14
14
В порту Иясу рыбный мастер Хосио Мисуки поднялся на палубу «Счастливого дракона», чтобы проследить за разгрузкой. Он обменялся несколькими фразами с капитаном тунцелова — приветствия, вопросы по службе, как при каждом возвращении с промысла, ничего лишнего. Экипаж занят привычным делом, люди быстро передвигаются: надо поскорее доставить покупателям улов.
Поначалу взгляд Мисуки остановился на крупных тушах рыб, покрытых инеем. Потом он перевел взор на руки матросов, таскавших ящики и орудовавших тросами лебедок. Руки вспухшие. А что это за багровые полосы на шее? Он подошел ближе. Действительно, вид у людей нездоровый. Молодые парни задыхались от усталости, с трудом поднимая нетяжелые ящики. Некоторые присаживались отдохнуть на бухты канатов.
Мисуки обратился к капитану:
— У ваших людей больной вид. Что-нибудь случилось?
— Честно говоря, не знаю. Они подхватили какую-то кожную болезнь. Сейчас я вам все расскажу, только покончим с разгрузкой.
Мисуки решил позвонить владельцу.
— Нисикава-сан, мне кажется, вам необходимо приехать. Люди со «Счастливого дракона» явно больны. Возможна эпидемия…
Состояние экипажа встревожило хозяина судна. Люди наотрез отказывались показать язвы на теле. Что за проказа могла свалиться на них с неба?
«Счастливый дракон» причалил к пирсу в воскресенье утром. В городской больнице Иясу дежурил только один врач. Он быстро осмотрел двадцать три человека. Состояние первых шестерых успокоило его:
— Можете идти домой. Следующий…
Сонами Масуда и радист Айкичи Кубояма настолько ослабли, что товарищи вынуждены были вести их под руки. Они подставили непокрытые головы под серый «снег», и теперь у них выпали все волосы; на щеках были ожоги.
Дежурный вызвал в больницу главного врача. Доктор Сунсуки Оби прощупал затвердения на месте ожогов. Это не может быть результатом воздействия солнечных лучей. Не похоже это и на кожное заболевание. Какого происхождения язвы? Главный врач подробно расспрашивал моряков.
— Две недели назад, — рассказал Судзуки, — мы увидели, как сильный свет вспыхнул на рассвете на западе. Казалось, взошло второе солнце. А потом снова в той стороне стало темно… Семь минут спустя мы услышали грохот, и в небе появился гигантский гриб. Полтора часа ничего не происходило, но затем на палубу вдруг посыпался серый пепел…
— Где вы находились в тот день? На каком расстоянии от Маршалловых островов?
— Мы были к северу от Ронгелапа…
Доктор Оби читал в японских газетах сообщение из Вашингтона об эвакуации людей с Ронгелапа. Значит, моряки рыболовного судна попали под те же радиоактивные осадки, что и 236 островитян и 28 американских синоптиков. Доктор Оби хорошо помнил описание клинической картины пораженных в Хиросиме: затвердения на коже, выпадение волос, признаки острой анемии… Он принял решение срочно перевести Масуду и Кубояму в клинику при Токийском университете.
— Всех остальных я оставлю в больнице для наблюдения…
На следующее утро крупная токийская газета «Иомиури», опережая все другие издания и даже радио, опубликовала на первой полосе под огромными заголовками весть о несчастье, постигшем «Счастливый дракон»:
«ДВАДЦАТЬ ТРИ МОРЯКА ПОДВЕРГЛИСЬ АТОМНОМУ ОБЛУЧЕНИЮ ВОЗЛЕ БИКИНИ. ДВОЕ ИЗ НИХ В КРИТИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ».
Страна, еще не успевшая прийти в себя от жутких призраков Хиросимы и Нагасаки, была парализована. Японцы уже послужили подопытным «материалом» для стратегов атомной войны, травма десятилетней давности была на памяти у всех.
Паника, охватившая всю страну, превосходила ту, что начнется в 1965 г. от страха перед эпидемией холеры.
Сообщение попало в самую больную точку: ведь рыба — основной продукт питания населения. А судьба, постигшая двадцати трех моряков «Счастливого дракона», грозила сотням тысяч людей, занятых в рыбной промышленности.
Япония оказалась перед угрозой лишиться своего хлеба насущного. Целый народ был объят худшей из болезней — страхом перед неведомым и неуправляемым. Случай с маленьким тунцеловом вырос в воображении объятых паникой до размеров вселенской катастрофы. Что с Облаком? Возможно, не сегодня-завтра серый пепел покроет всю Японию?!
А что с грузом «Счастливого дракона»? Надо немедленно изъять 55 тонн тунца и акул, поместить их в металлические контейнеры и зарыть как можно глубже»! Слишком поздно… Предприимчивый хозяин успел в тот же день вывезти товар на рынок. Часть улова поступила в розничную продажу, остальное — на консервную фабрику. К моменту, когда в газетах взорва лась бомба замедленного действия, концов нельзя было уже найти.
Лучшие полицейские силы были брошены по следам отравленной рыбы. Сыщики установили, что тридцать профессоров университета лакомились акульими плавниками на воскресном банкете; там же подавали ломтики тунца в уксусе. Всю снедь приготовили из улова] «Счастливого дракона»… Приемные покои японских больниц были забиты охваченными страхом людьми, принявшими обыкновенную темноту за первый симптом атомной болезни.
Помещенные на обследование профессора оказались совершенно здоровыми. Но когда их собрались выписывать, поступило сообщение, что в Иокогаме госпитализированы тридцать шесть человек, не подозревавшихся в том, что они отведали рыбы со «Счастливого дракона».
Ложная тревога: у больных оказалось обычное пищевое отравление. Но массовый психоз уже не поддавался контролю. В течение двух дней сотни тонн непроданной рыбы были выброшены на городские свалки.
К уличным торговцам, предлагавшим традиционное блюдо — сырую рыбу с рисом, не подходил ни один покупатель. Рыбные рынки, где в любое время дня и ночи можно было приобрести дары моря, обезлюдели. Хозяйки в ужасе отшатывались от тунцов и акул, они боялись даже приближаться к прилавкам.
Наконец наибольшую часть груза с облученного судна «Счастливый дракон» обнаружили; санитарные власти закопали его, постаравшись придать этой акции максимум огласки. Но этот жест не в силах был унять волну страха — ведь могли выявиться новые очаги заражения. «Счастливый дракон» в тот роковой день вел лов в районах Маршалловых островов не в одиночку. Дозиметристы обследовали несколько десятков судов; на некоторых обнаружили слабые следы радиоактивной пыли.
А ведь эти шхуны находились в тысяче миль от эпицентра!
Осмотр нельзя было ограничить только теми судами, что оказались на пути движения облака, следовало учесть маршруты миграции рыбы в океане. Какой-нибудь косяк мог пройти через зараженную зону, а в сети рыбаков попасть в 2 тысячах миль дальше. Поэтому дозиметрический контроль распространили на всю рыбу, выловленную в северной части Тихого океана и доставленную в японские порты. Министерству здравоохранения пришлось воздвигнуть огромный санитарный кордон вокруг Японского архипелага. Специалисты со счетчиками Гейгера ползали в трюмах, и если на расстоянии 10 сантиметров стрелки прибора реагировали на улов, он считался непригодным для употребления. Были уничтожены сотни тонн рыбы.
В первые дни по возвращении «Счастливого дракона» в Иясу рыботорговцы других портов согласно законам конкуренции попытались выгодно использовать это происшествие. Над причалами запестрели плакаты: «Покупайте нашу рыбу, застрахованную от радиации».
Но покупатель не видел никакой разницы. В конце концов отчаявшиеся работники рыбного промысла собрались на гигантский митинг в Токио. Он проходил под лозунгом: «Чтобы убить рыботорговлю, не нужны пули. Достаточно горстки пепла с Бикини».
* * *
Доктора обнаружили у семи матросов «Счастливого дракона» повышенное количество лейкоцитов. Шестнадцать других, поначалу отпущенных по домам, вскоре были помещены в токийские клиники. Им кололи витамины, делали переливания крови. Судьба моряков беспокоила американцев куда больше, нежели состояние жителей Ронгелапа, эвакуированных на базу Кваджалейн. У доктора Джона Мортона, главы медицинской комиссии, учрежденной Соединенными Штатами в Японии после трагедии Хиросимы, пробегал мороз по коже при мысли о том, что эти люди провели две недели в море на зараженном судне, не получив первой помощи. Возможно ли при таком сроке приостановить болезнь? Каковы будут ее последствия? Островитянам «повезло»:.хотя радиоактивные осадки осыпали их с головы до ног, они были эвакуированы в кратчайшие сроки.
Японское правительство начало расследование случившегося со «Счастливым драконом». Знал ли капитан Цуцуи о существовании запретной зоны? Как он проник в нее, минуя кордоны? Вашингтон утверждал, что во всем виноват капитан. Предупреждение о «закрытии» района Маршалловых островов было передано всем торговым и промысловым судам.
Ответ капитана тунцелова гласил:
— Мне было известно, что на Бикини расположен американский полигон. Но там не производили взрывов с 1946 г. А испытания на Эниветоке прекратились два года назад и проходили в 300 милях от того места, где мы ловили.
Он клялся, что он ничего не знал ни о расширении запретной зоны, ни о возобновлении испытаний.
Министр иностранных дел Японии принял посла Соединенных Штатов и уведомил представителя великой державы, что японское правительство, очевидно, будет вынуждено потребовать компенсации ущерба, понесенного членами экипажа. Его собеседник обещал самым внимательным образом заняться делами «жертв бикинийского инцидента». В результате этого дипломатического демарша госдепартамент опубликовал следующее заявление:
«Правительство Соединенных Штатов серьезно озабочено известием о том, что здоровью нескольких японских рыбаков был нанесен ущерб во время ядерных испытаний на Маршалловых островах. Сейчас в сотрудничестве с японскими властями ведется тщательное расследование с целью установить, каким образом, несмотря на строгие меры предосторожности и широкое оповещение, мог произойти данный печальный инцидент».
Пентагон поначалу скрывал от американской общественности сюрпризы, преподнесенные взрывом 1 марта. Лишь сообщения из Токио вынудили сенаторов и наблюдателей, присутствовавших при «извержении» на Бикини, нарушить официальное молчание. Не окажись «Счастливый дракон» в тот злополучный день в роковом месте, избиратели президента Эйзенхауэра пребывали бы в неведении относительно шока, поразившего страны Тихоокеанского бассейна.
Оказывается, специалисты радиационной защиты погрешили в расчетах: запретная зона вокруг Бикини была недостаточно широка. Перед очередными взрывами термоядерных устройств, намеченных программой, следовало на всякий случай очистить Подмандатную территорию и, кто знает, быть может, вообще запретить судам появляться в северной части Тихого океана.
Но в целом испытания прошли успешно. Старлинг Коул, председатель Комиссии по атомной энергии, заявил, что Соединенные Штаты способны сбросить водородную бомбу в любой точке земного шара «при условии, что наши базы будут находиться достаточно близко от цели». Другой член комиссии, конгрессмен Ван Зандт, подчеркнул, что сила взрыва превзошла все ожидания: «Бомба могла бы смести с лица земли Вашингтон».
* * *
«Проверено счетчиком Гейгера». Даже с такой этикеткой, украшенной официальной печатью, рыба оставалась лежать на прилавках. Стихийная забастовка покупателей парализовала одну из важнейших отраслей японской экономики. К лету страх распространился не только на все продукты моря, но и на сам Тихий океан.
Посол США в Токио Джон Эллисон выступил с успокоительными заверениями. Отныне зона вокруг Бикини, запретная для торгово-промыслового мореплавания, будет расширена в восемь раз. Ее новые границы сообщены правительствам всех заинтересованных стран. Капитаны судов и летчики обязаны обозначить на своих картах красным карандашом гигантский круг посреди Тихого океана. Ни одно судно, ни один аэроплан, случайно зашедший в эту зону, не проскользнет мимо бдительных патрулей, постоянно дежурящих на воде и в воздухе. Заблудшую овцу вовремя выведет добрый пастырь.
Эллисон вручил японцам научный бюллетень Комиссии по атомной энергии: «На основании тщательно проведенных расчетов риск заражения рыбы, выловленной за пределами зоны испытаний, сведен до минимума. В крайнем случае эта относительная опасность может быть ликвидирована установлением сразу после проведения взрыва краткосрочного дозиметрического контроля за уловом в пограничных с запретной зоной районах…»
Но японские биологи и океанографы были обеспокоены не только заражением рыбы. Не может ли теплое океанское течение, отходящее к западу от Маршалловых островов, донести радиацию до побережья страны? Американские специалисты постарались разуверить их и в этом:
«Скорость течений чуть превышает один километр в час. Таким образом, учитывая перемешивание слоев воды, радиоактивность становится неопасной уже в нескольких километрах к западу и абсолютно неразличимой на расстоянии 1000 километров».
Предположения, уверения, выводы. Но никто не проводил подробных анализов воды и планктона в океанских просторах… Великий страх дал толчок первой стихийной кампании в защиту окружающей среды. Учителя японских школ говорили ученикам:
— Этим летом вы не должны купаться в море.
Родители запретили детям ходить на пляж. Такой страх представлялся экспертам КАЭ совершенно иррациональным и неоправданным; особенно он раздражал в соседстве со столь грандиозным начинанием, как операция «Ладья», призванная решить судьбу мира. Зона, объявленная опасной самими пиротехниками фейерверк ка, уже превосходит размерами Японские острова и такую страну, как Франция!
Но «Ладья» планировалась лишь в качестве дебюта целой серии испытаний. Что станет с океаном, когда Соединенные Штаты сбросят в него неисчислимое множество радиоактивных веществ? Опасность не поддавалась объяснению.
Красные флажки, вывешенные на японском побережье летом 1954 г., вызвали саркастический смех и раздражение советников президента Эйзенхауэра: очередная глупая антиамериканская истерия.
Им было невдомек, что впервые в истории население единодушно восстало против загрязнений океана.
Мир разделился — и поныне делится — на тех, для кого слово «бикини» означает «взрывной» купальник, и тех, в чьей памяти оно вызывает картину смертоносного гриба в небе. Бассейны с отфильтрованной морской водой для отдыха военных заставляют забыть превращенный в мусорную свалку океан.
* * *
Ученый с другой планеты, высадившийся на пляже Ронгелапа через несколько месяцев после катастрофы, смог бы изучить жизнь маршалльской общины во всех подробностях. Жители покинули остров, не взяв с собой ничего, не успев свернуть циновки, не закончив обеда. Рыбачьи пироги лежали там, где их бросили спешно эвакуированные жители. Даже следы босых ног еще сохранились на песке. Домашние животные бродили у каменных изгородей. Люди исчезли под пеплом Бикини, но их селение осталось целым и невредимым, их образ жизни застыл, прерванный в одночасье.
Жители этих атомных Помпей, 236 человек — мужчины, женщины и дети, — получили самую высокую дозу гамма-облучения, какую когда-либо получал человек. С момента взрыва до их эвакуации с атолла прошел пятьдесят один час. В течение этого времени они подверглись облучению силой в 175 рентген. Двадцать восемь американских синоптиков, осыпанных радиоактивным пеплом на соседнем Ронгерике, знали об опасности. Они облачились в защитные комбинезоны, заткнули все щели алюминиевого барака тряпьем и ждали в импровизированном убежище помощи. На Ронгелапе же все это время полуголые люди оставались под открытым небом.
Дважды в день врачи в госпитале на Кваджалейне осматривали зараженных островитян, их кожу, волосы, считали кровяные шарики, исследовали данные анализов. Ведь патологические явления представляют еще и научный интерес, не правда ли?
* * *
Ходили слухи, что президент Эйзенхауэр склонялся к прекращению термоядерных испытаний на Бикини. Но председатель Комиссии по атомной энергии адмирал Льюис Страусс отговорил его. В частности, он предложил:
— Раз японцы опасаются заражения океана и морской фауны за пределами запретной зоны, надо дать им возможность самим произвести дозиметрический контроль. Пусть ловят частицы там, где их нет.
Двенадцать дней спустя после прибытия в порт «Счастливого дракона» взрывы возобновились. В программе они были скромно обозначены как «дополнительные испытания». Водородные бомбы вывозили на баржах в лагуну, сбрасывали на парашютах, укладывали на коралловый риф.
Японские рыболовные суда, приближавшиеся к Бикини более чем на 1800 километров, попадали в портах приписки на карантин. Судно «Тадеси Мару» водоизмещением 88 тонн подвергли в Кобе дозиметрическому контролю: счетчик Гейгера непрерывно стучал. Радиоактивная пыль оказалась на робах и фуражках всех 23 членов экипажа. Между тем эта шхуна вела лов тунца в районе островов Палау, в 2 тысячах километрах к западу от Бикини. Более того, там же, в Кобе, приборы зарегистрировали следы радиации у судов, промышлявших к северо-востоку от Филиппин — в 3200 километрах от Бикини!
Как только отгремел последний взрыв, японское исследовательское судно «Сункоцу Мару» двинулось в плавание по запретной зоне. На борту его находилась «специальная группа по изучению вод Бикини». До сих пор биологические работы велись экспедицией Лоуренса Дональдсона только в лагунах атоллов-мишеней. А сейчас на всем пути следования океанских течений биологи брали пробы воды, планктона, рыб и морских обитателей.
Вопреки предсказаниям американских специалистов, японская группа обнаружила посреди океана на большом расстоянии от эпицентра наличие сильной радиоактивности не только у мигрирующих рыб, но и у планктона и мелких рыбешек. Все это указывало на то, что между Маршалловыми и Марианскими островами возникло огромное поле заражения. Американцы недооценили эффект накопления радиации после стольких взрывов.
Примерно в 450 километрах к западу от Бикини уровень радиации в литре воды в сто раз превышал норму. Осадки, разносимые течениями и передаваемые через микроорганизмы крупным морским обитателям, грозили причинить такой же ущерб, как если бы в Тихом океане уже произошла атомная война…
Один физик, присутствовавший при первых взрывах водородной бомбы, сказал:
— По-моему, американцы дошли сейчас до той стадии, когда полигоны должны быть изолированы от всех жилых мест и убраны с морских путей.
Знаменитого японского специалиста по лучевой болезни профессора Цузуки, наблюдавшего рыбаков «Счастливого дракона», пригласили в Женеву на сессию Международного Красного Креста. Медики, юристы, военные эксперты собрались за круглым столом, чтобы обсудить проблему защиты гражданского населения от последствий возможного применения атомного оружия.
В кулуарах профессор Цузуки сказал:
— Такие испытания безопасно проводить только на Луне.
Если бы подобная идея вызрела в умах военных стратегов, то селенологи немедленно возразили бы, что было бы преступлением против науки заражать наш естественный спутник. И с их мнением согласились бы.
Но с чего вдруг поднялась такая буря вокруг спокойных вод Бикини? По какому праву требуют прекращения «дополнительных опытов»?! Куда проще раз и навсегда объяснить японским школьникам, что Тихий океан — это большое Американское озеро.
* * *
23 сентября 1954 г. Тысячи рыболовных судов, рассеянных по Тихому океану, приняли по радио тяжкую весть: умер Айкичи Кубояма. Медицинские бюллетени утверждали, что он поправляется, но желтуха и воспаление легких сразили его. Доктора добавляли: «Он пробовал на зуб снег с Бикини».
Еще одна жертва атомной лихорадки.
Экипажи замерли в минуте молчания. Ни морякам, ни миллионам японцев не надо было напоминать, кто был Кубояма.
В эфире звучал реквием по радисту «Счастливого дракона».
В Японии закрылись все рыбные рынки.
До конца года в 13 портах страны суда, возвращавшиеся даже с каботажного плавания, проходили дозиметрический контроль.