Огни живого фейерверка

Жизнь в глубинах океана, так же как и на поверхности его, многообразна. Необычайно тяжелые условия существования не придали обитателям тысячеметровых глубин каких-либо особых, более или менее единообразных форм. Нет, здесь, как и повсюду, природа не знает иного закона, кроме бесконечного разнообразия видов и форм.

У одних глубоководных рыб узкое и длинное, как лента, тело; другие, наоборот, массивны, словно несгораемые шкафы. У многих — огромная, несоразмерная с ростом пасть; но есть и такие, у которых рот маленький и узенький, будто приспособленный для сосания. Ракообразные, как правило, одеты в крепкие толстые панцири, но у некоторых видов — крошечное, хрупкое туловище со множеством очень длинных и очень тонких ножек.

В конечном счете, у глубоководных жителей есть лишь одна общая, присущая всем без исключения черта: они очень некрасивы. В отличие от живых существ, населяющих верхние слои воды, они не составляют гармонического целого с окружающей их средой[5]. Некоторые части тела у них гипертрофированы до чудовищных размеров: либо чрезмерно вытянуты в длину, либо непропорционально коротки и массивны. У тех, кого природа наделила колючками, отростками, усиками или щупальцами, их так много, что они торчат во все стороны, словно стрелы или копья.

Единственное украшение этих странных существ — их способность излучать свет, сверкать и искриться разноцветными огнями во мраке вечной ночи.

Послушаем рассказ знаменитого американского ученого Уильяма Биба, первого человека, увидевшего, как погасло в разгаре дня солнце; человека, который опустился в своей стальной батисфере сперва в недра синей ночи, а из нее — в царство первозданной тьмы, наблюдая, как зажигались в этой тьме бесчисленные живые огоньки.

«На глубине 300 метров огненные искорки, которые мы замечали еще выше, стали быстро умножаться и увеличиваться в размерах. На глубине 315 метров я увидел целые группы светящихся точек, которые медленно надвигались на нас или вихрем проносились мимо. Я включил прожектор и в свете его увидел, что светящиеся точки были серебристыми рыбами-топориками, сверкавшими в лучах прожектора, словно фольга. Вне луча света, в темно-синей толще воды, не видно было ничего, кроме огоньков проплывавших мимо рыб. Я выключил прожектор и снова очутился в чернильно-синем мраке, где бесчисленные созвездия разноцветных огней, ежеминутно меняя очертания, скользили и скользили мимо моего иллюминатора, не останавливаясь ни на мгновение»[6].

Пройдя слой воды, в котором Биб не заметил почти ничего живого, батисфера достигла глубины 400 метров.

«Жизнь снова появилась на этой глубине, — рассказывает Биб, — еще более яркая и обильная. Бесчисленными искрами вспыхивали и тут же гасли невидимые существа, вероятно слишком мелкие, чтобы я мог рассмотреть их невооруженным глазом».

С глубины 420 метров Биб передает:

«Окружающий нас мир — это мир с сине-черным солнцем; мир, который кажется созданным из одной-единственной краски: синий, навсегда, навечно синий мир».

На этой глубине первое погружение Биба закончилось, и батисфера была поднята на поверхность.

В следующий раз батисфера с Бибом опустилась на глубину 660 метров. Заимствуем из рассказа об этом погружении несколько красочных описаний живой иллюминации моря.

На глубине 510 метров Биб отмечает, что зона полной темноты достигнута. «Я подолгу замолкал у телефона, соединявшего меня с поверхностью. Обилие и разнообразие живых существ, отмеченных бесчисленным количеством мигающих и вспыхивающих огоньков, ограниченность времени, которым я располагал, и тот факт, что все существа эти еще были безымянными, не известными доселе науке и никогда никем не виденными, — все это крайне удручало и подавляло меня. Но, несмотря на подавленное состояние, мне все же в конце концов удалось сосредоточиться и, не обращая внимания на вереницы светящихся точек, которые быстро проносились мимо, фиксировать взгляд на отдельных огоньках или группах огоньков. Постепенно глаза мои стали различать смутные контуры некоторых существ и соединять в одно целое сверкающие точки, которые поначалу казались мне не связанными друг с другом.

Так, например, мне удалось рассмотреть семь рыб, глаза которых светились довольно тусклым огнем, а тело было усеяно множеством светящихся точек. Одна из рыб отделилась от других и направилась прямо на меня. Я успел разглядеть блеск ее длинных, острых зубов, но мне не удалось определить, почему они так блестели. Потом рыба повернулась и уплыла. Еще мгновение я явственно различал ее туловище, покрытое ярко сверкавшими шестиугольными чешуйками. Затем все исчезло во мраке.

На глубине 525 метров перед иллюминатором появились шесть рыб. Две линии светящихся точек тянулись вдоль тела каждой из них. Это были, по всей вероятности, рыбы-драконы. Я включил прожектор; они сделали пол-оборота и исчезли.

На глубине 550 метров появились целые стаи крылоногих моллюсков; серебристые, рыбы-топорики вспыхивали одна за другой в лучах моего прожектора. Они проплывали настолько близко, что мне трудно было установить силу свечения каждой из них. Фосфоресцирующие органы этих рыб излучали бледно-голубой призрачный свет; между тем, когда их поднимают тралом на поверхность, они кажутся пурпуровыми. Большая рыба-одиночка, длиной приблизительно 1 метр 20 сантиметров, показалась перед иллюминатором на глубине 555 метров, но пронеслась так стремительно, что я едва успел различить множество светящихся точек на ее темном туловище…

Мы очутились среди громадной, стаи креветок; две большие рыбы врезались на полном ходу в самую гущу стаи, заставив креветок закружиться в неистовом вихре. Все эти существа двигались в свете собственного „освещения“, которое одно лишь позволяло мне различать их контуры. За одной из рыб тянулся светящийся сине-красный след; этот след оставляла, по-видимому, отходившая от туловища рыбы тонкая длинная нить, которая описывала в воде огненную дугу, когда рыба делала крутой поворот.

Достигнув глубины 660 метровая увидел светящуюся точку величиной с крупную монету, которая неслась прямо на меня; внезапно мне показалось, что она взорвалась у самого моего лица, и я, помимо воли, откинулся назад. По-видимому, животное с ходу ударилось об иллюминатор, рассыпав во все стороны сноп сверкающих искр.

Я был очень обескуражен необычайной подвижностью подавляющего большинства глубоководных обитателей (за исключением медуз, которые не спеша проплывали мимо). Теперь, видя, как все эти существа носятся с невероятной скоростью в разных направлениях, я понял, почему наши глубоководные траловые сети, движущиеся очень медленно, приносили до сих пор на поверхность такую скудную добычу. Созвездия огоньков пролетали мимо, сплетались и переплетались между собой, образуя причудливые узоры разноцветных светящихся точек.

Через несколько минут после того, как я дал команду поднимать батисферу на поверхность, на глубине около 630 метров я увидел самое изумительное зрелище за все время моего погружения. Две рыбы плыли очень медленно в двух или трех метрах от меня; каждая была длиной не менее двух метров. Вдоль туловища у них тянулась линия бледно-голубых светящихся точек. Нижняя челюсть, сильно выдававшаяся вперед, была усажена множеством длинных и острых зубов, не то освещенных каким-то внутренним рассеянным светом, не то покрытых светящейся слизью. Две длинные нити свисали снизу туловища; на конце каждой покачивались два светящихся шарика: верхний — красный, а нижний — синий. Эти светящиеся точки колыхались под туловищем рыбы; одна из нитей казалась прикрепленной к ее нижней челюсти, другая — ближе к хвосту».