П.А. Смирнов, Ф.И. Крючков. СОЛДАТ РЕВОЛЮЦИИ.
П.А. Смирнов, Ф.И. Крючков. СОЛДАТ РЕВОЛЮЦИИ.
Англичане, американцы, французы высадили десанты и заняли Мурманск, Кемь, Онегу, Архангельск. Посланный В. И. Лениным для инспекции северных губерний М. С. Кедров принялся организовывать отряды для отпора врагу. Но были эти отряды малы, разрозненны, слабо вооружены, не имели боевого опыта. Почти не было командного состава. Кедров телеграфировал В. И. Ленину: «… Присылайте надежных товарищей, бывших боевых офицеров и просто желающих бороться революционеров. / ГАОРСС ЛО, ф. 1000, оп. 45, д. 2, л. 89./
На этот призыв из Питера потянулись эшелоны с отрядами только еще создававшейся Красной Армии. С одним из таких эшелонов отправился на Север и 7-й инженерный отряд имени Петроградского Совета под командованием Петра Солодухина. Один из нас, пишущих эти строки, - П. А. Смирнов, бывший офицер, - был назначен командиром батальона, а другой - большевик Ф. И. Крючков - его адъютантом.
В августе 1918 года петроградские добровольцы разгрузились в Котласе. Командующий Котласским боевым районом А. И. Геккер сразу же направил наш отряд вниз по реке, в распоряжение командира Нижне-Двинской бригады П. Ф. Виноградова.
Интервенты рвались от Архангельска в глубь страны по двум направлениям: по железной дороге через Вологду - к Москве и Петрограду; по Северной Двине через Котлас, Вятку и Пермь- в тыл 3-й советской армии, которая едва сдерживала Колчака, занявшего Екатеринбург. Остановить врага должна была 6-я советская армия, в которую мы теперь входили.
Отряды нашей армии были слабо вооружены, красноармейцы плохо одеты и обуты, питались иногда чем попало. А англичане, американцы, французы, итальянцы, поляки, сербы и примкнувшие к ним белогвардейцы имели хорошую по тому времени технику, добротное обмундирование и вполне достаточные запасы продовольствия. Численное превосходство тоже было на их стороне: наша 6-я армия едва насчитывала девять тысяч бойцов, а противник - до шестнадцати тысяч штыков и сабель в регулярных, обученных частях.
К августу 1918 года Интервенты продвинулись от Архангельска по Северной Двине на 300 километров, достигли ее притока - реки Ваги, захватили Шенкурск и развивали наступление на Котлас.
По прибытии 7-го инженерного отряда в Конецгорье Солодухин взял с собой несколько командиров и направился на командный пункт П. Ф. Виноградова. Отряд получил задачу расположиться на правом берегу Двины, где вместе с командами буксиров и барж находилось до 1700 красноармейцев, отбивавших натиск противника.
Нам приходилось бывать на совещаниях в штабе бригады. Среди командиров появился вскоре молодой командир гаубичной батареи Иероним Уборевич. Когда ему задавали вопросы, он отвечал быстро, лаконично и предельно ясно. Предложения, вносимые им, были продуманны, дельны и не встречали возражений. По всему чувствовалось, что это специалист своего дела. Бывший подпоручик, по национальности литовец, он добровольно вступил в Красную Армию в Петрограде и прибыл на Северный фронт в качестве инструктора артиллерии. Здесь быстро обратил на себя внимание знаниями и опытом, благодаря чему А. И. Геккер назначил его командиром Отдельной котласской тяжелой батареи.
Мы познакомились с И. П. Уборевичем. Оказалось, что он окончил ускоренный курс Константиновского артиллерийского училища и задолго до Октября вступил в большевистскую партию, организовывал революционные отряды на Румынском фронте, командовал революционным полком в боях против белогвардейцев и австро-германских оккупантов.
Осенью 1918 года, в конце навигации, бои на Северной Двине носили ожесточенный характер. Противник прилагал усилия к тому, чтобы прорваться к Котласу, по крайней мере продвинуться как можно дальше вверх по реке и закрепиться там до следующей навигации.
Наши артиллеристы разрушали укрепления противника, громили скопления его войск, немало потопили на Двине вражеских судов. И в этом значительная доля «вины» Уборевича. Под руководством Иеронима Петровича моряки установили доставленные ими из Кронштадта 120-миллиметровые пушки на две железные баржи, и наша флотилия пополнилась двумя плавучими батареями.
В краткие передышки между боями Уборевич обучал артиллеристов, показывал нам, пехотным командирам, способы наилучшего использования орудий. Запомнились его уроки по применению малокалиберных пушек Маклена. Он брал схемы вражеских целей, карандаш, топографическую карту и говорил: - Давайте поставим «макленовки» вдоль берега на сто - сто пятьдесят шагов одну от другой и замаскируем.
Появляется на реке вражеская канонерка - даем по ней четыре-пять выстрелов. Противник ищет наше орудие, а оно уже быстро переместилось на другую позицию. В это время другая пушка стреляет. Чередуясь, меняя позиции, «макленовки» становятся неуязвимыми. Если нам даже не удастся вывести из строя бронированный корабль, то по крайней мере заставим врага отходить или вести бесцельный огонь.
После гибели П. Ф. Виноградова командование Двинской бригадой временно принял на себя военный комиссар Беломорского округа Макаров. Но в конце сентября нам был объявлен приказ командующего Котласским боевым районом: «Товарищи красноармейцы и матросы, на ваших глазах доблестной смертью героя пал командующий Двинской бригадой товарищ Виноградов, показавший пример самопожертвования во имя мирового социализма, во имя торжества миллионов угнетенных тружеников над шайкой мировых угнетателей. Дабы не внести смятения в ваши ряды после гибели товарища Виноградова, мною приказано было вступить во временное командование военному комиссару Беломорского округа товарищу Макарову, как старому партийному работнику... Товарищ Макаров просил при первой возможности заменить его лицом надежным и обладающим специальными военными знаниями.
Сего числа я приказал вступить в командование тов. Уборевичу- командиру гаубичной батареи, сформированной благодаря его неутомимой энергии и познаниям. Товарищ Уборевич - член Коммунистической партии, верный товарищ, доказавший на деле свою преданность трудовому народу, подвергавшийся гонениям и арестам во времена Керенского. Кроме того, товарищ Уборевич обладает военными познаниями, так недостающими в нашей Красной Армии.
Приказываю исполнять все его приказания и всеми силами способствовать проведению их в жизнь...
Я глубоко уверен, что товарищ Уборевич со своей железной энергией с честью выполнит задачу, возложенную на него, при условии, что инструкторы, красноармейцы и матросы проникнутся желанием оказать ему полную поддержку, точно будут исполнять все его приказания.
Командующий Котласским районом Геккер» / ЦГАСА, Ф 750, оп. 1, д. 3, л. 36/.
А на следующий день мы прочли первый приказ Уборевича: «Согласно приказанию начальника Котласского района тов. Геккера в командование бригадой вступил.
Приветствуя вас, храбрые защитники социализма, в своем первом приказе к вам я требую именем векового горя бедняка проявить стойкость и храбрость в оказании сопротивления коварному врагу.
Стойко будем защищать долгожданное освобождение от ига богачей и никогда не склоним нашего Красного знамени перед плетью гордого насильника.
И да не загрязнит никто из нас насилием и грабежом мирного населения нашу чистую идею коммунизма. Гоните вон из ваших рядов всех грязных и преступных людишек!
Товарищи, вспомните смерть и раны наших вождей u товарищей, мощно и дружно крикнем: Да здравствует непобедимая наша революция!
Командующий Двинской бригадой Уборевич- Губаревич» / ЦГАСА. Ф 2166, оп. 2, д. 8, л. 158./
И. П. Уборевич принимал бригаду, далеко еще не сформированную, слабо обученную, с пестрым составом бойцов и командиров - малообстрелянных добровольцев.
В нее вливались и новые пополнения. Иные из новых отрядов были засорены эсерами, меньшевиками, анархистами.
В 1-м Вологодском полку, набранном по мобилизации в Ярославской губернии, оказалось немало кулаков. Две роты ярославцев отказались выступить на позицию. К ним присоединились некоторые подразделения других батальонов, и вся эта ватага двинулась в тыл, бесчинствуя по дороге.
Уборевич вызвал Солодухина и приказал немедленно задержать смутьянов.
- Это, Петр Андрианович, прямой отголосок ярославского мятежа, - сказал Уборевич. - Надо каленым железом пресечь попытки эсеров ударить нам в спину.
Две роты под командованием П. А. Смирнова и пулеметную команду Иероним Петрович перебросил в лес и скрытно расположил по обе стороны дороги. К месту засады подтянули петроградских моряков под командой товарищей Разина и Кара.
Уборевич и Солодухин в сопровождении конников Хаджи-Мурата внезапно появились из-за поворота дороги. Мятежники остановились. Тут же перед ними развернулись двуколки с пулеметами, а из лесу показались красногвардейские цепи. Мятежники окончательно растерялись.
Иероним Петрович спокойно подъехал к ним и потребовал:
- Кто не желает защищать Советскую власть, клади винтовку и сходи с дороги.
Мятежники замерли, но не прошло и минуты, как среди них раздались голоса:
- Кончай бузу!
Уборевич вместе с Солодухиным въехал в гущу гудевшей толпы, поднял руку.
- Я понимаю, - сказал комбриг, - что вы одурачены подстрекателями. И все же стыдно, товарищи! Кого вы послушали? Почему они прячутся за вашими спинами?
- Да вот они! - раздался голос из толпы. - Тащи их вон!
- Нет, нет. Разберемся после. А сейчас – стройся. Вот ваш новый командир, - сказал комбриг, указывая на Солодухина.
Прошло несколько минут, и перед нами выстроились мятежные роты.
- Слушай мою команду! - раздался голос Солодухина.
- Смирно! На пле-чо!
Случай в Вологодском полку явился хорошим уроком для Уборевича. Было обращено серьезное внимание на политическую работу в частях. Каждый перерыв в боях стал использоваться для воспитания бойцов. Коммунисты разъясняли красноармейцам положение на фронте, очередные задачи Советской власти, рассказывали о деятельности В. И. Ленина. К нам приезжали члены Реввоенсовета армии Н. Н. Кузьмин, М. К. Ветошкин, представители политического отдела армии, в частности Р. С. Землячка. Они обходили избы, где размещались красноармейцы, вели с ними беседы.
Одновременно в ходе боев и в перерывах между ними приходилось обучать бойцов военному делу. Уборевич сам проверял, как они знают материальную часть оружия, как стреляют в цель, владеют штыком. Особое внимание обращал на бойцов новых пополнений. Бригада по-деловому готовилась к зимнему наступлению. Разрозненные отряды переформировывались в полки и батальоны, укреплялась дисциплина и политическая сознательность бойцов, накапливался боевой опыт.
В октябре 1918 года Уборевич задумал широкое наступление.
Первый штурм укрепленных позиций противника у деревни Ивановской выпал на долю нашего отряда. В атаку вместе с питерскими рабочими пошли и местные добровольцы. Но противник держался крепко: ни первая, ни вторая, ни третья наши атаки успеха не имели.
Тогда к нам прибыл Уборевич. Изучив положение, он посовещался с Солодухиным и принялся за организацию атаки.
Деревня лежала на высоте примерно в километре от наших исходных позиций. Именно на этом километре, насыщенном вражескими укреплениями, и предстояла решающая схватка.
- Артиллерийскую подготовку атаки Уборевич взял на себя. Орудия открыли огонь по окопам перед деревней. Еще рвались снаряды, когда Солодухин поднял питерцев в атаку. За ними, уступом справа, двинулась еще одна рота. Она обогнала бежавшего впереди Солодухина и приблизилась к вражеским окопам. Тут Уборевич прекратил обстрел окопов из орудий и весь огонь перенес на деревню. Еще дружнее бросились вперед атакующие. Вот уже линия окопов позади. С криками «ура!» на высоту кинулись питерцы. Пошли в рукопашную. Польские легионеры, шотландцы и французы начали сдаваться, большая часть их бросилась бежать.
Наш отряд, подкрепленный ротой латышей, получил приказ закрепиться в Ивановской и непрерывно беспокоить врага, создавая впечатление, будто мы пытаемся продолжать наступление. А когда введенный в заблуждение противник оттянул часть сил с левого берега Двины на правый, мы начали демонстрировать наступление вниз по Двине. Приходилось продвигаться по заболоченной местности, заросшей кустарником, нередко проваливаясь в холодную воду. От огня противника укрывались за кочками, залегали, а где позволяла земля, окапывались.
Солодухин остановил нас у деревни Троицкой, где и простояли два дня, чутко прислушиваясь к тому, что происходило на левом берегу Двины. Там шла ожесточенная артиллерийская и ружейно-пулеметная перестрелка, лишь изредка устанавливалась томительная тишина.
Но вот командир латышской роты, располагавшейся у самой реки, прислал связного: над Селецкой трижды взмыли вверх красные ракеты. Т о был сигнал: селение взято, развивать наступление по обоим берегам Двины одновременно. Мы двинулись в атаку на Троицкую.
Через несколько дней мы узнали, что в трудный момент боя за деревню Селецкую Уборевич сам вел прямой наводкой огонь картечью по контратакующей вражеской пехоте. В сводке штаба 6-й армии об этом бое говорилось: «... Наши части под д. Селецкой и Городецкой достигли значительных результатов под доблестным командованием тов. Уборевича... Противник подвез пятьсот штыков подкреплений к д. Городецкой. Нами было начато наступление на левом берегу Двины на д. Селецкую и одновременно начат глубокий обход позиций противника у д. Селецкой.
В результате наших маневров противник в панике бежал из д. Селецкой, а немного позже и из д. Городецкой... Трофеи: три морских 120-мм орудия; два 100-мм; одно 42-линейное орудие, два зенитных орудия, два 37-мм орудия...» / ГАОРСС ЛО, ф. 1000, оп. 45, д. 11, л. 51./
Овладев Троицкой, мы с боями продвигались вперед.
В начале декабря 1918 года в один из редких дней затишья И. П. Уборевич заехал в штаб нашего отряда. Мы узнали, что он назначен начальником 18-й стрелковой дивизии, действующей на железнодорожном направлении, и отправляется в штаб на станцию Плесецкую. А к нам заехал неспроста.
В деревенской избе за кружкой чая Иероним Петрович рассказал нам в общих чертах о плане захвата Шенкурска.
- Шенкурск будем брать, Петр Андрианович, - говорил он Солодухину, - с трех сторон: с запада, юга и востока. Удар с востока, от Северной Двины, явится для белых полной неожиданностью: они убеждены в непроходимости тайги, а тут надо пройти сто пятьдесят верст. В штабе армии я порекомендовал поручить это дело тебе. Сколько у тебя сейчас людей?
- Немногим больше шестисот, - ответил Солодухин.
- Этого, конечно, маловато. Усилим тебя Железным батальоном и петроградцами. Прежде всего надо научить людей хорошо ходить на лыжах. Ответственным за лыжную подготовку, по-моему, надо назначить комбата Павла Смирнова.
- Согласен, - ответил Солодух ин.
- Поучитесь у здешних крестьян-охотников. Посмотрите, как они одеваются в поход, как ходят, какие берут с собой продукты.
После отъезда Уборевича мы стали усиленно готовиться к новому походу. Разыскали среди партизан опытных охотников. Они научили, как смазывать лыжи, подгонять снаряжение, оружие, чтобы не было помех на ходу. Научились мы работать палками и пробираться через леса. И мы не подвели Иеронима Петровича.
В январе наш отряд участвовал в боях за Шенкурск, а в марте бригада Солодухина с боем заняла важный опорный пункт противника Большие Озерки и наступала на сильно укрепленную станцию Обозерскую.
Потом главное командование Красной Армии приказало перебросить часть сил с Севера под Петроград, на борьбу против Юденича.
И тут проявились высокие партийные качества Иеронима Петровича. Сознавая важность защиты Петрограда, он не считался с тем, что на Севере предстоят еще жестокие бои с интервентами, и отдавал на Петроградский фронт лучшие части, выделял проверенных командиров. С согласия Реввоенсовета 6-й армии он отправил большую группу командиров и политработников во главе с П. А. Солодухиным.
Провожая нас, Иероним Петрович говорил:
- Части Красной Армии, прикрывающие подступы к Питеру, остро нуждаются в получившем боевой опыт, пролетарском по духу командном составе. Смелее выдвигайте, товарищи, на командные должности хорошо показавших себя на деле рядовых бойцов. Не ослабляйте политическую работу в частях. Очищайте части от антисоветских элементов.
В июне 1919 года, когда было подготовлено решительное наступление на нарвском направлении, командование оборонявшей Петроград 7-й армии стало давать странные, подчас нелепые распоряжения.
Никто тогда еще не знал, что в штабе армии обосновались искусно замаскировавшиеся враги, уцелевшие после разгрома контрреволюционного «национального центра» и поддерживаемые подпольным английским комитетом. В числе заговорщиков, готовивших антисоветский мятеж в момент приближения противника к красному Питеру, оказался и начальник штаба армии. Командиры-коммунисты стали отказываться выполнять распоряжения штаба 7-й армии, казавшиеся явно вредительскими. Приказы стали обсуждаться. В частях создалось нетерпимое в условиях военного времени положение.
Тогда начальник 6-й дивизии Петр Солодухин предложил Петроградскому комитету обороны вытребовать И. П. Уборевича и назначить начальником Нарвского боевого участка. Из Смольного был послан запрос на Север. Но Реввоенсовет 6-й армии ответил:
«... Петроград, Смольный, Комитету обороны.
... Положение на фронте армии в связи с назревающими событиями требует присутствия Уборевича, как начдива, пользующегося доверием войск. Выдающиеся качества тов. Уборевича без соответствующей лично им проведённой подготовки порученных ему частей и знакомства с ним последних пользы не принесут. Почему РВС-6 не находит возможным командировать его в ваше распоряжение». / ГАОРСС ЛО, Ф 1000, оп. 46, д. 16./
Так не привелось нам встретиться с И. П. Уборевичем на защите Петрограда. Но предстояло еще много боев с белогвардейцами на разных фронтах.
В октябре 1919 года мы с П. А. Солодухиным и группой других командиров получили приказ отправиться на Южный фронт.
Примерно в то же время Совет обороны Республики назначил И. П. Уборевича командующим войсками 14-й армии. Встретились мы с ним в штабе Южного фронта, в Серпухове.
Перед этим мы получили назначение в 9-ю стрелковую дивизию 13-й армии, и как ни просили направить к Уборевичу в 14-ю армию, нам ответили отказом.
В штабе фронта мы разыскали Иеронима Петровича и пожаловались ему.
- Девятая дивизия, друзья, - стал успокаивать он нас, - входит в тринадцатую армию, которой командует наш боевой товарищ по Северу- Анатолий Ильич Геккер. К тому же ваша дивизия будет действовать на правом фланге тринадцатой армии, то есть рядом с левым флангом четырнадцатой армии. Стоит ли расстраиваться? Ведь цели и задачи у нас одни. Значит, громить дроздовцев и корниловцев будем вместе! И не раз еще увидимся!
В действительности так оно и получилось. В сложной обстановке боев под Орлом не раз приходилось о6ращаться к И. П. Уборевичу, согласовывать действия 9-й дивизии с левофланговыми частями 14-й армии.
И мы гордились успехами 14-й армии, как и своей, 13-й. Нас радовало, что армия Уборевича одной из первых нанесла тяжелый удар белогвардейским войскам под Орлом и Кромами.
В день взятия Харькова войсками Уборевича мы решили его поздравить и подали Солодухину мысль послать ему телеграмму: «... Командарму-14 Уборевичу. Члену РВС Орджоникидзе.
Дорогой друг! Восхищаемся героическими подвигами 14-й армии под умелым командованием сына пастуха. Гордясь ими, шлем тебе и тов. Орджоникидзе сердечный привет. Мы тоже доказали способность стремительно идти вперед и бить белогвардейские банды под славным руководством командарма-13. Сегодня прибыл Алешин. Находясь далеко от вас, мы мысленно с вами, просим быть уверенными, что у вас есть искренние друзья. Вперед, друзья, к победе!
Ваши друзья начдив-9 Солодухин, Алешин». / ЦГАСА, ф. 1203, оп. 2, д. 46, л. 5./
А уже на польском фронте весной и летом 1920 года нам довелось снова воевать под начальством И. П. Уборевича.
П. А. Солодухину он поручил командовать Сводной дивизией, П. А. Смирнову- 63-й стрелковой бригадой, начальником штаба бригады назначил Ф. И. Крючкова.
В июле 1920 года Иероним Петрович был послан на врангелевский фронт и назначен командующим 13-й армией, сменив Р. П. Эйдемана. Взял он с собою П. А. Солодухина и нас.
Все мы трое попали в одну дивизию - 15-ю Инзенскую, только что укомплектованную необстрелянными еще бойцами и командирами. Зная Солодухина, И. П. Уборевич не сомневался, что дивизия под его командованием выполнит любую задачу, и включил ее в Правобережную группу. Вместе с 52-й и Латышской дивизиями мы форсировали Днепр и участвовали в боях на Каховском плацдарме.
Белое командование не придавало большого значения нашей Правобережной группе, полагаясь на непреодолимость мощной водной преграды- Днепра.
Уборевич постарался всячески укрепить это убеждение противника. Он выпустил несколько ложных приказов, указывавших на то, что командование 13-й армии считает участок Правобережной группы пассивным и главные операции намеревается вести совсем в другом направлении. Сделана была и ложная перегруппировка войск. А тем временем наши части форсировали Днепр.
Обосновавшись на левом берегу, группа под командованием Р. П. Эйдемана потеснила корпус Слащева и стала угрожать всему тылу врангелевских войск в Северной Таврии и их сообщениям с Крымом. Тогда Врангель спохватился. Он бросил против нас из своего резерва конный корпус генерала Барбовича. Наша 15-я дивизия приняла на себя удар крупной группы конницы противника и, отбиваясь от нее, вынуждена была отступать к Корсунскому монастырю.
Здесь во время яростной контратаки пал смертью храбрых начальник дивизии Петр Андрианович Солодухин.
И все же Латышская и 52-я дивизии отбили натиск белых, стремившихся прижать к Днепру и уничтожить войска Правобережной группы. Каховский плацдарм остался в руках 13-й армии и сыграл потом немалую роль в борьбе против Врангеля.
Едва затихли бои, нас вызвал командарм Уборевич.
Вид его был печален. Долго молчал, потом вздохнул, подошел к нам, обнял и сказал: - Вам, друзья, я поручаю доставить тело Петра Андриановича в Питер...
После траурного митинга мы отправились с телом начдива в Петроград и в солнечный день 22 августа 1920 года опустили прах Петра Солодухина в могилу на Марсовом поле.
В газете 13-й армии за 4 сентября мы прочли некролог: «... Революция требует жертв, и вот ещё одна жертва, ещё одна незаменимая потеря для Советской Республики и нашей Коммунистической партии. 8 августа смертью героя, смертью, которой умеют умирать только немногие из лучших, пал начальник 15-й стрелковой дивизии Петр Андрианович Солодухин. Петр Андрианович умер, но дело его, дело освобождения трудящихся, не умрет.
Его геройская смерть вдохнет новые силы и мужество в сердца оставшихся бойцов дивизии и заставит их твердо идти к той великой цели, к которой всю жизнь стремился наш дорогой товарищ. Слава погибшему герою-борцу! Имя его будет навеки вписано в историю революционной борьбы русского пролетариата. Командарм-13 Уборевич».
Нам не забыть траурного митинга.
Прощаясь с прахом П. А. Солодухина, Иероним Петрович сказал тогда: - Пусть знают наши враги, как красные бойцы защищают свое право на жизнь без капиталистов. Пусть они знают, что бойцы и командиры Красной Армии готовы до последней капли крови защищать власть Советов. Такой смерти - смерти героя, с оружием в руках, в пылу борьбы, с сознанием того, что ты умираешь за правое дело, - можно только позавидовать...
Это были трогательные, искренние слова. Командарм Уборевич сам почел бы за счастье, если того потребовала бы революция, умереть в бою за нее с оружием в руках.
Он умер обезоруженный, оклеветанный.
Великая партия коммунистов восстановила доброе имя своего славного сына, развеяв туман лжи и провокаций.
Благодарные советские люди не забудут тебя, наш дорогой друг и наставник. Сыновья и внуки бойцов и командиров, которых ты вел в атаки за власть Советов, под руководством великой партии Ленина строят и построят коммунистическое общество, о котором мы мечтали в те далекие годы.