867 г. Катастрофа

867 г. Катастрофа

Вербное воскресенье, 23 марта 867 г.

Так или иначе, вопреки ожиданиям многих, главные участники затянувшейся борьбы за власть в Нортумбрии оставили, наконец, своё соперничество. Мы не можем знать, что было между ними сказано, но в течение тех зимних месяцев и весной они совместно готовились к штурму захваченного Йорка. Они поступят с Иваром так же, как он поступил с ними. Если Ивар действительно пытался укрепить свои позиции, он не преуспел с починкой старых римских стен, где оставалось ещё много брешей.

Для нападения Осберт и Элле выбрали Вербное воскресенье — крупный праздник. Возможно, они извлекли урок из событий 1 ноября прошлого года, а возможно, думали, что Ивар просто не ожидает, что такая тактика будет использована христианскими правителями. Говорится, что в результате первого натиска нортумбрийцам удалось оттеснить врага внутрь города. На какое-то мгновение могло показаться, что противники поменялись ролями и что внезапность, опять-таки, позволила нортумбрийцам одержать победу. Однако Осберт и Элле прорвались в осиное гнездо. Преследуя отступающего противника, воины двух королей вступили в город через полуразрушенные стены и оказались в толпе викингов с обнажёнными мечами и копьями. После этого началась бойня. Трудно сказать, было ли отступление данов военной хитростью, благодаря которой им удалось заманить противника внутрь, или им просто повезло. Ассер сообщает, что для викингов ситуация была безвыходной, а потому сражались они со всей яростью отчаяния. Как бы то ни было, схватка завершилась разгромом Элле и Осберта. Помимо восьми военачальников — элдорменов Нортумбрии — за эту попытку отомстить датчанам заплатили своими жизнями оба короля. Началось превращение «северной жемчужины» из англосаксонского поселения Эофорвик в город викингов Йорвик. Датчане разбили своих противников и внутри города, и вне его, и те немногие из числа нападавших, кто выжил, были вынуждены заключить с Иваром мир. «Поросята» и правда захрюкали.

Согласно «Пряди о сыновьях Рагнара», Элле умер не сразу. Его привели к Ивару и перед кровожадными зрителями подвергли жестокой языческой казни, носившей название «кровавый орёл»: ему вспороли грудину, вырезали лёгкие и разложили их на спине в виде орлиных крыльев. Делалось это якобы для того, чтобы восславить Одина за победу. Произошло ли это на самом деле? Можно ли примирить между собой сагу и реальность? Возможно, нам следует ограничиться следующим выводом: как мы увидим из описанных ниже событий, IX в. был временем, когда, казалось бы, неправдоподобные истории о политической мести практически неотличимы от реальности. Для всех более или менее влиятельных людей то был опасный и ненадёжный мир.

Объединение и перспективы

Несмотря на полную победу викингов и гибель Элле и Осберта, Ивар не стал сам править Нортумбрией из своей резиденции в Йорке. Хитрый викинг очень хорошо знал, что власть в древней Нортумбрия обеспечивается родственными узами, поэтому он поставил там марионеточного короля Эгберта. О происхождении Эгберта нам ничего не известно, но, скорее всего, его тщательно выбрали с учётом расстановки политических сил в королевстве. Условия договора, если судить по более поздним соглашениям викингов с их англосаксонскими ставленникам, состояли в том, что Эгберту следовало держать двери королевства открытыми для викингского войска до того момента, когда его вожди решат, что повоевали достаточно, и захотят обосноваться на земле. Южнее, в Мерсии, Бургред, наверное, уже получил вести о смерти Элле (какой бы она ни была), и эта новость, вероятно, испугала его. Угроза его королевству так и не миновала. Напротив, она была даже сильнее, чем раньше, потому что даны обосновались в самом сердце Нортумбрии, ранее не представлявшей никакой опасности из-за внутренних распрей. Знай мерсийский король, куда его враги направлялись той зимой, он боялся бы ещё больше. Ивар решил двигаться прямо на юг по суше и повёл своё войско к Ноттингему. Спустя полвека Ноттингем будет главной твердыней скандинавов, и вполне понятно, почему. Это поселение располагалось в стратегически важной точке в центре северной Мерсии, и через него протекала судоходная река. Викингский предводитель понимал, что если он сумеет успешно и достаточно быстро здесь укрепиться, то он сможет диктовать жителям Мерсии свою волю.