Внешняя политика Парижской Коммуны
Внешняя политика Парижской Коммуны
В области внешней политики правительство Парижской Коммуны и его Комиссия внешних сношений ставили перед собой двойную цель: 1) поддержание дружеских связей с другими коммунами страны для создания общефранцузской федерации коммун; 2) установление дружеских отношений с другими государствами, признание условий прелиминарного мирного договора и выплату Германии части военной контрибуции[728]. Выступая против милитаризма и реваншизма, Коммуна отстаивала принципы мира и дружбы народов, братства трудящихся всех стран.
5 апреля делегат внешних сношений Паскаль Груссе обратился к дипломатическим представителям иностранных держав с нотой, в которой извещал их об образовании правительства Коммуны и заявлял о его желании «крепить братские узы», связующие парижский народ с другими народами[729]. Ответа на это обращение не последовало. Почти все представители иностранных держав перебрались после событий 18 марта в Версаль. Английский посол лорд Лайонс остался в Париже, но не скрывал своего враждебного отношения к Коммуне. Посол США Уошберн вел себя двулично. В своих донесениях в Вашингтон он всячески чернил действия Коммуны. Он поддерживал связи с контрреволюционными элементами в Париже и пересылал в Версаль военные сведения, добытые шпионским путем, а в беседах с руководителями революционной власти уверял их в своем сочувствии ее программе. В дни последних боев Уошберн своим вероломным поведением способствовал ускорению разгрома Коммуны[730].
Чтобы оградить Париж и всю страну от возобновления немецкой агрессии, облегчить связи столицы с провинцией и обеспечить себе свободу рук для борьбы с версальской контрреволюцией, Центральный комитет национальной гвардии уже 19 марта объявил о своем намерении соблюдать условия предварительного мирного договора, заключенного 26 февраля. Идя по тому же пути, Коммуна предприняла ряд попыток договориться с немецкими властями об эвакуации оккупационных войск из окрестностей Парижа и выразила готовность уплатить германскому правительству часть военной контрибуции, возложив ее выплату на виновников войны (членов бывшего правительства Второй империи)[731]. 26 апреля для переговоров по этому вопросу военный делегат Клюзере встретился с уполномоченным германского правительства фон Гольштейном[732].
Переговоры эти, начатые Коммуной с целью улучшить стратегическое положение революционного Парижа и избежать войны на два фронта (против версальцев и против немцев), не достигли цели. Одной из причин этого было отсутствие у Коммуны реальной возможности уплатить германскому правительству хотя бы часть контрибуции. Но главной причиной неудачного исхода попыток коммунаров Парижа добиться действительного нейтралитета германского правительства в отношении гражданской войны во Франции была острая ненависть правящих кругов Германской империи к революционному пролетариату французской столицы. Выступления представителей германской социал-демократии в поддержку Коммуны еще более усиливали страх германской буржуазии и прусского юнкерства перед влиянием новой французской революции на подъем борьбы рабочего класса в Германии[733].
Яркое представление об антимилитаризме и интернационализме в политике Коммуны дает выступление одного из ее руководителей, рабочего Шарля Амуру, на многолюдном собрании в клубе Николая-на-Полях 14 мая, горячо встреченное присутствующими Амуру говорил: «Париж — победитель скажет Европе: мы не хотим больше войн, мы проливали нашу кровь во имя человечества, чтобы уничтожить тиранов, которые нас угнетали Тот, кто захочет войны, будет уничтожен во имя человечества…»[734]