Зарплата учителей в эпоху пятилетних планов

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Зарплата учителей в эпоху пятилетних планов

В царской России учителя получали меньше других специалистов с образованием. Деньги нужны были всем, но разные группы учителей просили о повышении заработной платы по-разному, потому что преследовали разные цели. Сельским учителям нужно было просто выжить, а городские (которые всегда получали больше) мечтали сравняться в оплате руда с другими высококвалифицированными специалистами. Женщинам-учителям платили меньше — еще одно доказательство неравенства полов. Но требования о повышении зарплаты объединяли всех, несмотря на разный статус, пол и политические взгляды{225}. После 1914 г., за десятилетие революций, Первой мировой и Гражданской войн уровень жизни в стране упал катастрофически. Не стало субсидий от центральных властей, и учителям жилось очень туго, они иногда просто голодали. В 1924 г., когда ЦК партии впервые обратил внимание на их невысокую зарплату, средний доход учителей начальной школы составлял 25 руб. в месяц (довоенный минимум в Царской России был 30 руб.). К 1927 г. большинство учителей зарабатывали примерно вдвое меньше довоенного, в то время как доходы рабочих заметно выросли{226}.

Однако когда в стране в 1930 г. решительно взялись за образование, улучшилось и денежное содержание учителей. К 1931 г. средняя зарплата выросла до 90 руб. в начальной школе и до 130 руб. в средней. В начале 1933 г. среднемесячный заработок учителя в начальной школе составлял 100 руб., а в средней — 200 руб. Существенные прибавки подтверждаются статистическими данными по саратовским школам, где средняя зарплата с 1928 по 1932 г. почти удвоилась — с 58 до 115 руб.{227}

Большую роль сыграло постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 9 апреля 1936 г. «О повышении зарплаты учителям и другим школьным работникам». Заработки в начальной школе выросли до 250-300 руб., а в средней — до 270-425 руб. Зарплата снижалась на 10%, если педагог не имел необходимого образования, и увеличивалась на 10% за 25-летний и более стаж, а в отдаленных регионах — ни много ни мало на 50%. Плата вводилась за дополнительные уроки, прием экзаменов и выполнение административных функций{228}.

Таким образом, заработки за этот период выросли существенно. Н. В. Красовская проработала в школе тридцать три года. Она вспоминала, что ее зарплата выросла с 35 руб. в 1903 до 65 руб. в 1913 г. (когда она была директором школы); в 1925 г. зарплата была 42 руб. и выросла до 105 руб. в 1932 г. После 1936 г. у многих учителей зарплата увеличилась более чем в два раза, к тому же они получали различные бонусы. Учитель начальной школы, получавший в 1928 г. 60 руб., мог рассчитывать в зависимости от его образования и местоположения школы на 250 руб., а в конце 1930-х гг. даже на 300 руб.{229} О существенных прибавках говорят опросы эмигрантов. Учитель городской средней школы с высшим педагогическим образованием и большим стажем работы мог получать 500 руб. и больше, а самые лучшие педагоги — до 900 руб.{230}

Те же учителя-эмигранты, однако, указывают, что рост цен и дефицит самых необходимых товаров препятствовали реальному улучшению жизни. Бывший директор школы рассказывал, что, хотя его зарплата выросла с 45 руб. в 1927 г. до 350 руб. в 1939 г., это мало что ему дало: «Стоимость жизни тоже росла, и учителям всегда не везло». Один бывший учитель подытожил: «Мне приходилось напряженно работать, чтобы жить самой примитивной жизнью»{231}. Как будет показано далее, рост зарплаты помог учителям удовлетворить только самые необходимые потребности и тем самым лишь немного приблизил их к желанным жизненным стандартам.

Любопытно сравнить зарплату учителей и представителей других профессий. Согласно советским данным, учителя зарабатывали больше колхозников, примерно столько же, сколько городские рабочие, и меньше инженеров и управленцев{232}. Из опросов учителей в эмиграции, однако, вырисовывается более противоречивая картина. Директор городской средней школы с университетским образованием сообщил, что получал 750 руб., тогда как уборщица — 50 руб., а строительный рабочий — 400. Другие учителя говорили, что даже после прибавок 1936 г. получали меньше промышленных рабочих. Все интервьюируемые, однако, соглашаются, что до инженеров и партийных функционеров учителям было далеко{233}.

После осуждения Сталиным в 1931 г. «уравниловки» в Наркомпросе решили платить учителям в зависимости от образования, опыта и показателей работы. Без такой дифференциации, объясняли чиновники, учителя не будут стремиться к повышению квалификации и уровня преподавания. По данным 1934 г., практически нет разницы в оплате труда учителей и технических школьных работников:

«Уравниловка в зарплате учителей в этой школе доведена прямо до абсурда. Она дошла до того, что почти совсем исчезла разница в оплате труда учителя и школьной уборщицы. Вот подтверждение: учительницы 1-го концентра Гладкова и Федорова получают по 95 руб. в месяц по 2-му разряду (1-й разряд тарифицируется в 85 руб.), а бригадир техслужащих — уборщица Т. Вишнякова — получает 90 руб.

Тут уже нельзя говорить просто об уравниловке. Тут самое грубое извращение законов о зарплате. По ставкам этой школы выгоднее быть уборщицей, чем учителем»{234}.

Об усилении дифференциации говорят и данные по Саратову: зарплата учителей там в период с 1928 по 1930 гг. варьировалась от 45 до 68 руб. в месяц, но в 1932 г. некоторые учителя получали меньше 70 руб., в то время как по крайней мере один получал больше 120 руб.{235} Другой бывший учитель вспоминал, что его зарплата была больше 500 руб., т. е. в три с лишним раза превышала зарплату одного его коллеги{236}.

Разница в зарплатах все увеличивалась, по словам партийных вождей и школьного начальства, для «побуждения учителей к повышению квалификации и реального улучшения работы школы». Педагогам обещали «более высокую зарплату за лучшее качество преподавания» и гарантировали, что «более опытный учитель будет получать больше»{237}. Судя по всему, большинство учителей разделяли мнение, что их знания, опыт и высокий профессионализм обеспечат им более высокие заработки, а высокие заработки законным и эффективным образом помогут улучшить качество преподавания. Когда американец Джон Скотт обратил внимание на вопиющую разницу между 500 руб. в месяц учителя и 50 руб. домработницы, его русская жена Маша Скотт объяснила, что она со своим образованием и опытом заслуживает более высокого вознаграждения{238}.

Рост зарплат был симптомом и следствием всеобщей инфляции 1930-х гг., однако представляется, что доходы учителей росли все же быстрее, чем представителей других профессий. Но уровень жизни определяется не одной зарплатой. Во времена всеобщего дефицита и ограничения торговли денежный доход был только одним из нескольких факторов, определяющих материальное положение человека, а иногда дающих шансы просто выжить. Как будет показано в следующем разделе, повседневная жизнь и работа советских учителей во многом зависела от жилищных условий, наличия еды и необходимой одежды.