СССР был обязан напасть на Германию
СССР был обязан напасть на Германию
Мы даже чисто юридически были обязаны нанести удар по Германии, поскольку в марте 41-го успели подписать договор о дружбе и взаимной помощи с Югославией, где перед этим произошел военный переворот и прогерманское правительство было сменено на антигерманское. Сразу после этого Германия атаковала и оккупировала нашего нового союзника.
(Интернет-журнал «Русская жизнь», 25 мая 2007 года)
Как и положено истинному стороннику общечеловеческих ценностей, Храмчихин в свое время пролил положенную цистерну слез по преданному клятыми большевиками Варшавскому восстанию. Однако, в отличие от прочих плакальщиков по полякам, он не успокоился на достигнутом, а продолжил обвинять ненавистный кремлевский режим в прочих предательствах. В частности, в циничном пренебрежении советско-югославским договором о дружбе и взаимной помощи, согласно которому СССР должен был немедленно атаковать ударивших по Белграду гитлеровцев.
Для этого Храмчихин прибегает к традиционному для него шулерству. Между тем, если заглянуть в документ, на который он ссылается, сразу обнаруживается, что никакого договора о взаимной помощи тогда не подписывалось. Был заключен «Договор о дружбе и ненападении между СССР и Королевством Югославия» от 5 апреля 1941 года, и текст его легко доступен.
«Президиум Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик и Его Величество Король Югославии, движимые существующей между обеими странами дружбой и убежденные в том, что их общими интересами является сохранение мира, решили заключить договор о дружбе и ненападении и для этой цели назначили своими уполномоченными:
Президиум Верховного Совета Союза ССР — В.М. Молотова, Председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР и народного комиссара иностранных дел;
Его Величество Король Югославии — Милана Гавриловича, Чрезвычайного Посланника и Полномочного министра Югославии, Божина Симича и Драгутина Савича, полковника,
каковые уполномоченные, после обмена своими полномочиями, найденными в должной форме и надлежащем порядке, согласились о нижеследующем:
Статья I
Обе Договаривающие Стороны взаимно обязуются воздерживаться от всякого нападения в отношении друг друга и уважать независимость, суверенные права и территориальную целостность СССР и Югославии.
Статья II
В случае, если одна из Договаривающихся Сторон подвергнется нападению со стороны третьего государства, другая Договаривающаяся Сторона обязуется соблюдать политику дружественных отношений к ней.
Статья III
Настоящий Договор заключается сроком на пять лет.
Если одна из Договаривающихся Сторон не признает необходимым денонсировать настоящий Договор за год до истечения установленного срока, этот Договор автоматически продолжит свое действие на следующие пять лет.
Статья IV
Настоящий Договор вступает в силу с момента его подписания. Договор подлежит ратификации в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Белграде.
Статья V
Договор составлен в двух оригиналах на русском и сербохорватском языках, причем оба текста имеют одинаковую силу.
Москва, 5 апреля 1941 года. По уполномочию Президиума Верховного Совета СССР
В. Молотов
По уполномочию Его Величества Короля Югославии
М. Гаврилович, Б. Симия, Д. Савин»{50}.
Вы видите тут какие-либо упоминания о военной помощи, хотя бы в виде поставок оружия или снаряжения? Как говаривал герой Квентина Тарантино в его же фильме «Криминальное чтиво»: «Когда ты заезжал ко мне, ты видел у меня перед домом знак «Склад мертвых ниггеров»?.. А ты знаешь, почему ты не заметил знак «Склад мертвых ниггеров»?.. Да потому что его там нет! Утилизация ниггеров не мой бизнес, твою мать!»
Отсутствие в договоре придуманного Храмчихиным пункта «о взаимной помощи» легко объяснимо. В Кремле прекрасно помнили, что поводом к началу уничтожившей Российскую империю Первой мировой войны был конфликт между Австро-Венгрией и Сербией, за которую вступилась Россия, и не хотели вторично наступать на те же грабли. Особенно с учетом событий первых лет Второй мировой войны, ход которой вряд ли мог внушить Кремлю особый оптимизм.
В то время как Гитлер раздавил Польшу за месяц, Францию, Бельгию и Нидерланды — за полтора, а Данию — за один день, Норвегию немцы захватили за два месяца, причем при отсутствии общих сухопутных границ, абсолютном господстве вражеского флота на море и противодействии англо-франко-польского десанта, численность которого вместе с норвежской армией не уступала силам вторжения. Советский Союз, задействовав против 350-тысячной финской армии почти 1 миллион, при подавляющем превосходстве в боевой технике, воевал 4 месяца и победил с большим трудом, потеряв вдвое больше людей, чем Германия во всех европейских кампаниях 1939—1940 гг., вместе взятых.
Еще раньше — в 1938 году — германские самолеты абсолютно превзошли советские в Испании. Тогда же герой Гражданской войны маршал Блюхер на озере Хасан, имея целый корпус с танками и авиацией, еле выдавил со спорных сопок два японских полка. Оценив столь неприятную информацию, товарищ Сталин понял, что его любимое детище — Красная Армия, в которую вливались неимоверные ресурсы, к войне не готова. Блюхер, Тухачевский и прочие гении, которым он с малопонятным легковерием (прекрасно зная таланты Тухачевского по катастрофическому провалу Польской кампании 1920 года!) предоставил возможность строить армию, как им вздумается, провалили все что можно, и потому советское руководство изо всех сил оттягивало начало войны. И уж меньше всего оно было настроено нарушать подписанный с Гитлером договор о ненападении. Тем более ради британских агентов влияния, пришедших к власти в результате государственного переворота и делавших все, чтобы во имя интересов Лондона втравить свою страну в ненужную ей войну.
Напомню предысторию событий. Войдя в число победителей в Первой мировой войне, сербское руководство во главе с принцем-регентом (с 1921 года — королем) Александром Карагеоргиевичем решило, что предвоенные планы по созданию Великой Сербии (с присоединением населенных сербами земель Австро-Венгрии, Боснии-Герцеговины, Черногории и Адриатического побережья) теперь для них слишком скромны. Поэтому в состав нового государства вошли еще и земли, заселенные словенцами и хорватами, отношения с которыми вскоре стали портиться, особенно с последними.
Конфликт родственных по крови, но чуждых по религии народов обернулся кровавым террором, жертвами которого стали лидеры обеих сторон — Александр и председатель Хорватской Крестьянской партии Степан Радич. Их преемники принц-регент Павел и глава ХКП Владко Мачек смогли урегулировать отношения на условиях предоставления Хорватии автономии, а Мачеку — поста первого заместителя премьер-министра, но страну продолжало трясти, а поддерживаемые Италией и Германией хорватские нацисты-усташи усиливались. Павел пошел на рискованный маневр. В 1940 году Югославия наконец установила дипломатические отношения с СССР (позже нее в Европе это сделали только Португалия и Швейцария), а 25 марта 1941 года присоединилась к Берлинскому пакту, заключенному полугодом раньше между Германией, Италией и Японией.
Югославский премьер Драгиша Цветкович подписал пакт на чрезвычайно выгодных условиях. Белград смог оговорить отсутствие войск остальных подписантов в Югославии, отказ от военного транзита через ее территорию, гарантию территориальной целостности страны и неучастие ее в войнах партнеров. Тем самым для Белграда лишалась юридической силы третья статья Берлинского пакта, согласно которой если одна из сторон «подвергнется нападению со стороны какой-либо державы, которая в настоящее время не участвует в европейской войне и в японо-китайском конфликте, то три страны обязуются оказывать взаимную помощь всеми имеющимися в их распоряжении политическими, экономическими и военными средствами».
Шансы остаться в стороне от мировой бойни и получить все положенные от торговли с обеими воюющими сторонами дивиденды для Югославии изрядно повысились, но в дело вмешались англичане. Уже после войны тогдашний премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль обнародовал текст телеграммы, направленной Цветковичу 22 марта 1941 года:
«Ваше превосходительство! Полный разгром Гитлера и Муссолини в конечном счете неизбежен. Ни один разумный и дальновидный человек не может сомневаться в этом после того, как английская и американская демократии выразили свою решимость добиться этого разгрома. В мире всего 65 миллионов злобных гуннов, и большинство их занято теперь подавлением австрийцев, чехов, поляков и многих других древних народов, которые они терроризируют и грабят. Численность населения Британской империи и Соединенных Штатов достигает почти 200 миллионов человек, даже если считать одни только метрополии и британские доминионы.
Мы обладаем бесспорным господством на море и с помощью Америки вскоре добьемся решающего превосходства в воздухе. Британская империя и Соединенные Штаты обладают большими богатствами и большими техническими ресурсами, они производят больше стали, чем все остальные страны мира, взятые вместе. Они полны решимости не допустить, чтобы преступные диктаторы — один из которых уже понес невосполнимый урон — растоптали своими сапогами дело свободы или повернули вспять колесо мирового прогресса.
Мы знаем, что сердца всех истинных сербов, хорватов и словенов бьются горячим стремлением обеспечить свободу, независимость и неприкосновенность своей родины и что они разделяют передовые взгляды англоязычных стран. Если бы Югославия в настоящий момент унизилась до участи Румынии или совершила бы такое же преступление, как Болгария, став соучастницей покушения на Грецию, она бы тем самым обрекла себя на верную, непоправимую гибель. Она не избежит тяжкого испытания войны, а лишь отсрочит его, и ее храбрые армии вынуждены будут тогда сражаться в одиночку, будучи окружены и отрезаны от стран, которые могли бы подать им надежду на спасение и оказать поддержку.
С другой стороны, история войн знает не много столь благоприятных случаев, как тот, что представляется югославской армии, если только она сумеет им воспользоваться, пока еще не поздно. Если Югославия и Турция займут место в одном ряду с Грецией и воспользуются всей той помощью, которую им может предоставить Британская империя, то с немецкой чумой будет покончено и будет одержана такая же полная и решительная победа, как и в прошлой войне.
Я надеюсь, что Вы, ваше превосходительство, учтете ход мировых событий и окажетесь на высоте»{51}.
Если отбросить сочащиеся из каждой строчки пафос и демагогию, британский премьер пренахальнейшим образом врал югославскому коллеге. Британский контингент в Греции состоял из двух пехотных дивизий, одной пехотной, одной танковой бригады и небольшой авиагруппы, пополнить его Черчиллю было некем, а значит, никакой реальной помощи Югославии он оказать не мог.
Неудивительно, что Цветкович на дешевую разводку не купился, и 26 марта сэр Уинстон отправил британскому послу в Белграде Рональду Кэмпбеллу секретную инструкцию несколько иного содержания:
«Не допускайте, чтобы между Вами и принцем Павлом или министрами образовалась брешь. Продолжайте надоедать, понукать и приставать. Требуйте аудиенций. Не принимайте ответа «нет». Цепляйтесь за них, указывайте им на то, что немцы уже считают покорение Югославии непреложным фактом.
Теперь не время для упреков или величественных прощальных жестов. Однако в то же время Вы не должны упускать из виду ни одно из тех средств, к которым мы, возможно, вынуждены будем прибегнуть, если убедимся, что нынешнее правительство Югославии уже связало себя безвозвратно. Мы высоко ценим все, что Вами сделано до сих пор. Продолжайте действовать в том же духе, используя для этого все возможные средства». (Там же.)
«Все возможные средства» пошли в ход уже на следующее утро, 27 марта. В этот день пробритански настроенные офицеры во главе с бывшим начальником Генштаба Душаном Симовичем вывели на улицы Белграда танки и заняли все правительственные здания. Принц Павел и Цветкович были арестованы, 16-летний король Петр II объявлен совершеннолетним, однако вся власть оказалась в руках военной хунты Симовича. Новые правители Югославии заявили, что признают присоединение к Берлинскому пакту, но в то же время отказались ратифицировать протокол, подписанный двумя днями раньше, и поехали заключать ни к чему не обязывающий договор с СССР.
Гитлер пришел в бешенство и приказал немедленно начать войну против Югославии. Находившаяся в полной боевой готовности германская армия ударила уже 6 апреля, к ней присоединились итальянцы и венгры, а значительная часть хорватов перешла на сторону противника или дезертировала. К 17 апреля 800-тысячная югославская армия полностью развалилась, ее остатки капитулировали, а Белград еще 12 апреля сдался семи мотоциклистам во главе с гаупштурмфюрером 2-й моторизованной дивизии СС Фрицем Клингенбергом. Немцы потеряли 166 человек убитыми и 392 ранеными, а итальянцы, венгры и хорватские изменники — около 5 тысяч убитыми и ранеными. Греки продержались немного дольше, но 30 апреля капитулировали и они, а британский экспедиционный корпус еле успел удрать на остров Крит. К 31 мая немецкие парашютисты и горные стрелки зачистили и его. Одних только британцев в германском плену оказалось 25 793 человека — почти половина всего 58-тысячного контингента на Балканах.
Югославию разгромили столь быстро, что, даже захоти Красная Армия вмешаться, она смогла бы перейти в наступление сколь-нибудь значительными силами уже после завершения кампании. Последствия легко предсказуемы. Оказавшись агрессором, который вероломно напал на свято блюдущего советско-германский договор о ненападении Гитлера, СССР втягивался в войну не только с Третьим рейхом и его союзниками, но и с Японией, которая, согласно Берлинскому пакту, должна была помочь подвергшемуся нападению союзнику.
Договор о нейтралитете между СССР и Японией был подписан только 13 апреля 1941 года, но, даже будь он заключен ранее, удар по Дальнему Востоку мы бы все равно получили с гарантией. Согласно статье 2 этого договора, «в случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта».
Как видите, японцы обязывались соблюдать нейтралитет, если Германия нападет на Советский Союз, но должны были прийти на помощь Гитлеру, окажись агрессором Сталин. Нападение делало проблематичным получение СССР американской военной помощи и усиливало позиции части британской элиты, стоявшей за примирение с Германией. (Примерно в эти дни, 10 мая 1941 года, в Великобританию прилетел с такими предложениями заместитель Гитлера по делам партии рейхсляйтер Рудольф Гесс, документы о переговорах с которым британцы до сих пор не рассекретили…)
В Кремле, естественно, не доверяли британцам, которые делали все, чтобы направить германскую агрессию на Восток. Особо их вдохновил приход к власти в 1933 году лидера нацистов Адольфа Гитлера, который еще в своем главном теоретическом труде «Майн кампф» писал: «Приняв решение раздобыть новые земли в Европе, мы могли получить их, в общем и целом, только за счет России. В этом случае мы должны были, препоясавши чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации. Для такой политики мы могли найти в Европе только одного союзника: Англию. Только в союзе с Англией, прикрывающей наш тыл, мы могли бы начать новый великий германский поход».
Уже в 1934 году гитлеровская Германия получила около одного миллиарда фунтов стерлингов от Банка Англии, 30 сентября 1938 года в Мюнхене Великобритания и Франция передали Гитлеру часть Чехословакии, в августе 1939 года сорвали англо-франко-советские переговоры о заключении пакта о взаимопомощи. Формально объявив войну Германии после ее вторжения в Польшу 1 сентября 1939 года, англо-французы так и не начал и обещанного наступления, зато весной следующего года они готовили бомбежки кавказских нефтепромыслов и высадку в Заполярье десанта для совместных действий с воюющей против СССР Финляндии.
Разгром Франции сорвал эти планы, но, зная об их существовании, в Москве имели все основания предполагать, что Лондон не остановился, а переворот Симовича и подписание советско-югославского договора как раз и предусматривают втянуть СССР в войну с Германией по сценарию, ныне расписанному Храмчихиным.
При таком раскладе (особенно в случае удачи миссии Гесса) шансы на поражение Советского Союза вырастали многократно. И как бы ни разглагольствовали десятилетия спустя отставные пиарщики Чубайса, Сталин оказался совершенно прав, не пойдя в те дни по скользкой дорожке, погубившей последнего российского императора — незадачливого Николая II.