Отклики на Коммуну в других странах. Генеральный совет Интернационала в дни Коммуны

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Отклики на Коммуну в других странах. Генеральный совет Интернационала в дни Коммуны

Революция 18 марта и образование Парижской Коммуны произвели сильнейшее впечатление почти во всех странах мира. Особенно широкий отклик вызвали эти события в Германии, где с конца 60-х годов уже существовала марксистская в своей основе социал-демократическая партия. 2 апреля на 3-тысячном собрании рабочих Ганновера было принято обращение к рабочим Парижа, содержавшее горячие приветствия по адресу коммунаров[735].

Движение солидарности рабочих Германии с коммунарами Парижа приняло широкий размах. Многолюдные собрания в честь Коммуны происходили в Берлине, Гамбурге, Дрездене, Лейпциге и многих других городах. Вильгельм Либкнехт в статье, напечатанной в газете «Фольксштаат», разъяснял сущность Коммуны как рабочего правительства, смысл и значение ее экономических и политических мер, подчеркивая ее интернационализм [736]. Та же газета разоблачала сговор версальских контрреволюционеров с немецкими милитаристами[737]. Огромное впечатление произвела речь Бебеля в рейхстаге 25 мая 1871 г. В этой речи Бебель выразил уверенность, что «не пройдет и нескольких десятилетий, как боевой клич парижского пролетариата: „Мир хижинам, война дворцам, смерть нужде и тунеядству!“ — станет боевым кличем всего европейского пролетариата»[738].

В Англии передовые рабочие и прогрессивные слои интеллигенции выражали глубокое сочувствие парижским коммунарам. Уже 22 марта на митинге в Лондоне было принято приветственное обращение к революционному Парижу. 16 апреля по улицам английской столицы прошла колонна манифестантов, которые несли красные знамена и плакаты с лозунгом: «Всемирная социальная республика». После митинга в Гайд-парке была принята резолюция, которая приветствовала коммунаров Парижа «как пионеров и строителей нового социального строя». Эта резолюция дошла до Парижа. На заседании Коммуны 24 апреля было принято ответное обращение, которое гласило: «Парижская Коммуна с симпатией получила обращение английских республиканцев и шлет им из Парижа, борющегося за коммунальные свободы и за освобождение пролетариата, свою искреннюю благодарность»[739].

Революционные события во Франции способствовали усилению рабочего движения в Англии, росту активности республиканских групп, выступлениям демократической интеллигенции в пользу Коммуны. Особенно решительно выступал в поддержку парижских коммунаров видный ученый и публицист Бизли, находившийся под влиянием Маркса. Чрезвычайно сочувственно писал о Коммуне публицист Томас Смит, примкнувший затем к Интернационалу и вступивший в переписку с Марксом. Горячим пропагандистом опыта Коммуны проявил себя журналист Роберт Рид, находившийся в Париже в дни Коммуны.

Иначе отнеслись к Коммуне оппортунистически настроенные представители рабочей аристократии Англии. Двое из них — Оджер и Лекрафт — под влиянием нападок буржуазных деятелей на Коммуну выступили с осуждением ее действий и выразили протест против того, что их имена были поставлены под воззванием Генерального Совета Интернационала по поводу Коммуны, на заседании Государственного Совета заявили о выходе из его состава[740].

С глубоким сочувствием встретили известие о революции 18 марта передовые представители итальянской общественности. 12 апреля Интернациональное демократическое общество во Флоренции приняло обращение к парижским коммунарам, в котором говорилось, что знамя Коммуны «является знаменем будущего», что она сражается «против эгоизма и привилегированных в великой битве за освобождение пролетариата»[741].

Герой национально-освободительного движения итальянского народа Гарибальди весьма сочувственно отнесся к революционным событиям во Франции. В письмах к друзьям он заявлял, что стоит за Коммуну, хотя, характеризуя ее сущность, на первый план выдвигал лозунг муниципального самоуправления. Многие итальянские рабочие и демократы приняли активное участие в вооруженной борьбе коммунаров Парижа[742].

Горячо приветствовали провозглашение Парижской Коммуны передовые рабочие Швейцарии. Одним из самых ярких проявлений солидарности швейцарских социалистов с парижскими коммунарами было пламенное обращение, принятое 15 апреля на собрании в Женеве. Авторы обращения приветствовали провозглашенную в столице Франции «Республику пролетариев» и заявляли, что «Париж возглавляет в настоящий момент дело создания нового социального строя»[743]. Среди подписавших этот документ было и два члена Русской секции Интернационала — Н. Утин и А. Трусов.

Сочувственные отклики на героическую борьбу парижских коммунаров исходили также от рабочих организаций и прогрессивной общественности Австрии, Венгрии, Бельгии, Испании, Болгарии, Чехии и ряда других стран Европы.

Живой отклик встретили события Парижской Коммуны в России. Правящие круги Российской империи и органы русской реакционной прессы открыто выражали свою злобную ненависть к коммунарам, грубо клеветали на них и призывали к беспощадной расправе с ними[744]. Отрицательно отнеслись к Коммуне и газеты умеренно либерального направления.

Передовые органы русской печати («Дело», «Отечественные записки», «Искра» и др.) выразили горячее сочувствие борьбе коммунаров и резко осудили жестокую расправу версальцев с ними[745]. «Мировая революция уже началась», — в таких словах отметил значение Парижской Коммуны молодой революционер бывший студент Технологического института Н. П. Гончаров, распространявший в Петербурге революционные листовки «Виселица». В последней листовке, датированной 26 (14) мая, он обращался ко всем «честным людям» с призывом подняться на помощь «погибающему Парижу»[746].

«Смолкли честные, доблестно павшие», — так начиналось стихотворение, которое Н. А. Некрасов посвятил героической борьбе и трагической гибели коммунаров Парижа [747]. Гневно осуждал жестокую расправу версальской военщины с побежденными коммунарами Глеб Успенский, изобразивший версальский военный суд в виде «коллекции удавов»[748]. М. Е. Салтыков-Щедрин обличал «одичалых консерваторов современной Франции» за «ужасающую жестокость» их расправы с защитниками Коммуны [749]. «Отблески сияния» — так назвал свой роман из эпохи Коммуны, созданный в сибирской ссылке, Н. Г. Чернышевский[750].

Наряду с передовой частью интеллигенции, огромный интерес и глубокое сочувствие к Коммуне проявляли передовые рабочие России (А. Н. Петерсон, С. Н. Халтурин, В. Обнорский, С. Виноградов, К. Иванайнен и некоторые другие). Изучение опыта Коммуны оказало большое влияние на деятельность первых рабочих-революционеров, организаторов «Северного союза русских рабочих» и «Южнороссийского союза рабочих» [751].

Русские социалисты, находившиеся в Париже весной 1871 г., приняли (наряду с бельгийскими, польскими, итальянскими, венгерскими революционерами) активное участие в строительстве и борьбе Коммуны. Среди них были две замечательные русские женщины — Анна Васильевна Корвин-Круковская (по мужу Жаклар) и Елизавета Лукинична Дмитриева (урожденная Кушелева, по мужу Томановская)[752].

Участником Коммуны был выдающийся русский публицист, ученый-историк Петр Лаврович Лавров. Будучи членом одной из парижских секций Интернационала (секции Терн), Лавров горячо приветствовал провозглашение Коммуны, среди деятелей которой он имел близких друзей. Еще накануне Коммуны (в январе 1871 г.) он задумал издание 15 серий книжек «Наука рабочих» (курс знаний о природе, о человеческом обществе, об истории). После провозглашения Коммуны Лавров обратился к ее членам с предложением реформ в области народного образования[753]. «Существующее в Париже правительство честнее и умнее, чем какое бы то ни было перед этим в настоящем веке… — писал он в Петербург своей приятельнице Е. А. Штакеншнейдер. — В первый раз на политической сцене не честолюбцы, не болтуны, а люди труда, люди настоящего народа». «Борьба Парижа в настоящую минуту — борьба историческая, и он действительно находится теперь в первом ряду человечества»[754], — писал он тому же адресату в другом письме. В середине апреля Лавров выехал из Парижа и направился в Брюссель, а затем в Лондон с поручением от Коммуны к Генеральному Совету Интернационала. В Лондоне он познакомился и подружился с Марксом и Энгельсом. В 1880 г. была опубликована книга Лаврова «Парижская Коммуна 18 марта 1871 г.». Под влиянием Маркса Лавров правильно оценил в своей книге сущность Коммуны. «Это была, — подчеркивал он, — первая революция пролетариата»[755].

В Соединенных Штатах Америки события Парижской Коммуны вызвали резко враждебные нападки реакционных кругов. Передовые слои рабочего класса и демократической общественности выражали глубокое сочувствие парижским коммунарам. Секции Интернационала проводили собрания и демонстрации солидарности с Коммуной, публиковали брошюры с текстом работы Маркса о ней. «Это было восстание трудящихся против вековой бессовестной узурпации власти», — писал демократический публицист Линтон. «Слава побежденной Коммуне!» — добавлял он[756]. «Люди, руководившие Коммуной, — подчеркивал один из лидеров аболиционистов, Уэнделл Филлипс, — являлись самыми выдающимися, самыми чистыми и благородными патриотами Франции…» Знаменитый ученый Л. Г. Морган, одобряя принципы и действия коммунаров, резко осуждал кровавую бойню, устроенную версальской военщиной.

Генеральный Совет Интернационала и прежде всего Маркс, его идейный вождь, стремились возглавить и расширить кампанию солидарности рабочих организаций различных стран с коммунарами Парижа. «Для распространения правды о Парижской Коммуне Генеральным Советом была использована вся сложившаяся за шесть лет существования Интернационала организационная сеть, вся система связи с местными отделениями, с их органами печати и руководителями» [757]. 26 апреля Маркс сообщал Лео Франкелю, что «в письмах различных секретарей секциям на континенте и в Соединенных Штатах рабочим всюду был разъяснен истинный характер этой величественной парижской революции»[758].

Уже на заседании Генерального Совета 21 марта с подробной информацией о событиях в столице Франции, основанной на личных впечатлениях, выступил Серрайе, которого дополнил Энгельс [759]. На следующем заседании Совета, происходившем 28 марта, было решено обратиться к парижскому народу с воззванием, и Марксу поручено было составить его [760]. На заседании 11 апреля Энгельс дал подробный анализ сложившейся в Париже обстановки. «Положение трудно, — говорил он, — шансы не так хороши, как две недели тому назад»[761]. 18 апреля обсуждался вопрос о предательском поведении социалиста Толена, депутата версальского Национального собрания, подло клеветавшего на Коммуну. Была принята резолюция утвердить решение об исключении Толена из Интернационала, как только подтвердится известие, что парижский Федеральный совет принял такое постановление[762].

Поддерживая связь с деятелями Коммуны, давая им практические советы, Маркс критиковал их тактические ошибки (особенно их пассивную позицию в первые две недели после восстания 18 марта), предостерегал коммунаров против влияния мелкобуржуазных интриганов. «Коммуна тратит, по-моему, слишком много времени на мелочи и личные счеты, — писал он 13 мая Френкелю и Варлену. — Видно, что наряду с влиянием рабочих есть и другие влияния. Все это не имело бы значения, если бы вам удалось наверстать потерянное время»[763]. Выражая восхищение революционной активностью коммунаров, Маркс писал 12 апреля Кугельману: «Какая гибкость, какая историческая инициатива, какая способность самопожертвования у этих парижан… История не знает еще примера подобного героизма!»[764]

Подчеркивая огромное значение революционных событий 1871 г., Маркс писал: «Борьба рабочего класса с клаесом капиталистов и его государством вступила благодаря Парижской Коммуне в новую фазу. Как бы ни кончилось дело непосредственно на этот раз, новый исходный пункт всемирно-исторической важности все-таки завоеван»[765]. «Принципы Коммуны вечны и не могут быть уничтожены, — говорил Маркс на заседании Совета 23 мая, — они вновь и вновь будут заявлять о себе до тех пор, пока рабочий класс не добьется освобождения»[766]. 30 мая — через два дня после того, как пали последние баррикады Парижской Коммуны, — Маркс огласил написанное им воззвание о гражданской войне во Франции. Оно было принято Советом единогласно[767].