Демократы мечутся в поисках единого кандидата

Демократы мечутся в поисках единого кандидата

Гайдар порывает с Ельциным

Приближение, казалось бы, неминуемой катастрофы заставило демократов начать мучительные поиски выхода из создавшейся почти тупиковой ситуации. Выход мог быть только один — найти подходящего кандидата в президенты, который был бы способен остановить коммунистов в их победном марше. Представлялось вроде бы совершенно ясным, что Ельцин на эту роль не годится, не годится ни по каким параметрам.

Особенно это сделалось очевидным после того, как он уволил Чубайса, — не просто уволил, но сопроводил это увольнение нелепым утверждением, что это, мол, он, Чубайс, провалил избирательную кампанию НДР.

Метания демократов в поисках подходящего кандидата — да и вообще смятение, которое переживала в тот драматический момент вся «продвинутая» часть российского общества, — лучше всего видны на примере «Демвыбора России». Они начались в декабре, сразу после думских выборов, ознаменовавшихся триумфом зюгановцев, и продлились ни много ни мало пять месяцев.

22 января лидер ДВР Егор Гайдар сообщил журналистам, что Политсовет его партии намерен обратиться к Ельцину с призывом не выдвигать свою кандидатуру на предстоящих президентских выборах. Как сказал Гайдар, в случае если нынешний президент решит баллотироваться на второй срок, это будет «лучшим подарком, который можно сделать коммунистам», — их шансы на победу сразу же возрастут.

По словам Гайдара, последними шагами Ельцина, которые сделали поддержку его на выборах для ДВР делом «крайне проблематичным», стали штурм Первомайского и кадровые перестановки, в частности отстранение от своих должностей Анатолия Чубайса и Сергея Филатова. В Первомайском «неизвестно, чего было больше — беспомощности, жестокости или лжи». Отставка же Чубайса, сказал Гайдар, «лишила правительство возможности вести какую бы то ни было осмысленную политику».

Если не Ельцин, то кто? Гайдар заявил, что пока будущим президентом России он не видит никого и надеется лишь на то, что «широкие умеренно демократические силы» найдут в своей среде единого кандидата. В числе других, по словам Гайдара, ДВР «будет готова к конструктивному обсуждению» кандидатуры премьера Виктора Черномырдина, если он примет решение баллотироваться в президенты России в июне.

В этот же день Гайдар направил Ельцину заявление о своем выходе из Президентского совета, мотивируя его несогласием с рядом последних шагов президентской власти.

То был некий рубеж в отношениях между этими двумя людьми, сыгравшими важнейшую роль в судьбах России в первой половине девяностых годов. Между ними и раньше не раз пробегала кошка, но до открытого разрыва дело не доходило. И вот этот разрыв произошел — по словам Гайдара, разрыв окончательный и бесповоротный.

«Не представляю ситуации, при которой я бы мог вернуться на позицию поддержки президента», — категорически заявил Гайдар, выступая по телеканалу НТВ. По его признанию, он столь долго сохранял лояльность Ельцину, так как «считал необходимым до последнего использовать потенциал воздействия и влияния» на него «по некоторым принципиальным вопросам». Гайдар с сожалением констатировал, что «президент образца 1991 года и президент начала 1996 года — два очень разных человека, с разным кругом общения и с разной реакцией» на происходящее, и что у него, Гайдара, «больше нет надежды отстоять Ельцина образца 1991 года».

Помимо Гайдара, из Президентского совета вышли Сергей Ковалев, Отто Лацис, Сергей Алексеев.

…На следующий день после заявления Гайдара о выходе из Президентского совета ФАПСИ обрезало у него в институтском кабинете телефон правительственной связи — так называемую «вертушку» (кстати, установленную на коммерческой основе). Поразительная мелочность, мелкая мстительность…

Впрочем, не уверен, что к этому «телефонному обрезанию» причастен сам Ельцин, — возможно, оно было сделано по инициативе кого-то из его чересчур ретивых и услужливых подчиненных.

Какое из зол — меньшее?

(Из написанного в те дни. 25 января 1996 года)

Партия «Демократический выбор России» обратилась к Ельцину с просьбой не выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах. Поскольку такое выдвижение было бы лучшим подарком для коммунистов.

«Выбороссы» собираются назвать какого-то своего кандидата. Какого — пока неизвестно.

Как эмоциональный порыв — после идиотской бойни в Первомайском, после связанных с ней ельцинских нелепых телевыступлений, после отстранения Чубайса — все это можно понять. Однако если без эмоций…

Во-первых, ну какого такого неизвестного политика можно сейчас, за оставшиеся уже четыре с половиной месяца до выборов, вытащить из политического небытия и сделать более или менее реальным кандидатом в президенты? Все реальные кандидаты известны.

Во-вторых, 3,8 процента голосов, которые «Демвыбор» получил на декабрьских выборах, — не Бог весть какой подарок для того деятеля, на котором партия остановит свое благосклонное внимание.

Реально демарш Гайдара может иметь несколько целей. Либо это желание просто-напросто еще раз обозначить свою совестливую позицию по отношению к позорным действиям властей, имевшим место в последнее время. Эта цель вполне достойная. Многие, особенно в среде интеллигенции, сегодня «по Гайдару» сверяют свою оценку происходящего.

Далее, выступление «Демвыбора» может иметь также целью оказать воздействие на Ельцина, запутавшегося в московской послевыборно-предвыборной и в чеченской ситуации. С некоторых пор Ельцин перестал брать трубку, когда ему звонит Гайдар, — об этом сказал сам Егор Тимурович. В таком случае последнему не остается ничего иного, как доносить до президента свое мнение через посредство публичных выступлений.

Если же предположить, что «Демвыбор» в самом деле желает, чтобы Ельцин не выдвигал свою кандидатуру на выборах, и собирается предложить демократическим и центристским силам реального и достаточно проходного единого кандидата, то таким кандидатом может быть, пожалуй, лишь Черномырдин.

На такие размышления наводит, в частности, то обстоятельство, что на той же самой пресс-конференции, где Гайдар сообщил о своем намерении отговаривать Ельцина баллотироваться, он высказал и догадку, что через какое-то время вслед за Чубайсом президент принесет в жертву самого премьера.

В самом деле, дни Виктора Степановича на этом посту, по-видимому, сочтены. Если президентом станет коммунист — тут все ясно. Но и в случае, если вдруг — представим такое — им останется Ельцин, смена председателя правительства будет, по-видимому, неизбежна. Скорее всего, на этот пост выдвинут Сосковца, руководителя ельцинской избирательной кампании, — в полном соответствии с западными обычаями проведения выборов, на которые недавно сослался Ельцин. Да к тому же и вообще ближнее ельцинское окружение — Коржаков и другие — давно уже продвигает первого вице-премьера в премьерское кресло, одновременно стремясь вытряхнуть из него нынешнего его владельца.

Короче, для Черномырдина наступает час серьезных решений — быть или не быть? Он, конечно, связан обетом верности президенту. Не раз публично заверял, что не станет претендовать на президентский пост, если такие претензии выкажет его шеф. Но ведь он не может не понимать, что шеф-то как раз и «сдаст» его не моргнув глазом, едва только почувствует в том нужду, как «сдал» уже многих. Причем сопроводит эту «сдачу» какой-нибудь прибауткой в таком духе: не один, мол, Черномырдин добился успехов в стабилизации экономики, но есть ошибки, которые совершил он один… И еще — это уже вовсе был бы анекдот, — дескать, если бы Черномырдина сняли раньше, НДР в декабре получил бы не десять, а сорок процентов голосов.

Возможно, наилучшим для премьера решением — решением настоящего политика, настоящего мужчины — было бы самому, не дожидаясь ельцинского указа, подать в отставку и заявить о своем намерении баллотироваться на пост президента.

Но он, скорее всего, не станет этого делать. И не только потому, что, как говорится, кишка тонка, не только потому, что в нем глубоко засели уроки партийного воспитания, главный из которых — неизменное следование принципу «не высовываться, не идти поперек начальства». Прежде всего — по той причине, что нет никакой уверенности, состоятся ли выбора вообще. Вероятность того, что Ельцин попытается отменить или отложить их, если окончательно уверится, что шансов быть переизбранным на второй срок у него нет никаких, весьма велика.

Никто сейчас, пожалуй, не сможет сказать, будет ли такая попытка удачной или нет. Одни, как Гайдар, считают ее совершенно бесперспективной. Другие держатся обратного мнения. С полной определенностью можно, наверное, утверждать лишь одно — что видов на победу в открытом, уличном противоборстве с оппозицией, которое неизбежно последует за такой попыткой, у Ельцина сейчас несравненно меньше, чем в сентябре — октябре 1993-го. А ведь мы помним, что уже и тогда победа далась ему с великим трудом.

В любом случае, если попытка отменить или отсрочить президентские выборы будет предпринята, никому ничего хорошего она не принесет. Снова будет стрельба, кровь и, не исключено, в конечном итоге на этот раз — установление военной диктатуры.

Однако независимо от того, чем может закончиться попытка обойтись без президентских выборов, Черномырдин не может не принимать ее в расчет.

Если не Черномырдин, то — кто? Беседую на эту тему с депутатом Госдумы Сергеем Юшенковым. Он, естественно, оговаривается, что высказывает сугубо свое личное мнение. Так вот, по его мнению, один из потенциальных кандидатов в президенты, которого могли бы поддержать демократы, — Горбачев.

— У Горби одна проблема — выход во второй тур, — считает Юшенков. — Но эта проблема решаема. Он может привлечь часть левого электората. Умеренно левого. Привлечь центристов. В конце концов интеллигенция не относится к нему резко отрицательно: на нем нет такой крови, как на Ельцине. Он в достаточно хорошей форме. У него сохранилась команда профессионалов. Если сравнивать, скажем, Бакатина и Барсукова, ясно, на чьей стороне преимущество… Примаков — из этой же команды… То есть определенные плюсы у него имеются. Хотя, конечно, и минусов много. Мы все о них знаем.

Правда, на Политсовете ДВР Юшенкова, по его словам, «активно высмеяли», когда он затеял разговор о Горбачеве. Однако он рассчитывает вернуться к этому разговору где-нибудь в марте или апреле, когда ситуация станет более ясной.

Что-то мне не верится, что Горбачев может стать серьезным участником президентской гонки. Ушло его время.

Более реальный кандидат, которого мог бы поддержать ДВР, — конечно, Явлинский. У этого, полагает Юшенков, больше шансов, чем у Горбачева, хорошо выступить в первом туре, но, по-видимому, практически нет перспективы победить во втором.

Юшенков, однако, считает, что Горбачев и Явлинский могли бы сыграть в пас. Тут я выражаю некоторое сомнение: неужели Григорий Алексеевич способен добровольно расстаться со своей хрустальной мечтой — стать российским президентом, неужто он способен по собственному согласию уступить кому-то дорогу?

— Способен, — уверяет меня Юшенков. — Думаю, что у Горби достаточно влияния на Явлинского. И они могут договориться. Скажем, Горби берет его премьер-министром. Такой вариант не исключен. Кстати, на декабрьских выборах Горбачев, как мы знаем, голосовал за «Яблоко». Он ведь мог голосовать за социалистов, за социал-демократов и т. д., а он выбрал «Яблоко». Это свидетельствует, что он продвинулся в своих взглядах. И в этом движении сблизился со своим потенциальным партнером.

Хорошо, но Горбачев, Явлинский, скорее всего, будут выдвинуты сами по себе, независимо от «Демвыбора». Интересуюсь: станет ли все-таки ДВР представлять своего собственного, отдельного кандидата, если к тому же в числе претендентов окажется и Черномырдин? Ответ Юшенкова:

— Станет. В любом случае. По крайней мере, я буду настаивать на этом. Потому что Черномырдина могут выдвинуть как ложного кандидата — после он снимет свою кандидатуру в пользу Ельцина, и мы останемся ни с чем…

Предположим, однако, Ельцин, несмотря ни на что, попадет во второй тур. Скажем, в паре с Зюгановым. Как тут быть демократу?

Юшенков уверен, что нынешний президент не выйдет во второй тур ни при каких обстоятельствах. Этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Я возражаю: нынешняя главная, да, пожалуй, и единственная опора Ельцина — бюрократы, а они в России всегда были всесильны, еще и не такие крепости брали; подумаешь, какая тяжелая для них задача — протащить своего президента!

— Ельцина поддерживает только здешняя, московская бюрократия, — уверен Юшенков. — Региональная же полностью у коммунистов. Это надо четко осознавать. Полностью. И контроль там над всеми структурами мощный. Все у них. Ничто над ними не каплет, ничто не побуждает подыгрывать главному столичному руководителю. На декабрьских думских выборах федеральные власти могли влиять на ситуацию в семи-восьми областях: в той или иной степени манипулировать одним-двумя, максимум тремя процентами голосов. А коммунисты располагали и располагают, конечно, несравненно большими возможностями. И зачем им нужен Ельцин? Десять процентов голосов — вот самое большее, что он может получить.

Если же все-таки вопреки всем выкладкам и расчетам случается чудо и Ельцин выходит во второй тур, тогда, считает Юшенков, надо «голосовать ногами» — попросту бойкотировать выборы. Необходимая явка довольно высокая — пятьдесят процентов. И бойкот выборов вполне может быть успешным. За те несколько месяцев, которые потребуются для организации нового выборного цикла, демократы вполне могут обрести «более внятного», «более вразумительного» кандидата.

Не знаю. Мне-то кажется, что бойкот и срыв выборов ничего не дадут. Никакого нового, единого, стопроцентно проходного кандидата за три-четыре месяца у демократов не появится, раз уж он не появился почти за три года, если считать с момента образования ДВР и «Яблока».

Бойкот и срыв выборов сработают как раз в пользу Ельцина. В этом случае его президентство будет продлено автоматически.

Не хочу делать никаких определенных выводов. Просто размышляю. Вслух. Сейчас в стране две главные, отчасти противостоящие друг другу, отчасти согласные друг с другом силы — «партия власти» и партия коммунистов. Демократы не только оттеснены на политическую обочину, но еще и расколоты. Два их главных, наиболее дееспособных отряда — «Яблоко» и ДВР — какие-то разноцветные, разнополюсные. Причем очень мало надежды преодолеть эту разноцветность и разнополюсность.

Рассчитывать на некие хитрости и уловки, которые позволили бы демократам сыграть если не решающую, то хотя бы значительную роль на президентских выборах, конечно, можно. Можно, например, попытаться заставить «партию власти» выставить своим главным бойцом Черномырдина, а не Ельцина, а партию коммунистов — допустим, Романова, а не Зюганова. Но это все именно мелкие хитрости и уловки. В конце концов ясно ведь: дело самой партии, кого выставлять.

Принципиальным же представляется один вопрос — какую из главных сил поддержать на выборах? Скрежеща зубами, преодолевая тошноту, но — поддержать. Как меньшее зло.

Да, конечно, Ельцин развязал войну в Чечне и не знает, как из нее выпутаться…

У ельцинского режима много очевидных провалов. Благое дело приватизации госсобственности в общем-то сделалось не так, как задумывалось. Собственность досталась не народу и не честным, толковым хозяевам — в значительной степени начальству и мафии. Сейчас вину за это будут, конечно, валить на Чубайса. Да уж и валят. Специально для этого держали. Готовили на роль «козла отпущения»…

При Ельцине разбухло и совершенно обнаглело чиновничество. Масштабы коррупции, воровства — фантастические…

Еще более обнаглели преступники. Милиция разбежалась по ларькам, по банкам. А та, что осталась, воюет в Чечне. Больше некому, видите ли, воевать…

Ельцинский режим оказался совершенно не в состоянии регулировать доходы граждан — попридержать их планку у наиболее обеспеченных и приподнять у самых малоимущих. Еще более вопиющее — допустил повсюду по стране многомесячную невыплату заработанного…

Главную вину за все это, естественно, несет сам Ельцин, явно неспособный к ежедневной последовательной, целеустремленной работе, к тому, чтобы довести до ума хотя бы одно из задуманных дел, проконтролировать выполнение собственных решений. Спорадические вспышки его августейшего гнева, адресованного «саботажникам», которые игнорируют его ценные указания, чаще всего оказываются невпопад и лишь оттеняют неумение твердо держать в руках бразды правления.

И все же… И все же надо ли доказывать: как бы ни был Ельцин слаб в качестве высшего руководителя, замена его президентом-коммунистом — перспектива для страны в тысячу раз более мрачная. Это просто катастрофа. Просто дорога в пропасть. Страна больше не выдержит коммунистического эксперимента. Ни в материально-вещественном, ни в духовном плане. Ее хозяйство снова будет отдано во власть «социалистической экономики», которая, как сказал когда-то то ли Рейган, то ли Буш, означает смерть всякой экономики. Изломанный же за годы большевистского правления народный дух также будет окончательно разрушен.

Первое, что сделают большевики после второго своего пришествия, — постараются на десятилетия закрепиться у власти. То есть сразу же уничтожат тот самый демократический выборный механизм, который их к власти и привел. А далее — сделают все, чтобы уже никогда впредь никакому грядущему Горбачеву не пришла в голову даже мысль о малейшей либерализации режима — не то что о масштабной перестройке.

Вот такая у нас веселенькая перспектива…

По этой причине следует на время — хотя бы в этом предвыборном цикле — несколько отстранить от себя моральные оценки и отнестись к политике как к политике. То есть, извините за банальность, как к искусству возможного. Конечно, можно попытаться сыграть самим, не имея на руках ни одного козыря. Однако в какой-то момент, когда безнадежность такой затеи станет очевидной, стоит, наверное, подыграть — по мере возможности — наименее опасному из сидящих за столом игроков.

Сейчас уже совершенно ясно, что за оставшиеся до выборов считанные недели надо попытаться сплотить не столько демократические — к тому же очень плохо поддающиеся сплочению, — сколько антикоммунистические силы. С тем чтобы предотвратить катастрофу.

* * *

Казалось бы, это так просто: когда иного выбора нет, приходится выбирать наименьшее зло (в данном случае таковым представлялся Ельцин). Важно лишь окончательно убедиться, что другого выбора действительно не существует.

Как ни странно, однако, не все тогда допускали такую возможность. Даже теоретически. Как это так: голосовать за очевидное зло! Это представлялось верхом абсурда. В том числе и людям достаточно проницательным, к каковым, безусловно, относился, например, известный писатель-диссидент Андрей Синявский. В одном из своих тогдашних интервью он и его супруга Мария Розанова стали дружно меня ругать за то, что я в своих статьях подробно пишу о многочисленных просчетах, ошибках, даже преступлениях Ельцина на посту президента (а что такое Чечня, если не преступление?), после же, в противоречие, дескать, самому себе, призываю, «скрежеща зубами, преодолевая тошноту», голосовать-таки за него. По словам Синявского, когда он на одной из своих лекций в США рассказал своим слушателям про такую вот странную позицию «почтенного» сотрудника московской «Литературной газеты» Олега Мороза, слушатели от души хохотали.

Оно конечно, не так-то просто разглядеть из Франции (где тогда жили Синявские) и из США, что происходит в России. Но в то же время и не настолько сложно: слушателям-студентам, может быть, здешняя ситуация действительно непонятна, но профессор, человек русский, мог бы понять, что к чему. Как говорится, не бином Ньютона. А между тем… «Во Франции… — говорил Синявский, — не будет трагедией, если Ширака не переизберут на второй срок. Точно так же не будет трагедии в Америке, если не выберут Клинтона. А почему в России обязательно трагедия?.. Если не Ельцин, то трагедия».

Что же сравнивать тогдашнюю Россию с Францией и с Америкой? Нет, все-таки быстро улетучивается у человека представление о здешней жизни, как только он покидает родные края.

Забавно, что интервью это было опубликовано… в газете «Правда». Казалось бы, что общего между литератором, ставшим в свое время одной из самых известных жертв брежневского коммунистического режима, и главным рупором коммунистической пропаганды?

Десять лет спустя с позицией неприятия «меньшего зла» я столкнулся — тоже забавный случай — в электронной переписке с одним из ведущих радио «Свобода» священником Яковом Кротовым.

«Нет, извините, — писал мне отец Яков, — я не приемлю концепции «меньшего зла». Мне со злом не по пути, даже с маленьким. Тем более, что оценка Ельцина как «меньшего зла» достаточно субъективна. Для родственников чеченца, которого убили в 1996-м, самое большое зло — Ельцин. И, во всяком случае, делать меньшее зло символом борьбы с большим — странно. Все равно что вместо Рождества Христова праздновать день рождения Ленина под лозунгом «Ну Ленин же — не Гитлер».

Хорошо, конечно, этак встать в позу «чистого философа»: признаю только добро без малейшей примеси зла! Но в реальной жизни, что делать, добро и зло в чистом виде встречаются редко. Да, считай, и вовсе не встречаются. Наверное, есть один-единственный способ обрести такую чистоту — уйти от мира. Даже не в храм, даже не в монастырь (там тоже зла хватает и хватает компромиссов с ним) — в иноческую келью. Если выдержишь испытание безгрешной и бескомпромиссной жизнью отшельника, — тебя со временем могут посчитать святым. Но реальный мир вряд ли станет от этого намного лучше…

Что же касается критических моментов в истории страны — каковым, без сомнения, был 1996 год, — искать в такие моменты среди борющихся за власть политиков носителей чистого добра — это значит уж точно отдать страну во власть беспросветного зла.

Данные социологов

(30 января 1996 года)

Если президентские выборы состоятся, то они обязательно пройдут в два тура, заявил директор ВЦИОМа Юрий Левада.

По словам Левады, на сегодня «бесспорный фаворит» в президентской гонке — Геннадий Зюганов. За него, по данным на 26 января, высказались 11,3 процента опрошенных. Явлинский получил 7,7 процента голосов, Жириновский — 7,1, Лебедь — 5,5, Ельцин — 5,4, Черномырдин — 4,2, Святослав Федоров — 3,6.

Если же исчислять проценты от тех, кто решил участвовать в выборах, Зюганов, по словам Левады, может получить 20 процентов голосов, Явлинский — 13, Ельцин — 8, Черномырдин — 7.

Ельцин не хочет порывать с Гайдаром

В планы Ельцина, естественно, не входило утрачивать поддержку демократов, а вместе с ней и образ демократического правителя. 2 февраля, отвечая на демарш Гайдара — его антиельцинские заявления, выход из Президентского совета, — он направил ему письмо, в котором мягко упрекал его в излишне эмоциональной оценке событий.

«Егор Тимурович! — говорилось в письме. — Судьба свела нас в один из самых ответственных и опасных для страны моментов. В немалой степени благодаря Вашему мужеству удалось начать настоящую экономическую реформу, политические преобразования. Что бы ни говорили сейчас, остаюсь верен этому курсу.

Знаю, что Вы активно заняты политикой не ради корысти. Очень надеюсь, что при решении исключительно сложных политических проблем нынешнего года Вы, как и прежде, во главу угла будете ставить не эмоции, а интересы России, что в самые критические моменты Вы проявите ясное стратегическое видение».

В ответном письме Гайдар заверил Ельцина, что всегда помнит о том мужестве, с которым он, президент, в 1991 году взял на себя ответственность за начало «жизненно необходимых для страны», хотя и «политически столь опасных реформ». Однако сегодня, писал Гайдар, ему тяжело видеть, как люди, которым президент доверяет, компрометируют его «своими лживыми донесениями и беспомощными действиями, как это было, например, при разрешении кризиса с заложниками в Первомайском». По словам Гайдара, главный приоритет во всем, что он сам делает и будет делать в ближайшие месяцы, — «не допустить прихода к власти коммунистов, нового кровавого эксперимента», способного перечеркнуть многое из того, за что они вместе боролись; именно это, а не эмоции, будет определять его, Гайдара, позицию. Гайдар вновь вполне определенно подтверждал, что выдвижение кандидатуры действующего президента на предстоящих выборах «как центра противостояния коммунистам» не кажется ему правильным решением.

Есть варианты, помимо Ельцина…

11 февраля на партконференции Московской организации ДВР Гайдар предложил выдвинуть в связке двух кандидатов — на пост президента и премьер-министра. На первую должность предлагался нижегородский губернатор Борис Немцов, на вторую — Григорий Явлинский. Такой вот тандем. Правда, к тому времени сам Немцов уже заявил, что не намерен посягать на президентство. По его словам — он сказал это где-то в конце января, — выдвигать новых кандидатов за несколько месяцев до выборов бессмысленно: демократы должны договориться о поддержке кого-либо из уже существующих претендентов, отбросив личные симпатии и антипатии. Тем не менее надежда уломать нижегородского губернатора вроде бы еще оставалась.

Явлинский же, верный своему неизменному стремлению всегда быть первым, отказался поддерживать Немцова.

13 февраля Гайдар на пресс-конференции вновь выступил с предостережением против ельцинского выдвижения на второй президентский срок:

— Если Ельцин не участвует, предстоящие выборы — это голосование против коммунистов, если Ельцин участвует, — это голосование против Ельцина. И исход его, к сожалению, для меня достаточно очевиден… Вот я всячески хотел бы донести мысль до общества, до окружения президента, до самого президента о том, что ответственное решение для него — это не баллотироваться и что слухи о том, что нет других вариантов, способных привести к победе на выборах, не соответствуют действительности. Такие варианты есть. И у кандидатуры Черномырдина, да и того же самого Бориса Немцова, на мой взгляд (и это можно посчитать социологически), существенно больше шансов на выигрыш сегодня, чем у Бориса Николаевича Ельцина. Да, я прекрасно понимаю, что и Черномырдин, и Немцов — это люди, встроенные в вертикаль исполнительной власти, что для них дать согласие баллотироваться в президенты при баллотирующемся президенте — крайне сложно, но мне хотелось бы, чтобы мы понимали — и окружение Бориса Николаевича понимало, и он сам понимал, — что такие возможности, такие варианты существуют. И до 15 февраля, пока окончательное решение не принято, очень важно, чтобы мы сохраняли возможность такой свободы маневра. К сожалению, это факт: если через два дня Борис Николаевич Ельцин примет решение о своем участии в выборах, это, на мой взгляд, почти предопределяет победу Зюганова во втором туре.

Кстати, довольно интересную характеристику как возможному кандидату в президенты Гайдар дал Немцову:

— Немцов в этом смысле почти уникален — он достаточно широко известен и ни в чем не виноват перед российскими избирателями. Вот сочетание этих двух качеств — политик, имеющий практический опыт, широко известен и ни в чем не виноват, — оно почти уникально, другого такого политика нет.

Был ли Ельцин когда-либо демократом?

Гайдара попросили разъяснить поконкретнее, какие он видит различия между Ельциным 1991 года, когда он стал президентом, и им же сегодняшним.

— В девяносто первом году, — сказал Гайдар, — Борис Николаевич Ельцин был тараном, способным сокрушить монополию коммунистов на власть, существовавшую в этой стране 75 лет. Сегодня это человек, вольно или невольно, но прокладывающий, на мой взгляд, путь коммунистам к власти… В девяносто первом году вокруг Бориса Николаевича было очень много людей, способных говорить ему «нет»: «Вы не правы, Борис Николаевич, это не так, Борис Николаевич…» Сейчас же, в основном, в его окружении остались люди, способные говорить только «да»: «Это замечательно, Борис Николаевич, это гениально, Борис Николаевич…» А это опасно для любого политического деятеля…

И еще вопрос: что Гайдар думает о характеристике, которую дал Ельцину его бывший пресс-секретарь Вячеслав Костиков, — Ельцин никогда не был демократом?

Ответ Гайдара:

— Вы знаете, я бы сказал так: пока я с ним работал и тесно общался, у меня не было оснований так думать. У меня и сегодня нет достаточных оснований так думать. Я очень надеюсь, что Костиков в данном случае окажется не прав…

В самом деле, был ли Ельцин когда-либо демократом? Полагаю, четкого, однозначного ответа на этот вопрос не даст никто. Думаю, мы приблизимся к истине, если разделим вопрос надвое, станем рассматривать Ельцина, с одной стороны, как человека, как некий психологический тип и с другой — как политика, государственного деятеля. Думаю, психологически Борис Николаевич, всю жизнь посвятивший партийной карьере, вряд ли мог сформироваться как демократ, внутренне ощущать себя демократом. Самое прискорбное следствие этого — среди близких ему людей, входивших, так сказать, в его ближний круг, не было, по сути, ни одного человека твердых демократических взглядов. Ну, какое отношение к демократии имели все эти Коржаковы, Барсуковы, Сосковцы и т. д. и т. п.? Между тем именно людьми этого круга и их протеже при Ельцине часто подпитывались официальные государственные посты. Во многом отсюда — зигзагообразное, через пень-колоду продвижение по пути демократии и реформ.

В то же время, думаю, никто не станет отрицать, что ни один политик, ни один государственный деятель НЕ СДЕЛАЛ ДЛЯ СТАНОВЛЕНИЯ ДЕМОКРАТИИ В РОССИИ СТОЛЬКО, СКОЛЬКО СДЕЛАЛ ЕЛЬЦИН. В этом смысле кого и считать демократом, как не его?

«Все ресурсы — на борьбу с коммунистами»

17 февраля на конференции Петербургского отделения ДВР предпринимается очередная попытка выдвинуть единого кандидата от демократических сил. На этот раз таким кандидатом коллеги предлагают стать самому Егору Гайдару. Он решительно отказывается. По его словам, подобное выдвижение не пойдет на пользу ни ему самому, ни российской демократии:

— Это будет выглядеть так — сначала Гайдар не выдвигает свою кандидатуру, потом выдвигает, потом он снимает свою кандидатуру, а потом вообще не знает, что делать. Будет просто ощущение беспомощной суеты в лагере демократов.

Гайдара в его отказничестве поддержал Анатолий Чубайс, сказав, что еще есть время посмотреть, как будут развиваться события, подумать и принять взвешенное решение. Главное — не отвлекаться от основной цели.

— Все ресурсы, которыми мы располагаем с вами все вместе и каждый в отдельности, — сказал Чубайс, — в ближайшие четыре месяца должны быть брошены на то, чтобы никаким образом, ни при каких условиях не допустить, чтобы в России победили коммунисты или фашисты.

Ради этой цели «Демвыбор России» готов объединиться и с «Яблоком», и с НДР. На конференции было подтверждено, что в оставшееся до окончания регистрации кандидатов время ДВР будет вести переговоры прежде всего с Ельциным и Явлинским.

Гайдар смягчает свою позицию

Двадцатые числа февраля. Гайдар продолжает настаивать, что своим решением участвовать в выборах Ельцин «прокладывает коммунистам дорогу к победе». Другие демократы не так категоричны в своем неприятии фигуры действующего президента в качестве кандидата на новый срок.

Впрочем, и отношение Гайдара к поддержке Ельцина мало-помалу начинает меняться. На пресс-конференции 26 февраля он сообщает, что Ельцин пригласил его встретиться и такая встреча, по-видимому, состоится в ближайшее время. Гайдар сказал также, что они ведут диалог с заместителем председателя ельцинского избирательного штаба Сергеем Филатовым. «Мы открыты для диалога — ситуация слишком серьезная», — пояснил Гайдар.

Наконец, он разъяснил, как обстоит дело с участием его коллеги Анатолия Чубайса в работе этого штаба: Чубайс «никогда не работал и не собирается работать в штабе по избранию Ельцина президентом»; вместе с тем он, как и все его единомышленники, считает важнейшей задачей недопущение коммунистов к власти, а потому делает все, что может, чтобы ее решить. «Но это существенно иная задача, чем переизбрание Бориса Николаевича Ельцина», — сказал Гайдар.

Журналисты в очередной раз поинтересовались, какие конкретные причины мешают «Демвыбору» поддержать кандидатуру Ельцина. Такой же вопрос был задан и в отношении кандидатуры Явлинского. Гайдар ответил: поддержать Ельцина им трудно потому, что он несет ответственность за продолжающуюся в России войну, «откровенно окружен людьми, которых трудно заподозрить в верности демократическим идеалам и убеждениям», наконец, потому, что в стране не ведется сколько-нибудь эффективной борьбы с коррупцией, не делаются важнейшие преобразования, которые необходимо делать, — в частности, не проводится военная реформа…

Что касается Явлинского, ответ был такой: «Нам не очень понятно, в какой мере «Яблоко» исключает для себя сотрудничество с коммунистами. Нам не очень понятно, исключило ли оно из своей предвыборной платформы предложения, которые ведут к развалу денежной системы страны (здесь прежде всего имелись в виду предложения «яблочников» по инфляционному финансированию экономики. — О.М.). Нам не очень понятно, в какой степени «Яблоко» готово гарантировать незыблемость частной собственности в России».

По словам Гайдара, окончательное решение о поддержке того или иного кандидата ДВР примет исходя из того, что каждый из них будет делать на протяжении ближайших месяцев. Возможно, это будет решение, опирающееся на тот самый принцип выбора «наименьшего зла».

В те дни об этом принципе вообще много говорили.

Как бы то ни было, в словах Гайдара, мы видим, уже нет категорического неприятия кандидатуры Ельцина, которое еще совсем недавно было ему свойственно. По-видимому, влияние коллег, прежде всего Анатолия Чубайса, дало о себе знать.

Решительно против поддержки Ельцина по-прежнему выступает Сергей Ковалев. Он убежден, что в случае такой поддержки ДВР окончательно потеряет лицо и — словесная фигура, привычная для бывшего политзэка, — «его место будет у параши».

На противоположной точке зрения твердо стоит все тот же Анатолий Чубайс. По его словам, он не собирается агитировать за Ельцина, но призывает коллег трезво взглянуть на вещи и подумать прежде всего не о партии, а о стране, которой реально угрожает коммунистический реванш, противостоять которому Явлинский вряд ли способен.

По всем признакам, мнение Чубайса в основном совпадает с мнением большинства рядовых членов ДВР. Здесь, кстати, стоит заметить, что январское категорическое заявление Гайдара, что он никогда больше не поддержит Ельцина, вызвало явный всплеск недовольства в ряде региональных организаций партии. Одно только упоминание имени Явлинского как альтернативного Ельцину кандидата в президенты вызывает у многих дэвээровцев резко отрицательную реакцию.

На пресс-конференции 26 февраля зашел также разговор о Черномырдине. Гайдар сказал, что здесь ситуация от демократов не зависит, ДВР своей позиции не менял: если бы Виктор Степанович согласился включиться в избирательную кампанию, Гайдар и его коллеги «очень серьезно рассмотрели бы вопрос о поддержке его кандидатуры». «Нам кажется, она по многим направлениям убедительна», — сказал Егор Тимурович. Однако, добавил он, насколько можно понять, Черномырдин достаточно определенно принял решение не баллотироваться.

Если коммунисты придут к власти…

На той же пресс-конференции 26 февраля Гайдар в очередной раз дал четкую характеристику рвущейся к власти зюгановской партии:

— Нынешняя КПРФ, на мой взгляд, — это партия, в которой доминируют национал-социалистические и просталинские тенденции. Чтобы в этом убедиться, не надо далеко ходить — достаточно прочитать последние труды г-на Зюганова. Там мы, например, найдем, что, оказывается, «хрущевская оттепель» — это был первый этап реализации дьявольского плана некоего врага — автор называет его «международной закулисой» — по развалу России. Соответственно, видимо, и хрущевская реабилитация репрессированных, возвращение их из лагерей тоже были элементами этого дьявольского плана. Отсюда вроде бы понятно, что будет делать г-н Зюганов в том случае, если его изберут президентом России. Перед нами возникнет опасность возврата к реальности до XX съезда.

Гайдара спросили, что он и его соратники станут делать, если победа коммунистов на выборах станет свершившимся фактом.

— Мы сделаем все возможное, — сказал Гайдар, — чтобы сохранить очаги здравого смысла и демократии в отдельных регионах России (а есть регионы, где наверняка у власти будут демократические или умеренные губернаторы, главы администраций, мэры городов). Мы попытаемся использовать эти регионы для сохранения элементов гражданского общества. Мы будем вести тяжелые арьергардные бои за защиту частной собственности в России, против попыток национализации. Мы будем участвовать в местных выборах и использовать их для того, чтобы количество некоммунистических регионов увеличилось, и использовать их для антикоммунистической пропаганды и агитации. И мы абсолютно убеждены в том, что провал очередного коммунистического эксперимента в значительной степени изменит общественное отношение в стране и к коммунистам, и к демократии и к демократическим реформам…

Гайдар едет в Нижний уговаривать Немцова

Помимо Ельцина и Явлинского, Гайдар все еще держит на прицеле Бориса Немцова. 7 марта он специально едет в Нижний Новгород, чтобы уговорить тамошнего губернатора изменить свое решение не баллотироваться в президенты. Объясняя депутатам местного законодательного собрания смысл предпринимаемых им усилий, Гайдар сказал, что, по его мнению, в деле противостояния коммунистам и кандидатура Ельцина, и кандидатура Явлинского достаточно уязвимы, поэтому он, Гайдар, надеется выдвинуть от демократов другую, более сильную кандидатуру.

Увы, этим надеждам не суждено было осуществиться. Переговоры Гайдара с Немцовым, проходившие за закрытыми дверьми, длились около часа. По их окончании ни тот, ни другой ничего не сказали журналистам. Результат переговоров стал известен лишь вечером. На пресс-конференции Гайдар сообщил, что ему не удалось переубедить Немцова. Лидер ДВР был сильно расстроен и заявил, что дальнейшие поиски единого демократического кандидата считает бесперспективными.