ВОПРОСЫ ИСТОРИОГРАФИИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ВОПРОСЫ ИСТОРИОГРАФИИ

В 20-х и 30-х годах VI в. из Константинополя был направлен ряд посольств в области Аравийского полуострова и восточные области Африки. Установление дат этих посольств, как и достоверность сообщений, подвергались не раз сомнениям ввиду неудовлетворительного состояния источников. За последнее время появились работы, в которых вновь поставлен вопрос об этих посольствах, и поэтому остановиться на выдвинутых ими гипотезах совершенно необходимо. Глубоко критическое отношение к трудам Прокопия Кесарийского, вернее сказать, гиперкритическое, побудило и в этом случае некоторых исследователей отнестись сурово к его сведениям, что в еще большей мере затруднило объективное решение проблемы.

Все исследователи, касавшиеся истории Химьяра и Аксума в VI в., не могли обойти вопроса о посольствах. А Дильман в своем замечательном труде,128 не потерявшем значения и до настоящего времени, рассматривал посольства Нонна и Юлиана как два различных, причем посольство Нонна отнесено им ко времени после 536 г., так как ему предшествовали посольства Юлиана и отца Нонна, Абрама, к Кайсу. Кроме того, необходимо принять во внимание, что филархом Палестин был Кайс и затруднительно представить себе, что одновременно с ним получил или должен был получить филархию Абукариб.

Знаменитая южноарабская надпись у плотины Мариба, открытая Глазером,129 позволила совершенно по-новому подойти к ряду проблем, в том числе к вопросу о сношениях между Византией, Химьяром и арабами. Глазер отнес посольство Нонна к 529 или 530 г., считая, что Юлиан ездил независимо от него. Филархия Абукариба длилась, во всяком случае, до 543 г., когда была воздвигнута надпись Абрахи, в которой упомянут посланец от Абукариба. Последний на основании этой надписи считается братом Харита ибн Габала (Джабала), гасанида. Колебания в датировке по эре химьяритов вынудили Глазера менять даты византийских посольств, тем более что большие затруднения вызывал вопрос о совпадении времени филархии Абукариба и Кайса.

В монографии, посвященной истории киндитов, Олиндер устанавливает,130 что посольство Юлиана, о котором сообщает Прокопий, датируется до 531 г., года смерти шаха Кавада. Кайс был правителем двух известных арабских племен киндитов и маадеев; к нему был послан Абрам, отец Нонна, чтобы заключить мир и привести заложником сына Кайса — Мавию, Нонн должен был привести самого Кайса и посетить царя аксумитов, которым был тогда Елесбоа. Затем новое поручение было возложено на Абрама: убедить Кайса оставить своим братьям Амвру и Язиду управление племенами киндитов и маадеев, а самому взять на себя управление Палестиной. 531 г. является также годом, до которого Кайс стал изгнанником. Для Олиндера Кайс — отпрыск династии Акил ал Мурара, которого Византия "знала как своего конфедерата и желала вновь видеть во главе племен Неджда, пожелание, выраженное Юлианом (согласно Прокопию) в его посольстве".131 Посольства Нонна к Кайсу и в Эфиопию он относит примерно к 536 г.

В 1954 г. проблемы истории Южной Аравии и посольств были пересмотрены Смитом,132 высказавшим новые предположения, которые он прежде всего связывает с предвзятыми намерениями Прокопия, в данном случае — с его желанием скрыть результаты неудачи Велисария при Каллинике в 531 г. Эта глава "Войн" начинается сообщениями о блеммиях и нобатеях (нубийцах), затем следует "историческое повествование" о решении Юстиниана использовать помощь эфиопов и химьяритов против персов. Победу Элисфея в Южной Аравии он относит ко "времени этой войны", которое Смит определяет 527–532 гг.

Ошибка Прокопия, по его мнению, не случайная, так как известно, что победа Элисфея относится к 525 г. Затем следует сообщение о победе Абрахи и наконец (??????) о посольстве Юлиана.

Смит подчеркивает, что Нонн и Абрам не принадлежали к знати и посылались только благодаря тому, что знали арабский язык. Юлиан, как и его брат Сумм, были аристократами и принадлежали к высшему классу, бюрократии. Иначе говоря, Смит сомневается в том, чтобы послом мог быть Нонн, хотя он и оставил записи. Более того, по мнению Смита, сообщение Малалы, которое он приводит в приблизительном английском переводе, трактует о прибытии посла не к негусу, в Аксум, а "в один из городов Химьяра". Забывая, что Южная Аравия находилась в зависимости от Аксума, что негус мог давать обещания за подчиненный ему Химьяр, которым правил его наместник ("халиф", по надписи Марибской плотины), Смит отказывает тексту Малалы в том, что речь идет об Аксуме. Он не считает "историчными" и сообщения Прокопия,133 отрицает возможность направить послом Абрама, пренебрегая тем фактом, что именно Абрам успешно выполнил два труднейших дипломатических поручения- заключил договор с Кайсом и уговорил взять на себя "эгемонию" над арабскими племенами Палестины. Тем самым для Смита остается только одно достоверное посольство Юлиана, осуществленное в 531 г., и в Химьяр, а не в Аксум. Выписки патриарха Фотия из донесений Нонна оставлены им без должного внимания.

Специальная статья Кавара, посвященная взаимоотношениям Византии и киндитов,134 подробно разбирает цель посольств, датирует их. Из сложного положения он находит выход, считая, что Юлиан и Нонн были в одном посольстве. Нонн, как "младший партнер", посетил центральную Аравию, а затем присоединился к Юлиану в Эфиопии. Имея, таким образом, возможность поставить Юлиана в известность о положении дел в Химьяре и сообщить о Кайсе, Нонн совершил свое путешествие в один и тот же год с Юлианом, в 530 г.135 Как и в других случаях, Кавар подозревает Прокопия в сознательном искажении фактов и поэтому отклоняет или обесценивает его свидетельства. Так как Кайс убил родственника царя Эсимфея, то Византии было желательно их примирить, чтобы осуществить совместные военные действия против Ирана со стороны Химьяра (Эсимфей) и находившихся в известной зависимости от него племен Кинда и Маад, которыми правил Кайс.136 Враждебные отношения между первым и вторым препятствовали осуществлению этой необходимой Византии военной помощи. К тому же маадеи восстали против Кайса. Этот произвольный вывод Кавар делает на основании свидетельства Прокопия, который упоминает, что византийский посол должен был просить Эсимфея поставить Кайса филархом маадеев.137 Совершенно очевидно, что делать такой вывод из сообщения Прокопия никак нельзя. Царь Химьяра мог не признавать Кайса главой маадеев, хотя бы потому, что был связан обязательством кровной мести. Особое значение этот автор придает тому, что в тексте Нонна Кайсу предоставляется не филархия палестинских провинций или одной из трех, носивших это название, а управление???????? из чего он делает вывод об особо важном месте, предоставленном Кайсу, не имевшему, впрочем, реальной власти.138 Как видно из приведенных данных, Кавар делает много дополнений и выводов, не вытекающих из источников.

В своем большом труде проф. Б. Рубин уделил внимание политике Юстиниана в Аравии и Эфиопии.139 В "Хронографии" Малалы находится сообщение о посольстве Юлиана, которое имело политические и экономические задачи. Взаимоотношения между Эфиопией и Химьяром резко изменились между 530 и 533 гг., когда Южная Аравия заняла самостоятельное, независимое от негуса положение. Рубин считает, что Кайс был "филархом Палестины", но неизвестно, умер он или был смещен и вынужден был уступить свое место Абукарибу. В числе больших достоинств этой книги следует отметить глубокое знание самых разнообразных источников, их детальный анализ. В рассмотрении связанных с восточной политикой Юстиниана событий Рубин пользовался работами специалистов-востоковедов и данными византийских историков.

Что касается нашей монографии "Византия на путях в Индию" (1951), то она была использована Б. Рубиным в названном выше труде, тогда как И. Кавар, ссылаясь на давно вышедший из моды аргумент rossica non leguntur, якобы ее не использовал. Однако многие аргументы, как и детальная сводка источников, были им приняты во внимание и использованы.

Сделанный нами обзор литературы позволяет указать на то, что вопрос о посольствах занял важное место в исследованиях по истории Византии первой половины VI в., как и в истории арабских племен и государств того же времени. Сведения эти важны для оценки политики Византии, они дают возможность сравнивать источники и оценивать их политическую ориентацию, как например Прокопия, наконец, они устанавливают ряд достоверных фактов в истории арабских племен. Принимая во внимание крайние затруднения в хронологии этой последней, возможность датировать с точностью до двух-трех лет то или иное событие имеет большое значение. Нельзя также не отметить, что сделанный нами обзор вскрывает некоторые индивидуальные черты исследователей, как например недоверие Смита к сообщению Малалы об Эфиопии, вопреки очевидности, или предвзятое гиперкритическое отношение Кавара к историческим трудам Прокопия Кесарийского. Историографический очерк бывает в этих случаях полезным.