Из хроники Суассонского Анонима «О Земле Иерусалимской и каким образом доставлены были в эту церковь реликвии из города Константинополя»

Из хроники Суассонского Анонима «О Земле Иерусалимской и каким образом доставлены были в эту церковь реликвии из города Константинополя»

...В год от воплощения Слова[574] одна тысяча двести второй по внушению святого духа господин епископ Нивелон Суассонский, Балдуин, граф Фландрский, Людовик Шартрский, Гарнье, епископ Труасский, и многие другие знатные [люди], с огромным множеством народа, вняв проповеди господина Фулько, превосходного священника из города, называемого Нейи, что в Парижском диоцезе[575], предприняли поход на Иерусалим.

Когда они прибыли в Венецию, венецианцы потребовали от них больших денег, и многих расходов, и награды за свои корабли. И они, находясь почти три месяца на острове св. Николая, не могли ни сесть на корабли, ни уйти назад. Поэтому, израсходовав почти все свое добро, наши были принуждены переплыть с венецианцами [море] и выступить против жителей Задара, которые враждебны венецианцам. Там они повстречали некоего сына императора константинопольского по имени Алексей, который, бежав из царственного города от своего дяди, заключившего его отца-императора в темницу и лишившего его света обоих глаз, скрывался в тех краях. [Алексей], увидев множество наших, униженно просил у них помощи, обещая и всячески подтверждая [обещания], что если они восстановят его в вечной, империи[576], он, выдав им еще раньше достаточную помощь [деньгами], собственной персоной и на собственные средства, которых достанет и его [людям], и нашим, отправится в иерусалимский поход и будет воевать три года. Заключив это соглашение, наши двинулись на Константинополь. Достигнув его спустя немного дней, они силой вступили в царственный город, то есть в Константинополь, вознесли упомянутого Алексея на отчий престол и, принятые по [общему] согласию всеми греками, заставили бежать названного дядю [Алексея]. Некоторое время он милостиво обращался с нашими и многими дарами выражал им свое почтение, затем, однако, вняв совету своего отца, лишенного света обоих глаз, и [прочих] греков, отказался от иерусалимского похода, который обещал и подтверждал [обещание] клятвой. По этой причине наши, изгнанные из царственного города, оказались между городом и морем, днем и ночью смертельно угрожаемые греками.

Между тем у греков возник раздор с императором Алексеем, в результате коего однажды ночью его удушили, узнав, что он намерен уйти к нашим. И [греки] неожиданно, посреди ночи, под звуки труб и устрашающий шум, с ужасающей силою напали на нас, когда мы были вне города. Однако господь, взирающий с небес, сжалился над [ратными] трудами наших, сохранил их в целости, а многие из его супротивников были убиты. Увидев это, наши, поелику они не могли ни двинуться в море, не подвергнув себя смертельной опасности, ни оставаться далее на суше, — из-за внезапно сказавшейся нехватки съестного и прочего, посоветовавшись, пролив слезы, очистившись исповедью и единодушно и согласно причастившись тела господня, чуть начало светать, мужественно ринулись приступом на город; но в тот день ни в чем не преуспели.

Далее рассказывается о вторжении крестоносцев в Константинополь.

И так-то вся масса вошла в царственный город: одних греков поубивали, других обратили в бегство, третьих, изъявивших готовность повиноваться, пощадили...

Anonymi Suessionensis De Terra Iherosolymitana, et quomodo ab urbe Constantinopolitana ad hanc ecclesiam allate sunt reliquie. — P. Riant. Exuviae sacrae Constantinopolitanae. T. I. Genevae, 1877, p. 5—7.