Южная Галлия); 2. Византийская империя; 3. Франкское государство (Северная и Восточная Галлия и северо-западные области будущей Германии); 4. Германия между Рейном и Эльбой; 5. Центрально-Европейский регион (прибалтийские славяне, Польша, Чехия, Венгрия); 6. Славяно-Балканский регион (Болгария, сербско-хорватские и словенские земли, а также Далматинское побережье); 7. Северо-Западная Европа (Скандинавские и Британские страны); 8. Древнерусское государство; 9. Кочевое население степей и созданные им раннефеодальные государства в Восточной и Центральной Европе.

На втором этапе средневековья произошли некоторые изменения в составе регионов. Выделен новый обширный Западно-Европейский регион. В нем объединены Северная и с начала XIII в. Южная Франция (ранее она была в Юго-Западном регионе), Англия и тесно связанные с нею Ирландия и Шотландия (входившие ранее в Северо-Западный регион), германские земли, включая Голландию, Зеландию, Геннегау и Швейцарию. Эти смещения в региональном делении Европы были связаны с тем, что Англия и большинство германских земель, а также территория будущих Нидерландов «догнали» более развитые области междуречья Рейна и Луары—Северо-Восточной Франции и Запада Германии по уровню экономического и социального развития. С конца XII до середины XIII в. в состав германских земель вошли завоеванные земли за Эльбой, населенные западными славянами и балтами. В Славяно-Балканском регионе обособились, создав в XIV в. свои политические объединения, восточно-романские племена карпато-дунайского субрегиона — княжества Молдавия и Валахия. В отдельный регион Северной Европы выделились Скандинавские страны и Финляндия. В Восточной Европе наряду с Русским государством, где преобладала великорусская народность, возникло самостоятельное Литовское государство. Стали складываться украинская и белорусская народности, не имевшие тогда, однако, политической самостоятельности, так же как и оформившиеся в XIII — начале XIV в. народности эстов и ливов.

Необходимость показать общее (в масштабах континента) и особенное (в региональном масштабе) в развитии средневековой Европы определила и структуру тома: сочетание глав, раскрывающих конкретную историю отдельных регионов и стран, с проблемными главами, которые посвящены наиболее важным, узловым вопросам истории феодального общества. Это генезис феодализма; географические условия, этнодемографические процессы и развитие производительных сил; возникновение и рост городов; воздействие торговли и товарно-денежных отношений на общественную жизнь; эволюция феодального государства; классовая и социальная борьба; международные отношения в Европе и ее связи с другими континентами; история церкви и ересей. Большой раздел посвящается развитию общественного сознания и культуры средневековья в их общих чертах и региональных особенностях.

Авторы стремились воспроизвести в томе не сухую социологическую схему, но живую историю со всеми ее важнейшими событиями и крупными деятелями, донести до читателя голос той далекой эпохи.

Средние века приняли историческую эстафету от древнего мира. Естественно, они унаследовали и в течение известного времени сохраняли, частично усваивая, частично вытесняя, какие-то тенденции предшествующей эпохи: как позднеримской империи, уже находившейся в упадке, так и варварской периферии, где разрушались родоплеменные отношения и зарождалось классовое общество. Кризис, который переживали обе эти системы (и который в конце концов привел к смене их новым общественным строем), сопровождался политическими пертурбациями, междоусобицами и нашествиями, что в большей мере характерно для раннего средневековья — периода генезиса феодализма.

По всей Европе прокатывались одна за другой волны варварских вторжений и завоеваний. Уже в первые столетия нашей эры территория Римской империи была центром притяжения для варваров, в основном германцев. В V—VI вв. началось так называемое Великое переселение народов. На земли бывшей Западной Римской империи с севера массами стали вторгаться различные германские племена, искавшие новых мест для поселения. Сюда же с востока устремились кочевники: сметавшие все на своем пути гунны, аланы (северные иранцы) и др. Варвары разрушили старую политическую организацию Европы, создав на захваченных территориях множество новых государств — варварских королевств, довольно непрочных и быстро сменявших друг друга. Лишь Византия все же устояла и сохранила в раннее средневековье свою государственность.

Таким образом, раннесредневековая Европа представляла собой кипящий котел боровшихся друг с другом племен и народов, различавшихся по уровню социального развития. Всякий раз новые поселенцы вступали во взаимодействие с местным населением и предшествующими завоевателями, постепенно сливались с ними. В ходе этого не только происходил обмен культурными традициями и достижениями, но возникали раннесредневековые народности: западнофранкская и восточнофранкская, аквитанская, испанская, чешская, польская, венгерская, древнерусская, болгарская, сербская, италийская и др. В их формировании участвовали различные элементы: кельтские, романские, греческие, иберийские, германские, славянские, балтские, угрофинские, семитские, тюркские. Все европейские народы складывались, таким образом, на смешанной расовой этносоциальной основе.

С другой стороны, вторжения и войны эпохи «Великого переселения народов» и более низкий, чем позднеантичный, хозяйственный уровень варваров усугубили разорение Западной Европы, начавшееся еще в поздней Римской империи, упадок городов, аграризацию и натурализацию экономики. Следствием этих явлений хозяйственного, а также социальнопсихологического характера (нестабильность повседневного существования, неуверенность в завтрашнем дне) и частых в VI—VII вв. эпидемий было значительное сокращение населения в Западной, Юго-Западной и Северной Европе. В Центральноевропейском регионе и на Руси не было столь заметного демографического спада, но в целом эти регионы оставались менее населенными, чем Западная Европа и Византия.

При всем том в Европе раннего средневековья происходили важные сдвиги в экономике и социальной жизни: росло крупное землевладение феодального типа, основанное на труде зависимых крестьян; за счет последних постепенно сокращалось число рабов в сельскохозяйственном производстве. У народов, не знавших развитого рабовладельческого строя, во многом благодаря взаимодействию с наследием античного мира, повысился хозяйственный уровень (переход к пашенному земледелию, освоение более совершенных его систем, распространение чеканных денег и т.д.), ускорилось складывание классов и государства. Кочевники, расселяясь по Европе, также заимствовали у более развитых оседлых народов передовые для того времени формы хозяйствования и общественной жизни. Подъем земледелия, ремесел и торговли, развитие классов, вотчинной организации и политико-административных систем создали предпосылки для скачка к урбанизации: складыванию на рубеже I и II тысячелетий по всему континенту городского строя.

Формирование основных классов феодального общества и государства, массовый рост городов, а также всеобщее распространение церковнофеодальной идеологии — все это признаки завершения процесса феодализации, вступления Европы в период развитого, зрелого феодализма. В целом по континенту он охватывал время с X — начала XII в. примерно до последней трети XV в. На Руси из-за монголо-татарского завоевания период развитого феодализма закончился только к концу XVI в. Затянулся этот период также в Северной Европе, Ирландии и некоторых других районах.

Во второй период средневековья общественная эволюция заметно ускорилась под воздействием обмена, товарного производства и денежных отношений. Эти особые сферы средневековой экономики и в период развитого феодализма обладали лишь ограниченным влиянием. В деревне оно сдерживалось тем, что и господское и крестьянское хозяйства сохраняли натуральный характер; в городах развитие товарного производства и торговли сковывалось сословно-корпоративными организациями. Тем не менее рост и расцвет городов, функционирование внешних и начало складывания внутренних рынков, постепенное проникновение товарно-денежных отношений во все ячейки общества не только подрывало местную замкнутость тогдашней жизни. Эти факторы оказывали все более заметное прогрессивное воздействие на экономический базис и характер социальных процессов феодального общества, на взаимоотношения крестьянства и феодалов.

Наполненный бурными событиями зрелый этап средневековья, с его длительными войнами и грандиозными военно-колонизационными предприятиями, внутригосударственными распрями и борьбой за политическую централизацию, мощными восстаниями и ересями, подвигами свободомыслия, принято, в свою очередь, подразделять на две фазы. Первая — до конца XIII в., когда в передовых странах континента был достигнут своего рода «пик» феодализма. Вторая — XIV—XV вв., когда в феодальной системе возникли кризисные явления и наметились первые, еще нестойкие элементы раннего капитализма.

XI—XIII столетия повсеместно в Европе отмечены значительным экономическим подъемом. Выросли тысячи городов, множество ремесленных и торговых слобод. Многие города добились самоуправления, в них сложились цехи и гильдии, трудились ремесленники и торговцы сотен специальностей. Расширились различные промыслы, особенно горно-металлургические, лесные, морские. В сельском хозяйстве возникли важные усовершенствования, происходила широкая внутренняя колонизация: расчистка лесов, распашка пустошей, осушение болот. Экономический подъем XI—XIII вв. сопровождался ростом населения (особенно резким — в 2-3 раза — он был в Западной Европе).

Подъем городов, торговли и промышленности, развитие производительных сил продолжались и в последующее время. Но в аграрной экономике и ее социальной организации в XIV—XV вв. положение изменилось. Дальнейшее распространение товарно-денежных отношений привело в Западной и Юго-Западной Европе с начала XIV в. к упадку домениального хозяйства феодалов, а позднее и частно-сеньориальной эксплуатации, что вызвало известную депрессию в деревенской жизни региона (усиленную демографическим спадом — результатом эпидемий) и потребовало изменения сеньориальных отношений. Это ускорило (а в ряде стран привело к завершению) процесс освобождения крестьян от личной зависимости. Укреплялись их права на земельные держания, развивалась аренда.

В Центральной и Юго-Восточной Европе с начала XIV до конца XV в. развитие товарно-денежных отношений также все более вовлекало в свою орбиту складывавшуюся здесь (хотя и с опозданием, но ускоренными темпами) частновладельческую феодальную вотчину. Рассчитанная на рынок, она имела тенденцию к расширению домена, что вело к ухудшению социально-правового положения крестьян, усилению эксплуатации, особенно к концу XV в. Аналогичные тенденции наметились и на Руси во второй половине XIV и особенно в XV—XVI вв.

Борьба тенденций в социальной системе европейского феодализма сопровождалась значительным обострением классовой и социальной борьбы. В XIV в. в Европе бушевали крупные крестьянские и городские восстания, они вспыхивали и позднее. В ходе этих восстаний впервые в истории континента прозвучали идеи гражданского равенства, оформлялось самосознание низших сословий.

Политические структуры и формы государства в период развитого феодализма были сходны в большинстве стран. Это было время перехода от феодальной раздробленности к государственной централизации. Активизация основных сословий феодального общества — духовенства, дворянства, бюргерства, в некоторых странах также части крестьянства привела к образованию сословных монархий и сословно-представительных собраний. В рамках более централизованных государств складывались и более прочные, чем в раннее средневековье, европейские народности, связанные теперь не только общностью территории, но и более тесными экономическими отношениями, а также единством политико-административной системы, языка и культурных традиций. Языки, на которых говорили эти народности в XII—XV вв., все шире использовались в литературе наряду с латынью.

Судьбы западной (католической) и восточной (православной) церквей в этот период оказались весьма различными. Западная церковь в XI—XIII вв. пыталась, используя политическую раздробленность Западной Европы, поставить папство над светской властью, создать своего рода универсалистскую теократическую империю во главе с папой. Проиграв в этой борьбе и оказавшись перед лицом централизованных государств, она все чаще терпела грозные удары многочисленных ересей. Восточная церковь, напротив, тяготела к поддержке светской власти, способствовала централизации государств и даже некоторой их автономии от Константинопольской патриархии. Но с ересями и всякого рода инакомыслием православная церковь боролась столь же энергично.

Общим для всех регионов Европы к концу периода развитого феодализма был заметный рост светской культуры, интереса к человеческой личности и, в связи с этим, к античному наследию. В общем потоке культурной жизни средневековой Европы оформляются направления, разные по своему социальному содержанию: светская рыцарская культура (с конца XI в.), городская (с XII—XIII вв.) и народная, т.е. прежде всего крестьянская идеология и культура, во многом расходившиеся (особенно городская) с церковно-феодальным мировоззрением.

Таковы лишь самые общие и главные направления и тенденции развития средневековой Европы в V—XV вв. То, как они реализовывались в масштабах всего континента, отдельных регионов и стран, как они взаимодействовали в различных сферах господствующей системы, как жили люди в эту уже далекую эпоху, и является предметом рассмотрения в данном томе.