871 г. Эшдаун и год великих битв

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

871 г. Эшдаун и год великих битв

В тот год произошли девять больших сражений с разбойничьим войском в королевстве к югу от Темзы, а кроме того, Альфред, брат короля, и элдормены без него, и королевские тэны верхом совершали вылазки несчётное число раз.

Англосаксонская хроника. Рукопись «А».871 г.

Осада Ридинга. 3 января 871 г.

Прибыв к вражескому лагерю, англосаксы обнаружили группу ничего не подозревающих датчан, вышедших за ворота своего только что построенного форта. Эти люди были перебиты быстро и без церемоний. Но в этот момент из ворот лагеря выбежали воины, которые были наготове как раз для такого случая; они бросились в бой с такой свирепостью, что одержали бесспорную победу. Ассер, который обычно не склонен восхищаться доблестью язычников, пишет:

«Подобно волкам, вырвались они из всех ворот и со всей своей мощью ринулись в битву […], в конце концов христиане обратились в бегство, а викинги одержали победу и завладели полем битвы».

О чём Ассер не сообщает, так это о том, насколько полным было поражение братьев. Их смело войско, которое они собирались осадить. Это было даже хуже, чем при Ноттингеме. Хронист XII в. Жоффруа Гаймар высказался на этот счёт более определённо, чем Ассер, и некоторые склонны считать, что в его распоряжении имелись некие достоверные исторические свидетельства, ныне утраченные. Гаймар пишет:

«Затем, на четвёртый день, король Этельред

Пришёл с братом своим Альфредом

В Ридинг, с большим войском,

И даны вскоре выступили из укрытия.

На открытом поле сошлись они в битве,

Которая не прекращалась целый день.

Там был убит Этельвульф,

Великий муж, о котором я только что поведал,

А Этельред и Альфред

Отступили в Уислет [Уисли],

Это брод в направлении Виндзора,

Возле озера в топях.

До этого места их преследовало воинство,

Но они не знали, где переправа через реку [Лоддон].

Твифорд всегда было имя этому броду,

У которого даны повернули назад

И англичане спаслись».

Этельреду и Альфреду, которые, наверное, и без того пребывали в растерянности и унынии, предстояло услышать и ещё более горестные вести. Англосаксы, которые смогли наконец вернуться на поле битвы, чтобы исполнить мрачный долг — опознать павших, спинами чувствуя самодовольные взгляды датчан, сообщили, что герой Инглфилда, элдормен Этельвульф, мёртв. Хронист Этельверд в своём рассказе о сражении сообщает о нём любопытный факт: он был мерсийцем, а не уэссексцем. Помимо этого, Этельверд пишет: «На самом деле тело элдормена тайно вынесли с поля боя и отвезли в мерсийские земли, в место, что зовётся Нортвортиг, а на языке данов Деораби (Дерби)».

Для мертвеца это дальнее путешествие. Как мы видим, хотя Беркшир номинально находился под контролем Уэссекса, мерсийский элдормен сохранял свои полномочия вплоть до того самого дня, когда он пал, защищая Уэссекс. Утверждение Этельверда показывает, что этот союз между Уэссексом и Мерсией в тот момент существовал на уровне договорённости их властителей. Лишь грядущие кардинальные перемены в статусе и отношениях двух королевств уничтожат пропасть. Но обсуждаемая нами фраза демонстрирует также, что ко времени, когда писал Этельверд (т.е. к концу второй трети X в.), географические названия северного Мидленда изменились и скандинавское, сохранившееся до наших дней, вытеснило навеки англосаксонское название Нортвортиг, исчезнувшее под волнами викингских нашествий.

Тактика викингов

Представляется, что викинги использовали в сражениях два основных боевых строя. Первый — это стена щитов, или скальдборг (skaldborg). Воины строились в ряд, причём каждый из них частично перекрывал своим щитом щит соседа. Пробитыми в такой стене брешами мог воспользоваться враг. Нередко викинги строились в несколько рядов, и только передний ряд смыкал стену щитов. Свидетельства некоторых значительно более поздних источников позволяют предположить, что викинги могли даже использовать круговое построение, по внешней окружности которого выставлялись сомкнутые щиты.

Более подходящим для атаки построением была боевая свинья, или свинфюлка (Svinfylka). Она представляла собой клинообразный строй пеших воинов, изобретение которого приписывалось самому богу Одину; на самом деле идея, как представляется, была заимствована из какого-то позднеримского трактата, посвящённого военному делу. Если верить поздним исландским сагам, первый ряд «боевой свиньи» состоял из двух воинов, второй — из трёх, третий — из четырёх, и так далее. Воины, вооружённые дротиками, копьями и обоюдоострыми мечами, врезались в ряды противника; сначала они метали древковое оружие, а затем, в момент столкновения, выхватывали мечи. Их целью было пробить стену щитов противника, чтобы образовавшейся брешью могли воспользоваться те, кто стоял позади и по граням треугольника. Такие «боевые свиньи» могли состоять всего лишь из двенадцати бойцов, однако их ярость и натиск часто лишали противника всякой возможности сопротивляться.

Даны наслаждались своей победой. Прошло всего несколько дней, а Инглфилд уже стал для них лишь дурным воспоминанием. Теперь пришло время развить свой успех, продвинуться вглубь страны и нанести удар в сердце Уэссекса. Если Уэссекс сейчас падёт, если два последних взрослых потомка короля Эгберта погибнут, то Мерсия останется последним препятствием к тому, чтобы все английские земли — от границы с Корнуоллом до границы с Шотландией — оказались в распоряжении скандинавов. И Хальфдан знал это. Сцена для первой значительной и тщательно спланированной битвы между королевством Уэссекс и «огромным языческим войском» была подготовлена. Настало время для появления «дикого вепря» Эшдаунской гряды.

Битва при Эшдауне, 8 января 871 г.

Невзирая на поражение, братьям понадобилось всего четыре дня, чтобы вновь собрать войско. Король Этельред понимал, что если Хальфдан и Багсег решат двигаться дальше в земли Уэссекса, им придётся направиться на запад по римской дороге Икнилд-Уэй. Хальфдан вполне мог выбрать своей целью Уолингфорд или Абингдон: если так, король должен был остановить их. Не исключено, что доблестный Этельвульф из Беркшира, перехватив отряд ярлов на Инглфилд, помешал данам осуществить свои планы раньше. Поэтому Этельред разбил свой лагерь на Кингстэндинг Хилл, к западу от брода через Темзу в Маулсфорд, в местечке, известном как Эшдаун, в виду древней дороги. Было утро 8 января.

Разумеется, противники явились. Когда, поднявшись на гребень холма, даны увидели внизу англосаксонское войско, они поняли, что битва неизбежна. Возможно, они не были этим довольны, однако ставки их предводителей были слишком высоки, чтобы беспокоиться о потерях. В конце концов, они были опытными воинами, и на их счету побед значилось намного больше, чем неудач.

Вглядываясь в то, что происходило на склоне холма, юный Альфред видел нечто необыкновенное. Викингское войско рассредоточивалось, чтобы построиться. Согласно традиционному истолкованию рассказа Ассера, один отряд находился под командованием двух «конунгов», Хальфдана и Багсега, а другим командовали ярлы. В ответ англосаксонское войско также разделилось на две части (возможно, англосаксы сделали бы это в любом случае): одной командовал король Этельред, а другой — Альфред. Замысел заключался в том, чтобы отряд короля противостоял отряду «конунгов», а отряд Альфреда — отряду ярлов.

Однако Альфред приготовился к сражению раньше своего брата. Он увидел, как на склоне холма строятся для битвы два викингских отряда, и быстро построил своё войско в боевой порядок. Король Этельред, однако, во что бы то ни стало хотел дослушать мессу в своём шатре, прежде чем вступить в бой с врагом. Даны, по обыкновению, начали устрашать противника, выкрикивая угрозы. Викинги находились в стратегически более выгодной позиции, выше англосаксов; и — при том, что Этельред, по-видимому, ещё не был готов выступить — они, пойдя в наступление, непременно смели бы войско Альфреда, прежде чем он дождался бы помощи. И Альфред принял решение, ставшее его первым самостоятельным шагом в роли полководца. Он решил атаковать. Ассер сообщает, что Альфред, «оказавшись перед лицом врага, мог или отступить, или бросить войско в битву до прихода брата. И он, храбро, как вепрь, повёл христиан на врага — согласно плану, хотя король так и не пришёл: доверяя божественному промыслу и полагаясь на помощь Господа, он немедля построил войско и начал наступление».

Для «престолонаследника» это был момент «всё или ничего». Если Альфреду удастся сдержать спускавшихся по склону скандинавов, его брат вскоре непременно присоединится. Вероятно, Альфред выбрал такую позицию, которая позволила ему вовлечь в бой оба «вражеских отряда», помешав им атаковать ещё не приготовившееся к битве войско Этельреда. В таком случае это был смелый и мужественный поступок. Альфред устремился вверх по склону и бросил своё войско в битву с превосходящими силами самого грозного противника из тех, что сражались на английской земле на протяжении столетий. Для Альфреда, если не для данов, ставки были действительно велики. Этельред и Альфред были последними взрослыми представителями рода Этельвульфа — кроме них оставались только малолетние дети Этельреда. Победи скандинавы на Эшдауне, и Уэссекс оказался бы полностью беззащитен перед завоевателями, а все далеко идущие планы и меры их отца, рассчитывавшего на долгую жизнь династии, пошли бы прахом. Уэссекс стал бы воспоминанием, и дым от горящих церквей ознаменовал бы последний акт его духовного упадка.

Итак, воины Альфреда бросились вверх по склону и обрушились на врага. Яростная схватка завязалась «под громкие крики» у небольшого тернового куста, который Ассер, по его словам, видел собственными глазами. К счастью, вскоре в бой вступил Этельред. Почтительно испросив божественное благословение и едва не опоздав, он обрушился на незащищённый фланг войска «конунгов», которое попыталось обойти и атаковать сзади небольшой, но стойкий отряда Альфреда. Здесь, впервые с тех пор, как они начали с такой лёгкостью прорубать себе дорогу через англосаксонские королевства, скандинавы сошлись с противниками в традиционном масштабном пешем бою, где проигравшей оказывалась та сторона, которая первой сломает строй. Это не было их любимым методом ведения войны, но англосаксы привыкли именно к таким сражениям.

Викинги дрогнули первыми. Отряд ярлов, разумеется, яростно сопротивлялся натиску Альфреда. Даны сражались долго, и пятеро их предводителей пали в этом бою. Оставшиеся без военачальников остатки этого отряда и так готовы были обратиться в бегство, но когда они увидели в нескольких ярдах от себя поверженное знамя Багсега, их, по-видимому, охватила паника. Бой был проигран, и уцелевшим оставалось только бежать, спасая свою жизнь. Даже в слепой панике естественное стремление разбитого войска — отступать по той дороге, которой они пришли на поле битвы, туда, где воинов ждут надёжное убежище и помощь. Поэтому, когда на Эшдаун опускался зимний сумрак, спасающиеся бегством даны, окровавленные и обессиленные, поспешили обратно в свой лагерь в Ридинге, к своим соратникам, встретившим их испуганными и изумлёнными взглядами.

Однако Этельред и Альфред ещё не закончили битву. Крупные сражения на открытой местности в англосаксонской Англии (в противоположность мелким стычкам, которые мы описывали до сих пор), бегство всегда сопровождалось чудовищной резнёй. Иногда хронисты пишут о победителях, что они «завладели полем битвы», но рассказывая о событиях на Эшдауне, они сообщают, что англосаксы преследовали бегущих с поля боя врагов до наступления ночи. Даны потеряли многих своих вождей, чьи тела остались в разных местах на поле битвы. На залитой кровью земле лежали король Багсек, ярл Сидрок Старый, ярл Сидрок Юный, ярл Осберн, ярл Френа и ярл Харальд.

Ранним утром следующего дня последние викинги, которым каким-то образом удалось спастись от англосаксонских дозорных, добрались до лагеря в Ридинге, чтобы присоединиться к остальным. Когда большие деревянные ворота закрылись за последним из них, Хальфдан понял, что со своим поредевшим войском, слишком уставшим и подавленным, чтобы обеспечивать себя припасами, грабя окрестные вражеские земли, он не сможет остаться в лагере надолго. Но что ему было делать? Какие бы планы он теперь ни строил, он знал теперь одно: уэссекцы способны постоять за себя.

Битва при Бейсинге

Предстоящий переход был немногим длиннее злополучного похода на Инглфилд или броска, приведшего к катастрофе на Эшдауне, но он мог решить дело. Хальфдану пришлось пересмотреть свои планы. Новый замысел Хальфдана, как кажется, состоял в том, чтобы попытаться нанести врагу решающий удар, избегая всеми возможными способами ещё одного открытого сражения, победа в котором принесла бы викингскому предводителю разве что почётное место в истории рядом с легендарным Пирром Эпирским.

Поэтому ворота Ридинга открылись вновь, и воспрявшие духом даны высыпали наружу, направляясь в королевское поместье в Бейсинге, находящееся всего в дне пути к югу и битком набитое зимними запасами. Говорится, что битва при Бейсинге произошла в 18 милях к югу от лагеря в Ридинге, в районе нынешнего Хаквуд-парк. Если бы скандинавам удалось захватить поместье, то дальше к югу лежал Винчестер. Где бы ни находились Альфред и Этельред, пади Винчестер — и игра была бы окончена.

Англосаксонский фюрд собрался, чтобы вступить в четвёртую битву за месяц. Многие воины, ещё не восстановившие силы после победоносного сражения, в котором они, как казалось, отстояли своё королевство, пришли в уныние, обнаружив, что их враги уже оправились от растерянности и отнюдь не собираются каяться под всевидящим оком Господа. Теперь измученным людям предстояло ещё одно сражение. Воинов Этельреда призвали на службу обычным порядком, но никогда прежде их верность повелителю не подвергалась такому испытанию. Многие из них только что вернулись домой. Кто-то мог ещё наслаждаться славной — и на вид окончательной — победой при Эшдауне всего двумя неделями ранее. Но Хальфдан двигался к Бейсингу, и туда же направились усталые войска короля Уэссекса и его брата.

Сражение при Бейсинге, однако, отличалось принципиальным образом от битвы на Эшдауне. Противники, теперь хорошо знавшие друг друга, встретились вновь, но не для того, чтобы решить судьбу королевства, а чтобы посмотреть, кому из них придётся на сей раз уступить дорогу. Это, без сомнения, был кровавый бой, который дался тяжело, и, конечно, войска строились привычным для обеих сторон способом. Но это был не Эшдаун. В итоге счастливый жребий выпал датчанам. Они «завладели полем битвы», а англосаксы были вынуждены, оставляя позади свои богатые зимние запасы, отступить и готовиться к новому изматывающему сражению в какой-нибудь другой день. Однако и даны в тот вечер обходили залитое кровью поле боя со смешанными чувствами. Они тоже начинали понимать, что такое усталость.

Битва при Мертоне, четверг, 22 марта 871 г.

Прошло некоторое время. Данов остановили, хотя и дорогой для Уэссекса ценой, и в ближайшем будущем нападение на Винчестер выглядело маловероятным. На самом деле англосаксы, может быть, и не сумели бы помешать викингам нанести удар по Уолингфорду, соберись они это сделать, но Альфред понимал, что в данный момент противник вряд ли двинется прямо на юг.

Поэтому в начале весны Этельред и Альфред встретились в месте под названием Свинебеорг[33], чтобы решить вопросы, связанные с наследованием родовых владений. Как мы уже видели, проблемы наследования семейной собственности могли стать причиной для распрей внутри королевской династии на протяжении нескольких поколений. И учитывая, что два брата — последние взрослые мужчины в роду Этельвульфа — подвергались постоянным опасностям на полях сражений, оба сочли необходимым заключить соглашение. Они знали, что в ближайшие недели любой из них может погибнуть. Этельвульф и Альфред сами принесли смерть нескольким вражеским королям и ярлам и были готовы к тому, что Господь вскоре заберёт жизнь одного или обоих из них в этой великой борьбе с язычниками. Как Альфред позднее писал в своём завещании, они договорились в Свинебеорге, что «тот из нас, кто проживёт дольше, должен наследовать и земли, и сокровища, и все владения другого, за исключением той их части, которую каждый из нас завещал своим детям».

Тогда эти дети были ещё совсем маленькими. Два сына Этельреда, Этельвольд и Этельхельм, по малолетству не могли принимать участия в обсуждении этого соглашения, но, как мы увидим, один из них, когда вырос, приобрёл себе неких политических сторонников. Вероятно также, что в браке Альфреда с Эалхсвит уже родился их первый ребёнок, дочь по имени Этельфлед. Этой девочке предстояло стать одной из самых прославленных женщин англосаксонской Англии. В военных походах X в. она предводительствовала собственным войском в Мидленде, покоряя — вместе со своим братом Эдвардом, королём Уэссекса, — одну за другой крепости данов. Но в том 871 г. Эдвард ещё не родился. Тогда безотлагательного решения требовали другие вопросы. Не успели братья скрепить своё соглашение, как пришли давно ожидаемые вести: даны вновь выступили в поход.

Король и его брат отреагировали быстро. Уэссекцы уже привыкли спешно собираться в путь холодными зимними утрами, привыкли к бряцанию кольчуг, задевающих за щиты, к запаху кожи и шерсти, пропитанных кровью и потом, и к сосущему ощущению под ложечкой. Многие из них уже потеряли друзей и родичей, павших от рук не знающего устали врага, и теперь настало время вновь идти на битву.

Войско Уэссекса дало бой данам в Мертоне. Из всех сражений того знаменательного года эта битва, произошедшая в четверг, 22 марта 871 г., вызывает наибольшее недоумение у историков. Точное её место неизвестно, хотя, по всей видимости, речь идёт о нынешнем Мартене, в 20 милях к северу от Уилтона. Войска из Гемпшира и Беркшира легко могли добраться сюда по дороге Инкпен Риджуэй, чтобы затем вместе выступить навстречу противнику. Идеальным местом сбора кажется доисторический форт Железного века в Уолбери Кэмп, который спустя несколько лет, как нам известно, использовался в качестве укреплений. В те времена по двум сторонам от форта лежали леса — Севернейк и Виндзор; соответственно, расположившееся в нём войско могло преградить путь любому врагу, направляющемуся с севера в центральные области Уэссекса. Не исключено, что именно сюда отступили англосаксонские войска после поражения при Бейсинге. Однако идентификация места — не единственная проблема, возникающая в связи с битвой при Мертоне. По какой-то причине Ассер вовсе не упоминает о ней. В Англосаксонской хронике, однако, есть рассказ о сражении, на основании которого мы можем сделать некоторые умозаключения.

«Спустя два месяца король Этельред и его брат Эльфред сражались против того войска у Мертона; оно было поделено надвое. Они теснили данов, побеждали целый день, много было убитых с обеих сторон, и даны завладели полем битвы. Там погиб епископ Хеахмунд и много добрых людей».

Итак, нам сообщают, что братья встретились с вражеским войском, которое «было поделено надвое». Это напоминает ситуацию на Эшдауне, но в данном случае неясно, имеем ли мы дело с теми же двумя отрядами (то есть с отрядом «конунгов» и отрядом ярлов), или же при Мертоне одно войско возглавлял Хальфдан, а второе — некий вновь прибывший викингский предводитель. В Хронике известие о появлении нового скандинавского флота следует непосредственно за приведённым выше отрывком. Рассказ о битве при Мертоне вызывает ещё один — может быть, даже более насущный — вопрос. Почему англосаксы в итоге позволили противнику взять верх, хотя так долго казалось, что они побеждают? Было ли это спланированным тактическим отступлением или имелась другая причина? Возможно, ответом на этот вопрос служит другое сообщение Хроники, относящееся к событию, случившему месяц спустя. Этельред, сын Этельвульфа, король Уэссекса, покинул прекрасный и жестокий мир англосаксонской Англии в возрасте двадцати пяти лет. Никто не сообщает, почему.

Битва при Уилтоне, май 871 г.

Если предположить, что Этельред был ранен в битве при Мертоне, это отчасти объясняет, почему англосаксы отступили с поля боя. Соглашению, заключённому в Свинебеорге, суждено было вступить в силу, увы, слишком скоро. Альфред, последний из сыновей Этельвульфа, стал теперь королём Уэссекса. Похоронив брата в королевской усыпальнице в Уимборне, он, должно быть, со всей остротой ощутил своё одиночество. Он унаследовал богатства и земли, но унаследовал ли он преданность тех, кто был связан узами верности с его братом и детьми его брата?

Хронист Этельверд — единственный, кто сообщает нам, что, пока длились погребальные церемонии, где-то в землях Уэссекса произошло ещё одно военное столкновение с данами. Если верить Этельверду, уэссексцы вновь вынудили викингов принять бой, который дорого им обошёлся.

«Бесчисленное летнее войско[34] прибыло в Ридинг и решительно вступило в бой с войском уэссексцев. И те, кто уже долгое время опустошал край, были достаточно близко, чтобы прийти им на помощь. Войско англов было тогда небольшим из-за отсутствия короля, который в это время присутствовал на похоронах своего брата. Хотя воины были не в полном составе, великое мужество горело в их груди, и, вступив в бой, они оттеснили противника на некоторое расстояние. Однако, побеждённые усталостью, они прекратили сражение, и варвары снискали победу, которую можно назвать бесплодной».

Предполагая, что Этельверд — по его собственному утверждению, потомок короля Этельреда — прав, можно расценить описанную им битву как пробу сил со стороны вновь прибывшего флота. Альфред ещё не встречался лицом к лицу с предводителями новых викингских отрядов, но уже был слишком хорошо осведомлён об их присутствии в Уэссексе. Среди них находился человек, который станет преследовать молодого короля Уэссекса на протяжении многих лет. Его звали Гутрум.

Обычай требовал, чтобы траур по королю длился целый месяц. Существовал установленный ритуал тризны, которую справляли через месяц после смерти, и Альфред строго его соблюдал. С учётом траура, в сообщении Ассера о том, что война возобновилась лишь через месяц после вступления Альфреда на трон, нет ничего удивительного. Ассер пишет, что Альфред шёл в битву «почти против воли». Позднее сам Альфред утверждал, что он не особенно стремился к роли земного правителя — возможно, он хотел таким образом возразить тем, кто считал, будто он строил козни, чтобы подняться на вершину мирской власти. Однако на данном этапе жизненного пути в любимце Ассера было что-то от «героя поневоле».

Альфред отличился в сражении на Эшдауне, однако на короле лежит ответственность гораздо большая, чем на наследнике. А вести, настигшие Альфреда далеко на юге, в Уимборне, были ужасны: даны вновь были в полной боевой готовности. Воодушевлённые и с новыми силами они выступили из Ридинга. Их целью — вполне предсказуемой — стало очередное королевское поместье; возможно, они рассчитывали, нанеся мощный удар, сокрушить последнего взрослого потомка Этельвульфа и прибрать к рукам его королевство. Силы, не меньшие, чем первоначальное «огромное языческое войско» 865 г., с непоколебимой уверенностью двинулись на Уилтон, в самое сердце королевства Альфреда.

В Уилтоне, на одном из холмов гряды, тянущейся вдоль южного берега реки Уайли, произошло ещё одно сражение, занимающее умы историков. Альфред с горсткой своих отчаявшихся и бесстрашных воинов принял на себя удар всего викингского войска. Можно вообразить, как развивались события. По приказу короля тэны и элдормены Уэссекса отправили верховых гонцов в свои области за подкреплением, а сами на конях спешно поскакали из Уимборна в Уилтон.

Мы не знаем, как Альфред со столь маленьким отрядом сумел противостоять всему войску данов с такой свирепостью, что те не выдержали натиска и мало-помалу начали отступать. Должно быть, сердце Альфреда радостно забилось. Его первая битва в качестве короля — и он заставил данов дрогнуть, совсем как при Эшдауне, хотя теперь на их стороне сражались свежие силы. Битва кипела вокруг маленького англосаксонского отряда. Ассер утверждает, что Альфред не сумел удержать в своих руках столь близкую победу из-за малочисленности уэссекского войска (которую он связывает с потерями в результате предыдущих битв). Англосаксы доказали, что могут удерживать свои позиции благодаря стойкости, но они переоценили свои силы, бросившись в погоню за отступающими врагами. Отступавшие викинги развернулись и окружили преследователей, воспользовавшись своим численным преимуществом.

Ликование короля сменилось отчаянием. Видя, как орда язычников убивает лучших его соратников, Альфред понимал, что теперь даны «завладеют полем битвы» и ему самому придётся отступить и сдать Уилтон. При катастрофической нехватке людей ему придётся искать иные способы и идти на отчаянные меры, чтобы помешать врагу нанести сокрушительный удар по столице Уэссекса. Такое начало правления не предвещало ничего хорошего. Что ещё хуже, новые предводители викингов, Гутрум, Анвюнд и Оскютель, близко познакомились со своим врагом и одержали над ним победу.

Альфред, который, пока обстоятельства не вынуждали его к действиям, часто бывал нездоров и тих, повёл уэссекских элдорменов и тэнов в Уилтон, и для многих из них этот поход закончился смертью. Мы с лёгкостью можем простить обескровленную уэссекскую знать (особенно тех её представителей, которые считали себя связанными узами верности с сыновьями Этельреда) за возможные мрачные мысли относительно нового короля. Но и независимо от того, что думала знать о новом короле, его положение как короля становилось всё хуже.

Лондон, зима 871/72 г.

Настало время для размышлений. Прошло чуть больше полугода с того момента, как Альфред стал королём, и за это время он участвовал в бесчисленных схватках, то нападая на викингские отряды, отправившееся на грабёж, то встречая войско данов в открытом бою. Он потерял немало своих людей и прославленных скандинавских предводителей, но ситуация была столь же критической, как утром в день битвы при Эшдауне. Проблема требовала немедленного решения. Возможно, обе стороны осознали, что они более не могут сражаться друг с другом, и продолжение войны ведёт только к гибели, а не к победе. Однако, похоже, именно Альфред сделал первый ход, который едва не погубил его.

Франкский король Карл Лысый прибегал к подобным мерам на регулярной основе, сделав их элементом государственной политики. Карл выплачивал викингам дань, и они исчезали — по меньшей мере до тех пор, пока не решали, что выгоднее нарушить соглашение. Но Карл таким образом покупал себе отсрочку в несколько недель или даже месяцев, в течение которых можно было отремонтировать укрепления и позаботиться о других военных нуждах. Сейчас Альфреду нужно было любой ценой выиграть время. В Англосаксонской хронике говорится, что в конце 871 г. уэссекцы «заключили мир» с датчанами, что подразумевало, по-видимому, какие-то выплаты. Однако основной проблемой было даже не это, а тот способ, которым Альфред добыл средства. Свидетельства более поздних монастырских анналов и хроник позволяют предположить, что король заставил светскую знать и церковных иерархов внести сумму, а те, кто не мог этого сделать, лишались своих земель в пользу короля. В результате Альфред расширил свои владения и обеспечил себя ресурсами на проведение военных кампаний, но магнатам и особенно представителям церкви эти действия могли показаться неоправданно жестокими. Не исключено, что они вызвали возмущение у тех, кто так долго и упорно сражался, чтобы защитить Уэссекс от языческой угрозы. Монахам, которых обобрали сначала язычники, а потом их собственный христианский король, судьба казалась вдвойне несправедливой. Монахи Абингдона, пострадавшего от викингов, не постеснялись в более поздней летописи[35] назвать Альфреда «Иудой». Тот факт, что в Абингдоне тлело недовольство, а не викингские костры, был сам по себе неплохим достижением, но это не слишком утешало ещё одного церковного иерарха, испытывавшего серьёзные опасения по поводу пути, выбранного королём. Альфреду ещё предстояло осознать степень возмущения архиепископа Кентерберийского.

Хальфдан и Гутрум сидели в Ридинге, созерцая кучу серебра и обдумывая следующий шаг. Они обещали покинуть Уэссекс, но куда лучше отправиться? Конечно, нападение на Уэссекс принесло им огромную добычу, но королевство, несмотря на многочисленные битвы, выстояло. Гутрум обратил особое внимание на это обстоятельство. Альфред крепко держал власть в своих руках — и это вызывало восхищение. Гутрум искал слабые места и находил их, но не в военном строю на поле боя, а в усадьбах знати и домах свободных земледельцев. Пока что Гутрум решил сдержать обещание и уйти из Уэссекса с Халданом. В конце концов, им оставалось проверить на прочность ещё одно королевство, к давнему могуществу которого викинги, возможно, испытывали слишком большое уважение. Королевство Бургреда было бледной тенью той Мерсии, которая некогда, при короле Оффе, главенствовала на юге Англии и пыталась объявить о себе в христианской Европе. В отличие от Альфреда, положение Бургреда было достаточно шатким — продолжительные династические распри подрывали единство большого королевства и отнимали ресурсы. Перспективы в Мерсии, вероятно, казались данам более многообещающими, поэтому они отправились вниз по Темзе к процветающему мерсийскому порту Люнденвик. Здесь за зиму они поделили трофеи и присвоили долю прибыли от местной торговли.

Из Лондона предводители данов могли следить за событиями и в Уэссексе, и в Мерсии. Если Альфред сражался, когда мог, а когда не мог, хорошо платил, Бургред вёл себя иначе. Мерсийский король, казалось, был охотно готов начинать переговоры с противником при первой же возможности. Он знал, что ресурсы его скудны в сравнении с Уэссексом, но желание избежать сражения перевешивало. Обосновавшись в Лондоне, даны начали требовать с Мерсии дань, и собирать её Бургреду было очень трудно. Альфред и Уэссекс устояли — на этот раз.

Страх перед викингами уже пустил корни в сердцах жителей Лондона и других мерсийцев, и подводы с данью, вероятно, уже двигались к городу. Однако осенью того года Хальфдан получил дурные вести. (Дурными они были, конечно, для него, а не для долготерпеливых жителей Лондона.) Все меры, принятые им, чтобы удержать за собой Нортумбрию, оказались бесплодными: жители Йорка взбунтовались, сговорчивые ставленники скандинавов, король Эгберт и архиепископ Вульфхере, были изгнаны. Нортумбрийцы, впервые после поражения, выразили недовольство правлением данов.