Впервые танки против танков
Впервые танки против танков
18 июля 1936 года в Испании начался фашистский мятеж генерала Франко против республиканского правительства. Это событие приковало к себе внимание всего мира. Вдохновители мятежа фашистские правители Германии и Италии сразу же стали посылать в Испанию эскадрильи самолетов, танки, пушки, наемные войска. А Англия, Франция и США под видом невмешательства во внутренние дела Испании, по существу, также помогали мятежникам.
События в Испании глубоко взволновали прогрессивное человечество. Легальными и нелегальными путями в эту страну потянулись антифашисты.
Руку помощи республиканской Испании протянули и советские люди. Среди них было немало наших танкистов. О их боевых подвигах остались свидетельства в мемуарной литературе – книгах Маршалов Советского Союза Р. Я. Малиновского и К. А. Мерецкова, генерала армии П. И. Батова, генерал-полковника А. И. Родимцева, генерал-лейтенанта С. М. Кривошеина, генерал лейтенанта А. А. Ветрова и других. Много страниц советским танкистам посвятил Михаил Кольцов в «Испанском дневнике».
Журналист А. П. Лазебников еще в 1937 году в «Комсомольской правде» опубликовал цикл очерков о Поле Армане (Пауле Матисовиче Тылтыне) – первом в истории Красной Армии танкисте, удостоенном звания Героя Советского Союза. Отметим, что мужеством отличился Арман и в годы Великой Отечественной войны. 2 августа 1943 года, за пять дней до своей гибели, Поль Арман, восхищенный нашей победой на Курской дуге под Прохоровкой, писал с Волховского фронта домой жене и дочери:
«Сквозная атака! Смешались в кучу танки, люди... Сшибались в лоб, таранили друг друга, расстреливали сзади... сто немецких танков горело одновременно. Ах, если бы мне собственными глазами увидеть такой костер! Всего же там уничтожили около трехсот пятидесяти танков и штурмовых орудий. Сбили острие танкового клина, которым фашисты пытались нас расколоть!
Ты понимаешь, что это – великий перелом в войне? Мы летом выбили из рук немцев их наступательное оружие! Мы научились побеждать не только в морозы, мы бьем их в разгаре лета, в июльскую жару.
Хожу гордый – первым в истории боем танков с танками командовал все-таки я! И первый танковый таран в истории совершил мой Семен Осадчий... Я, ей-богу, имею право на толику тщеславия и признаюсь в этом только вам двоим».
Да, толика, крупица успеха советских танкистов в грандиозном танковом сражении под Прохоровкой была заложена танкистами Поля Армана в Испании. А было это так.
...В 16.00 5 октября 1936 года грузовой теплоход «Комсомол» в Феодосийском порту дал три прощальных гудка. В его трюмы были погружены 50 танков Т-26, запасные двигатели к ним, боеприпасы, горюче-смазочные материалы. С танками плыли 30 советских инструкторов-танкистов во главе с полковником С. М. Кривошеиным. Утром 13 октября «Комсомол» бросил якорь на рейде испанского морского порта Картахена.
Советские танки поступили в распоряжение республиканской армии. Но нужно было еще подготовить испанских танкистов. И уже через несколько дней в Арчене, небольшом городе в 90 километрах от Картахены, началась такая подготовка.
Однако еще до того, как были обучены испанские экипажи, стало известно, что советские танкисты-добровольцы сами примут участие в боях с мятежниками. Для этого предназначалась ударная подвижная группа капитана Поля Армана в составе 15 танков.
Кто и как выдержит экзамен в первом бою? Ведь в Красной Армии на срочной службе находились совсем молодые люди. Они редко стреляли боевыми снарядами и патронами. Боевого опыта не имели никакого. Кое-кому из танкистов подчас не хватало характера даже на занятиях, когда командир отдельного танкового батальона капитан Поль Арман учил своих подчиненных преодолевать в танке речку или карабкаться на крутой склон с опасностью сорваться, опрокинуться...
Что касается танка Т-26, то он считался одним из лучших. Его хвалили танковые начальники, хвалил и нарком обороны Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов. Многим танкистам тоже нравилась эта машина. Участник войны в Испании гвардии полковник в отставке Александр Андреевич Шухардин позже так охарактеризует ее:
«...Т-26 – лучший в то время образец танка. На его вооружении имелись 45-миллиметровая пушка и пулемет. Достаточно надежной была и броневая защита. Все это в сочетании с хорошей маневренностью, проходимостью и высокой скоростью давало Т-26 огромное преимущество над имевшимися в армии мятежников немецкими танками Т-1 и итальянскими „Ансальдо“.
Масса Т-26 была в три раза больше, чем «Ансальдо», на вооружении наш танк имел 45-миллиметровую пушку и пулемет, тогда как «итальянец» располагал лишь двумя спаренными пулеметами. У нашего танка бронирование было кругом 15 миллиметров, у «Ансальдо» толщина брони лобовой части корпуса составляла 12 миллиметров, а борта – 8 миллиметров. В боекомплект нашего танка входило 165 снарядов и 3654 патрона для пулемета, а гибрид двух фирм «Фиата» и «Ансальдо» имел в боекомплекте всего 3200 патронов. Да и по запасу хода наш танк превосходил итальянский почти в два раза.
Но советские танкисты понимали, что и Т-26 еще весьма несовершенен: часто на ходу теряет гусеницы, подвеска у него сложной конструкции {две тележки у каждого борта), да и та ненадежна, «сгорают» поршни, двигатель бензиновый, пожароопасный, слабоват для танка... Вот этим машинам, в отработке которых, и в первую очередь ходовой части, принимали участие кировцы, и предстояло держать первый боевой экзамен.
Некоторых из выше приведенных тактико-технических данных полковник Кривошеин и капитан Арман тогда еще не знали и не без волнения ждали встречи с вражескими танками на поле боя. Ведь еще никогда до этого танки не сражались с танками. Предполагали, что скорее всего придется воевать против итальянских «Ансальдо» или старых французских «Рено» – они были на вооружении испанской армии.
Но в Испании оказались не только эти танки. Да и не только танки. Как писал немецкий генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг, Испания стала
«...местом испытания всех видов оружия... а также местом, где можно было бы проверить правильность уставных положений, стала настоящим театром военных действий».
В небе Испании фашисты испытывали пикирующие бомбардировщики Ю-87 и истребители Ме-109. На земле проверялись 88-миллиметровые зенитные пушки, танки Т– I и Т– II, подпольно созданные в фашистской Германии под видом гусеничного трактора, а также тяжелые броневики...
Итак, получен приказ: срочно выслать в распоряжение командующего Мадридским фронтом роту танков с русскими экипажами, а в башнеры зачислить испанцев – лучших курсантов учебного центра.
Переброска танков из Арчены под Мадрид не обошлась без больших трудностей. Боевые машины пришлось грузить на железнодорожные платформы, чья грузоподъемность не соответствовала массе Т-26 (10,3 тонны). Кроме того, танки выходили за габариты платформы – ведь европейская колея уже нашей. Борта платформ не откидывались, как это делается в России с давних времен. Поэтому некоторые платформы пришлось усилить, подложив под гусеницы танков шпалы и куски рельсов. Но главная опасность заключалась в том, что предстоящая дорога изобиловала тоннелями и крутыми виражами. Это также надо основательно учесть.
И вот танки погружены на платформы. Не дожидаясь, пока эшелон тронется, колонна автомашин, до отказа груженных горючим, боеприпасами, запасными частями, продовольствием, направилась к Мадриду своим ходом. Грузовики вели испанцы. Тылом на колесах командовал Анатолий Новак.
К вечеру следующего дня эшелон добрался до станции Вильяканьяс. Дальше рельсового пути не было. Танки быстро разгрузили, и они двигались своим ходом. До места назначения – городка Вальдеморо – предстояло пройти около 80 километров.
На рассвете 28 октября 1936 года группа Армана сосредоточилась в оливковой роще севернее Вальдеморо. Рядом проходило шоссе из Мадрида в Аранхуэс.
Танки прибыли на фронт в отличном состоянии, экипажи были настроены по-боевому. Капитан в тот же день доложил командующему:
– Рота полностью обеспечена боеприпасами, горючим, технической помощью. Нужно срочно установить взаимодействие с пехотой, артиллерией, авиацией.
Но обстоятельства на фронте не дали советским танкистам времени на установление взаимодействия с другими родами войск. Нужно было немедленно сосредоточиться на исходной позиции и атаковать противника.
А. А. Шухардин подробно описал первый бой танкистов.
Республиканское командование готовило в направлении от Вальдеморо на Сесенья-Ильескас контрудар по фашистским мятежникам...
Однако обстановка была неясной. Не было точных сведений ни о противнике, ни о расположении республиканских сил... Поэтому когда танкисты в походной колонне с открытыми люками подошли к Сесенье, то Арман, увидев группу военных, принял их за республиканцев (форма одежды в это время была у обоих воюющих сторон одинаковая). Он подъехал к ним с поднятой правой рукой, сжатой в кулак, и крикнул: «Салуд!» Те, видно, не расслышали приветствия из-за лязга гусениц. Арман по-французски потребовал отвести стоявшую на дороге пушку и скоро увидел, как из Сесеньи выходят шесть марокканцев. Стало ясно, что он разговаривает с фашистами. Он дал сигнал «Вперед», быстро опустился в танк и выстрелом оповестил всех танкистов, что начался бой.
Танки ворвались на улицы, уничтожая оторопевшую пехоту противника, легковые машины с офицерским составом, конницу и артиллерийские орудия. Столкнувшись в узком переулке с двумя эскадронами марокканской конницы, они почти целиком их истребили.
Пройдя Сесенью, рота направилась к восточной окраине Эскивиаса. Здесь завязался второй бой. Он вошел в историю танковых войск, потому что впервые танки сражались с танками.
А произошло все это так.
Еще в начале марша на Сесенью Арман, не ведая обстановки и местонахождения мятежников, отправил 3 танка в разведку, а через 20 минут двинулись остальные танки. Но до сих пор от разведчиков донесений не поступило, и ни один из трех танков на сборный пункт не явился. Мысль о них не давала покоя Арману. Около трех часов капитан ждал хоть кого-нибудь из троих: Лобачева, Соловьева или Климова. Но не дождался и с тяжелым сердцем дал команду повернуть назад, на Сесенью. Двигаясь через Эскивиас, он часто вылезал на башню, не показались ли на горизонте его разведчики?
Но вместо них на большой скорости подъехала машина лейтенанта Павлова. Механик-водитель Пермяков круто развернул танк. Павлов спрыгнул на дорогу и бегом бросился к командиру.
– Фашистские танки «Ансальдо»! Движутся навстречу... Наверное, ищут нас,– не переводя духа выпалил лейтенант.
– Сколько машин? – спросил Арман.
– Подсчитать не удалось. Мешает рельеф местности. Машин восемь, а может, и больше...
– Противник вас видел?
– Ручаюсь, что нет. Моя машина укрыта в ложбине.
– Я бы на вашем месте не ручался!..
В открытый бой вступать было опрометчиво, тем более, что неизвестно было, сколько у противника танков. Поэтому Арман решил устроить засаду.
У Армана были все основания предполагать, что «Ансальдо» из осторожности пойдут не по дороге, а параллельно, по сильно пересеченной местности. Взгляд капитана остановился на всхолмленном поле, поросшем кустарником.
– Как думаете, Лысенко, кусты позволят нам замаскироваться? Не слишком малорослые? – обратился Арман к командиру машины.
– Рост подходящий. Башню за ними не увидят.
Капитан поделился своим замыслом с командирами танков. Все разбежались по машинам. Арман взмахнул флажком, и танки один за другим стали рассредоточиваться по полю, укрываясь за кустами. Для позиций выбрали северные скаты холмов по всей ширине поля. И когда правофланговый танк Куприянова въезжал в заросли на дальнем конце поля, по нему открыли огонь из пулеметов.
Арман предупредил по радио:
– Внимание, танковая засада!
Стало ясно, что еще раньше в кустарнике укрылись танки мятежников. Напрасно ручался Семен Павлов, что его не заметили. Он не учел, что фашисты знают местность лучше. Их уже предупредили, что по тылам разгуливают танки республиканцев.
Однако фашисты совершили грубую ошибку: у них не хватило выдержки или тактической грамотности. Они открыли огонь по правофланговому танку Куприянова с дистанции, с какой принести вреда нашим танкам не могли, но раскрыли место своей засады.
Арман неотрывно следил за правым флангом. Машины Куприянова и Осадчего начали маневр, стремясь охватить с двух сторон заросли кустарника.
Танк Армана был ближе всех к противнику. Лысенко и Арман увидели, как слева из-за гребня продолговатого холма выползали танки. Вид их. для наших танкистов был непривычным. Корпус клепаный, вместо поворотной башни на корпусе установлена боевая рубка, в которой слева по ходу установлено два спаренных пулемета, а справа располагался триплекс водителя. Ходовая часть имела семь опорных катков в подвеске смешанного типа (две тележки по три катка и один каток в блоке с ленивцем). Арман легко узнал итальянские «Ансальдо» и стал считать: ...– Один... два... четыре... шесть... восемь...
Повторяю, нет слов, советские Т-26 во много крат по вооружению и бронированию превосходили танки фирм «Фиат» и «Ансальдо». Но наш Т-26 развивал скорость 30 километров в час, а «итальянец» – 42.
Позже немцы будут иронически отзываться об итальянцах и их танках:
– Они отличаются от немецких тем, что имеют три скорости назад и одну скорость вперед...
И вот танкистам Армана предстояло начать первую в летописи войн танковую дуэль. Капитан подал механику-водителю Мерсону команду «Стой». Сам он сел к орудию, развернул башню и поймал в перекрестие телескопического прицела шедший впереди «Ансальдо». Выждал секунду и нажал на педаль спуска. Итальянский танк подпрыгнул, остановился и загорелся. И не похоже было, что он горит. День стоял ясный. Пламя таяло в солнечном свете. Только позже над машиной туго завился клуб черного дыма.
Бой продолжался. Вдруг на крутой покатости холма у танка Армана заклинило орудие, и ствол беспомощно уставился в сторону. Мятежники это заметили и сразу же решили, что ближайшая к ним машина стрелять из орудия не может. Два «Ансальдо» сразу же осмелели и стали приближаться к нашему танку. Цель их была ясна: подъехать вплотную к танку и через смотровые щели расстрелять экипаж.
Но затея оказалась бесплодной. Противник не знал, что смотровые щели в наших танках закрыты оргстеклом, непробиваемым пулями. Арман по радио скомандовал ближайшим танкам открыть по вражеским машинам огонь. «Ансальдо» маневрировали, стремясь не подставить свои борта, осторожничали. Арман подал новую команду Осадчему:
– Вперед!
Танк, набирая скорость, устремился в лобовую атаку на двух «Ансальдо». Нервы у тех не выдержали, и они повернули назад. Осадчий настиг отставший танк на кромке крутого склона и ударом в корму сбросил его в мелкое ущелье.
– Ай да Осадчий! Ну и силища! – крикнул с восхищением по радио Арман.
Преследовать второго «Ансальдо» до осмотра своего танка было рискованно, и Осадчий повернул назад. Экипаж же второго «Ансальдо» в панике покинул машину и пытался укрыться между холмами. Но ему не удалось уйти от пулеметной очереди Осадчего.
Два «Ансальдо» потеряли мятежники, остальные разворачивались, чтобы укрыться за холмом. И хотя огонь наших танкистов был не очень точным, Лысенко увидел, что еще два итальянских экипажа, перетрусив, покинули машины.
Таран не прошел бесследно и для нашего танка. Когда к нему подъехал Арман, в люке показалось окровавленное лицо Осадчего.
Поль Арман на всю жизнь запомнил бои в Испании, в которых ему пришлось участвовать со своими танкистами. Он помнил не только месяц и день того или иного события, но и часы, и даже минуты. Через шесть лет, 29 октября 1942 года, уже с фронта Великой Отечественной войны Арман писал друзьям в Ташкент:
«...Ровно шесть лет назад, 29 октября, я вышел на рассвете из штаба пятого интернационального полка, отдал боевой приказ и сел в танк...
В 8.05 механик-водитель Мерсон раздавил первое орудие мятежников, и в эту минуту начался первый наступательный бой молодой республики... В 11.00 произошел первый в мире бой танков с танками. Итальянцы отправились к праотцам... К исходу дня передо мной стояли Мерсон и командир танка Лысенко. Спецовки их были изодраны в клочья, сквозь лохмотья были видны перевязанные раны, кровоподтеки и обнаженное, в ожогах тело».
По 16 часов пришлось пробыть в танках подчиненным Армана 29 октября 1936 года. Пока им угрожала опасность, они не могли в полной мере ощущать усталости. Известно, что на учениях танкисты не всегда выдерживали за броней 8 часов. А тут в бою – в два раза больше. И возвращаясь из танкового рейда в Вальдеморо, Арман почувствовал, как он измучен.
«Итоги этого первого дня действий группы Армана были очень велики,– вспоминает А. А. Шухардин,– уничтожено и рассеяно всадников и пехоты около двух эскадронов и двух батальонов, выведено из строя 12 орудий, два-три десятка транспортных машин с грузами, а также два танка».
Сообщение о подвиге танкистов капитана Грейзе, под таким псевдонимом воевал Поль Арман в Испании, громким эхом прокатилось по всей Испании и вызвало отклики даже в зарубежной печати. Настроение республиканцев поднялось, моральное состояние улучшилось.
Советский доброволец танкист С. Моргун, вспоминая о событиях тех далеких лет, писал, что появление в войсках мятежников итальянских танков «Ансальдо» поначалу угнетающе подействовало на недостаточно обученные и слабо вооруженные части республиканцев. Приход советских танков Т-26 изменил положение. «Ансальдо» оказались бессильными против нашей великолепной брони, против пушек, снаряды которых разбивали стальное покрытие фашистских танков. Неудивительно, что в первом же бою мы обратили в бегство вражеские машины.