38. Противоречия
38. Противоречия
«Я думаю, что наш дух, который и есть душа, возвращается к Богу, который нам его дал», — сказал Меноккио 16 февраля (на втором допросе). «Со смертью тела умирает душа, но дух остается», — поправился он 22 февраля (на третьем допросе). Утром 1 мая (шестой допрос) он вроде бы вернулся к первоначальному утверждению: «душа и дух — одно и то же».
Его спросили о Христе: «Кто был Сын Божий — человек, ангел или истинный Бог?». «Человек, — ответил Меноккио, — но в нем был дух». И добавил: «В Христе либо была душа одного из ангелов, рожденных в древние времена, либо его душа была сызнова создана Святым Духом из четырех элементов, либо произошла из природы. Нельзя ничего сотворить доброго, иначе как втроем, и потому Бог как Святому Духу, так и Христу даровал знание, волю и могущество, так что им было отрадно вместе... Когда двое в чем-то несогласны, то и третий туда же, а когда согласны двое, то заодно с ними и третий; и потому Отец даровал волю, знание и могущество Христу, чтобы и он имел суждение...»
Уже перевалило за полдень: вскоре объявят перерыв и допрос возобновится после обеда. Меноккио говорил без остановки, сыпал пословицами и цитатами из «Цветов Библии», захлебывался в словах. Он устал. Он уже несколько месяцев провел в тюрьме и надеялся, что суд вскоре закончится. Но при этом его опьяняло сознание того, что его с таким вниманием слушают ученые монахи (и есть даже нотарий, который записывает его ответы) — до сих пор его аудиторию составляли полуграмотные крестьяне и ремесленники. Инквизиторы это, конечно, не папа, не король, не князья, перед которыми он мечтал высказаться, но тоже неплохо. Меноккио повторялся, добавлял новые подробности, забывал о том, что говорил раньше, запутывался в противоречиях. Христос «был человеком, как мы, родившимся, как мы, от отца и матери..., но Бог через Духа Святого избрал его себе в сыновья... Бог избрал его своим пророком и даровал ему великую мудрость через Духа Святого, и я думаю, что он творил чудеса... Я думаю, что у него был такой же дух, как у нас, потому что душа и дух — одно и то же». Но что это значит: душа и дух — одно и то же? «Раньше вы говорили, — прервал его инквизитор, — что со смертью тела умирает и душа; потому ответьте, умерла ли душа Христа с его смертью?» Меноккио засуетился, начал перечислять души, которые Бог дал человеку: разум, память и т.д. На вечернем заседании судьи вернулись к этому вопросу: у Христа со смертью тела погибли также его разум, Память и воля или нет? «Да, погибли, потому что на небесах нет надобности в их работе». Так значит, Меноккио отказался от идеи неподвластного смерти духа и полностью отождествил его с душой, обреченной на гибель вместе с телом? Нет, не отказался: вскоре, заговорив о Страшном суде, он скажет, что «эти сиденья были заняты духами небесными, а будут заняты духами земными, избранными из наилучших», и среди них будет дух Христа, «потому что у Христа, сына его, дух земной». И как все это понимать?
Полностью распутать все эти головоломки невозможно, да, наверное, не надо и пытаться. Но дело в том, что за противоречиями словесными у Меноккио скрывалось противоречие по существу.