Север
Север
К северу от Эгейского моря проникновение ахейских торговцев шло труднее — то ли из-за тамошних ветров, то ли из-за недоверчивости и грубости местных жителей. В Македонии до сих пор лишь в пяти местах откопали предметы, сделанные в микенскую эпоху, причем три из этих мест расположены вокруг будущих Фессалоников и, что весьма показательно, соседствуют с золотыми и серебряными рудниками неподалеку от нынешнего Килкиса. Раскопки сожженной ахейцами Трои обнаружили, что наряду с керамикой местного производства (стилистически довольно близкой к той, что делали крестьяне Центральной Греции в XVI веке до н. э.) троянцы пользовались также и микенской. Правда, ее там немного. Но как вообще туда попала греческая керамика? Торговцы ли постарались завезти ее в крепость, или, как утверждает эпос, ее появление стало возможным благодаря родству царствующих домов и многочисленным дружеским связям?
Читателей «Илиады» удивляет, что троянцы и их противники ахейцы говорят на одном языке, поклоняются тем же богам, следуют одинаковым воинским обычаям. Можно подумать, это братья-враги, и судьба колеблется, не зная, кого из них выбрать. Если война вспыхнула и впрямь из экономических соображений, противники настолько сходны между собой, что уничтожать друг друга просто не имело смысла. В самом деле, на каком языке изъяснялись в Трое к моменту ее падения, около 1250 года до н. э.? По свидетельству античных географов, Троаду населяли дарданцы, лелеги и пеласги, что решительно ничего не значит. Изучая названия городов, гор, рек и мысов, мы поражаемся, видя, что все эти точки в Троаде носят имена, распространенные от побережий Фракии до критских: Ассос, Берекинф, Гаргар, Ларисса, Олимп, Пергам, Самониий, Фивы. Все они свидетельствуют о том, что здесь бытовал язык доэллинских скотоводов и земледельцев Архипелага, которым в 1250 году еще пользовались на многих островах и даже в континентальной Греции, включая Фессалию. Можно сказать, что, напав на троянцев, ахейские воины и коммерсанты мерялись силой со старшими братьями. Ссора осталась без последствий: не успела Троя сгореть, как ее заново отстроили, заселили, и местные жители начали покупать микенские сосуды «нового стиля».
Что до экспедиции аргонавтов в 1280 году, в которую эпические поэты снарядили самых отважных героев, похоже, она была чисто коммерческим предприятием, не принесшим ощутимых результатов. Легенда преобразила воспоминания о реальном походе рыбаков и мореходов маленького порта Пагасы (ныне — Волос), расположенного неподалеку от Иолка. Однако мы можем извлечь из нее некоторые более-менее правдоподобные сведения. Авантюрист по имени Ясон, снискавший славу великого охотника в горах Фессалии, показался престарелому царю Иолка опасным соперником, и царь приказал ему привезти с малоизвестного в то время Черного моря как можно больше золота на «длинном» корабле, точнее, — на 50-весельной галере «Арго». После всевозможных остановок, грабежей на Лемносе, в Кизике, на Хиосе, у фракийцев и обитателей Вифинии участники похода пересекли Босфор, потом вдоль северного берега Малой Азии приплыли к устью Риони (античного Фазиса) в Грузии и пришвартовались приблизительно в пятидесяти километрах севернее Батума. Там они узнали, что лежащая далее земля богата стадами, лесами, благовониями и драгоценными металлами и что золотодобытчики пользуются бараньими шкурами, поскольку некоторые золотоносные реки оставляют на шерсти крупицы электрума. Вскоре местные жители начали проявлять враждебность к пришельцам. И все, что после четырехмесячного путешествия аргонавтам удалось привезти домой (да и то с огромным трудом), — это сведения об особенностях навигации, несколько легенд и женщину, подобно многим другим угодившую на борт корабля после очередного грабительского набега.