КОМУ НУЖНА «КАЗАКИЯ»?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

КОМУ НУЖНА «КАЗАКИЯ»?

В примечательной беседе Сталина с Иденом, с которой начался наш рассказ, был еще один пассаж, имеющий прямое отношение к теме. Когда собеседники обсуждали те меры, которые следует предпринять, чтобы германская агрессия никогда не повторилась, то в их числе была обозначена возможность разделения Германии, например, на Баварию, Рейнскую и Берлинскую области путем стимулирования сепаратизма в этих землях. И здесь английский министр иностранных дел высказал сомнение в целесообразности таких шагов, если для этого не будет предпосылок в виде сепаратистских настроений у германского народа. Иначе возникнет ирредентистское (националистическое) движение, которое вновь объединит страну на нежелательной основе.

Весьма разумный и вполне реалистичный подход. В жизни, правда, все было несколько иначе: вначале Германия была поделена на оккупационные зоны держав-победительниц, затем существовало два германских государства, сорок пять лет спустя после победы союзников образовалась единая ФРГ, а сепаратистские устремления в германском народе полностью отсутствовали. Так что Идеи был совершенно прав в своих утверждениях, вот только его предшественники в руководстве британской внешней политикой не всегда следовали этим правилам.

В небольшом местечке под Прагой в начале тридцатых годов проживал в эмиграции донской казак, выпускник академии Генерального штаба, в годы Гражданской войны генерал-майор Исаак Федорович Быкадоров. Он создал и возглавлял организацию «Вольное казачество», объединенную идеей его самостийности. Именно по этой причине к деятельности генерала проявился повышенный интерес в ряде зарубежных государств, где присматривались к проявлениям сепаратизма в России как потенциальному инструменту ее ослабления, а в идеале расчленения на отдельные национальные или территориальные образования.

Вообще-то о создании вместо мощной России конгломерата государств мечтал еще Наполеон. Накануне бегства из горящей Москвы он, как известно, направил своего генерала Лористона к Александру I с предложением о мире — на французских, естественно, условиях. Кутузов, у которого уже созрел план контрнаступления, опасаясь, как бы император не принял опрометчивого решения, задержал посланца Бонапарта в Тарутинском лагере, а затем ему сообщили, что царь аудиенции дать не может. Наполеон был взбешен, кричал, что поворачивает свою армию на Петербург, поставит Россию на колени, а затем урежет ее (в гневе он явно проговорился) — будут созданы герцогство Смоленское, ханство Казанское и королевство Казацкое. Что случилось далее, известно.

Парадокс истории заключался и в том, что именно казаки изрядно потрепали наполеоновские войска, особенно при их отступлении. Они же были в конвое русского императора при его триумфальном въезде в Париж. Шустрые молодцы-казаки немедленно освоили местные питейные заведения и только покрикивали на гарсонов: быстро, быстро. Французы переиначили слово на свой лад и получилось известное теперь во всем мире бистро. А казаки, закончив свою миссию, возвратились в родные места и продолжали верно служить своей отчизне, защищая неприкосновенность ее границ.

Революция и последовавшая за нею Гражданская война оживили идею самостийности казачества и если не создания королевства, как у Наполеона, то, во всяком случае, отделения соответствующих территорий от России, разумеется, под внешним патронажем. Нашлась у влиятельных западных политиков и фигура, которая, по их мнению, могла бы стать лидером казацкого сепаратизма. Таковой, как понял читатель, посчитали И. Ф. Быкадорова. Случилось так, что в то время с генералом повстречался его хороший знакомый, тоже донской казак, и они много говорили о судьбах казачества, положении соотечественников за рубежом и взаимоотношениях с теми самыми западными деятелями, которые питали к эмиграции свой интерес.

Собеседник генерала под большим впечатлением сразу же после встречи подробно записал содержание разговоров, сопроводив эти заметки своими дополнениями о личности Быкадорова, которого считал фактическим лидером зарубежного донского казачества. Вскоре эти записи оказались в распоряжении советской внешней разведки.

О Быкадорове: генштабист, в свое время незаурядный казачий офицер, решительный, энергичный, умный, дальновидный, по убеждениям самостийник. Свои взгляды особенно никогда не афишировал, боясь ссоры с Деникиным, стоявшим за «единую и неделимую». Еще более осторожным стал после расправы главкома Добровольческой армии с кубанскими самостийниками, когда по приказу Антона Ивановича был казнен их лидер Калабухов.

На русско-германском фронте Быкадоров последовательно командовал сотней, полком и дивизией, будучи в должности начальника штаба. Отличался личной отвагой, казаки ему доверяли. Честный, ни одной казачьей копейки к его рукам не прилипло — вот отзыв казацкой массы о нем. Все полученные им награды, в том числе такие высокие, как орден Георгия и Георгиевское оружие, его подчиненные считали вполне заслуженными. После тяжелого ранения генерал потерял глаз.

Авторитет среди казаков Быкадоров сохранил и после революции. Поход Корнилова на Петроград не поддержал, Керенского в его противоборстве с большевиками тоже. Вернувшись в свою родную станицу Константиновскую, начал пропаганду идей независимости Дона, стал деятельным членом Войскового круга. Будучи в эмиграции, сохранил свое реноме, его продолжали считать одной из самых ярких фигур среди самостийников, чем, очевидно, и объясняются виды на него иностранцев, а также их хождение к нему.

Образ жизни Быкадорова можно назвать скромным. Квартира, в которой он проживал, небольшая, убранство простое .

В доме масса книг, в основном по военному делу, в том числе на немецком и французском языках, которыми их хозяин владел, но есть и такие, как «Перманентная революция» Троцкого, сочинения Ленина, речь Сталина на XVI съезде ВКП(б), книжка Беседовского.

Несколько опережая события, заметим, что в конце концов, повидав, послушав, поразмыслив, столкнувшись с закулисьем «Вольного казачества», Быкадоров открыто заявил, что видит будущее соплеменников в едином сильном Российском государстве. Эта его позиция весьма импонировала руководству РОВС и его председателю Е. К. Миллеру, который не преминул выразить удовлетворение по поводу такого шага генерала. Бывшие сподвижники Быкадорова по «Вольному казачеству» нещадно его хулили, даже называли предателем казачьего дела. А он сам себе был судьей.

Но послушаем рассказ самого Исаака Федоровича, как он воспроизведен его земляком.

«Однажды заходит ко мне мой сотоварищ Фролов и говорит, не пора ли, мол, начать деятельную работу, сначала хотя бы за границей. Коль скоро умело поведем дело, то и деньги и всякая другая помощь приложатся сами собой. Спрашиваю, на каком же стержне эта наша деятельность будет вертеться. Он отвечает: да все на том же — Дон, Кубань, Терек. С этого все и началось. Сначала были вдвоем, потом пригласили Билого и других. Заседали, спорили, пока не докатились до учредительного совета, который и родил идею „Вольного казачества“. За все время этих дискуссий я ясно заметил, что чья-то невидимая рука руководит всей закваской. А вскоре Фролов заявил, что по избрании исполнительного органа организации его членам надлежит поехать в Варшаву, где с нужными людьми и будут обсуждены вопросы будущей работы.

Недели через две после этого мы выехали в столицу Речи Посполитой. Состоялась встреча, на которой с принимающей стороны участвовали: пан Голувко, чиновник министерства иностранных дел, Шетцель — начальник 2-го отдела польского Генштаба и французский представитель в звании полковника .

Голувко произнес вступительное слово. Он сказал, обращаясь к нам, что уважаемые господа приглашены для обсуждения деловых вопросов и все сказанное здесь должно храниться в строжайшей тайне. «Лица, присутствующие здесь, — продолжал мидовец, — пользуются у польского правительства абсолютным доверием. Вы, генерал, один из многих, кто был лишен родного крова красными московскими тиранами и вынужден искать пристанища на чужбине. Но еще Данте сказал, что нельзя отечество свое унести на подошвах своих сапог, поэтому вначале нужно его отвоевать. События, которые произойдут в ближайшие годы, возможно, и помогут вам в этой борьбе, если только вы сумеете воспользоваться ими.

Политика великих держав, — продолжал поляк, — предусматривает в последующем жесточайшую экономическую блокаду Советов, имея в виду как неизбежное этому последствие выступления в СССР против существующего строя, и на Вашей, генерал, обязанности лежит использовать их, а для этого необходимо знать ситуацию на местах, иметь постоянную связь с родиной. Заявляю Вам, что, если эти восстания примут для коммунистов более или менее угрожающие размеры и повстанцы обратятся за помощью к цивилизованному миру, мы не замедлим это сделать, хотя бы наша помощь и угрожала тяжелой войной. Мы этого не боимся, польское государство знает, что в этом случае оно не останется одиноким.

Потом Голувко еще раз взял слово и высказался относительно казаков и территории их будущего государства. Смысл сказанного им сводился к тому, что Украина, Дон, Кубань, горцы и Грузия — это заклятые враги не только красной, но и вообще какой бы то ни было Москвы, что перечисленные земли и их народы совершенно готовы к самостоятельной государственной жизни, что они составляют тот юг, который вечно порабощают северяне. Уже довольно подвыпивший Голувко усадил меня возле себя и обещал и деньги и всяческие виды помощи казачеству.

Возвратившись в Прагу, мы разделили между собой роли по руководству организацией «Вольное казачество »: Быкадоров — военно-организационная часть, Фролов — политические отношения с иностранцами, Билый — редактирование журнала, печатного органа организации. Еще в Варшаве нам сообщили, что отпускать нам будут пока по 25 тысяч чешских крон в месяц, но в ближайшее время эта сумма будет увеличена».

Вот после всех этих событий и наведались к Быкадорову визитеры из Польши, Чехословакии, Франции и Англии. Вновь обратимся к записи рассказа Быкадорова.

«Пан Пилсудский, как оказалось, спит и видит под своим державным скипетром все земли по правому берегу Днепра с портом Одессой и протекторатом в конце концов над Украиной, а также всеми казачьими областями от Кавказского хребта до Урала. Само собой понятно, что для осуществления этого нужны кадры, но, естественно, не типа миллеровской знати, а живая сила, каковой являются только донцы. Пилсудский не может этого не знать, и вот он создает „Вольное казачество“, мало того, он идет дальше, требуя уже вполне определенной работы по организации Донского корпуса и обучению его всем последним новинкам: газы, авиация, бактерии, танки, бронемашины, артиллерия, пулеметные части.

Он старается меня облагодетельствовать, приглашает на службу в польский Генштаб, обещает поддержку на «донской престол», полную самостоятельность в моих действиях. Только подпиши я соответствующий договор, в силу которого признается право Польши на вышеуказанные земли и на протекторат. Этим же соглашением я обязуюсь принять все меры к переводу донцов в Галицию, где им временно передадут земли, на которых они будут жить и их обрабатывать, и заняться срочно формированием Донского корпуса. Об этом со мною говорилось уже неоднократно, и думаю, что и впредь еще придется вести такого рода разговоры.

Последний раз я имел беседу с Пилсудский в Варшаве во время съезда «Вольного казачества». Он пожелал увидеться со мной и уговаривал в течение нескольких дней согласиться с его предложениями. Им был разработан текст договора, по которому за Доном признается полная самостоятельность в границах, которыми располагает Донская область, с присоединением на востоке всего Поволжья и Урала, а на юге нынешних советских Терекского, Армавирского, Ставропольского, Майкопского, Черноморского, от Туапсе до Гагр, округов, и Калмыкии. За этой территорией признается право на самостоятельность как казацкого государства со мною во главе. Взамен этого я даю письменное обязательство перевести всех донцов в Польшу, поселить в Галиции и начать как комплектование Донского корпуса, так и работу внутри СССР».

Выделим здесь, что работу с Быкадоровым вел лично фактический руководитель польского государства в эти годы Юзеф Пилсудский, у него был немалый опыт в русских делах, в свое время он был в ссылке за подготовку покушения на царя, затем стал инициатором создания в Галиции диверсионно-террористической организации «Стрелец», уже в то время контактировал с иностранными разведками, во время Первой мировой войны командовал польским легионом в австро-венгерской армии. Став в независимой Польше военным министром, курировал работу польской разведки, из фондов которой финансировалась деятельность и «Вольного казачества» и других организаций эмигрантов из СССР. Упоминаемые Быкадоровым переговоры относительно создания Донского государства Пилсудский начал вести, будучи премьер-министром, так что уже из этого следует, как высоки были ставки в политической игре.

«Далее. Ко мне пожаловали и чехи. Чего они хотят, я так до конца и не понял. Предлагали работу в своем Генштабе. Когда я отказался, то сам престарелый Масарик прислал за мной авто, а потом долго уговаривал пойти к ним на службу. Я человек без самомнения и поэтому приписать это предложение только своим каким-то заслугам и личным качествам не могу».

Поясним, что Масарик — это первый президент Чехословакии, затем трижды переизбирался на этот пост, последний раз в 1934 г. До этого бывал в России, поддерживал связь с кадетами, имел отношение к действиям Чехословацкого корпуса во время Гражданской войны. Так что и в Праге внимание к Быкадорову было на уровне первого лица.

«Но и это не все. Не так давно ко мне пожаловал французский посол в Чехословакии и предлагал всякие блага в двух вариантах .

Первый: донцам дают убежище в Алжире, где безвозмездно предоставляется земля для обработки. Я возглавляю все это дело. Дальше признается и поддерживается самостоятельность Донского государства в границах, которые совпадают с теми, что предлагал мне Пилсудский. За это я обязуюсь предоставить Франции право на железнодорожное и шоссейное строительство на Дону, на пользование Туапсинским портом, сооружение Каспийско-Азовского канала (приблизительно по рекам Маныч—Качальник) и эксплуатацию Донецкого угольного бассейна. Впредь до образования казацкого государства я в Алжире формирую Донской корпус и с ним участвую в случае войны на стороне Франции против Италии.

Второй вариант: донцам дается постоянное убежище во Франции, их поселяют на границе с Италией, предоставляют и территориальную автономию с выходом к морю, сохраняют быт, язык, религию, школы и то управление, которое желают иметь донцы. Взамен этого мы превращаемся во французских казаков, сохраняем свой военный уклад и охраняем границу с Италией. Опять же формируется Донской корпус, и в случае войны он выступает на стороне Франции против Италии, причем все приобретения на итальянской территории, сделанные с помощью Донского корпуса, предоставляются во владение Донской области во Франции.

Как видите, предложение одно лучше другого. Я, не задумываясь, отказался, ибо все это не то, что я хочу и что может принести счастье донцам. Это ведь, в сущности говоря, авантюра. Несмотря на довольно решительный отказ, француз заявил, что он понимает всю серьезность сделанного им предложения, на которое вот так сразу можно ответить только отказом, и позволяет себе смелость вторично побеспокоить меня по затронутому вопросу через определенный промежуток времени. Хотя я еще раз подтвердил ему свой отказ, он все же ушел, кажется, с надеждой в конце концов добиться успеха.

Наконец, последний могущественный претендент. Это Англия.

У меня был, возможно, Вы о нем слышали, знаменитый по Востоку, особенно среди арабов, полковник Лоуренс, умное и хитрое творение. С ним я беседовал несколько часов через переводчика. Он начал сразу с конкретных действий.

Все Закавказье, Дагестан, Абхазия и все современные советские горские республики поступают под протекторат Его Величества. Территория старого Дона, на западе добавленная Лучанском, Озовкой, Бахмутом и Мариуполем; на юге Кубанью, Калмыкией, Ставропольем, Тереком и Крымом; на востоке нынешним Нижне-Волжским краем, старым Уралом и Оренбургским войском с городами Челябинском и Златоустом, составляет буферное государство новых донцов, которое возглавляется мною. Государство это находится в союзе с Соединенным Королевством, причем внешняя политика в интересах обеих стран согласуется с правительством Его Величества.

Всякого рода разработки полезных ископаемых, развитие индустрии, дорожное и портовое строительство осуществляются только силами и средствами самого государства, все концессии согласовываются с британской стороной.

Правительство Его Величества соглашается поселить донцов в одной из колоний и разрешает им на свой страх и риск формировать Донской корпус, снабжая его обмундированием, оружием, денежными средствами, продовольствием и пр. Генерал Быкадоров дает письменное обязательство все эти расходы возместить после образования Донского государства.

На это я ему ответил: предложение, полковник, неприемлемо. Передайте своему правительству, которое уполномочило Вас вести со мною переговоры, что далее разговоров на эту тему о скрытой вассальной зависимости Дона от вас, англичан, я вести не буду. Впредь они возможны лишь при непременном условии признания Дона как абсолютно независимого государства.

После этого полковник встал, раскланялся и обещал информировать о содержании беседы свое правительство. Кроме того, Лоуренс предложил мне возвратить те 700 тыс. рублей, которые англичане забрали у Богаевского, наложив на них арест еще в начале эмиграционного периода, причем обещал начислить на эту сумму еще 1,5 процента годовых.

Вот видите, какая уйма желающих знаться с донцами» .

Английский разведчик Лоуренс широко известен как непосредственный участник крупных операций английской разведки на арабском Востоке, о чем упоминает и генерал Быкадоров. Об этом периоде деятельности Лоуренса рассказывает превосходно снятый фильм, который неоднократно демонстрировался по российскому телевидению. Менее известно то обстоятельство, что позже, в 1925—1929 гг., находясь в Пешаваре и Карачи, он вел разведывательную работу по Советскому Союзу с сопредельных территорий, в том числе афганской. Возможно, что беседа с Быкадоровым — это последний крупный и амбициозный проект, в котором был задействован полковник. Правда, ему, в отличие от многих других его успешных дел, никогда не суждено было осуществиться. Лоуренс погиб в результате дорожно-транспортного происшествия в мае 1935 года. Думается, совсем неплохо, что мы получили возможность добавить новые штрихи к его портрету .