Глава 27 РЕФОРМЫ 1990-х ГОДОВ

Глава 27

РЕФОРМЫ 1990-х ГОДОВ

Власть политической династии Неру–Ганди прервана

Через четыре месяца после прихода правительства Чандрашекхара к власти Конгресс отозвал свою поддержку в его пользу. Правительство было вынуждено подать в отставку, но продолжало функционировать до внеочередных парламентских выборов 1991 г.

Во время предвыборной кампании 21 мая 1991 г. погиб лидер Конгресса Раджив Ганди. Он был убит террористкой из организации «Тигры освобождения Тамил илама». Трагическая гибель Р. Ганди прервала деятельность политической династии Неру – Ганди, члены которой возглавляли Конгресс в течение 42 лет после достижения страной независимости, из них почти 40 лет – в качестве премьер-министров Индии. Сразу же после выборов Рабочий комитет Конгресса обратился к вдове Раджива Ганди – Соне Ганди с просьбой возглавить партию и правительство. Она отказалась от этого предложения (в то время она не была даже членом партии Конгресс и практически не имела какого-либо опыта политической деятельности).

На выборах, которые состоялись в мае–июне 1991 г., Конгресс получил всего 232 депутатских места в парламенте из 545 и 36,5% голосов избирателей – меньше, чем когда-либо за годы независимости (за исключением выборов 1977 г., когда он получил 153 мандата в парламенте и 34,5% голосов)[979]. Однако позже ему удалось разными сомнительными способами переманить часть депутатов из других партий и в буквальном смысле «сколотить» однопартийное большинство в нижней палате парламента. Было сформировано конгрессистское правительство во главе с Нарасимха Рао, который после отказа Сони Ганди через некоторое время был избран президентом Конгресса.

Его главной задачей стало осуществление экономических реформ, которые были во многом подготовлены всем ходом предыдущего развития страны. За четыре десятилетия независимого развития в Индии была создана достаточно стабильная политическая и экономическая система, которая не без труда, но весьма успешно амортизировала толчки и удары, порой очень жесткие и болезненные, в разных сферах общественной, политической и экономической жизни. Эта система опиралась на такие базовые ценности, как демократия, политический плюрализм, смешанная экономика, социальная справедливость. При этом идеологическая приверженность правящей партии этой системе ценностей была весьма размытой, а иногда внешне даже противоречивой. Может быть, именно в этих нечетких очертаниях идеалов и была сила Индии, которая синтезировала в них как свои традиции, так и определенные достижения современного развития человечества. Смешанная экономика с крупным государственным сектором Индии способствовала формированию достаточно мощной инфраструктуры, а также заметному продвижению по пути решения социальных вопросов.

Важной частью деятельности индийского государства стали аграрные реформы, которые привели к демократизации системы земельных отношений благодаря значительному расширению слоя легитимных субъектов владельческого права на землю – как собственников земли, так и арендаторов с устойчивым, прочно защищенным законом арендным держанием. По всей Индии была создана однородная система прав собственности на землю, при которой земельные собственники различались между собой лишь размерами участков, которыми они владели на правах полной (или частично ограниченной в некоторых штатах) собственности[980].

Индии удалось создать свою национальную промышленность, подготовить квалифицированные кадры ученых, специалистов, инженеров, рабочих. В городе и деревне возник достаточно мощный средний класс, который стал оказывать растущее влияние на политический и экономический курс страны. Расширялись торгово-экономические, научно-технические связи Индии со многими странами и регионами мира.

Темпы развития Индии заметно ускорились за десятилетие с 1980 г. по 1990 г., когда ежегодный рост ВВП составлял около 5,5%. К началу 1990-х годов Индия, несмотря на все трудности и проблемы, смогла заметно продвинуться вперед. Это прежде всего было видно по основным показателям человеческого развития. За этот период ожидаемая продолжительность жизни выросла почти вдвое – с 32,1 года в 1951 г. до 60,8 лет в 1992 г., грамотность повысилась с 18,3 до 52,2%[981].

По оценке Всемирного банка, используемая Индией модель экономического развития в период, предшествовавший либерализации начала 1990-х годов, была достаточно успешной. Это нашло свое выражение не только в ликвидации угрозы голода и снижении уровня бедности, но и в создании диверсифицированной индустриальной базы, относительно крупного и развитого финансового сектора. В отчете Всемирного банка «Тенденции в развитии экономик» говорилось, что дореформенной Индии удавалось сохранять инфляцию на низком уровне, избегать (за исключением редких случаев) несбалансированности платежного баланса. Индия никогда не допускала невыплат по иностранным долгам. Несмотря на высокую степень государственного регулирования, частный сектор стал важной частью во всех отраслях экономики. «Все эти успехи были достигнуты в условиях очень сложного общества, разделенного по этническому, лингвистическому и религиозному признакам. К тому же все эти меры осуществлялись демократически избранными правительствами»[982].

И вместе с тем оставались нерешенными многие важные проблемы, такие как практически неконтролируемый рост населения, ухудшение экологической обстановки. Несмотря на определенное улучшение ситуации в 1980-е годы, прежний темп экономического развития не мог обеспечить заметного подъема благосостояния населения, прирост которого ежегодно составлял около 2,3%. Как и раньше, главными проблемами оставались бедность и массовая неграмотность, что способствовало воспроизводству трудностей и кризисных ситуаций. Все это подталкивало к поискам новых путей развития, которые обеспечили бы более быстрый экономический рост при одновременном решении социальных проблем.

Новая экономическая политика

Результаты реформирования торговой и экономической политики в 1980-е годы стали, по мнению некоторых индийских экономистов, «историческим прорывом в темпах экономического роста». Однако другие характеризовали их как «ускорение без адекватных изменений», которое невозможно поддерживать в течение долгого времени. Подтверждением второй точки зрения было то, что в начале 1990-х годов стали появляться негативные тенденции, которые выразились в антиэкспортном торговом режиме, жестком протекционизме национальной промышленности, сокращении государственных накоплений, росте финансового дефицита. Эти и другие трудности привели к росту внешнего долга Индии, который с 23 млрд. долл. в 1980/81 г. (12% ВВП) вырос до 82 млрд. долл. в 1990/91 г. (24% ВВП), а расходы по его обслуживанию за этот же период – с 10 до 30% текущих доходов[983].

Все это сопровождалось очередным нефтяным кризисом, который последовал за войной в Персидском заливе в начале 1991 г. В итоге в Индии разразился острый финансовый кризис – имевшиеся к июню 1991 г. валютные резервы Индии в 1 млрд. долл. были в состоянии покрыть только двухнедельный импорт товаров. Международные коммерческие банки отказались предоставлять стране новые кредиты, началось бегство капитала из Индии, которая могла получать кредиты только в обмен на золото, которое вывозилось за границу. Ситуация осложнялась из-за нехватки товаров первой необходимости, роста инфляции (до 16% в год). К тому же конец 1980-х – начало 1990-х годов были отмечены политической нестабильностью, связанной с частыми сменами правительств.

На повестку дня встал вопрос о корректировке экономического курса страны. По существу, весь корпоративный сектор, промышленники и их лоббисты выступили с позиций решительной активизации курса на либерализацию экономики и внешнеэкономических связей. Под этим имелись в виду прежде всего освобождение промышленности от государственного лицензирования и постоянного контроля со стороны правительства и приватизация государственной собственности. Многие деловые люди подчеркивали, что в такой либерализации особенно нуждаются мелкий и средний секторы экономики, и меньше – промышленные гиганты типа Бирлы или Таты, которые без проблем решают эти вопросы («лицензии им приносят на дом»).

Выступая за отмену контроля со стороны государства, предприниматели исходили из того, что государственно-административный механизм не в состоянии быстро и эффективно решать вопросы промышленного развития, а сложившаяся макроэкономическая система не может адекватно реагировать на происходящие изменения на рынке. Кроме того, промышленники настаивали на создании таких условий, при которых экономическое развитие не зависело бы от того, какая партия находится у власти.

Высказываясь в пользу экономической либерализации, многие индийские предприниматели видели и немалые трудности на этом пути. Поскольку либерализация неизбежно ведет к усилению конкуренции, неэффективные предприятия и производства будут вынуждены прекратить свою деятельность, выбросив на улицу тысячи безработных. Отсюда проблема политической нестабильности. Не случайно, что уже на начальном этапе реформ сами промышленники задавались вопросом: а какова будет их социальная цена, как на это отреагируют рабочие? Видимо, они не будут возражать, если либерализация приведет к повышению уровня их жизни, если цены снизятся, качество и количество товаров и услуг возрастет, коррупция уменьшится. Этот вопрос ставился с учетом опыта, накопленного с середины 1980-х годов, когда политика либерализации оказалась необеспеченной необходимыми мерами социальной защиты населения. В то время контроль государства над промышленностью был заметно ослаблен, увеличились производство промышленных товаров и доходы компаний, но одновременно произошел рост цен, инфляции, выросли государственные долги, образовался дефицит бюджета, уменьшились валютные запасы государства. Усилилась социальная напряженность, поскольку блага либерализации не дошли до широких масс населения[984].

Поэтому вновь возникла проблема: как сочетать либерализацию с интересами большинства населения. По сути, речь шла о целях реформ, о том, во имя кого они будут осуществляться. Поскольку реформы являются инструментами, обслуживающими задачи как экономического роста, так и социальной справедливости, то они, по мнению экономиста А. Сенгупты, «не могут считаться успешными, если в процессе реформ мы жертвуем целями развития»[985].

Вопрос о реакции населения на либерализацию рассматривался в политических кругах как один из важнейших. По мнению П. Мукерджи, министра финансов и одного из лидеров Конгресса, либерализация может оказать позитивное влияние на все слои общества в том случае, если вместе с ростом эффективности производства она будет обеспечивать социальную справедливость, что следует достичь при помощи государства[986].

Особенно остро стоял вопрос о малообеспеченных слоях общества, для которых даже незначительные негативные изменения в уровне жизни могли оказаться крайне болезненными, а потому и социально опасными. Не случайно один из идеологов правой Бхаратия джаната парти Джай Дубаши предупреждал, что если результаты либерализации не планируется довести до низов в первые же годы, то следует хотя бы сказать им об этом, чтобы у них не было завышенных ожиданий.

Промышленники еще на начальном этапе либерализации поднимали важный вопрос о государственном планировании. Одни считали, что пятилетнее планирование является анахронизмом и не отвечает задачам либерализации и свободного рынка, и требовали ликвидации Плановой комиссии, а также министерства промышленности и развития. Другие полагали, что полная ликвидация системы планирования может причинить немало вреда. До решения этого вопроса прежде всего следовало разработать и внедрить механизм, который обеспечил бы финансирование штатов и государственных предприятий.

В вопросе приватизации государственной собственности многие индийские промышленники исходили из того, что предприятия государственного сектора экономики неэффективны и поэтому их следует передать в частные руки, и чем меньше правительство будет вмешиваться в экономику, тем лучше для страны. Однако были и сторонники более взвешенного, диверсифицированного подхода. Так, бывший председатель крупной государственной организации Steel Authority of India В. Кришнамурти полагал, что государственные предприятия должны быть поделены на три категории. Первая – предприятия по производству продуктов питания, товаров повседневного спроса и длительного пользования (холодильники, велосипеды, мотороллеры и т.п.) – должны быть приватизированы. Вторая – государственные предприятия, которые успешно конкурировали с частным сектором. На них доля акций, принадлежащих государству, должна составлять менее 50%. Третья – предприятия, составляющие основу инфраструктуры: нефтехимическая промышленность, добыча угля и другие, связанные с эксплуатацией природных ресурсов страны. Они могут оставаться под контролем государства, но с участием частного капитала[987].

Сторонники подобного подхода полагали, что приватизацию нельзя проводить поспешно. Особенно следовало учитывать позицию профсоюзов, без участия которых приватизация вообще могла не состояться. Более того, при решении вопросов приватизации, подчеркивали они, не нужно делать различий между государственным и частным секторами, а вести разговор об эффективном и неэффективном секторах.

Таким образом, несмотря на видимую внезапность перехода к новой экономической политике в Индии, определенная политическая и идеологическая работа в этом направлении проводилась, хотя критики реформ считали, что крупной общенациональной дискуссии по этому важнейшему вопросу в стране не было. Именно это заметно ослабило позиции реформаторов.

Один из вопросов, который дискутировался индийскими политиками и учеными, состоял в том, отвечают ли они той модели развития, которая предусматривает экономический рост и социальную справедливость, или выходят за рамки этой парадигмы и противоречат ей.

Понятно было, что в ходе реформ должен реализоваться фундаментальный принцип, сформулированный в свое время М.К. Ганди. Он говорил: «Когда вас одолевает сомнение …используйте следующий тест: вспомните самого бедного, самого слабого человека, которого вам довелось встречать, и спросите себя, будет ли какая-нибудь польза для него от задуманного вами шага, получит ли он что-либо в результате этого?»[988]. Именно этот принцип, по их мнению, составил базу «человеческого развития», получившую свое выражение в восьмом пятилетнем плане (апрель 1992 – март 1997 гг.).

Экономические реформы и либерализация рынка, считали они, не самоцель, а средство для развития общества. В свою очередь, развитие состоит не только в увеличении ВВП на душу населения при эффективном использовании ресурсов, но и в социальной справедливости и уменьшении бедности. И если последняя задача не достигается рыночными реформами, то должны быть предприняты дополнительные меры[989].

Касаясь сути предстоявших реформ 1990-х годов, премьер-министр Н. Рао подчеркивал принципиальную важность коренных перемен в экономике. «Мы заняты переориентацией политики последних 45 лет, – говорил он, – и пытаемся создать экономику, которая направляется рынком, а также либеральный режим торговли, с целью преодолеть макроэкономический кризис. Одновременно мы пытаемся добиться того, чтобы основа индийской социальной пирамиды не была изолирована и лишена результатов этого великого преобразования. Мы заботимся и о том, чтобы сама суть индийского народа (indianess), его самобытность, его глубокие корни и его гордость за свою идентичность ни в коей мере не пострадали»[990].

В своем философско-идеологическом обосновании экономических реформ правительство Индии исходило из того, что, во-первых, они должны осуществляться по некоему среднему пути (между двумя «догмами» – командной и рыночной экономик), во-вторых, государство должно проявлять заботу об основании «индийской социальной пирамиды», то есть огромных массах бедняков, в-третьих, в ходе этих реформ не должна быть утрачена индийская самобытность. Очень важный нюанс состоял и в том, что речь шла не о чисто «рыночной экономике», а об экономике, «направляемой или ведомой рынком».

Проблема поиска и разработки срединного пути не была новой для Индии. В колониальный и постколониальный период модернизация общества сопровождалась столкновением с западными ценностями, а затем синтезом этих ценностей или их части. Такой синтез был возможен лишь на основе органического восприятия традиционным обществом новых ценностей, когда они становятся частью общественной жизни, вписываются в традиционную среду, не разрушают ее, а дополняют, усиливают тем лучшим, что было создано в процессе развития. Если же модернизация осуществляется путем механического заимствования, переноса чужеродного опыта на иную социально-культурную почву, то неизбежно наступает реакция отторжения.

В этом смысле Индия в период британского колониального господства накопила огромный, можно сказать уникальный, опыт взаимопроникновения ценностей индийского и западного обществ. В ходе длительного, временами весьма болезненного, а иногда даже насильственного процесса, происходила их своеобразная взаимная притирка. На каждом этапе достигался новый баланс между ценностями в области культуры, науки, технологии, производства. Главное состояло в том, что это был в основном эволюционный процесс, в ходе которого выявлялись как сильные черты традиционного общества, так и его слабости, а также те ценности западной цивилизации, которые положительно воспринимались индийским общественным мнением. Стремление опередить, ускорить естественный ход модернизации приводило к общественным взрывам и откатам.

Духовная и политическая элита Индии была главным двигателем модернизации страны. Однако этот двигатель тянул за собой огромный обоз из воловьих упряжек традиционного общества, и общая скорость продвижения вперед во многом определялась скоростью самой медленной упряжки. В этих условиях нельзя было игнорировать ни одну из социально-культурных групп населения, в том числе и самую отсталую. И когда скорость превышала какой-то допустимый предел, то происходил разрыв в цепи, связывавшей ведущих и ведомых, а затем и отчуждение последних, с соответствующими социально-экономическими и политическими последствиями и издержками.

Но благодаря своему многовековому опыту индийская элита как раз и отличалась тем, что достаточно хорошо чувствовала, какой должна быть скорость реформирования или модернизации, в какой сфере и как она должна происходить, насколько глубоко могут быть затронуты основы традиционного общества. Она сохраняла живую связь с обществом, в том числе с его огромным массивом социальных низов. Взяв курс на демократическое развитие страны, политическое руководство Индии не могло поступать иначе, ибо только это обеспечивало ему легитимность в общественном сознании и, соответственно, возможность оставаться у власти.

Учет реальных возможностей реформирования и модернизации индийского общества, ощущение той границы, за которой начинается отторжение западных ценностей, всегда были сильной чертой индийского политического истеблишмента.

Традиция сохранения тесных связей с народом, с его историко-культурными корнями продолжает оставаться важной частью политической культуры Индии, хотя и претерпевает существенные изменения, особенно в последние годы. В ней материальное благосостояние играет заметную роль, однако традиционные ценности до сих пор не утратили своего значения. Большинство успешных политических деятелей Индии – это те, кто смог идентифицировать себя, используя эти ценности. Но это не означает, что все индийские политики – традиционалисты или что им чужды новые веяния в сфере экономики, идеологии и политики. В силу исторически сложившихся связей индийской элиты, или, по крайней мере, значительной ее части, с Западом она открыта для влияния разных идей, но не заимствует их слепо, а «прилаживает» к условиям своей страны.

Эволюционная модернизация Индии

Опыт Индии, ее постепенный, эволюционный подход к модернизации, экономическим реформам, сам метод примирения, компромисса, казалось бы, далеко отстоящих друг от друга культурно-цивилизационных ценностей, и в результате такой, вроде бы, неспешной работы выработка весьма устойчивого курса движения имеет самостоятельное значение. С 1991 г. Индия спокойно и осторожно искала новые пути своего развития, тщательно оберегая то, что было уже сделано и что дало положительные результаты. Такой взвешенный подход при проведении экономической реформы проявился и в том, что Индия не отказалась от государственного планирования экономики, в то время как Россия, например, одним махом избавилась от этого инструмента государственного регулирования. Индийская реформа получила свое отражение в восьмом пятилетнем плане, который предусматривал ежегодный экономический рост в 5,6%, промышленный рост в 7,5% и рост экспорта в 13% в год[991].

В условиях повального увлечения рыночной экономикой, когда сама целесообразность государственного планирования подвергалась сомнению, сохранение планирования в условиях реформирования экономики было одним из ответов не важнейший вопрос об участии государства в происходящих экономических, социальных и политических изменениях. Индийское руководство подчеркивало, что государство не должно снимать с себя ответственности за эти перемены, а планирование должно играть решающую роль в социально-экономическом развитии, особенно в сфере создания социальной инфраструктуры и развития человека.

Имея немалый опыт деятельности в рамках рыночной экономики, хорошо зная ее преимущества и недостатки и признавая ее роль, правительство Индии вместе с тем полагало, что рост и развитие в стране не могут происходить только на базе рыночных механизмов. Прежний индийский опыт указывал на определенные ограничения и издержки при использовании рыночных механизмов. Он, в частности, свидетельствовал о том, что вряд ли можно полагаться на рынок в вопросах, связанных с удовлетворением нужд огромных масс – сотен миллионов, живущих на грани или за гранью бедности. Это касается не только продуктов питания и товаров первой необходимости. Рынок не может предоставить образование и обеспечить охрану здоровья всем людям, занятость и прожиточный минимум для бедноты, особенно деревенской. Только участие государства в состоянии решить эти вопросы. Поэтому планирование необходимо для защиты насущных интересов социальных низов, многие из которых до сих пор живут и работают вне рыночной системы. Развитие отсталых и отдаленных районов, их интеграция в экономическую жизнь страны не могут быть оставлены на волю рынка и поэтому должны осуществляться усилиями государства в плановом порядке.

Опыт Индии также показал, что рыночные отношения не дают нужного результата в таких сферах, как защита и сохранение окружающей среды, особенно лесов, земли, вод и ископаемых. Здесь требуется учет всей суммы обстоятельств на долговременную перспективу и участие в этом государства. Отсюда и необходимость планирования.

Индийский опыт продемонстрировал, что еще одной важной сферой участия государства является инфраструктура, в том числе энергетика, средства коммуникаций, ирригационные сооружения. Планирование во всех указанных сферах должно носить конкретный характер. А все иные формы планирования могут быть индикативными, то есть указывающими общие направления развития. В целом планирование должно отражать определенную степень согласия в обществе через диалог между социальными партнерами – правительством, крестьянами, профсоюзами и деловыми кругами. При этом планирование не следует противопоставлять рыночной экономике.

В условиях Индии отчетливо выявилось и то, что главным и наиболее трудным вопросом было децентрализация экономики снизу доверху. Притом что правительство как в центре, так и в штатах не могло отказаться от своей интегрирующей роли в выработке экономической политики, особенно в такой критически важной сфере, как развитие человека.

Исходя из этих принципиальных подходов, в восьмом пятилетнем плане Индии были определены следующие приоритетные направления развития: достижение полной занятости к концу столетия, контроль за ростом населения, введение всеобщего начального образования, ликвидация неграмотности, обеспечение населения качественной питьевой водой, создание первичной системы здравоохранения для всего населения, рост и диверсификация сельского хозяйства для достижения самообеспеченности в производстве продовольственного зерна, развитие инфраструктуры для обеспечения устойчивого экономического роста. Все это концентрировалось вокруг человека, его нужд и потребностей[992].

Возможности частного сектора значительно расширялись, в том числе и в тех сферах экономики, в которых раньше его присутствие было менее заметным – в энергетике, угольной промышленности, нефтехимии, коммуникациях. А в целом восьмой пятилетний план, в ходе которого осуществлялся крутой поворот в сторону либерализации индийской экономики, представлял программу развития всей страны, а не ее отдельных отраслей или регионов.

Был ли избран Индией наилучший вариант – сказать трудно, учитывая как масштабы страны, так и то, что на ход реформ оказывало влияние огромное число факторов, как внутренних, так и внешних. В сравнении с некоторыми другими странами, где реформы давно назрели, но не были подготовлены ни в социально-экономическом, ни в политическом и еще меньше в психологическом плане, в Индии путь к либерализации и глобализации экономики был начат в 1980-е годы, хотя предпосылки этих реформ создавались еще раньше, в начальный период индийской независимости. Возможность развития по этому пути была заложена в смешанной экономике, которая предполагала наличие как частного, так и государственного секторов. Но индийская экономика в своей основе всегда оставалась экономикой частного сектора.

Реформы 1990-х годов в Индии во многом стали продолжением стратегии развития, разработанной Неру и продолженной далее И. Ганди. Эти лидеры выдвинули задачу превращения Индии в великую мировую державу. В качестве главного условия для этого был необходим быстрый экономический рост на основе модернизации, особенно развития науки и технологии, повышения производительности. В свою очередь, экономический рост должен был сочетаться с социальной справедливостью, что в условиях Индии означало, с одной стороны, предоставление возможностей для развития большинства населения, а с другой – устранение социально-экономического неравенства между отдельными группами людей, вне зависимости от религии или касты, и между отдельными регионами.

Не выполнив этой задачи, невозможно было обеспечить единство народа, без чего в Индии нельзя было решить и все другие проблемы. Эта стратегия по большому счету оправдала себя, позволила, несмотря на масштабные изначальные трудности и проблемы, связанные прежде всего с бедностью населения, существенно продвинуться вперед в экономическом и социальном развитии страны.

Правительство во главе с Н. Рао предприняло шаги по разрешению финансового кризиса. Уже в июле 1991 г. оно начало программу стабилизации и структурных изменений экономики, предложенную и финансируемую МВФ, Всемирным банком, Азиатским банком развития и отдельными странами, в том числе Японией.

Главная задача новой экономической политики состояла в том, чтобы привести в соответствие рост спроса с долговременным ростом экономики, снизить инфляцию и улучшить ситуацию с платежным балансом. Стабилизационные меры включали также сокращение финансового дефицита, сдерживание денежной эмиссии и т.п. Предусматривалось проведение структурных преобразований, которые включали отмену лицензий, снятие государственного контроля цен на ряд товаров, либерализацию внешней торговли, дерегулирование финансов, приватизацию государственных предприятий, а также сокращение государственных субсидий на социальные нужды.

В ходе осуществления реформ были достигнуты определенные успехи. Произошло заметное уменьшение финансового дефицита, рупия стала конвертируемой по текущим операциям после снижения ее обменного курса на 20%. Импортные товары, за исключением небольшого списка, были освобождены от лицензирования. Торговая либерализация дополнялась политикой более свободного иностранного инвестирования, дерегулированием промышленности, снятием государственного контроля с цен на некоторые товары первой необходимости. Реализация программы реформ позволила преодолеть острый кризис платежного баланса, выросли резервы в иностранной валюте (до 19,6 млрд. долл. в 1995 г.). Увеличились иностранные капиталовложения, хотя их приток не соответствовал нуждам страны. Переводы валюты от индийцев из-за рубежа составили 7,4 млрд. долл. (1995/96 г.). Инфляция в первый год реформ выросла до 24%, однако оставалась на уровне 10–11% в 1993–1995 гг., а затем упала до 4% в 1995/96 г. В сельском хозяйстве наблюдался определенный подъем прежде всего благодаря хорошим урожаям в течение двух лет подряд, что во многом было связано с обильными муссонами. К концу 1995 г. объем государственных запасов риса составил 13 млн. тонн[993]. В первый год проведения нового экономического курса большую озабоченность вызвало резкое падение роста ВВП: в 1991/92 г. он составил всего 0,9%. В последующие три года положение несколько изменилось. Рост ВВП достиг 4% ежегодно. Однако это было существенно ниже, чем в предыдущее десятилетие. Ситуация впоследствии заметно улучшилась – в 1995/96 г. ВВП вырос на 6,6% по сравнению с 1994/95 г. При этом промышленное производство увеличилось на 8–9% (в машиностроении даже до 10–11%)[994].

На первом этапе реформ крупной проблемой стало сокращение внутренних инвестиций, как государственных, так и частных. Особенно резко уменьшились инвестиции физических лиц (почти на 1/3 в первый год реформ). И это произошло, несмотря на то, что было снято большинство ограничений на открытие предприятий частными компаниями во всех отраслях, кроме шести (оборонные предприятия, атомная энергетика, угольная промышленность, нефтяная промышленность, минеральное сырье для атомной промышленности, железные дороги). В последующие годы ситуация с внутренними инвестициями заметно улучшилась[995].

В целом, по признанию авторов реформ, реакция экономики на либерализацию была неоднозначной. В соответствии с объявленной правительством стратегией развития, оно брало на себя обязательство осуществлять более эффективные мероприятия по социальному и человеческому развитию (повышение грамотности, улучшение начального образования, здравоохранения, благосостояния семьи, обеспечение питьевой водой, жилищем, более полной занятости населения). Имелось в виду усилить роль государства в тех сферах, где одни рыночные силы не могут достичь поставленных социальных и экономических задач. Однако относительно вялый экономический рост, а также нулевой рост занятости негативно сказались на реализации этой части программы.

Именно эта сторона деятельности правительства была подвергнута наибольшей критике со стороны его оппонентов. Они признавали, что правительству удалось преодолеть финансовый кризис, увеличить резервы иностранной валюты, что экономика стала постепенно, хотя и медленно, набирать темпы, несколько выросло сельскохозяйственное производство. Однако на этом фоне положение социальных низов не улучшилось, а в ряде случаев даже ухудшилось.

В ходе реформ проблема бедности продолжала оставаться в центре внимания общественности. Профессор С.П. Гупта, директор Индийского совета по исследованию международных экономических отношений, исходил из того, что экономические реформы были начаты для достижения высокого роста и сокращения бедности на устойчивой основе. Однако в ходе реформ «просачивание» этих достижений в бедные слои снизилось по сравнению с предыдущим периодом. Потребление в деревне и городе в целом уменьшилось, в то время как среди богатых оно возросло[996].

По данным 46–48-го раундов Национального выборочного обследования, число бедных с 35,5% в 1990/91 г. увеличилось до 40,6% в декабре 1992 г. В этой связи индийский исследователь Дж. Мехта задавал вопрос: «Могут ли рост и глобальная интеграция небольшой элитной группы создать достаточную занятость, чтобы абсорбировать 900 миллионов человек, включая 350 миллионов бедняков? Опыт говорит об обратной тенденции, а именно об увеличении числа бедных и усилении отчуждения бедных от ориентированной на экономический рост глобальной экономики»[997].

Такого рода критика была довольно типичной (разница – в степени остроты) для многих индийских авторов – оппонентов экономических реформ, находившихся на разных флангах индийской политики и общественной мысли. То, что эта критика опиралась на общественное мнение, проявилось в результатах выборов в законодательные собрания ряда штатов в конце 1993 г. и в начале 1995 г. В большинстве из них правящая в центре партия Конгресс потерпела поражение, что стало для нее важным сигналом для корректировки реформ в сторону большей социальной защищенности населения, хотя сделать это было непросто, учитывая, в частности, условия, выдвинутые в программе МВФ и Всемирного банка.

Некоторые индийские специалисты высказывали мнение, что сокращение расходов на программы в социальных секторах (здравоохранение, начальное образование, уход за детьми и т.д.) оказывает негативное воздействие на широкие массы, ведет к тому, что реформы могут восприниматься как направленные против бедноты. Отсюда предложения рассмотреть возможность значительного расширения системы государственного распределения при увеличении субсидий, продажи товаров первой необходимости по сниженным ценам. Поднимался вопрос о дальнейшей стратегии реформ. Член Рабочего комитета Конгресса М. Соланки, специально назначенный руководством партии для выработки ее политики по экономическим вопросам с учетом поражения Конгресса на выборах в законодательные собрания, выступил с предложением «притормозить» реформы с тем, чтобы дать время уже достигнутым результатам «просочиться» до слабых слоев общества[998].

Однако правительство не было свободно в принятии такого рода решений. На него оказывали давление силы внутри страны и за ее пределами, считавшие, что Индия слишком медленно идет по пути реформ. Такого мнения, например, придерживался Канвал С. Рекхи, вице-президент компании «Новелл», США, одной из крупнейших в мире по производству компьютеров. Он полагал, что в сравнении с Китаем, Малайзией, Таиландом, Индонезией и Польшей Индия движется «со скоростью улитки»[999].

Даже в такой жизненно важной сфере, как закупка и экспорт зерновых, индийское правительство не имело полной свободы действий. Политика жесткого контроля над экспортом зерна позволяла ему в предыдущие годы постоянно иметь резервы продовольствия на случай неурожая. В начале 1996 г. правительство приняло политическое решение о распределении части запасов риса между беднейшими слоями населения, что диктовалось необходимостью улучшить положение этих социальных групп, а также задачей завоевать их поддержку на парламентских выборах в 1996 г. Однако это вызвало возражение со стороны МВФ, выступающего против потребительских субсидий и дотаций. Правительство Индии было вынуждено отказаться от этого плана в пользу экспорта 3,8 млн. тонн риса в Индонезию, Китай и Бангладеш, которые были вынуждены из-за неурожая 1995 г. импортировать рис[1000].

Реформы не привели к существенным переменам к лучшему в жизни крупных социальных групп, прежде всего низов, что лишило правительство их поддержки. К этому добавился слабый учет общественного мнения, отсутствие традиционной для Индии широкой дискуссии и общенационального согласия по вопросу о выборе экономической стратегии. Все это способствовало тому, что начавшая эти реформы правящая партия Конгресс потерпела поражение на очередных парламентских выборах в мае 1996 г.

Характерно, что в момент истины – после проигрыша Конгресса на выборах – уже бывший премьер-министр Н. Рао настаивал на том, что его правительство продолжало курс Неру и политику смешанной экономики, осуществляло реформы «с человеческим лицом», избегая крайностей[1001]. Тем не менее, этот курс не сопровождался улучшением ситуации с занятостью, уменьшением бедности, решением других острых социальных проблем.

Опыт индийских реформ свидетельствовал, что они стали естественным и логическим продолжением прежней экономической политики. Однако это был новый, более крутой поворот в реформировании экономики – ответ на новые вызовы индийского общества и международной политики начала 1990-х годов. Стратегическая цель реформ – резко усилить темпы экономического роста при сохранении социальной стабильности – отвечала задачам Индии как государства, стремящегося занять достойное место среди великих держав. И если первая часть поставленной цели – экономический рост – стала постепенно обретать свои конкретные формы, то вторая – социальная стабильность – столкнулась с новыми и старыми проблемами, связанными с бедностью и огромным неравенством в обществе.

Пять лет реформ в Индии показали, что без сильной социальной политики экономический рост сам по себе не может обеспечить стабильного развития общества. Такая политика была не менее важным элементом преобразований, чем рыночные реформы. Но, несмотря на большие трудности в проведении реформ, индийское общество не отказывалось от их поддержки. Судьба как самих реформ, так и будущее страны, перспектива ее превращения в мощную мировую державу во многом зависели от того, насколько Индия могла совместить экономический рост с сильной социальной политикой в интересах широких слоев населения.

Глобализация экономики Индии

В историческом контексте проблема глобализации экономики для Индии не была новой. После завоевания британскими колонизаторами она получила выход в мировую экономику через систему колониальных отношений. Результаты были неоднозначными, но главный итог очевидным – обогащение и капиталистическое развитие метрополии, с одной стороны, разграбление и определенное, хотя и ограниченное, экономическое развитие Индии в рамках колониальной экономики – с другой. Когда вплотную встал вопрос о том, насколько открытой должна быть Индия зарубежному влиянию (прежде всего в области культуры), М.К. Ганди в присущей ему афористической манере высказал свое отношение к этому вопросу следующим образом: «Я хочу, чтобы ветер культуры всех стран свободно веял в моем доме. Но я не хочу, чтобы он сбил меня с ног»[1002].

В годы независимости ориентир на самообеспечение, на разумный протекционизм позволил Индии создать инфраструктуру экономики, крупный промышленный потенциал, решить многие масштабные проблемы при участии как государственного, так и частного капитала. Но протекционизм породил и немалые проблемы, связанные, в частности, с привлечением инвестиций и высоких технологий. И, тем не менее, Индия не изолировала себя от внешнего мира, а постепенно интегрировалась в мирохозяйственные связи, хотя и довольно медленно.

Для этого существовали не только экономические, но и политические причины, которые были связаны в первую очередь с достижением экономической независимости. Политика опоры на свои силы была вполне оправданной после 200-летнего колониального порабощения. Проблема независимости – политической и экономической – была центральной темой общественной жизни Индии колониального и постколониального периода. Актуальной она была и в конце XX в., хотя ее содержание и акценты существенно изменились в новых условиях. По существу, мало кто в Индии выступает против глобализации ее экономики. Вопрос состоит не в том, нужно это или не нужно, а в том, как и насколько глубоко и быстро осуществлять этот процесс, чтобы не нанести ущерба национально-государственным интересам страны.

Логика внутреннего развития Индии в конце 1980-х – начале 1990-х годов, когда, по выражению индийского обозревателя Сваминатхана С.А. Айяра, страна в течение ряда лет «жила не по средствам», и дефицитное финансирование достигло небывалых масштабов, привела к тому, что она постоянно использовала внутренние и внешние займы. Это сопровождалось огромным ростом внешнего долга. Страна оказалась не в состоянии обслуживать его, что поставило под сомнение ее финансовые возможности в глазах иностранных кредиторов. Принятые по согласованию с МВФ и Всемирным банком меры по финансово-экономической стабилизации стали составной частью бюджета на 1992/93 г.[1003] Впервые в истории Индии бюджет получил сначала одобрение иностранных финансовых организаций и только затем был представлен на рассмотрение парламента, что вызвало бурю возмущения как в самом парламенте, так и за его стенами… Многие говорили об унижении, которое испытала Индия, о том, что с ней обращались как с безответственным партнером, которого следует подвергать тщательной проверке, указывали на угрозу национальной безопасности страны, о ее подчинении иностранному влиянию.

В ходе дискуссии по вопросу о глобализации экономики Индии ее сторонники активно продвигали мысль, что привлечение иностранного капитала через посредство многонациональных корпораций (МНК) или их филиалов не означает экономического подчинения страны, тем более что доля прямых иностранных инвестиций в Индии очень мала в сравнении с Китаем, Бразилией, Мексикой и некоторыми другими государствами. Подчеркивалось также, что глобализация экономики приведет к получению Индией передовых технологий, без которых невозможен научно-технический прогресс.

К началу экономических реформ Индия накопила значительный опыт сотрудничества с иностранными компаниями. Поэтому индийские предприниматели настаивали на привлечении иностранного капитала, но на определенных условиях и в конкретные сферы экономики. Некоторые из них считали, что иностранные инвестиции следует использовать только в сфере высоких технологий и предлагали определить список отраслей промышленности, где запрещается такое инвестирование, при условии, что все остальные сферы экономики будут открыты для него.

В свою очередь, оппоненты широкой глобализации полагали, что политика масштабного участия МНК в финансово-экономической жизни страны приведет сначала к увеличению доли их акций в индийских компаниях, а затем и поглощению этих компаний иностранным капиталом, что нанесет серьезный ущерб индийскому частному предпринимательству. Не случайно, что крупные промышленники, объединившиеся в «Бомбейском клубе» и Всеиндийской организации товаропроизводителей, выступили против «дискриминационной политики глобализации», которая, по их мнению, предоставляла широкие возможности иностранному капиталу за счет отечественного. Они отмечали, что рост прямых иностранных инвестиций может «открыть Эльдорадо» для иностранных компаний, поскольку существенная доля этих инвестиций реализуется в финансовой сфере, что способствует спекулятивной торговле акциями, а не подъему реальной экономики. Кроме того, инвестиции осуществляются в форме «коротких» денег, которые могут быстро изыматься, как только рынок подаст об этом сигнал. Указывалось и на то, что в Индии прямые иностранные инвестиции не направляются на развитие основных секторов экономики, таких, например, как машиностроение, а идут на развитие технологий, которые дают быструю прибыль – линий по производству безалкогольных напитков, мороженого, отверточных технологий по сборке компьютеров, телевизоров и т.д. Такое использование иностранных инвестиций ведет к технологической зависимости.

Все это способствует так называемому элитарному росту, то есть росту производства товаров, отвечающих потребностям верхней части среднего класса и более богатых слоев, которых в Индии, по разным оценкам, тогда насчитывалось от 50 до 150 млн. человек. Таким образом, развиваются сектора экономики, ориентированные на «новую культуру потребительства» этих слоев общества. Действительно, за 1980–1993 гг. производство «элитарных» товаров росло ежегодно в среднем на 10%, в то время как выпуск товаров массового потребления – всего на 4,5%. По мнению многих индийских политиков и исследователей, это приводило к тому, что производство «отворачивалось» от нужд большинства населения страны, что вело к ухудшению его положения, усилению имущественного неравенства, поляризации в обществе и к росту нестабильности[1004].

Так, Мадху Дандавате, занимавший пост министра финансов в правительстве Национального фронта Индии (1989–1990 гг.), а затем заместителя председателя Плановой комиссии Индии при правительстве Объединенного фронта (1996–1997 гг.), полагал, что «элитарному росту» без социальной справедливости сопутствуют эрозия реальных доходов широких масс, экономическое неравенство, рост социального напряжения. По его мнению, предоставление дополнительных льгот МНК наносит ущерб мелкому предпринимательству и сельскому хозяйству, которые не могут конкурировать с ними. Внедрение МНК в так называемые «мягкие зоны», например в сферу пищевой промышленности, приносящую быструю прибыль, ведет к закрытию многочисленных мелких предприятий, к росту безработицы[1005].