3. Война балканских государств с Турцией и война Сербии, Греции, Румынии и Черногории против Болгарии

3. Война балканских государств с Турцией и война Сербии, Греции, Румынии и Черногории против Болгарии

Создание союза балканских государств стало совершенно неизбежно с того момента, когда Италия так легко захватила Триполитанию. Самый же план такого союза занимал на Балканах умы с того времени, когда обнаружилось, что младотурки ровно никакой перемены в положение инородческих элементов внести не только не могут, но и не хотят, и что если вычесть фразеологию и дешевый внешний «европеизм», то их метод управления — чисто диктаторский произвол, а их программа разрешения национальных вопросов — в реальности — угнетение, в идеале — поголовное физическое истребление всех, не желающих стать турками. По крайней мере, как только это окончательно выяснилось, Болгария, Сербия, Греция сейчас же повели переговоры о Македонии.

На Македонию претендовали сербы, болгары и греки; все эти народности в течение многих лет никак не могли договориться относительно ее раздела. Еще сравнительно легче было согласиться относительно греческих стремлений, да греки и не притязали на большие территории. Но сербы и болгары, этнографически перемешанные в обширных областях Македонии, долго не могли ни на чем покончить. Впрочем, и дело представлялось терпящим отлагательство вплоть до той поры, когда Италия подала сигнал к разделу Турции.

Обе страны, и Сербия и Болгария, живут прежде всего земледелием и скотоводством, и для них экономически вопрос о Македонии был прежде всего вопросом о новой пахотной земле и новых пастбищах. Но были еще и другие экономические побуждения, делавшие борьбу за Македонию и турецкие земли очень острой: для Сербии приобретение Салоник было равносильно выходу к морю, в чем так нуждались экспортеры сербского скота и сырья, а на Салоники претендовали как раз греки. Для болгар и сербов было, кроме того, важно овладение Македонией как страной, соединяющей турецкий восток с Центральной Европой. Во всяком случае все эти будущие трудности раздела отступили на задний план, когда в 1912 г., при близком участии русской дипломатии (русского посланника в Сербии — Гартвига)[50] стали вестись, или, точнее, оживились, тайные переговоры о создании общего союза балканских держав против Турции с целью прежде всего отнять у турок Македонию.

За сербами стояла Россия, за Россией — вся Антанта, хотя ни Франция, ни Англия тогда, в 1912 г., воевать из-за балканского вопроса не собирались. Сербия, непосредственно граничащая с Австро-Венгрией, долгие десятилетия находилась под ее экономическим и политическим влиянием. И когда в 1903 г. офицерский заговор покончил с королем из династии Обреновичей Александром и его женой Драгой, и на престол, освободившийся после этого двойного убийства, вступил претендент из старой династии — Петр Карагеоргиевич, то вовсе не сразу изменилась ориентация Сербии. Только после создания Антанты и сближения Антанты с Россией, Россия в глазах сербов сделалась способной составить противовес Австрии на Балканах.

Следует заметить, что еще до официального присоединения России к Антанте, Антанта успела экономически укрепиться в Сербии. Дело началось с сербского займа на Парижской бирже в 1906 г., за которым последовал в 1909 г. и второй. С 1908 г. французские капиталы хлынули в разные горные предприятия, в разведение шелка-сырца, в организацию экспорта скота. Основался в Белграде франко-сербский банк (со сплошь французскими капиталами; сербских не было и в помине), с каждым годом французский капитал все более и более занимал командные высоты в сербской экономической жизни. С Австро-Венгрией Сербия начала вести таможенную войну, которая кончилась почти полным изгнанием с сербского рынка целого ряда категорий австро-венгерских фабрикатов. Сбыт скота в Австрию также уменьшился; турки находили выгодным позволять сербам пользоваться Салониками для морского вывоза в Англию, Францию, Италию. Аннексия Боснии и Герцоговины Австрией окончательно бросила Сербию в объятия Антанты и сделала ее смертельным врагом Австрии: как было уже указано выше, сербы считали эти две провинции своим бесспорным историческим наследством. В 1910–1912 гг. русское влияние в Сербии все увеличивалось. Добыть себе, с одной стороны, часть Македонии, с другой стороны, когда-нибудь заполучить Боснию и Герцоговину Сербия могла надеяться только при помощи Антанты и прежде всего — при помощи России. В свою очередь, для Антанты Сербия была плотиной, затрудняющей экономическое поглощение Турецкой империи германским капиталом и политическое утверждение Австрии и Германии на Балканах. Именно поэтому Болгария склонна была смотреть на Антанту как на враждебную себе силу. Разделить Македонию к обоюдному удовольствию ни Сербия, ни Болгария не надеялись. Значит, уже поэтому Болгарии приходилось искать себе других покровителей.

Таковыми явились Австрия и Германия. Болгария была издавна очень тесными финансовыми узами связана с Австрией и Германией; экономические связи (в широком смысле слова) тоже были у болгар более всего развиты именно с Австрией и Германией. От усиления Германии на Востоке, от Багдадской дороги, например, Болгария прямо и непосредственно выигрывала, так как она оказывалась одним из участков этого великого пути Берлин-Багдад. А главное — в полную противоположность сербам — у болгар не было никаких счетов и претензий к Австро-Венгрии, и вражда с ней была бы для них ни на чем не обоснованной, абсурдной фантазией, от которой они могли все потерять и ничего не выиграть. России они очень боялись и не только потому, что она покровительствовала сербам: постоянные замыслы России относительно Константинополя серьезно их беспокоили. Оказаться соседом России значило бы для Болгарии утратить всякую независимость. Были, конечно, в Болгарии и другие, более доверчиво относившиеся к России течения политической мысли, но начиная с середины 80-х годов XIX в. большинство было настроено относительно русских военных видов в высшей степени настороженно и недоверчиво. Тем не менее в России до последнего момента не теряли еще надежды привлечь Болгарию на свою сторону.

В 1912 г. в русской политике наблюдалась некоторая нерешительность. Одни — очень немногие — стояли за сохранение мира на Балканах, другие — за «разрешение» балканским государствам напасть на Турцию, третьи — за всяческое содействие этому нападению.

9 октября Черногория, а 17 октября (1912 г.) Сербия, Болгария и Греция объявили Турции войну. Оба враждебных лагеря европейских великих держав не скрывали, что они на эту войну смотрят как на событие, которое никак не должно изменить их стремлений на Балканах. В России круги, националистически настроенные и близкие к придворным сферам, снова вооружились старыми славянофильскими лозунгами, говорили о кресте на храме св. Софии в Константинополе и только боялись, как бы этот крест не водрузили болгары, войдя в столицу Турции. А в Австрии официозный орган австро-венгерского министерства иностранных дел, венская газета «Nene Freie Presse», тогда же, в октябре 1912 г., писала: «Австро-Венгрия должна завоевать Балканы с экономической точки зрения». Нечего и говорить, что тут разве лишь «для краткости» были пропущены слова: «и Германия». При такой категорической непримиримости воззрений нет ничего удивительного, что, не будучи пророками, очень многие публицисты и государственные деятели предсказывали тогда же, осенью 1912 г., что начинающееся кровопролитие является лишь как бы предисловием к катастрофе, несравненно более страшной, и это — независимо от результатов данного столкновения.

Уже с первых недель войны выяснилась полная невозможность для Турции отстоять Македонию. Победоносное продвижение сербской и болгарской армий, поддержанное греческой угрозой (и вторжением) с юга, подвело союзников к Чаталдже, где сопротивление турок оказалось более значительным, чем того ждали. Но это сопротивление могло только спасти Константинополь, Македония же была потеряна безвозвратно. Вожди младотурок (особенно члены комитета «Единения и прогресса» — Гуссейн-Джахит-бей, редактор газеты «Танин», Измаил-хаки, Талаат-бей — будущий Талаат-паша) частью бежали из Константинополя, частью скрылись в самом городе. В ноябре наступила развязка. Греки вошли в Салоники, сербы взяли Монастырь, болгары не прекращали упорных боев у Чаталджи и осадили Адрианополь. Великие европейские державы (обоих лагерей — и Тройственный союз, и Антанта) предложили обеим сторонам — Балканскому союзу и туркам — свое посредничество: великим державам казалось по разным причинам еще невыгодным вступить в дело и начать теперь же главную «пробу сил». Нужно сказать также, что их всех застал врасплох неожиданно быстрый успех балканских государств. Теперь уже давно выяснено, что Австрия и Германия, с одной стороны, Россия — с другой, ждали продолжительной войны и истощения обеих сторон. Быстрые и решительные успехи союзников обеспокоили как Австрию, видевшую усиление Сербии, так и Россию, встревожившуюся, как бы Болгария не сделалась первенствующей державой на Балканах.

В конце концов истощенные турки пошли на все почти, чего от них требовали победители. Правда, Энвер-бей, человек большой воли, решимости, храбрости и инициативы (и абсолютно не стеснявшийся в средствах честолюбец), несколько задержал ход переговоров: он насильственным переворотом низверг правительство Киамиль-паши. Ему помогли в этом и те члены комитета «Единение и прогресс», которые вскоре приободрились: когда было (3 декабря 1912 г.) заключено перемирие, они перестали скрываться и снова стали играть роль. Переворот этот (23–24 января 1913 г.) ознаменован был, между прочим, тем, что военный министр Назим-паша и несколько его адъютантов были перебиты Энвером и другими заговорщиками. Но это было последней отчаянной попыткой отсрочить неизбежное. Перемирие кончилось, снова пошли бои около Чаталджи, в конце марта пал Адрианополь, и, наконец, мир был подписан 30 мая 1913 г. в Лондоне съехавшимися там представителями воюющих сторон. Болгария получила северную часть центральной Македонии, Фракию с побережьем Эгейского моря, Греция — Салоники и прилегающую к Салоникам Южную Македонию, Сербия — Юго-западную, Западную и часть Центральной Македонии. Черногория получила сравнительно небольшой прирезок: г. Скутари, который, попав после осады (при помощи разных финансовых и дипломатических махинаций) в руки черногорского короля Николая, был у него отнят по решительному требованию Австрии и передан наскоро созданной великими державами «независимой» Албании.

В виде компенсации за огромные увеличения Болгарии граничащая с ней Румыния потребовала (и получила) г. Силистрию и часть болгарской территории, граничащей с Румынией. Болгария должна была на это согласиться, так как иначе Румыния грозила выступить против нее и испортить весь план кампании против турок.

Протест Австрии против присоединения Скутари к Черногории был так резок и решителен, что было ясно, что венский кабинет решится на все, лишь бы помешать этому завоеванию. Точно так же Австрия в течение всей весны 1913 г. вела дипломатическую кампанию против получения Сербией выхода к морю и тоже достигла цели. Чтобы загородить прочно Сербии выход к морю, была путем дипломатических соглашений между великими державами из приадриатической полосы, отнятой у турок, создана «независимая» Албания, которая расположена по берегу Адриатического моря и этим самым и в будущем должна была послужить барьером против Сербии. На албанский престол, будто бы по выбору и желанию населения, был посажен захудалый германский князь Генрих Вид, являвшийся, конечно, простым орудием Австрии и стоящей за ней Германии.

Так окончилась эта балканская война. Ей суждено было получить в истории название «первой балканской войны», потому что едва успели высохнуть чернила на перьях дипломатов, подписавших мир, как вспыхнула вторая балканская война: союзники не могли никак мирным путем разделить добычу.