Журавль в небе, или Операция «Одна буква»

Журавль в небе, или Операция «Одна буква»

«11 октября 1969 г.

Комитет государственной безопасности — Начальнику Управления по охране государственных тайн Ленинградской области в печати тов. Арсеньеву

Ознакомившись с либретто оперетты Кима РЫЖОВА и Александра КОЛКЕРА „Журавль в небе“, считаем необходимым сделать следующие замечания: Основная сюжетная линия оперетты, по нашему мнению, вызывает сомнение с точки зрения достоверности. Главная героиня — сотрудница органов КГБ Таня, действующая под именем гида „Интуриста“ Нины ШАМАНОВОЙ, покончившей жизнь самоубийством, после элементарной проверки неизбежно будет расшифрована как подставное лицо разведкой противника, располагающей фотографией подлинной Нины ШАМАНОВОЙ и имеющей возможность установить личность Тани в „Интуристе“. Образ чекиста Афанасия Ивановича, действующего под видом „тунеядца“ и „алкоголика“, вступающего, благодаря этим качествам, в контакт с графиней Де Валяй и осуществляющего охрану Тани, по нашему мнению, является неприемлемым и может быть неправильно истолкован зрителем. Наделение этого образа отрицательными качествами, очевидно, понадобилось либреттистам для того, чтобы вызвать у зрителей эффект неожиданности. Образ полковника КГБ Ивана Михайловича крайне схематичен и ходулен. Конец одиннадцатой картины, в которой „Герцог“ угрожает Тане отравленной иглой и только появление Афанасия Ивановича с пистолетом в руке из стенного шкафа спасает её от гибели, может вызвать своей нарочитой нереальностью весёлую реакцию зрителей, прямо противоположную трагической ситуации на сцене. При таких, на наш взгляд, существенных недостатках, устранение которых без ломки основной сюжетной линии оперетты невозможно, постановка её на сцене Театра Музыкальной комедии не может быть осуществлена, так как она создаёт искажённое представление о работе органов госбезопасности. Зам. начальника Управления КГБ Иванов»[169].

* * *

«31 января 1975 г.

Для служебного пользования Секретарю Ленинградского Обкома КПСС тов. Андрееву Б. С.

Информация о политико-идеологических замечаниях в представленных вёрстках.

На контроль в Ленинградское управление по охране государственных тайн в печати поступает печатная продукция от 25 издательств, 150 организаций, имеющих право выпуска печатной продукции, минуя издательства. В Управлении проходят контроль 36 журналов, 14 бюллетеней, 127 газет, материалы ЛенТАСС, комитета по телевидению и радиовещанию, сценарии художественных фильмов, произведения театра, эстрады и другие. (…) Практика контроля общественно-политической, научной и художественной литературы показывает, что в ряде случаев редакции и издательства не всегда внимательно готовят к печати произведения, в ряде изданий допускаются политические ошибки, даются субъективные оценки явлениям и событиям. (…) Крупные недостатки имеют место в работе издательства „Художник РСФСР“. В ряде изданий, посвящённых художественной жизни нашей страны, неправомерно много места отводилось второстепенным деятелям русской культуры конца XIX — начала XX веков, тенденциозно преувеличивалась роль таких поэтов, как Н. Гумилёв, таких художников, как Татлин, Малевич, таких представителей русского балета, как Кшесинская и Легат. Так, издательство „Художник РСФСР“ (директор т. Гончаренко, главный редактор т. Девятов) подготовило к печати и представило на контроль книгу о художнике Н. И. Фешине (составитель Могильникова), который в 1923 г. эмигрировал в США и умер там в 1955 г. В книге Н. И. Фешин представлен как великий мастер кисти в США, (…) не дана принципиальная оценка не только творчества художника, ушедшего после переезда в США в мир салонной портретной живописи, но и самого поступка художника, покинувшего родину, который писал в 1936 г. в одном из писем: „Как американец, я могу свободно путешествовать по всему свету, кроме своей родины“. (…) В книге много измышлений в адрес нашей страны и прославления „свободы“ капиталистического мира. (…) В ряде издательств и издающих организаций отдельные редакторы, зная о неблаговидном поступке и поведении Е. Эткинда, сочли возможным цитировать, ссылаться на его произведения. Так было в книге Л. Гинзбург „О лирике“ (изд. „Сов. писатель“), в сборнике „Урок литературы в школе“ и книге Я. Духана „Литературный Ленинград“ (обе книги издавались в ЛГПИ им. Герцена). Редакция журнала „Искорка“ в № 9 за 1974 г. заверстала главу из рассказа А. Шибаева „Поиграем в слова“ под названием „Операция одна буква“. В рассказе говорилось: „Может быть, действительно, беды большой не будет, если вместо одной буквы напишется другая. Возьмем, к примеру, слово притворить (притворить дверь) и вместо первого и поставим е, то есть сделаем ошибку. Что же получится? А получится совершенно другое слово — претворить (воплотить). Например, претворить решения съезда в жизнь“. Информация высылается Вам для сведения и возможного использования.

Начальник Управления /Б. Марков/»[170].

* * *

«30 октября 1964 г.

Начальнику Леноблгорлита

тов. Арсеньеву Ю. М.

цензора Панкреева Т. И.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

Ленинградское отделение „Советский писатель“ представило на контроль вёрстку сборника „День поэзии“ (19 листов, тираж 25 000 экз., редактор тов. Зубкова Т. Д.). Содержание книги вызывает ряд возражений политического характера.

Мы являемся современниками грандиозных свершений советских людей. Страна развёртывает могучее соревнование за достойную встречу 50-летия Великого Октября. И, естественно, читатели ждут волнующих произведений о наших отцах, смело пошедших на штурм твердынь капитализма, построивших социалистическое общество, ведущих младшие поколения к коммунизму. Кстати, об этом прямо говорится в ответе на анкету (см. сборник, стр. 106).

Но, к сожалению, эта главная тема звучит в книге как-то приглушённо. Чувствуется, что многие авторы испытывают робость, когда обращаются к оптимистическим сторонам нашей жизни. Если не считать разрозненных упоминаний о „кораблях в межпланетном просторе“, то и не угадаешь, что сборник издаётся в 1964 г. Его содержание в смысле показа действительности, в основном, обрывается годами блокады Ленинграда. Он, образно говоря, бьёт мимо цели, мимо главного. Зато многие авторы пишут с явным удовольствием, с „творческим подъёмом“, когда обращаются к теме репрессий и жертв, связанных с культом личности. Бросается в глаза обилие таких материалов — о Елене Владимировой (стр. 47–49), о Николае Олейникове (154–160), о Борисе Корнилове (163). Вообще коммунисты упоминаются в книге либо в связи с репрессиями, либо в связи с гибелью в бою („…простреленные партбилеты“ — стр. 71; „…и гибнет героически… за мир коммунистический“ — стр. 282). 22-й съезд КПСС назван один раз (см. стихотворение О. Шестинского „Стихи о партии, написанные в тайге“, стр. 272), и тоже в связи с реабилитацией репрессированных лиц.

Как видно, эта тема красной нитью проходит через весь сборник, и она (наряду с блокадными стихами) воспринимается как главная, ведущая тема. На мой взгляд, согласиться с таким тенденциозным подбором материала нельзя.

Также вызывают возражения двусмысленные, похожие на ребусы стихи А. Гитовича, Г. Горбовского, Т. Котович, М. Кривицкого, А. Кушнера, Л. Никольской, Б. Окуджавы, В. Сосноры, В. Халуповича, 3. Штеймана (цитаты из Евг. Евтушенко), Л. Мочалова, А. Мариенгофа, А. Ахматовой.

Причём отдельные из названных стихотворений нацелены против недавних указаний партии по вопросам литературы и искусства.

Особо следует доложить о стихотворении Глеба Горбовского „Зрелость“ (стр. 161). По Вашему указанию оно нами дважды снималось (альманах „Молодой Ленинград“ — 1963 год и журнал „Нева“ № 5 — 1964 год). Теперь это архиупадочническое стихотворение предлагается третий раз. Такую настойчивость автора нельзя расценить иначе, как сознательное протаскивание в печать идейно-порочных произведений. В сборнике есть попросту пошлые произведения (стр. 9, 84–85, 196–197). На мой взгляд, новое стихотворение Сергея Есенина „Тихий вечер“ может быть напечатано в полном собрании его сочинений. Взятое же изолированно оно создаёт превратное представление о большом поэте.

Считаю, что сборник нуждается в серьёзной доработке. Прошу дать указание на возвращение его издательству.

Цензор — Т. Панкреев»[171].