Операция «Игла»

Операция «Игла»

Второе главное управление КГБ было довольно ходом операции «Моисей», однако полковник Виноградов обратился к Виганду за помощью. Руководство резидентуры КГБ в ГДР было обеспокоено увеличившейся концентрацией бывших советских граждан, особенно евреев немецкого происхождения, в Западной Германии. Анализ перехватов телефонных разговоров и сообщений от агентов, внедренных в западногерманские службы безопасности, давал основания для тревоги. БНД — федеральная разведка и БФФ — федеральная контрразведка Западной Германии усилили вербовку агентов среди эмигрантов. Эти агенты должны были вести разведку против военных объектов в ГДР и среди живших там советских граждан.

Виноградов рассказал, что помимо канала в Израиль, организованного отделом Кремаковского, внешняя разведка завербовала несколько советских евреев, которым «позволили» выехать из СССР. Подразделение Виганда должно было помочь контролировать этих агентов после их проникновения в еврейские организации в Западной Европе, особенно в те из них, которые находились в Западном Берлине. Кроме того, некоторые из этих агентов должны были проникнуть в определенные отделы западногерманской разведки, ЦРУ и военной разведки США.

Эти отделы располагались в центрах по приему беженцев и эмигрантов в Трайскирхене близ Вены, Остии близ Рима и Мариенфельде в Западном Берлине. Возникла необходимость в использовании восточно-германских инструкторов, которые снабжали бы «кротов» деньгами и средствами связи.

Виганд сообщил о предложении Виноградова своему шефу, генералу Кратчу, который дал «добро» на оказание «братской» помощи. Новая операция получила наименование «Игла» и вскоре начала успешно реализовываться. Спустя шесть месяцев Виганд сообщил, что агенты выполнили задачи и устроились там, где им было приказано, в основном переводчиками. Таким образом, КГБ получил возможность следить за работой агентов-эмигрантов, завербованных западными спецслужбами, и добывать информацию, которую выкладывали эмигранты на допросах.

Операция «Моисей» также продолжала развиваться. Агент Резе подтвердила, что является ценным и «верным» осведомителем. Однажды она передала Виганду настолько важную информацию, что он предложил начальнику контрразведки, генералу Кратчу, передать ее без всякой бумажной волокиты прямо самому Мильке. «Анна» сообщила, что советская гражданка, теща офицера Штази, занималась контрабандой золота и других вещей из СССР в Западный Берлин. Косвенным образом в этом деле был замешан и сам сотрудник Штази — факт, который не обязательно должен был иметь катастрофические последствия для Штази. Однако этим офицером оказался старший лейтенант Томас Кляйбер, служивший в подразделении Виганда, а это уже грозило неприятностями. Более того, он был сыном влиятельного члена Политбюро, министра науки и техники Гюнтера Кляйбера. На работу в Штази Томас попал главным образом благодаря протекции папаши. Не прослужившему ни единого дня отпрыску было присвоено звание лейтенанта, его отправили учиться в. Лейпцигский университет на факультет журналистики. Там он познакомился со студенткой из СССР и женил: ся на ней. Когда Виганду приказали взять к себе в подразделение избалованного юнца, он воспротивился. Один чрезвычайно смелый и преданный своему делу профессор дал уничтожающий письменный отзыв о способностях молодого Кляйбера, сказав, что это был худший студент из всех, кого ему приходилось учить. «Он был глуп, ленив, нахален и пытался дать мне взятку западными товарами, которые он достал в Вандлице», И все же Мильке, прекрасно знавший всю подоплеку, отверг возражения Виганда.

Теперь Мильке был поставлен перед необходимостью принимать неприятное решение. Выгнать Кляйбера из органов и наказать? Понимая дилемму, стоявшую перед шефом, генерал Кратч воспользовался моментом, чтобы еще более упрочить свои позиции у босса. Генерал решил оставить Кляйбера у себя в контрразведке, но перевести его в тринадцатый отдел, который отвечал за наблюдение за журналистами. Мильке одобрил это решение, и дело было закрыто. Министр приказал Виганду хранить молчание и не информировать об этом КГБ. От Кляйбера утаили тот факт, что преступная деятельность его и его семейки разоблачена. Теща Кляйбера, о которой известно лишь, что ее звали Елена, не лишилась своей работы на радио «Волга», — радиостанции Группы советских войск в Германии. Они с зятем и дальше продолжали промышлять контрабандой.

За успешную работу Ирина Резе, она же «Анна», получила повышение. Из простого осведомителя она стала «внештатным сотрудником, работающим в непосредственном контакте с противником». Это было высшим «званием», которое мог получить агент, не имевший офицерского звания. Его обычно присваивали испытанным агентам, работавшим как внутри ГДР, так и за ее пределами. По согласованию с КГБ Штази затем отправила Резе с заданием в Израиль, снабдив ее настоящим западногерманским паспортом. Ее подробнейшим образом проинструктировали, как в аэропорту «Лод» ей попасть в поле зрения израильской службы безопасности. Сотрудники Штази надеялись, что она будет завербована израильской разведкой. План сработал. Госбезопасность ГДР получила возможность быть в курсе операций, которые «Моссад» проводил в Западном Берлине и ГДР.

В 1988 году Кремаковский ушел на пенсию. За год до этого он сказал Виганду, что у него есть первоклассный агент, которого, по его мысли, «Анна» должна будет предложить «Моссаду» для вербовки.

«Кремаковский охарактеризовал этого агента как чрезвычайно надежного, и, к сожалению, мы поверили ему».

Поздней осенью 1989 года, незадолго до того, как снесли Берлинскую стену, «Анна» совершила еще одну поездку в Израиль, после чего Виганд получил тревожную информацию от другого агента-двойника. Было похоже на то, что «Моссад» начал подозревать «Анну» в том, что она ведет двойную игру, и перестал доверять ей.

Сотрудники «Моссада» сказали «Анне», что ввиду того, что риск стал слишком велик, сотрудничество с ней придется прекратить. По мнению Виганда, израильтяне решили не арестовывать ее, поскольку это могло спровоцировать ответные меры со стороны Советов в отношении эмиграции евреев из СССР.

Полковник Виганд был убежден, что произошла серьезная утечка информации из Москвы. Он вылетел в столицу СССР, чтобы встретиться там с преемником Кремаковского, более молодым и менее опытным подполковником. Чекист начал изворачиваться и врать чуть ли не с ходу. Версия, которую он представил, была полна противоречий, и Виганду сразу стало ясно, что она шита белыми нитками. Разговор звучал на повышенных нотах, и полковник Штази пригрозил отъездом, если не получит убедительных ответов. Угроза сработала, возможно потому, что политическая ситуация в ГДР уже стала неустойчивой и КГБ не хотел ссориться со своими союзниками.

К своему удивлению, Виганд узнал, что агент Кремаковского вовсе не отличался исключительной надежностью и способностями. Это была просто женщина, подавшая заявление на выездную визу. Сотрудники КГБ сказали ей, что вскоре с ней установит контакт израильский агент и после того, как это произойдет, она должна будет сразу же уведомить КГБ. На связь вышла «Анна», а «исключительно надежный» агент уведомила не только КГБ, но и через своих родственников в Западном Берлине «Моссад». Стало ясным, что преемник Кремаковского, а может быть и сам Кремаковский, затеяли циничную игру, чтобы поправить свою репутацию охотников за шпионами.

К тому времени когда Виганд вернулся в Восточный Берлин, в МГБ ГДР уже царила сумятица, и многие агенты Штази прекратили контакты со своими хозяевами. Предупредить «Анну» не было никакой возможности. Несколько месяцев спустя Виганд узнал, что Резе вместе с тещей Кляйбера, Еленой, отправилась в очередную «деловую» поездку в Москву, где ее довольно быстро арестовали.

«Интересно, что Елену, настоящую преступницу, освободили и она вернулась в Восточную Германию, а Резе продолжали держать в тюрьме». Несмотря на усилия Штази и восточно-германского правительства добиться ее освобождения, она оставалась в заключении вплоть до объединения Германии. По словам Виганда, у него от этого предательства остался горький осадок на душе.

Операция «Моисей» продолжалась до ноября 1989 года, когда рухнула Берлинская стена и Штази развалилась. Никто из контрабандистов, орудовавших в ГДР, так и не был арестован. Однако, по словам одного из сотрудников западноберлинской полиции, пожелавшего остаться анонимным, в 80-е годы велось расследование деятельности фрау Браунер, которое было прекращено по приказу полицай-президента. Этот сотрудник утверждал, что дело со всеми накопленными за долгие годы материалами исчезло.