1971. Март

1971. Март

Татьяна Лиознова приступила к съемкам фильма "Семнадцать мгновений весны". Как нашли тело Изольды Извицкой. В Батайске всплыл фальшивый червонец. Интриги в МВД СССР. Первое "бриллиантовое" дело в истории КГБ. 30 лет Андрею Миронову. Как Юматов ревновал Покровскую. Высоцкий лечит язву в госпитале МВД. Андрей Тарковский прерывает паузу. Арест фальшивомонетчика в Батайске. Конфликт Шукшина с Леонидом Куравлевым. В Завидове сочиняют доклад для Брежнева. Как едва не убили футболиста Эдуарда Малофеева. "Джентльмены удачи" в Самарканде. Кто хотел подставить Косыгина? Сценариста Севелу отпускают из страны. Михаил Шуфутинский "делает ноги" из Москвы. Чемпионат мира и Европы по хоккею в Швейцарии. Как Лев Дуров стал "главным бандитом Советского Союза". ЧП на съемках фильма "Офицеры": падение со скалы второго режиссера. Марина Влади вернулась к Высоцкому. Как Станислав Ростоцкий обхитрил членов худсовета. Бунт на корабле: попытка смещения главрежа Театра имени Маяковского Андрея Гончарова. Загадочная болезнь Татьяны Егоровой. Юрий Чурбанов знакомится со своим будущим тестем — Леонидом Брежневым. Как Алла Демидова влюбилась в Анатолия Фирсова. Мошенники от хоккея. КГБ против диссидентов. XXIV съезд КПСС. Родился Павел Буре. День рождения Владимира Винокура. "Кот в сапогах" покоряет страну.

Март начался с приятного для советских граждан сообщения: были снижены цены на ряд товаров народного потребления, в том числе и на такую необходимую вещь, как телевизоры. В результате за два первых мартовских дня большинство "ящиков", до этого пылившихся на полках столичных магазинов, были сметены толпами страждущих покупателей.

Тем временем на Киностудии имени Горького режиссер Татьяна Лиознова по заказу Гостелерадио приступила к работе над многосерийным фильмом "Семнадцать мгновений весны" — экранизацией одноименного романа писателя Юлиана Семенова, увидевшего свет в прошлом году. Согласно легенде, инициаторами этой постановки (как и появления самого романа) выступили чекисты. На телевидении был утвержден сценарий 11-серийного фильма, подобран режиссер, причем мужчина. Однако в самый разгар подготовительных работ ситуация внезапно изменилась. Дело в том, что за право поставить такой фильм стал бороться еще один режиссер — 46-летняя Татьяна Лиознова, которая впервые громко заявила о себе в 1961 году, сняв мелодраму "Евдокия" (кстати, 6 марта 71-го его в очередной раз "прогнали" по ТВ). Семь лет спустя Лиознова сняла еще один хит — "Три тополя на Плющихе" и по праву вошла в число самых кассовых режиссеров советского кино. Эти успехи играли на руку Лиозновой, однако было одно "но": все снятые картины относились к жанру мелодрамы, а "Мгновения" являлись военно-историческим фильмом. Поэтому у многих возникли справедливые опасения: а справится ли такой режиссер (да еще женщина!) с подобной задачей. "Справлюсь!" — решительно заявила Лиознова, тем самым убедив самых отчаянных скептиков.

По словам самой Лиозновой, актеры на главные роли были утверждены ею без кинопроб. Однако, по воспоминаниям самих участников съемок, все обстояло несколько иначе. Например, на роль советского разведчика Исаева-Штирлица пробовались несколько актеров, в том числе и Иннокентий Смоктуновский. Однако он тогда жил в Ленинграде, а съемки должны были проходить в течение почти двух лет. Актера это не устраивало, и его кандидатура, естественно, отпала.

На главную роль нашлись и совсем неожиданные кандидаты. Например, Арчил Гомиашвили, которому в скором времени суждено будет прославиться ролью Остапа Бендера в гайдаевской экранизации "12 стульев". Лиознова какое-то время именно его видела в роли Штирлица, но затем также быстро свое решение изменила. В итоге сыграть советского разведчика выпало Вячеславу Тихонову, который в те дни пожинал плоды бурного успеха за роль школьного учителя в фильме "Доживем до понедельника".

На роль радистки Кэтрин тоже было несколько кандидатур, но в итоге утвердили Екатерину Градову из Театра имени Маяковского. Причем нашли ее случайно. Она пробовалась на роль Риты Осяниной в фильме "А зори здесь тихие…". Там ее и приметил ассистент Лиозновой. Позвал к себе, хотя переманивать актеров в киношной среде считается дурным тоном. А ассистент подначивал: "Зачем тебе Ростоцкий? Там — все лето в Карелии: болото, комары и одни девки. А у нас в Германию поедешь, да не с кем-нибудь, а с самим Тихоновым". Короче, уговорил. Градова с волнением прочитала сцену вместе с Тихоновым и была чуть ли не с ходу утверждена на роль.

Несколько кандидатур было и на роль Гитлера, на которого пробовались два Леонида: актер Театра на Малой Бронной Броневой и Куравлев. Однако их фотопробы режиссера не удовлетворили, и их утвердили на другие роли: Броневой должен был стать шефом гестапо Мюллером, а Куравлев — Айсманом. Кстати, последний в те же мартовские дни 71-го стоял в планах другого режиссера с той же Киностудии имени Горького — Василия Шукшина. Он собирался снять Куравлева в главной роли в картине "Печки-лавочки". О том, как это произошло, рассказывает сам Л. Куравлев:

"Мне позвонили со студии имени Горького, я приехал и вошел в большую комнату, где оказалось много народу. Кто-то печатал на машинке, кто-то с кем-то пересекался, кто-то ждал гримера, звонили телефоны, люди входили и выходили, Я устроился в углу, никто на меня не обратил внимания.

Эта картина и сейчас стоит у меня перед глазами: среди шума и бедлама, среди всей этой кинематографической суеты Шукшин молча сидел в кресле. Если можно так выразиться, до него нельзя было дотронуться и потрогать — он сидел странно отрешенный и отчужденный, словно из другого мира, как будто светило на него другое солнце, не то, что греет нас. До сих пор при воспоминании об этой картине у меня просыпается какой-то странный испуг в душе…

Видимо, он испытывал физические страдания, может быть, мучила язва; Василий Макарович в отличие от многих ни на какие болезни никогда не жаловался, но, что он был болен, мы знали. А на физические страдания, возможно, накладывались еще и душевные муки. Во всяком случае, таких печальных глаз я ни у кого никогда не видел и не увижу, наверное…

Шукшин знал, что я много снимаюсь, и, чтобы, так сказать, связать меня обещанием по рукам и ногам, взял за руку (не в переносном, а в прямом смысле) и привел в кабинет к Григорию Ивановичу Бритикову, тогдашнему директору студии, с такими словами:

— Вот мой Иван. Только скажите ему как высшее должностное лицо на студии Горького, чтобы он себя нигде не занимал. Вы заинтересованы как директор, чтоб я быстро снял картину, и я ее тогда быстро сниму. Но чтобы вот он никуда не отвлекался — он у меня в каждом кадре.

— Да, конечно, — ответил я. — Но…

Не смог я тогда сказать откровенно, что не буду играть. Просто — не смог…"

Судя по всему, Бритиков не нашел в себе смелости открыться перед Шукшиным и сообщить ему, что Куравлев пробуется у Лиозновой. Может быть, рассчитывал, что Куравлев не пройдет на Айсмана, а может, испугался того, что Шукшин учинит скандал, который Бритикову был совсем ни к чему — ведь фильм Лиозновой курировали чекисты, а портить отношения с этим ведомством не следовало. Короче говоря, Шукшин до поры до времени оставался в неведении.

Тем временем на другой столичной киностудии — "Мосфильм" — снимается сразу несколько будущих хитов. Так, Александр Серый при активном участии Георгия Данелии продолжает с энтузиазмом работать над комедией "Джентльмены удачи". В те дни снимались финальные зимние эпизоды фильма: "джентльмены" вылавливают из проруби шлем Александра Македонского; Трошкин лицом к лицу сталкивается со своим двойником — рецидивистом Доцентом; "джентльмены" убегают от Трошкина, впервые увидев его без парика.

В это же время другой режиссер — Эдмонд Кеосаян, закончив в декабре (24-го) съемки третьей, заключительной части приключений "неуловимых" под названием "Корона Российской империи", вынужден был доделать ряд эпизодов, не принятых худсоветом. В частности, ряд сцен в кабинете ВЧК и на Эйфелевой башне. 1 марта переснимали эпизод в особняке месье Дюка (актер Андрей Файт): когда тот принимает у себя по очереди двух претендентов на царский престол (в этих ролях были заняты Ролан Быков и Владимир Белокуров).

Съемочная группа фильма "Офицеры" продолжает находиться в экспедиции в Туркмении. В начале марта снимали эпизод бегства от басмачей трех героев фильма: Трофимова (Георгий Юматов), Любы (Алина Покровская) и Варравы (Василий Лановой). Во время работы над этой сценой все трое едва не разбились. А виновником ЧП мог стать красавец-конь Адлер, на котором сидела Покровская. Причем этого коня актриса выбрала сама, забраковав прежнего — более спокойного, который ей не понравился. А Адлер оказался ипподромным конем и, увидев впереди себя другого скакуна, пошел в обгон. Да так резво, что едва не свалился в огромный ров. К счастью, ситуацию вовремя сумели спасти Юматов с Лановым. Рискуя собственными жизнями, они схватили коня под узды и остановили.

В Театре-студии киноактера приступили к работе над спектаклем "Слава" по пьесе Гусева. Все занятые в постановке актеры в течение двух первых дней марта исправно посещали репетиции, кроме одного человека — Изольды Извицкой. Несколько раз диспетчер театра лично звонил ей домой, однако к трубке никто не подходил. В конце концов 3 марта, после того как Извицкая не появилась на очередной репетиции, было решено отправить к ней гонца. Диспетчер позвонила бывшему мужу Извицкой актеру Эдуарду Бредуну (мы помним, что незадолго до этого он ушел жить к другой женщине) и попросила его пойти на квартиру Изольды и, если никто не отзовется, открыть дверь своим старым ключом. Тот так и сделал. Однако в квартиру он не попал, поскольку с обратной стороны замочной скважины торчал ключ. Это вызвало подозрения, что хозяйка квартиры находится внутри, но по какой-то причине не может открыть дверь. Бредун тут же позвонил в милицию, которая вызвала слесаря из ЖЭКа. Тот без особого труда взломал хлипкую дверь.

Когда они вошли в квартиру, то первое, что увидели — на полу в скромном стеганом халате лежала хозяйка. Бредун, который посчитал, что его бывшая супруга в очередной раз напилась, чуть ли не закричал: "Уже набралась, вставай!" Но Извицкая даже не шелохнулась. Тогда над ней склонился слесарь, который тут же отшатнулся назад: "Да она же мертвая!" Судя по всему, Изольда шла на кухню, однако внезапно потеряла сознание, упала и умерла. Случилось это скорее всего несколько дней назад. В протоколе осмотра места происшествия затем отметят, что из еды в доме был лишь кусочек хлеба, Наколотый на вилку и лежащий в металлической селедочнице. Также было отражено, что покойная приняла изрядное количество алкоголя. Однако по настоянию Бредуна смерть актрисы объяснили "отравлением организма неизвестными ядами, слабостью сердечно-сосудистой системы".

Уже на следующие сутки по городу поползли слухи о том, что Извицкая покончила жизнь самоубийством, что было вполне объяснимо — в прессе про ее смерть не было ни единого отклика, не считая малюсенького некролога в "Советской культуре" от 7 марта. Что касается "забугорных голосов", то они оказались более оперативными и осведомленными и уже вечером 3 марта сообщили своим слушателям, что известная киноактриса Изольда Извицкая скончалась в собственной квартире от голода и одиночества.

Вспоминает Наталья Фатеева (она жила в одном доме с Извицкой, только в разных подъездах): "Я пошла на похороны Изодьды и видела несчастных родителей, отца и мать, хоронивших единственную дочь. Стоял мороз, но светило солнце, словно обогревая холодное кладбище. Мы шли впереди катафалка. Мне почему-то запомнился такой эпизод. Рядом хоронили человека еврейской национальности, и раввин всю дорогу читал молитвы на иврите. Это придавало происходящему какую-то нереальность, будто бы все было во сне. Евреи почему-то бежали, а мы шли медленно. И еще запомнилось, что, когда опускали гроб и начали бросать мерзлые комья, раздавался жуткий грохот. А пьяный Бредун кричал и кричал: "Бросайте камни аккуратно, аккуратно, ведь ей же больно…"

А вот как описывает те дни другой актер — Вениамин Смехов, который в те дни снимался на телевидении в телеспектакле "Двадцать лет спустя": "Съемки не запомнились никак. Запомнились перекуры на лестнице в Телецентре. Разговоры о гибели Изольды Извицкой, партнерши Олега Стриженова в "Сорок первом", у Г. Чухрая".

"Работы Изольде не давали, за судьбой не следили, но начальники Госкино таскали ее по заграничным гулянкам — вот она, наша "кинозвезда"! А характер безвольный, погибла без работы…" — сокрушался Олег…

А теперь из Москвы перенесемся в Батайск Алтайского края, где в эти же дни объявился фальшивомонетчик. История началась 4 марта в одном из батайских продуктовых магазинов. Утром туда пришла пенсионерка, чтобы купить лапши на обед. Протянула в кассу 10 рублей, чтобы выбить чек на покупку, а кассирша вдруг и говорит: "Бабушка, вы где взяли эту купюру? Она ведь фальшивая!" Бабка руками всплеснула: "Мне ее с пенсией выдали. Что же мне делать, дочка?" — "Сходите в сберкассу и обменяйте", — последовал ответ. Бабулька так и сделала.

Однако в сберкассе произошло непонятное: тамошняя кассирша оказалась не чета магазинной и, повертев в руках купюру, отдала ее обратно пенсионерке. "Что вы нам голову морочите, бабушка, — нормальная "десятка". Пенсионерка засеменила обратно в магазин за лапшой. Но ее опять тормознули. "Говорят вам, что купюра фальшивая, а вы опять ее несете! — раздраженно воскликнула кассирша. — Идите и обменяйте". И снова бабулька отправилась по тому же маршруту. Только теперь решила иметь дело не с кассиршей, а с заведующим сберкассой. Однако и он с первого раза тоже не нашел ничего подозрительного в протянутом ему червонце. И только после более внимательного осмотра, сличив бабулькину купюру с настоящей, наконец узрел изъян — на подлинной купюре номер был из семи цифр, а на бабулькиной — из шести. Директор тут же связался с краевым ОБХСС. По факту обнаружения фальшивой купюры в тот же день завели уголовное дело.

Тем временем в стенах союзного МВД разворачиваются не менее драматические события. Там начальник Штаба МВД генерал Сергей Крылов никак не может поделить сферы влияния с начальником Управления уголовного розыска страны Игорем Карпецом. Однако прежде чем рассказать об этом противостоянии, стоит хотя бы вкратце познакомить читателя со служебными характеристиками на обоих "дуэлянтов".

Крылов пришел в МВД в конце 60-х из КГБ, с не очень большой должности и по рекомендации зампреда Комитета генерала Цинева. Благодаря своему природному уму Крылову удалось в короткие сроки расположить к себе министра внутренних дел Николая Щелокова и стать его правой рукой. Положение Крылова еще более укрепилось после того, как он возглавил новое образование в структуре министерства — Штаб МВД. Этот штаб создавался с благой целью — для руководства подчиненными органами МВД и подразделениями со знанием всей оперативной обстановки, однако вскоре превратился в структуру, командующую отраслевыми главками. Штаб диктовал им, что нужно делать, и буквально изводил проверками, причем чаще всего лишь для того, чтобы приструнить (или снять) неугодного руководителя.

Игорь Карпец долгое время работал на начальственных должностях в уголовном розыске Ленинграда, после чего был переведен в Москву на должность директора Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности. В марте 1969 года волевым решением ЦК его назначили начальником Управления уголовного розыска (УУР) МВД СССР.

Поначалу отношения Крылова и Карпеца складывались вполне добрососедски — ни один из них не лез в служебные дела другого, предпочитая сохранять нейтралитет. Но так продолжалось недолго. Щелоков, с подачи Крылова, вознамерился внести существенные изменения в управление угрозыском. В частности, у него родилась идея, что часть сотрудников должна работать с агентурой, а другая — нет. Это и стало одним из оснований постоянного противостояния между ним, Крыловым и Карпецом. Как последний ни доказывал, что разделять угрозыск на две части нельзя, аргументы не действовали. Тогда Карпец решил прибегнуть к хитрости: он создал в системе угро специальные отделы по организации агентурной работы (так называемые отделы "А"), не освобождая от работы с агентурой других работников. Однако Крылову такое новшество не понравилось, о чем он незамедлительно доложил Щелокову в "разгромной" записке, датированной началом 71-го года. В этом документе Крылов обвинял руководство УУР в бездеятельности, плохой работе и делал вывод о том, что из-за перечисленных выше недостатков преступность в стране неумолимо растет. Естественно, Карпец не мог оставить без внимания "камень в свой огород". 5 марта он направил министру ответную записку, в которой попытался откреститься от предъявленных его ведомству претензий. Карпец писал:

"Известно, что состояние, рост либо снижение преступности зависят от комплекса обстоятельств, лежащих в плоскости решения экономических, социальных, воспитательных и иных задач. Это — элементарные вещи. И деятельность органов МВД в целом (а не только уголовного розыска) является лишь частью этих общих усилий государства. Абсурдно поэтому выглядят обвинения в том, что рост преступности обусловлен слабой работой уголовного розыска, который, оказывается, один в этом виновен…

Нельзя огульно охаивать и чернить деятельность многотысячного коллектива службы уголовного розыска. Нужно научиться преодолевать в себе личную неприязнь, когда этого требуют интересы дела…"

Щелоков, как ни странно, согласился с большинством выводов Карпеца и высказал ему пожелание "утрясти" конфликт с Крыловым в личной беседе. Однако Карпец, понимая, что никакая беседа не в силах улучшить неприязненные отношения, которые существовали между ним и начальником Штаба, от этого совета уклонился.

Тем временем конкурирующее с МВД ведомство — КГБ — взялось за раскрутку первого в своей истории "бриллиантового" дела. Началось же оно с того, что в марте в аэропорту Шереметьево при попытке провезти контрабанду был задержан гражданин Борис Глод. Таможенник, досматривавший вещи Глода, обратил внимание на кольцо на его руке, подозрительным образом повернутое бриллиантом внутрь ладони. При более тщательном осмотре выяснилось, что кольцо было грубой подделкой и служило футляром для большого бриллианта в 2 карата. За расследование этого дела взялся следственный отдел Комитета госбезопасности, который за короткий срок сумел выявить целую группу похитителей бриллиантов. Преступники действовали прямо под носом у Лубянки — на ювелирном заводе, расположенном в маленькой церквушке, стоявшей между "Детским миром" и зданием КГБ. Однако о перипетиях этого громкого дела разговор у нас еще впереди, а пока вернемся в март 71-го.

6 марта во МХАТе состоялась первая репетиция многострадальной пьесы Леонида Зорина "Медная бабушка". Как мы помним, драматург написал ее ровно год назад, однако долгое время ни одному из столичных режиссеров не удалось поставить ее у себя. Но самым "упертым" оказался Олег Ефремов. Он добрался до самого Политбюро, устроил там в начале января 1971-го форменный скандал, после чего дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Уже через неделю после этого Минкульту была дана команда разрешить Художественному театру сделать постановку. На репетицию пришел сам автор пьесы, который в своем вступительном слове рассказал собравшимся о том, что он чувствовал и передумал, когда трудился над пьесой о гении русской поэзии. Кстати, на роль Александра Сергеевича Пушкина на первой репетиции постоянного актера еще не было, поскольку Ефремов никак не мог определиться в своем выборе. Наибольшие шансы были у актеров Николая Пенькова и Александра Кайдановского.

Предпраздничный день 7 марта выпал на воскресенье. И хотя в той же Москве на дворе стоял мороз, повсюду лежал снег и приближение весны абсолютно ни в чем не угадывалось, однако настроение у людей, особенно у женщин, было по-настоящему праздничным. Центральное телевидение в этот день расщедрилось аж на четыре художественных фильма (обычно показывали по два), причем три из них относились к жанру комедии: "Укротители велосипедов", "Богатая невеста", "Музыкальная история" и "Новые приключения неуловимых". Кроме этого, в тот день показали две развлекательные передачи: "Праздничный вечер в Останкине" и "А ну-ка, девушки!" (программе, напомним, исполнилось всего два месяца).

Между тем в этот день Андрей Миронов справлял круглую дату — 30 лет со дня своего рождения. Торжество проходило в отдельном кабинете на втором этаже Дома литераторов. Присутствовали самые близкие юбиляру люди, среди которых была и возлюбленная Миронова, актриса Театра сатиры Татьяна Егорова. Вот как она вспоминает об этом:

"В театре днем и ночью репетировали "Темп-1929", и в день тридцатилетия Андрюши была назначена вечерняя репетиция. В свободные от репетиций минуты я сидела в гримерной у зеркала и выводила ресницы. Без четверти девять в тончайшем замшевом сарафане, расклешенном, надетом на голое тело как платье, поверх — треугольная, модная тогда, вязаная шаль цвета брусники, на шее — тяжелые украшения, привезенные из Югославии, ресницы касаются лба, прическа — сессон, я вошла с Магистров (под этим прозвищем скрывается Марк Захаров. — Ф. Р.) в Дом литераторов и по его глазам поняла, что сегодня я — Клеопатра, Нефертити и царица Савская одновременно. Открыли дверь банкетного зала на втором этаже. Все сидящие за столом обернулись и замерли. Несколько секунд мы стояли в дверях, как картина в раме, потом сели на оставленные нам места. Андрей заерзал на стуле, глядя на меня угрожающим взглядом, — его охватила бешеная ревность. Через десять минут Мария Владимировна (Миронова. — Ф. Р.), полоснув меня острием глаз, подняла Менакера, и они демонстративно ушли…

Я подошла и преподнесла Андрею подарок — старинный медный круглый тульский самовар с клеймом — "Капырзин с сыновьями". Он посадил меня рядом с собой и потребовал, чтобы я никуда не двигалась. Все уже "накачались", атмосфера была на редкость непраздничной. Тревога висела в воздухе, и все решили поехать в мастерскую к Збарскому. На улице Воровского, у большого серого дома в стиле модерн, остановились машины. От ночной мартовской сырости меня стало знобить, я подошла к Андрею и тихо сказала:

— Мне тут недалеко до дома, Андрюшечка, мне очень не по себе, знобит, пойду-ка я…

Он тут же схватил меня за воротник, я вырвалась и побежала по проезжей части улицы, за мной бежал он, за ним с криком бежали Пельтцер, Энгельс (И. Кваша. — Ф. Р.), Энгельсова жена, Збарский, Мессерер — все это напоминало Олимпийские игры в сумасшедшем доме. Наконец меня поймали, уговорили, я пошла в мастерскую.

Поздно ночью совершенно измученный своим тридцатилетним рубежом Андрей сидел с всклокоченными волосами и безумным взглядом смотрел в одну точку. У меня сжималось сердце от жалости к нему.

— Посмотри, — сказала я ему. — Ты похож на портрет Мусоргского кисти Репина…"

8 Марта Георгий Юматов и Василий Лановой, которые находились в Туркмении на съемках фильма "Офицеры", подарили своей партнерше, Алине Покровской, роскошный подарок — французские духи "Магриф", которые в ту пору днем с огнем нельзя было сыскать. Чтобы раздобыть столь дефицитный подарок, "офицерам" пришлось пробраться в ашхабадскую валютную "Березку" и, пользуясь своей популярностью, выцыганить у продавщиц редкие духи. Кстати, на тот момент Юматов уже был по уши влюблен в Покровскую. Причем его чувства к ней оказались столь сильными, "что он даже ревновал ее к законному жениху Василию, который приехал в Туркмению навестить свою невесту (впоследствии молодые поженятся). Ревность Юматова порой переходила всякие границы. Однажды вечером после съемок троица вышла на улицу подышать воздухом, и Василий позволил себе подать руку невесте, чтобы та спрыгнула с высокого бордюра. Юматов, увидев это, так осерчал, что бросился бежать прочь от влюбленной парочки, не разбирая дороги. И потом долго дулся на свою партнершу по картине. К счастью, в фильме напряженность между актерами совершенно не видна.

В эти же дни Высоцкий в очередной раз угодил в больницу. Мы помним, как в последние дни февраля он с удвоенной энергией репетировал роль Гамлета и был полон самых радужных надежд на будущее. И, надо сказать, для такого оптимизма были все основания. Во-первых, вновь наладились его отношения с Мариной Влади. Во-вторых — появилась надежда на то, что ему, может быть, удастся залечить застарелую язву, поскольку его приятель, кинорежиссер Александр Митта, уговорил Высоцкого лечь в ведомственный эмвэдэшный госпиталь к своему двоюродному брату — врачу Герману Баснеру, чтобы пройти курс лечения по какой-то новой методике. Вспоминает Г. Баснер:

"Жена моего двоюродного брата Алика Митты, Лиля, привезла меня к Володиной матери Нине Максимовне. Она вся в слезах. Я взглянул на Володю, говорю: "Срочно в больницу!" Он — ни в какую. Тогда я заявляю: "Если завтра твоя мама позвонит мне в 10 часов и ты приедешь в больницу, я выполню твои условия. Если нет — значит, нет. Мне некогда здесь разговоры разговаривать". Оделся и уехал.

Тогда еще разговора о язве не было, хотя я отметил, что он бледен.

В десять утра (на календаре было 7 марта. — Ф. Р.) — звонок. Поднимаю трубку — говорит Нина Максимовна: "Знаете, вы на Володю такое впечатление произвели! То он никуда не соглашался ложиться, а тут заявляет: "Вот к доктору Герману поеду. Звони ему!"

Я сказал, что сейчас все организую и перезвоню. Пошел к начальнику госпиталя МВД, где я тогда работал:

— Надо положить к нам Высоцкого.

— Да ты что! Представляешь, что будет?!

— Ну конечно! Я у вас был, пленочки-то его у вас крутятся, а как помочь человеку, так — нет! Звоните начальнику управления!

Он позвонил, тот тоже — "тыр-пыр"… Тогда я взял трубку и высказался.

— Ну ладно, — разрешили.

Я заступил на дежурство — чтобы не было лишних разговоров. Володю привез Ваня Дыховичный на только что появившейся 3-й модели "Жигулей" то ли светло-серого, то ли голубоватого цвета. Оформили его — как с язвой. Я вообще-то знал, что язва у него была. И потом, когда провели обследование, выяснилось, что Володя поступил с состоявшимся кровотечением.

Володя лежал в отдельной генеральской плате с телефоном, и вообще этот этаж часто пустовал. Да и режим был строгий: все-таки госпиталь МВД. Хотя персонал относился к нему очень хорошо.

На третий день, когда я зашел в палату, он взял тоненькую школьную тетрадочку в клетку с зеленой обложкой и начал мне читать "записки сумасшедшего", как сам это назвал. На другой день — продолжение… До конца не дочитал: еще не дописал, наверное.

Когда Володе полегчало, он устроил нам небольшой концерт. Мы потихонечку прошли после ужина в конференц-зал. Принесли гитару (по-моему, Алла Демидова), и он пел до полуночи. На магнитофон никто не записывал…"

И вновь из Москвы перенесемся в Батайск, где органы ОБХСС вот уже четыре дня ищут фальшивомонетчика, штампующего поддельные 10-рублевые купюры, практически ничем не отличаемые от настоящих (на них был лишь один изъян — не совпадало количество цифр на номере). Обэхээсники уже успели допросить почтальоншу, которая разносила пенсию и вручила одной из пенсионерок злополучный червонец, но та ничем помочь следствию не смогла — деньги ей выдали в сберкассе. Пришлось сыщикам ждать, когда объявятся новые фальшивки. Ожидание длилось недолго. Уже 8 марта некий гражданин пришел в магазин, чтобы купить бутылку водки, и протянул кассирше липовый червонец. К месту происшествия тут же примчалась милиция. Мужика не стали долго мурыжить вопросами и спросили напрямик, где он взял поддельную купюру. Тот заявил, что ему ее всучил его старинный кореш и собутыльник Алексей Халдеев.

Когда обэхээсники пришли в дом к 58-летнему бывшему сапожнику Халдееву, они были поражены: убогая халупа никак не тянула на апартаменты профессионального фальшивомонетчика. Сам хозяин встретил гостей с распростертыми объятиями и предложил составить ему компанию: "А то одному пить скучно". Но милиционеры сочли за благо отказаться от угощения и, не найдя в доме никаких примет подпольного производства денег, удалились. Однако начальник ОБХСС Алтайского края Борис Исаев, которому некоторые моменты в поведении Халдеева не понравились, решил на всякий случай навести о нем справки. Но к чему привела эта проверка, мы узнаем чуть позже, а пика продолжим знакомство с другими событиями марта 71-го.

9 марта кинорежиссер Андрей Тарковский приступил к съемкам фильма "Солярис". Событие смело можно назвать значительным, поскольку в течение пяти последних лет (после скандала с "Андреем Рублевым") Тарковскому запрещали заниматься любимым делом. И вот — новая работа: фильм по одноименному произведению польского фантаста Станислава Лема. Вот как об этом вспоминает очевидец — О. Суркова:

"В павильоне "Мосфильма" выстроена декорация зала заседаний, в котором крупнейшие ученые мира должны обсуждать проблемы планеты Солярис. Сегодня должны снимать выступление Бертона, которого играет Владислав Дворжецкий.

Тарковский очень суеверен: перед съемками первого кадра будущего фильма традиционно разбивается бутылка шампанского. В первом кадре снимается настоящий американский журналист, завсегдатай московских салонов. (Позднее он будет выслан из Москвы как "американский шпион", а кадры с ним вырежут.)

Первый кадр у Тарковского после стольких лет — это что-то да значит! На площадке полно народу. Событие! Настоящее событие на студии! Я даже решаюсь сказать Андрею: "Поздравляю! Сегодня необычный день!" И получаю в ответ: "Да нет, вроде бы обычный, будничный". Но лукавая улыбка и резкое движение головой выдают огромное возбуждение.

Начинаются съемки. Изменена точка зрения камеры. В центре съемочной площадки Андрей объясняет исполнителям их задачи: что, кому, куда… Просит припудрить лысину оператору-американцу, чтобы она не сияла в кадре. По площадке несутся указания: "Уберите у Влада воду, я ее специально убрал, потому что весь его проход по залу строится на том, что он идет за водой. Будьте уж повнимательнее!"

Тарковский необычайно ценит достоверность деталей в кадре, тем более достоверность персонажей — не случайно он всегда настаивал на том, чтобы искать исполнителей по принципу максимально более полного совпадения актера и персонажа. Поэтому на эпизод международного симпозиума приглашены настоящие иностранцы — ради все той же типажной достоверности…"

Другой известный кинорежиссер — Василий Шукшин — на Киностудии имени Горького готовится к съемкам фильма "Печки-лавочки". Как мы помним, на главную роль им безоговорочно был выбран Леонид Куравлев. Однако внезапно Шукшин узнает, что его любимый актер проходит пробы к фильму Татьяны Лиозновой "Семнадцать мгновений весны". При таком раскладе все первоначальные планы Василия Макаровича летели в тартарары. Он начинает искать встречи с Куравлевым, чтобы расставить все точки над "i", и в конце концов его находит. Далее послушаем рассказ самого актера:

"Иду я по длинному-длинному коридору студии имени Горького к Татьяне Лиозновой — на кинопробу с Леонидом Броневым — и вдруг вижу: навстречу движется Шукшин. Бежать некуда, да и глупо бежать, бездарно бежать — взрослый же я человек… Встречаемся: глаза в глаза. У Василия Макаровича по скулам знаменитые желваки загуляли, левая рука в кармане брюк, левым плечом к стене привалился:

— Постой-постой! Поговорим!

А я стою, как мальчишка, потому что — о чем говорить? Я же перед ним — подонок… А он глаза сузил и говорит:

— Что ж ты мне под самый-то дых дал?!

И вдруг — такая штука… Ну, спасал я себя, конечно, но все получилось как-то инстинктивно. Я сказал:

— Вась, ну кто лучше тебя сыграет? Ну кто? Я-то лучше не сыграю! — В этом я был в высшей степени искренен. — Ты написал, ты знаешь… Ну, кто — лучше тебя?

Бывает, что самая простая, для всех очевидная мысль тебе самому никогда и в голову не приходит, другие видят, а ты — нет. Так и в тот раз; я почувствовал, что этого Шукшину не то что никто не говорил — он и сам не думал. Я просто понял по его очень острой реакции: Василий Макарович вдруг насторожился, лицо подобрело.

— Да? — спросил он, словно не веря.

— Ну конечно! Играй сам!.."

Несмотря на то, что мысль сниматься в собственном фильме в главной роли действительно пришлась Шукшину по душе, он еще некоторое время колебался. Со здоровьем у Василия Макаровича было не все в порядке. Он берег себя на главную роль всей своей жизни — роль Степана Разина. Но ситуация складывалась патовая: "Разина" ему должны были разрешить только после "Печек-лавочек", поэтому тянуть со съемками этого фильма тоже не стоило. Так что Шукшину просто не оставалось ничего иного, как утвердить на главную роль самого себя.

Вот уже несколько недель на даче генсека в Завидове группа специалистов корпела над докладом, с которым Леонид Брежнев собирался выступить на XXIV съезде КПСС в день его открытия 31 марта. Один из участников группы, Анатолий Ковалев, рассказывает, как шла работа:

"Распорядок дня был примерно таким: в 9 утра все уже были в работоспособном состоянии. Завтрак начинался часов в десять — начале одиннадцатого, когда входил Брежнев. Часов с одиннадцати и до двух обычно шла работа всей бригады с его участием над проектом документа. Брежнев любил, чтобы текст зачитывали вслух, причем чтобы читал автор написанного. Он по ходу задавал вопросы, делал замечания или высказывал пожелания. И каждый из нас тоже мог высказать свои суждения по любому разделу документа. Нередко сталкивались не только авторские самолюбия, но и политические взгляды. В два-три часа садились за обеденный стол. Обед продолжался примерно час. Потом Брежнев полтора-два часа отдыхал, а мы в это время работали. Дальше он или присоединялся к нам, или уезжал… Часов в восемь вечера ужинали.

Когда Брежнев не проявлял инициативы поставить на стол что-нибудь, чтобы застолье шло веселее, ему напоминали об этом Бовин или Арбатов. "Работники хорошо потрудились", — обращались они к нему. Брежнев был хлебосольный хозяин. Сам определял меню на день. Из всех яств мне особенно запомнились соленые грузди, о которых я до сих пор только читал. Ужин мог длиться и пару часов, в зависимости от настроения.

Там же, в столовой на первом этаже, показывали фильмы. Это обычно были фильмы о зверушках (Брежнев их любил) и один из очередных выпусков "Фитиля". Брежнева тронул фильм "Белорусский вокзал". По многу раз смотрел он миниатюры с Аркадием Райкиным, которому симпатизировал. Нравился ему и мультфильм "Бременские музыканты"…

Генсек рассказывал, что частенько перед сном листает книгу бразильского футболиста Пеле. Однажды он удивил нас, когда, будучи основательно навеселе, влез на стул и стал читать стихи Мережковского о Шакьямуни. Оказывается, он помнил их еще с юности.

В Завидове все ходили без галстуков. Преимущественно в спортивных костюмах. При одном из своих посещений Громыко, обратив внимание на мою одежду, заметил: "Вы вписались в завидовский пейзаж…"

Перед XXIV съездом КПСС мы работали с Брежневым более месяца над проектом его доклада. Он рассказывал, что в общий отдел ЦК идут письма трудящихся, основное содержание которых — требование реабилитировать Сталина. Мы в ответ посоветовали ему поручить проанализировать, кто направляет эти письма. Такие же письма, кстати говоря, шли и перед XXIII съездом. В результате проведенного анализа выяснилось, что в основном писали одни и те же лица — и перед XXIII, и перед XXIV съездами. И было достаточно ясно, что этот "поток" писем был сдирижирован, а общий отдел ЦК фокусировал на таких письмах особое внимание. Среди писавших не было ни одного достойного уважения деятеля культуры, ученого, зато много школяров от марксизма-ленинизма.

Брежнев в разговоре с нами не допускал критических высказываний о Сталине, но и не восхвалял его. Он вообще избегал этой темы…"

Наивно было бы предполагать, что население огромной страны с нетерпением считает дни до предстоящего съезда КПСС. Даже большая часть коммунистов занята в те дни совсем другими проблемами, а про съезд они вынуждены вспоминать только в силу необходимости — когда парторг заставляет ходить на собрания. Все эти мероприятия уже давно стали показушными и рутинными.

Со 2 марта в Москве начинает демонстрироваться новая мелодрама Петра Тодоровского "Городской романс" с Евгением Киндиновым и Марией Леонидовой в главных ролях. Последняя пока носит свою девичью фамилию, но вскоре сменит ее на другую — Соломина. Как мы помним, перед началом съемок Мария познакомилась с Виталием Соломиным, влюбилась в него и вот уже почти год ходит в его невестах. Вскоре они наконец поженятся, и Мария переедет из ленинградской квартиры родителей к мужу — в тесную комнатку театрального общежития. Жизнь в общаге будет еще та: в соседней комнате некий актер пристроит мотоцикл (!), который каждый вечер будет заводить, сотрясая все здание чуть ли не до основания, рядом пропишется дворничиха — большая любительница нецензурной лексики. Можно себе представить, как будет чувствовать себя в таком окружении девушка из интеллигентной семьи.

7 марта в киноконцертном зале "Октябрь" — большая праздничная программа "Женщина в искусстве", в которой участвует немало популярных артистов разных жанров: Вера Марецкая, Анастасия Зуева, Галия Измайлова, Рина Зеленая, Ольга Воронец, Кира Головко, квартет "Улыбка" и др. 3–6 марта в Государственном театре эстрады наблюдается небывалое скопление молодежи, пришедшей на концерты популярного ансамбля из Югославии под управлением Саши Суботы. С 7 марта на смену модному зарубежному коллективу на сцену ГТЭ выходят отечественные исполнители: Гелена Великанова (7-10), Вадим Мулерман (10–11). 13–14 марта в ГТЭ выступают суперпопулярный клоун Леонид Енгибаров и ВИА "Голубые гитары". 6-15 марта во Дворце спорта ЦСКА идет программа "Наши гости" с участием суперпопулярного пародиста Виктора Чистякова, певца Ивана Суржикова, юмористов Александра Шурова и Николая Рыкунина, вокального дуэта Алла Иошпе — Стахан Рахимов, Ларисы Голубкиной и др.

Из новинок фирмы "Мелодия" назову следующие:

миньоны твердые: "Поет Владимир Макаров" с песнями "Казачок" (А. Лепин — Ф. Лаубе), "Огонек" (Н. Богословский — Е. Долматовский), "Русская песня" (Э. Ханок — С. Кирсанов), "Не беда" (Э. Колмановский — И. Шаферан), "За туманом" (Ю. Кукин); "Поет Дин Рид" с песнями "Поиск" (Д. Рид), "Я поцеловал королеву" (Б. Деверзон), "Донна, донна" (Д. Мур), "Я буду с тобой" (Бергер);

четыре гибкие пластинки, на которых записаны популярные в те годы звезды зарубежной эстрады: Сальваторе Адамо (поет песни "Вы позвоните, мсье?", "Моя голова", "Летний вальс", "Небоскребы"), X. Хосе (Мексика), К, Вилла (Италия) и 3. Вучкович (Югославия).

И, наконец, краткий обзор телевизионных передач. В светлый праздник 8 Марта по "ящику" крутили сплошь одну "развлекуху". Тут и кино на все возрасты и вкусы ("Старик Хоттабыч", "Старшая сестра", "Укрощение строптивой"), и показательные выступления по фигурному катанию, и сразу три суперхита: телевизионный музыкальный фильм-ревю с участием таких мегазвезд советского искусства, как Аркадий Райкин, Анатолий Папанов, Георгий Вицин и др., праздничный "Огонек" и "Кабачок "13 стульев". Одним словом, веселится и ликует весь народ!

Затем наступили будни, и количество развлекательных передач заметно поубавилось — в день демонстрировали один-два фильма. Единственным исключением было воскресенье, когда могли показать сразу три фильма плюс целый набор популярных программ типа "Клуба кинопутешествий", "Музыкального киоска", "Здоровья", "Будильника" и др. 11 марта идет "Щорс" и "Три сестры", 13-го — "Веселые ребята" и повтор Дела № 1 "Черный маклер" из сериала "Следствие ведут знатоки", 14-го — "Укротительница тигров", "На графских развалинах", "Как выйти замуж за короля", 15-го — "Повесть о настоящем человеке".

Об одной телевизионной новинке, премьера которой состоялась в эти дни, стоит рассказать отдельно. Это развлекательная передача "Артлото", показанная 13 марта. Она была придумана писателем Аркадием Аркановым по образу и подобию "Спортлото", только вместо видов спорта к каждому из 49 номеров был "приписан" определенный артист. Ведущие должны были раскручивать барабан, доставать шарики с номерами — и звучала песня. Режиссером передачи стал Евгений Гинзбург, а на роли ведущих первоначально предполагалось пригласить Людмилу Гурченко и Олега Анофриева. Но по каким-то причинам ни Гурченко, ни Анофриев сниматься не смогли, и тогда их место заняли Жанна Горошеня и артист Центрального театра Советской Армии Федор Чеханков, который до этого уже имел опыт общения с телевидением — вел передачу "Искусство оперетты. От Оффенбаха — до наших дней" (чуть позже Горошеню заменит Людмила Сенчина, а мужскую половину усилит популярный конферансье Лев Шимелов).

Но вернемся в март 71-го.

В Батайске продолжают искать фальшивомонетчика. Как мы помним, подозрение пало на бывшего сапожника Алексея Халдеева, однако во время первого посещения его полуразвалившейся халупы сыщикам так и не удалось обнаружить ничего подозрительного. Но начальник краевого ОБХСС Борис Исаев решил навести более подробные справки о Халдееве и выяснил весьма любопытные детали. Оказывается, еще десять лет назад этот человек, окончивший всего 2 (!) класса средней школы, пытался смастерить из бересты фальшивую 30-рублевую купюру (были тогда такие), но из этой затеи ничего не вышло. Халдеева всего лишь пожурили, но уголовного дела заводить не стали. А он, как оказалось, не успокоился.

Идея наладить в домашних условиях выпуск фальшивых червонцев пришла к сапожнику-недоучке случайно, после того, как он услышал по радио передачу о красителях, используемых на Гознаке. Поскольку знаний в этой области у него не было никаких, Халдеев устроился простым рабочим в типографию. Вскоре он начал неплохо разбираться в производственном процессе, соорудил дома станок для печатания денег и открыл свое маленькое "дело". Деньги у мастера получались на загляденье, но с одним изъяном — цифр в номере было меньше. Видимо, изъяны в образовании все-таки давали о себе знать.

Когда милиционеры пришли к Халдееву с обыском во второй раз, он встретил их спокойно. Однако отдать станок отказался: "Найдете — ваше, нет — не взыщите". Сыщики нашли: станок был спрятан в выгребном туалете. На вопрос, зачем Халдеев занялся таким промыслом, тот ответил: "Хотел скопить деньжат и пожить в доме престарелых. Харчи там казенные, а водку я бы сам себе каждый день покупал". Но мечте фальшивомонетчика не суждено было сбыться: суд приговорит его к 12 годам тюрьмы, но из этого срока Халдеев не отсидит и половины — умрет от туберкулеза.

В марте 71-го едва не погиб от ножа рецидивиста знаменитый футболист, игрок сборной Советского Союза и минского "Динамо", 28-летний Эдуард Малофеев. В марте динамовцы проводили предсезонную подготовку в Болгарии (чемпионат СССР должен был начаться 4 апреля), куда и пришла радостная весть: у Малофеева родилась дочь. По такому случаю тренер принял решение отпустить счастливого папашу на родину. А ехать надо было под Коломну, в Голутвин. Малофеев добрался до Москвы, и с Казанского вокзала отправился к месту назначения. Однако из-за неосведомленности проводника поезда состав проехал Коломну без остановок. Пришлось футболисту чесать аж до Рязани. Когда он туда прибыл, была уже глухая ночь. На стоянке дежурило одно-единственное такси. Поскольку Малофеев вернулся из-за границы с деньгами, такса в 50 рублей, заломленная за ночную поездку таксистом, не показалась ему слишком большой. Да и какие могут быть споры в два часа ночи?

Между тем от вокзала такси отчалило не с одним, а с двумя пассажирами. Сразу после того, как в автомобиль загрузился футболист с двумя вместительными сумками, в попутчики напросился еще один пассажир — пожилой мужик в кепке, надвинутой на глаза. Он взгромоздился на заднее сиденье и тут же начал бурчать: дескать, развелось на свете буржуев — не продохнешь (мужик явно имел в виду Малофеева, который действительно выглядел, как заправский денди: в модном импортном пальто, с красивыми сумками). Однако на его ворчание ни таксист, ни сам Малофеев не обратили внимание.

Тем временем возле вокзального КПП такси тормознул милиционер. Он заглянул в салон и аж присвистнул. "Вы хоть знаете, с кем едете? — спросил он у шофера, кивая на заднее сиденье. — Это же вор-рецидивист, он несколько дней назад только из тюрьмы освободился, а вы его на заднее сиденье посадили. А ну-ка, пересаживайся!" — Последняя фраза была обращена к зэку, который безропотно поменялся местами с Малофеевым. "Вот влип!" — подумал про себя футболист, когда такси вновь рвануло в темень.

Они проехали примерно половину пути, когда таксист внезапно резко тормознул машину. "Ты чего в кармане держишь? — спросил он у мужика в кепке и тут же навалился на него всем телом. — У него там что-то есть!" Малофеев, в свою очередь, навалился на мужика сзади. Вдвоем они живо скрутили попутчика и заставили выйти из автомобиля. Пока футболист держал мужика за руки, таксист быстро обшарил его карманы. Вскоре на свет были извлечены нож и опасная бритва. Только тут Малофееву и таксисту стало понятно, какая опасность им угрожала. Обезоружив зэка, они оставили его на дороге, а сами рванули в Рязань. Оба потом всю дорогу благодарили милиционера: кабы не он, порешил бы их рецидивист за милую душу, как куропаток.