Кутузов не забыл Чичагову вскрытое в Дунайской армии воровство

Кутузов не забыл Чичагову вскрытое в Дунайской армии воровство

Наполеоновская армия была достаточно сильна, и мы тоже очень много потеряли. Из Тарутино вышло 90 тысяч человек, а к Березине пришло 27 тысяч человек. Причем люди гибли от мороза, от болезней, от голода, в конце концов, то есть и нам, и французам приходилось несладко. Однако французы воевали на чужой территории, поэтому так закончилось все, как закончилось. Последнее, то ли это было пощечиной Кутузову, то ли это он сознательно упустил Наполеона, а потом все свалил на Чичагова, которого не любил. Дело в том, что Чичагов в 1811 году приехал инспектировать Дунайскую армию Кутузова и вскрыл там такое воровство и такую коррупцию, что у Кутузова были проблемы, и Кутузов Чичагову это не забыл.

(Там же)

Бывший морской министр России адмирал Павел Чичагов никак не мог инспектировать Дунайскую армию в 1811 году, поскольку только 2 мая 1812 года, получив от Александра I приказ сменить Кутузова на посту ее командующего, он отправился на новое место службы. Чичагов действительно обвинял предшественника в коррупции и потворстве мародерству, но исключительно на страницах своего дневника, на который, очевидно, и опирался Фурсов.

«Проезжая через Молдову и Валахию, я не раз замечал покинутые жилища и узнавал, что их владельцы бежали из страны или укрылись в лесах, чтобы избежать реквизиций властей и притеснений со стороны солдат. Эти переселения происходили преимущественно во время расквартирования войск. Дисциплина была настолько расстроена, что начался грабеж, и военные забирали у торговцев все, что им хотелось. Я был вынужден подвергнуть солдат своей почетной охраны суровым наказаниям, поскольку они брали провизию прямо в соседних домах. Но следует ли удивляться распущенности солдат, когда генерал Кутузов, озабоченный исключительно собственными удовольствиями, не постеснялся с помощью своих прислужников похитить и выслать из страны члена Дивана Валахии, мужа одной из своих любовниц? Щедрый на услуги своим любовницам, он предоставлял их друзьям и протеже исключения из правил при дунайских таможнях. Караваны, приходившие из Адрианополя, делали из этих таможен настоящий источник богатства, который, однако, был истощен этой узаконенной контрабандой и казнокрадством чиновников, которые присваивали оставшееся. Таким образом, в этих столь плодородных княжествах, которые вместе с Бессарабией и турецкими владениями на румынском берегу Дуная (райатами) могли давать 20 миллионов рублей дохода, Россия была вынуждена оплачивать и содержать армию, оставшуюся без денег и продовольствия, за свой счет»^{46}.

Обвинения серьезные, однако сам Чичагов почему-то их так и не озвучил, а опубликовавший их в своей работе «Адмирал П.В. Чичагов — истинный патриот Отечества. Новое в трактовке его роли в истории России» бывший советский дипломат, а ныне президент Благотворительного фонда дворянского рода Чичаговых Владимир Юлин явно противоречит сам себе. Безоговорочно принимая на веру записки Чичагова, он тут же заявляет, что тот, наведя порядок, смог «сократить на две трети подати, изымаемые с населения».

Так каким образом коррупционер Кутузов снабжал армию? За счет поставок из России? Или все же взимая подати с молдавских и валашских бояр? Ответа нет, как нет и понимания того, что Кутузов и Чичагов командовали Дунайской армией в разных условиях. Павел Васильевич возглавил ее уже после заключения Бухарестского мирного договора с Турцией 16 мая 1812 года и мог спокойно разбираться с нерадивыми подрядчиками, не отвлекаясь на всякие мелочи типа войны, а Михаилу Илларионовичу приходилось решать совсем иные проблемы.

Кутузов был назначен командующим Дунайской армией в апреле 1811 года, и перед ним стояла сложнейшая задача: добиться решительной победы и выгодного мира до начала надвигающейся войны с Наполеоном. К тому времени боевые действия шли с перерывами уже более четырех лет. Русские войска и союзные им сербские повстанцы заняли Белград, Измаил, Тульчу, Исакчу, Никополь, Туртукай, Рущук, Журжу, Анапу, Сухум и другие турецкие крепости. Османская армия потерпела несколько крупных поражений, флот был разгромлен адмиралом Дмитрием Сенявиным в Дарданелльском и Афонском сражениях, но султан Махмуд II на мирные переговоры не шел. Он не без основания ожидал, что Россия вот-вот начнет воевать с Наполеоном, будет вынуждена перебросить Дунайскую армию на север, и это позволит туркам перейти в наступление.

В сражении при Рущуке 22 июня 1811 года Кутузов, имея всего 15 тысяч солдат, разбил 60-тысячное войско Великого визиря Лаз Азиза Ахмет-паши (потери русских — около 500 убитыми и ранеными, турок — 5 тысяч). Однако чтобы заставить противника просить мира, требовалось не просто в очередной раз побить, а уничтожить его главные силы, и русский военачальник принял парадоксальное решение. Он оставил Рущук, взорвал его укрепления и увел свои части на северный берег Дуная.

Решив, что противник струсил и бежит, турецкий главнокомандующий последовал за ним, а 20-тысячную армию под командованием Измаил-бея отправил в обход. Ожидая его, Ахмет-паша неосмотрительно разделил свои полчища на две части, расположив их по разным берегам Дуная. Этим и воспользовался Кутузов. Остановив силами небольшого отряда генерал-лейтенанта Андрея Засса наступление Измаил-бея под Журжей, он переправил треть армии под командованием генерал-лейтенанта Евгения Маркова на южный берег Дуная, и тот в ночь на 2 октября внезапно напал на вражеский лагерь. Не ожидавшие нападения 20 тысяч турок в панике разбежались, а отряд Маркова потерял всего 9 человек убитыми и 40 ранеными.

Главные силы Ахмет-паши на северном берегу попали в окружение. С юга им преграждали путь разгромивший южный лагерь отряд Маркова и Дунайская флотилия, с севера — главные силы Кутузова, занявшие выгодные оборонительные позиции у крепости Слободзея. К 26 ноября положение турок стало безнадежным, от голода и обстрелов из 36 тысяч окруженных погибло 24 тысячи, и великий визирь согласился на перемирие, а 16 мая 1812 года удрученный гибелью армии Махмуд II подписал в Бухаресте мирный договор.

Успеха удалось добиться не только благодаря красивой и почти бескровной победе при Слободзее, но и с помощью взяток, которые русский главнокомандующий щедро раздавал корыстолюбивым османским сановникам и на которые тратил откат, получаемый от местных бояр и столь возмущавших Чичагова контрабандистов.

Согласно мирному договору, Россия присоединила к своим владениям Абхазию и Молдавию между Днестром и Прутом, а Сербия, получив автономию, заложила основы своего государственного суверенитета. Русское командование смогло перебросить Дунайскую армию на север, и она приняла участие в разгроме Наполеона.

Александр I, считая, что Михаилу Илларионовичу не удастся добиться мира, послал ему на смену Чичагова, но Кутузов успел, и лавры победителя уплыли у Павла Васильевича из-под носа. Неудивительно, что он злился, но, понимая, что обвинения неубедительны, так и не вынес их за пределы дневника.

Блестящая победа у Слободзеи достойна официальных торжеств и съемок блокбастера с участием лучших артистов. В истории русской армии найдется немного боевых операций, где вражеская армия была бы уничтожена ценой столь ничтожных потерь. Однако российские власти 200-летний юбилей победы не заинтересовал, а для профессора-«патриота» она лишь повод лишний раз плюнуть на могилу победителя.