ГРЕЧЕСКИЕ И ЛАТИНСКИЕ ИСТОЧНИКИ

ГРЕЧЕСКИЕ И ЛАТИНСКИЕ ИСТОЧНИКИ

До настоящего времени греческие и сирийские источники недостаточно использовались для истории доисламских арабов, между тем их привлечение для истории химьяритов, как показали наши исследования, помогло разрешить вопросы, не находившие до того ответа.

У византийских писателей IV и V вв. можно найти немало сведений об арабах.

Спутник Юлиана Отступника в его походе за Евфрат в 363 г., Аммиан Марцеллин, выявил характерные черты сношений с арабами, необходимость для империи поддерживать с ними добрые отношения.11 Гибель Юлиана 26 июня 363 г., как сообщает Аммиан, последовала от стрелы, которую метнул в него араб. Его история носит все черты римской традиции летописания: спокойный эпический тон, объективность и последовательность изложения, стилистически тщательно отделанный язык упрочили за ней славу классического памятника. Одним из главных устремлений церкви было обращение в христианство язычников. Нельзя забывать, что для Константинополя христианизация играла известную политическую роль и новая идеология проникала в арабскую среду при официальной поддержке империи. Византийские церковные историки оставили в своих трудах сведения об арабах, которые могут быть дополнены тем, что можно извлечь из агиологических памятников.

Руфин, около 370 г. ставший монахом в Аквилее, жил в кругах, близких Блаженному Иерониму, Вслед за ним он отправился в Египет, а затем жил в Иерусалиме. Около 397 г. он вернулся в Италию и начал свою литературную деятельность в Риме. Ему принадлежат многочисленные переводы на латинский язык трудов Оригена. "Достопочтенный отец Хроматий" из Аквилеи побудил его "ut ecclesiasticam historiam, quam vir eruditissimus Eusebius Caesariensis Graeco sermone conscripserat, in Latinum verterem", что он и выполнил, добавив две книги и доведя историю до смерти императора Феодосия (395 г.).12 Писал Руфин после 402 г. Добавленные им от себя две книги, десятая и одиннадцатая, представляют большую ценность, так как они включили "часть из старейших традиций, часть из того, что удержала наша память".13

История "царицы сарацин Мавии",14 известная Руфину, знакома и Сократу, светскому человеку, жившему в Константинополе, автору церковной истории в 7 книгах, изложившему события с 305 по 439 г. Сократ использовал утерянное собрание соборных документов, принадлежавших Савину, епископу Гераклеи.15 Об арабских племенах он упоминал в связи с политическими и военными событиями в империи.

Созомен, посвятивший свою "Историю церкви" императору Феодосию младшему, составил ее в 40-х годах V в. в 9 книгах, охватывающих события от 324 по 439 г. (сохранилась лишь часть, доходившая до 423 г.). Одним из источников Созомена была история, написанная Сократом, которого он тщательно проверял. Самостоятельно им собран и изложен материал по истории христианства и гонений в Иране, в Палестине.16 Его сведения об арабах представляются достоверными.17

Дошедший в сокращенном виде труд Филосторга содержит сведения об арабах; часть его материалов была использована позднейшими авторами. Филосторг писал в первой половине V в., а свою историю довел до 425 г.18 Он родился в Каппадокии, получил образование в Константинополе. Им были использованы церковные историки и Евнапий.

Еще один церковный историк уделил внимание арабским государствам, их сношениям с Византией, участию в войнах с персами. Евагрий Схоластик, продолжатель Евсевия, Сократа, Созомена и Феодорита Кирского, родился в 536 г. в Епифании, в Сирии, получил образование, стал юристом и жил в Антиохии. В его труде, охватывающем период от собора 431 г. в Ефесе до 593 г., использованы не дошедшие до нашего времени сочинения Евстафия Епифанийского и Иоанна Епифанийского; автору были известны также хроника Иоанна Малалы, труды Прокопия Кесарийского, Менандра. Манера изложения Евагрия спокойная, эпическая, отношение к источникам добросовестное. Наиболее ценны для нас его сообщения о гасанидах Аламундаре (Мундаре) и Наамане (Нумане), а также о Наамане лахмиде.19

Если бы не случайно сохранившиеся отрывки безвестного греческого историка с семитическим именем Малх, то остался бы неизвестным договор 473 г., заключенный между императором Львом Макеллом и киндитским царьком Имрулькайсом, захватившим ключевые позиции у Красного моря, в Петре и на острове Иотаба. Это существенным образом подтверждает значение и уясняет общее положение государства киндитов в V в.,20 о котором известно из южноарабских надписей.

В VI в. возрастает участие арабов в политической жизни Ближнего Востока, и византийская историография богата сведениями о них. Прокопий Кесарийский, официальный льстец и тайный памфлетист всесильного императора, секретарь полководца Велизария, описал войны Византии с Ираном, в которых и с той, и с другой стороны принимали живое участие арабы.21 Давая общую оценку положения, Прокопий верно учитывает значение государств гасанидов и лахмидов, кровавую вражду между ними, опасность, грозившую от этого империи; он знает цену арабскому оружию, боеспособности арабов при охране границ. Но он обвинил в предательстве патрикия и царя арабов Арефу. О Прокопии существует огромная литература, а его труды переведены на многие языки.22 Ему даются самые различные характеристики. Пристрастность автора вызывает недоверие к некоторым его сообщениям, но в основном следует признать большое значение трудов Прокопия, осведомленность, интерес и ценность данных, сообщаемых им.

Хронография Иоанна Малалы, состоящая из 18 книг, написана в Антиохии при жизни императора Юстиниана; вторая часть последней, 18-й книги была закончена после его смерти в Константинополе. Автор, вероятно сириец по происхождению, был ритором (?????), чему соответствует его сирийское прозвание.

Примитивный, простонародный характер памятника с незатейливыми рассказами не мешает доверять его сообщениям. В числе источников им была использована хроника Евстафия Епифанийского, которая не сохранилась.23 Глубоко связанная с антиохийской традицией и Сирией, где жили и по соседству с которой кочевали многочисленные арабские племена, хроника Малалы учитывает все трудности империи, опасность для нее вражды с арабами. Отсутствие тенденциозности, простота и непредвзятость, как и хронологическая канва при изложении событий, являются достоинствами этого памятника.

От большого труда Менандра Протектора, составленного в 583/4 г., сохранились лишь фрагменты в выписках Константина Порфирогенита.24 Получивший хорошее образование, Менандр был не только в курсе жизни столицы, но был причастен к жизни провинции; он имел непосредственные сведения о сношениях Византии с "варварами", используя устные источники и материалы посольств, в частности Петра Патрикия, на которого он ссылается. Им сохранен текст протокола мирного договора, заключенного между Византией и Ираном в 561 г. Пункты 2-й, 5-й, 9-й и 11-й характеризуют отношения арабских княжеств с этими державами, участие арабов в транзитной торговле, требования, предъявляемые ими в надежде на свою военную силу.25 Документальный материал греческого историка делает дошедшие до нашего времени фрагменты особенно ценными.

Не обошел молчанием арабов и Феофилакт Симокатта, современник императора Ираклия (610–641). В своей "Истории" он касается похода Маврикия против персов и действий гасанида Мундара, будто бы предупредившего об этом персов, что и привело к неудаче всего похода. Византийские историки не раз упрекают арабов в предательстве и возлагают на них ответственность за свои поражения.26

Хронография Феофана Исповедника (род. в 752 г. — ум. в 818 г.), написанная им между 810 и 814 гг., в период расцвета халифата, включает большое число сведений об арабах.27 Не говоря о значении его труда для датировки этапов завоеваний арабов в VII в., Феофан является ценным источником для их истории в предшествующие века. Автор жил под впечатлением мощи, силы, значения арабов и собрал поэтому у своих предшественников всевозможные сведения о них. Хронография дает известную последовательность в истории арабов до ислама, точные имена филархов племен и родов, к которым они принадлежали, указывает на их роль в различных событиях, устанавливает хронологическую нить. Связать данные византийских авторов с сообщениями арабских историков и эпиграфических памятников позволяет именно Феофан.28

В связи с христианизацией арабов они интересовали не только историков церкви, но и агиологов.

Автор житий монахов и пустынножителей Кирилл Скифопольский писал на основании устных преданий, сохранившихся в лаврах и монастырях Палестины и Сирии, и личных встреч.29 В 532 г., когда св. Савва, основавший монастырь около Иерусалима, был в его родном городе Скифополе, Кириллу было лет шесть. В 544 г. он поселился в киновии св. Евфимия, где оставался около 10 лет, и собрал там сведения об этом просветителе арабов-скинитов. Житие Саввы он написал в 556 г. и в следующем 557 г. посетил его лавру.30 Жития Кирилла написаны простым и живым языком, особенно ценны бытовые подробности, обычаи, которые он описывает мимоходом, в частности таковы сведения о тех же арабах.

Иоанн Мосх (ум. в 622 г.) со своим учеником Софронием, будущим патриархом Иерусалимским, в конце VI и в начале VII в. обошел все монастыри Палестины, Сирии, Египта и достиг Фиваиды. В "Луге духовном"31 Иоанн Мосх собрал благочестивые рассказы, случаи, чудеса, записанные им как назидания. В этих повестях упоминаются арабы, отдельные эпизоды, в которых они участвуют. Общее впечатление, что это номады, верблюдоводы, кочевники, ведущие самое бедное, полуголодное существование. Такие материалы создают общий колорит, окрашивают историческую ткань.

Следует упомянуть о надписях на греческом языке; их оставили арабы-христиане, филархи, цари, некоторые из надписей были сделаны ктиторами храмов. Так, например, сохранилась надпись лахмидской царицы Хинд из рода киндитов на стене монастыря в Хирте. Эти надписи разбросаны по специальным археологическим и эпиграфическим изданиям и журналам.