А не лучше ли выборы все же отменить?

А не лучше ли выборы все же отменить?

Самое простое решение

В принципе, несмотря ни на что, выборы в том году вполне могли все-таки не состояться. Низкий рейтинг Ельцина, его плохое физическое состояние вроде бы подсказывали простой выход из положения — отменить их или, по крайней мере, перенести их года на два. Эта идея носилась в воздухе. Как уже говорилось, ее активно продвигала часть президентского окружения — та, что группировалась вокруг начальника Службы безопасности президента Коржакова. Политики демократического толка эту идею, естественно, отвергали. Так, Егор Гайдар уже в самом начале избирательной кампании, 22 января, заявил в интервью «Интерфаксу», что если кто и попытается отменить выборы, успех такой попытки «абсолютно исключен». «Это был бы предельно непопулярный шаг, — сказал Гайдар, — который толком никто бы не поддержал и который поставил бы власть в полную зависимость от силовых структур».

Как мы видели, Ельцин попытался реализовать эту идею 17–18 марта. Соответственно на эти и последующие дни пришелся наибольший всплеск разговоров о возможной отмене выборов. Одни просто считали, что наиболее вероятной реакцией Ельцина на денонсацию Думой Беловежских соглашений будет именно такой шаг, другие вполне достоверно знали, что президент реально готов пойти на это. Так, Сергей Филатов на пресс-конференции в Калуге 18 марта, отвечая на вопрос по поводу упомянутой денонсации, сказал, что она направлена на конфронтацию и на то, чтобы подтолкнуть Ельцина на тот или иной резкий шаг в отношении коммунистов, в частности — на изменение сроков проведения выборов.

На следующий день слово взяли сами коммунисты. Зюганов заявил журналистам: у него, мол, «есть основания полагать, что сегодня на заседании Совета Федерации будет поднят вопрос о продлении полномочий президента еще на два года и отмене в связи с этим выборов». «Власти, — сказал Зюганов, — стараются торпедировать президентские выборы, ухватившись за постановление Думы от 15 марта о денонсации Беловежских соглашений…»

20 марта состоялась встреча Ельцина с политологами и экспертами. В сообщении президентской пресс-службы об этой встрече среди прочего говорилось: дескать, на ней «было отмечено» (неизвестно, правда, кем), что постановление Госдумы по Беловежским соглашениям «ставит под вопрос проведение президентских выборов в июне этого года».

Однако пик публичных высказываний на тему возможной отмены или переноса выборов почему-то пришелся на 21 марта. Высказывания, естественно, были разные. Так, председатель ЦИКа Николай Рябов заявил в этот день, что оснований для переноса сроков президентских выборов пока нет, однако эти основания пытались создать депутаты Госдумы, принимая постановление относительно Беловежских соглашений. Рябов сказал, что «только благодаря спокойной, взвешенной реакции президента и Совета Федерации удается пока держать ситуацию в строгих рамках».

Мы знаем, какой «спокойной и взвешенной» была на самом деле реакция Ельцина.

Сергей Шахрай в уже упоминавшемся интервью корреспонденту РИА «Новости» выразил надежду, что президентские выборы состоятся точно в намеченный срок, хотя он и не исключает возможности их переноса. «Если конфронтация будет раскручиваться, — предположил Шахрай, — и Дума не станет идти ни на какие компромиссы по поводу принятых ею документов (о денонсации Беловежских соглашений. — О.М.) ни с Советом Федерации, ни с президентом, то значительная часть общества может усомниться в целесообразности проведения выборов в такой ситуации».

Помощник президента по правовым вопросам Михаил Краснов также не исключил, что президентские выборы могут быть перенесены — в случае «возникновения в стране кризиса». По словам Краснова, пока для этого нет никаких юридических оснований, однако ситуация может измениться. «Я боюсь, что в стране может возникнуть кризис», — заявил помощник президента, добавив, что уже сейчас видно, кто подталкивает страну к этому. Комментируя постановление Думы о денонсации Беловежских соглашений, Краснов констатировал: депутаты «фактически приняли поправку к Конституции» и подорвали основу, на которой базируется сама нижняя палата.

Еще один именитый депутат, председатель Фонда «Стратегия» Геннадий Бурбулис, выступая 22 марта по «Радио России», сказал, что сегодня ни у одного кандидата в президенты нет уверенности в безусловной победе на выборах, и отсюда как бы общая негласная заинтересованность: лучше бы их вообще не проводить.

Иными словами, по крайней мере пять дней — с 18 по 22 марта — тема отмены выборов звучала в публичных речах непрерывно.

В дальнейшем все вроде бы поутихло и успокоилось: после того как Ельцина удалось убедить не предпринимать резких шагов и кризис миновал, эта идея должна была потихоньку затухнуть.

О том, что некоторое успокоение на этот счет действительно наступило, говорит, в частности, заявление, сделанное 13 апреля на пресс-конференции лидеров питерского отделения ДВР: «Если бы не позиция Гайдара и не конкретная работа Чубайса, мы бы на сегодняшний день могли иметь указ президента о переносе выборов на два года и о роспуске Госдумы, со всеми вытекающими отсюда последствиями».

Коржаков торгуется с коммунистами

В действительности, однако, никакого успокоения не произошло. Коржаков и его единомышленники продолжали носиться с этой идеей.

Тема отмены — переноса выборов всплыла в уже упоминавшемся разговоре Коржакова с Черномырдиным в Президентском клубе 16 апреля.

Забавная деталь. Хотя Черномырдина никто, естественно, не уведомил, что все говоримое им записывается, он, без сомнения, догадывался об этом. Не ребенок. Прекрасно знал, что все заведения такого рода нашпигованы «жучками». По этой причине отвечал односложно, междометиями, в основном поддакивал собеседнику, невинно переспрашивал… Так что, получилось, Коржаков как бы записывает сам себя.

Читая эту запись, видишь, как начальник СБП пытается склонить премьера в свою веру, рассказывает, что ведет соответствующие переговоры с коммунистами. И вроде бы склоняет…

«Коржаков…Я за то, чтобы выборы отменить.

Черномырдин… (Надо полагать, этот проставленный Коржаковым знак пунктуации — отточие — выражает что-то вроде недоумения, испытанного Черномырдиным. — О.М.)

Коржаков. Потому что думаю, Ельцин победит с небольшим перевесом, наберет 51–52 процента голосов. Тут оппозиция начнет орать: «Это подтасовка!» Еще начнут все громить…

Черномырдин. Да ну.

Коржаков. Запросто. Этот сценарий мы прошли уже в октябре (1993 года. — О.М.). Если же Ельцин проиграет, то этого тем более допустить нельзя. Инициатива о переносе выборов должна исходить от коммунистов. Я им сказал: «Смотрите, ребята, не шутите, мы власть не отдадим».

Вот так: «мы», то есть Ельцин и Коржаков. Вряд ли человек, незнакомый с тогдашней российской действительностью, поверил бы, что все это говорит начальник президентской охраны, чьи функции, по идее, должны ограничиваться сбережением в целости главного «тела» страны и не распространяться за пределы этого.

Черномырдин, естественно, опять — «…». Слишком ответственное заявление — «власть не отдадим», — чтобы как-то его комментировать, под магнитофон проявлять свою позицию.

Далее идет подробный разговор о том, как уломать коммунистов, чтобы они сами выступили с инициативой отмены (переноса) выборов.

«Коржаков. Но Зоркальцев (один из тогдашних коммунистических руководителей. — О.М.) меня убеждает, что коммунисты теперь хорошие. Почему тогда у них Руцкой, Умалатова, Анпилов?..

Черномырдин. А как с Зоркальцевым?

Коржаков. С Зоркальцевым мы договорились, что будем еще встречаться. Он сам пришел ко мне организовать встречу Зюганова с шефом. Шеф пока не отказался. И было бы неплохо это устроить 22 апреля, поздравить Зюганова в день рождения Ленина. Но коммунисты должны с чем-то прийти…

Черномырдин. Мы вчера как раз обсуждали, что такие попытки Борису Николаевичу самому инициировать нельзя. Он может пригласить, допустим, руководителей фракций.

Коржаков. Он встречается с ним как с руководителем фракции. Только так.

Черномырдин. А Зоркальцев приходил, чтобы организовать встречу?

Коржаков. Да.

Черномырдин. Тогда надо делать.

Коржаков. Я ему прямо сказал: «Вы думаете, мы вам власть отдадим? Вы поняли, что у нас намерения серьезные, когда Думу захватили в воскресенье, 17-го числа (то есть 17 марта. — О.М.). Так что не отдадим. Давайте по-хорошему договариваться. Может, портфели поделим какие-то».

Черномырдин. У коммунистов самая лучшая позиция — быть в оппозиции.

Коржаков. Если бы они от этих дураков крайних отмежевались, то пожалуйста, берите портфели в правительстве, какие нужны, и работайте. В Италии компартия самая большая, но там никаких революций нет, спокойно все существуют. Во Франции тоже никаких проблем. А почему мы не можем так же?»

Вот опять: начальник президентской охраны, призванный всего лишь обеспечивать безопасность главы государства, торгуется с политическими противниками президента, предлагает им министерские должности в обмен на перенос выборов… Чудны дела твои, Господи!

Знал ли Ельцин об этих переговорах? Может, и знал. Даже наверняка знал: недаром же он «пока не отказался» от встречи с Зюгановым, которую предлагал провести Зоркальцев. (Кстати, замечу в скобках, что один из ведущих членов ельцинского штаба Сергей Филатов еще 5 апреля уверял журналистов, что «какие-либо контакты» Ельцина «с представителями КПРФ» исключены. Видимо, Коржакову все-таки лучше было известно, что исключено, что не исключено.) О чем предполагалось говорить на этой встрече? Возможно, как раз о «портфелях в правительстве» как плате, которую могут получить коммунисты, если согласятся на перенос выборов.

Правда, потом Ельцин начнет одергивать своего охранника: не лезь в политику! Но это еще ничего не значит: публично можно одергивать, а за кулисами, втихую поощрять такое «залезание». Или, по крайней мере, просто закрывать на него глаза…

Председатель правительства охотно поддакивает своему собеседнику. И — несмотря на магнитофонную запись! — соглашается, что выборы надо отменять, даже если ценой такой отмены станет предоставление коммунистам министерских постов.

«Черномырдин. Для меня никакой разницы нет, красный министр или еще какой-нибудь. Все равно будет делать то, что мне надо… Да-а… Самый лучший вариант — это отменить выборы.

Коржаков. Инициатива должна идти от коммунистов.

Черномырдин. Как это сделать?..

Коржаков. Я поставил коммунистам жесткое условие: если готовы обсуждать идею по отмене выборов, то давайте конкретные предложения. 70 лет рулили, теперь дайте нам 70 лет порулить. Вот если мы за этот срок не вырулим, тогда обратно власть отдадим».

Вот такой циничный разговор. Предельно циничный. По всему видно: Коржаков плохо понимает, какова суть перемен, происходящих в стране. Для него все просто: одна группировка — к которой принадлежит и он сам — перехватила власть у другой и не собирается ее отдавать. В крайнем случае, отдаст лет через семьдесят, если очередной эксперимент по «рулению» окажется столь же неудачным, как и коммунистический.

А Черномырдин? Тоже не понимает?

Впрочем, скорее, оба они все прекрасно понимают, но… Плевать они на все это хотели! Главное для них — как для многих, дорвавшихся до высоких постов, — власть! В этом и заключается цинизм деятелей такого рода.

В отличие от своего визави, Черномырдин не согласен отдавать власть обратно. Ни при каких обстоятельствах. Даже и через 70 лет. У него к этому времени образовалось крупное состояние, и вернись коммунисты к власти — непременно все отнимут, национализируют. Как в анекдоте про брежневскую маму. Посмотрев, как прекрасно сын живет, мама расплакалась: «Потому плачу, сынок, что придут большевики — все ведь отберут!» Жалко маму.

«Черномырдин. Обратно (отдавать власть. — О.М.) — нет.

Коржаков. Да это я условно говорю. Но Зоркальцев, чувствуется, испуган. Хочет мирного исхода.

Черномырдин. Значит, это серьезно у них.

Коржаков. Они дрогнули. Шеф сказал, что от идеи запрета компартии еще не отказался.

Черномырдин. Правильно, надо запрещать и думать выше. Конечно, нам выборы не нужны.

Коржаков. Будоражить людей, отрывать от работы…

Черномырдин. Все равно готовиться надо.

Коржаков. Самое главное, что шеф сам будет против этой идеи (то есть против отмены выборов. — О.М.). Но его можно уломать.

Черномырдин. Конечно, все согласятся.

Коржаков. Коммунисты сейчас уже не те, на «Ауди» катаются, в Снегирях живут. Это те, кому от власти что-то досталось. А вот те, кому ничего…

Черномырдин. Те и орут.

Коржаков. А через два года у каждого будет свое дело.

Черномырдин. Только выборы не отменять, а переносить.

Коржаков. Только перенос… Какая отмена, у нас демократия!..

Черномырдин. Тогда давай давить. Тогда я сейчас это буду Борису Николаевичу говорить…»

Эти циники никогда не воспринимали слово «демократия» всерьез. Если и употребляли его, то лишь в насмешливом контексте.

На протяжении разговора они еще раз возвращаются к теме отмены — переноса выборов. Причем инициатором возврата уже выступает Черномырдин, по всей видимости к этому времени окончательно созревший для соответствующего направления мыслей. Утратив осторожность, он как бы со всей широтой души устремляется навстречу своему собеседнику (у него для этого есть свои особые резоны). Впрочем, не исключено, что тут сказывается действие виски, употребляемого премьером в процессе разговора.

«Черномырдин. Александр Васильевич, надо нам стратегию разработать. Сейчас наступают решающие дни. Если мы с коммунистами выйдем на какой-то диалог, то лучше выборы перенести. Это лучший вариант (вроде бы уже обо всем договорились — переносить; казалось бы, чего снова о том же самом талдычить? — О.М.).

Коржаков. Коммунисты же видят, как народ Ельцина поддерживает. Краснодар встречал шефа, как будто это Белодар! Город весь высыпал на улицы. Мы обалдели! Мы приехали-то ночью. Молодежь вообще вся за Ельцина, просто влюблена. С народом шеф не боится общаться, он полемист известный! (На самом деле реакция краснодарцев, как и ставропольцев, на пребывание Ельцина в их краях, как мы видели, была не такой уж благоприятной для него. — О.М.)

Черномырдин. Как бы устроить встречу с Зюгановым до 22-го? Нельзя затягивать.

Коржаков. День рождения Ленина. Коммунисты наверняка венок возложат к Мавзолею, это святое дело. А наше дело — не довести до бунта. Я Зоркальцеву говорю: «Я больше всех заинтересован в мире, потому что наши чубы прежде всего полетят»…».

Через некоторое время Коржаков уже в открытую, не только за рюмкой в Президентском клубе, примется проталкивать свою идею о переносе выборов. Как говорится, пойдет ва-банк…

Знал ли об этом Ельцин?

Тот же самый вопрос — знал ли Ельцин об этих переговорах своего охранника с коммунистами? — задаю Чубайсу. И знал ли о них он сам, Чубайс? Пытался ли как-то противодействовать этой торговле: отмена (перенос) выборов в обмен на посты в правительстве?

— Честно говоря, я об этом толком ничего не знал, — признается Анатолий Борисович. — Хотя предполагал, что такое возможно. Знал ли об этом Борис Николаевич, тоже не могу сказать. Но мне было совершенно ясно, что как переговорщик и как политик Коржаков на несколько уровней слабее, чем даже Зюганов. Так что у Коржакова были нулевые шансы в ходе этих переговоров выстроить какую-то выгодную для ельцинской стороны политическую конструкцию. Это было нереально.

Он с Зоркальцевым вел переговоры.

Неважно, с кем. То, что вы называете переговорами, я думаю, выглядело примерно так: «Слушай, Витя, ну чего ты? Давай договоримся!» — «Да как, Александр Васильевич, да у нас же выборы…» — «Да ладно, кончай ты! Выборы… Что мы с тобой договориться не можем, что ли?» Это вот примерно такого уровня разговор. Он по определению не может дать результатов.

Остановить войну в Чечне!

Главное условие победы на выборах

Преобладающее общественное настроение относительно президентских выборов в тот, десятилетней давности, период было вполне определенное: Ельцину нечего и думать об успехе на этих выборах, если он не предпримет каких-то решительных шагов по прекращению чеченской войны. Как мы знаем, Путин спустя всего лишь три года, напротив, стал президентом именно благодаря возобновлению этой войны. Главным образом благодаря ей же долгое время поддерживался его высокий рейтинг. В 1996-м все было в точности наоборот. Требование установить мир в Чечне считалось как бы само собой разумеющимся. Даже такие острожные политики, как Шаймиев, высказывали его едва ли не в каждом своем публичном выступлении.

Уже 2 февраля после первой встречи с Ельциным недавно избранный спикер Госдумы Геннадий Селезнев сообщил, что президент на днях «предложит свой вариант по разрешению чеченского кризиса», причем, как он, Селезнев, понял, «во главу угла будет поставлено мирное решение проблемы».

17 февраля на встрече с редакторами центральных СМИ, состоявшейся в ИТАР-ТАСС, Ельцин представил семь (!) вариантов урегулирования конфликта в Чечне. Впрочем, все это были наметки одного плана, который мало-помалу вызревал в головах различных групп экспертов.

7 марта состоялось заседание Совета безопасности, на котором, по словам Ельцина, стоял один вопрос — утверждение программы урегулирования чеченского кризиса. Программа была составлена с учетом предложений двух комиссий — правительственной во главе с Черномырдиным и Президентского совета под руководством Эмиля Паина, а также «предложений президентских структур». Однако окончательное политическое решение и на этот раз не приняли. Как сказал Ельцин, договорились «в общем одобрить программу», но за неделю ее «подкорректировать», после чего окончательно утвердить на Совете безопасности.

По-видимому, дело осложнилось еще и тем, что как раз накануне, 6 марта, дудаевцы предприняли штурм Грозного. Именно в то время, когда в Москве заседал Совет безопасности, в разных районах чеченской столицы развернулись ожесточенные бои. Атакующих было, по разным оценкам, от семисот до полутора тысяч. Они вывели из строя крупнейшие теплоэлектроцентрали, нефтеперерабатывающий завод, насосную станцию водоснабжения… Боевикам удалось подойти почти вплотную к комплексу правительственных зданий. Их натиск был настолько мощным, что на помощь внутренним войскам и чеченской милиции, явно «проседавшим» под этим натиском, в город пришлось ввести подразделения Минобороны. Тем не менее к вечеру дудаевцы контролировали уже третью часть территории города…

Было очевидно, что штурм, предпринятый боевиками, привязан по времени к заседанию Совета безопасности в Москве. Но что именно Дудаев хотел продемонстрировать этим штурмом? Показать свою силу, так чтобы авторы составляемой в российской столице программы примирения пошли на более серьезные уступки? Если такие соображения действительно были, вряд ли их можно считать оправданными. Эти демонстративные действия скорее добавляли аргументов московским «ястребам», осложняли задачу президента.

Не исключено и то, что Дудаев сознательно стремился усложнить задачу вторичного избрания Ельцина: как известно, его симпатии были на стороне коммунистов.

В самом ельцинском штабе вряд ли кто-то всерьез рассчитывал, что чеченскую проблему удастся решить достаточно скоро, даже если президент по-настоящему проявит тут волю. Во всяком случае, было ясно, что до выборов это сделать уже не удастся: слишком мало остается времени. Так, 18 марта на пресс-конференции в Калуге Сергей Филатов определенно заявил: «война не будет завершена до выборов, так как там очень много проблем». Вместе с тем это по-прежнему одна из важнейших целей президента. По словам Филатова, в ближайшее время Ельцин огласит решение Совета безопасности по чеченской проблеме, которое предусматривает «комбинированный путь» ее решения.

И вновь о тогдашнем общественном мнении. В двадцатых числах марта ВЦИОМ провел опрос по поводу Чечни. На вопрос «Какой путь решения чеченской проблемы Вам кажется правильным?», 46 процентов (самая большая цифра) выбрали ответ — нужно «как можно скорее вывести федеральные войска, а потом решать вопросы отношений Чечни с Россией». На вопрос «одобрили бы Вы в сложившейся ситуации прямые переговоры Ельцина с Дудаевым?» «безусловно да» ответили 34 процента, «скорее да» — 23, «скорее нет» — 13, «безусловно нет» — 15.

Большинство по-прежнему желало скорейшего заключения мира через переговоры и вывод войск из Чечни.

Дудаев желает, чтобы российским президентом стал Зюганов

(Из написанного в те дни. 18 марта 1996 года)

В чем видится Ельцину главная сложность решения чеченской проблемы? Об этом он так сказал рабочим в Челябинске, во время поездки по Уралу:

— Если только оттуда армию вывести, перережут они друг друга. Но и не выводить тоже нельзя… Без этого нечего мне и думать о том, чтобы идти на выборы.

Как же преодолеть эту фундаментальную трудность — как вывести войска, не выводя их? Несколько недель мудрейшие из мудрейших по поручению президента решали эту задачку.

От всей этой многодневной суеты, от кипучей деятельности различных комиссий и групп, скрупулезно изучавших различные варианты, простые люди с надеждой ждали только одного — чтобы прекратилась война, перестала литься кровь. Дождались ли?

Боюсь, что нет. Хотя программа по Чечне до сих пор не обнародована, кое о чем уже можно судить. Еще до того, как был принят окончательный ее вариант, после первого тура обсуждения Ельцин так аттестовал ее:

— Программа комплексная. То есть это программа прежде всего достижения мира. Мирная программа. Второе — это программа военная. Чтобы все-таки завершить… И тех преступников, которые виновны и замешаны в убийствах и т. д., в террористических актах, — они должны быть преданы суду, привлечены к ответственности. И мы должны это обязательно сделать, чтобы не было повадно другим.

Уже из этих слов ясно, что бойня будет продолжаться. Ибо предать суду своих противников в Чечне Кремль мечтает с самого начала чеченской кампании, с декабря 1994-го.

Но отслоить чистых от нечистых не так-то просто. Хотя бы потому, что противник четко осознает эту заветную мечту московских правителей. На днях Джохар Дудаев в интервью радио «Свобода» заявил по этому поводу:

— Попытки отделить боевиков от чеченского народа и сделать войну внутричеченским конфликтом обречены на провал. Война идет против чеченской нации как нации… И никого из народа Чеченской Республики и ее граждан этот блеф не обманет.

То, что «боевик» — понятие в Чечне относительное, давно известно. Вчера человек был мирным обывателем, а сегодня у него убили семью… Теперь его семья — автомат. Борис Немцов, выступая по НТВ, привел свидетельства нижегородских собровцев, которые участвовали в грозненских событиях 6 марта: «Да, там были боевики, но это было восстание. В нас стреляли даже десятилетние дети».

Что будем с детьми делать, Борис Николаевич? Какие кары для них придумаем в назидание другим?

Как именно предполагается наказать «преступников, которые замешаны в убийствах», видно по несколько обновленной тактике федеральных войск, обозначившейся в последнее время. Видимо, в соответствии с разработанным планом. То или иное чеченское село, где, как предполагается, есть боевики, окружается тройным кольцом, после чего по нему несколько дней лупят артиллерия и авиация. Затем МВД проводит свою пресловутую «зачистку» (слово-то какое!). Тактика, разумеется, гениальная. Странно, что генерал Куликов до сих пор не додумался таким же способом ликвидировать солнцевских или люберецких преступников. Значит, так: окружаем соответствующий жилой район, подтягиваем гаубицы…

Намечаются также шаги невоенные, шаги, так сказать, экономического свойства. Здесь упор сделан на различении мирных и немирных районов (похожим образом во времена генерала Ермолова различались мирные и немирные аулы).

— …Мы будем финансировать только те районы, где будет стабилизировано положение и не будет бандитов, — так разъяснил Ельцин эту часть программы. — Стабилизировалась обстановка, подписали договор — мы финансируем этот район. Пожалуйста — восстановление, зарплата, пенсия… Все, что полагается. Если там есть бандиты, мы финансировать эти районы не будем.

Этакий в самом деле тонкий инструмент: выказываете смирение и покорность — получите и распишитесь в ведомости. Покорный теленок, как известно, двух маток сосет. Одна беда: мы даже в Рязань из Москвы перевести деньги толком не можем, перевести и раздать кому надо ту же зарплату, пенсию. Что же о Чечне говорить?! Неужто нашему президенту неведомо, что миллиарды и триллионы исчезают там бесследно? Что только три категории населения исправно получают в этой республике бюджетные деньги — дудаевцы, продажные «правительственные» чиновники и прямые уголовники. Ну, и за пределами Чечни, ближе к российской столице, от этих денег всяческого ворья тоже кормится немало.

И еще: каким все-таки районам, спрашивается, платить, каким не платить? Известно ведь: дудаевские ополченцы совершенно свободно перемещаются почти по всей территории Чечни, свободно посещают большинство городов и сел, входят и выходят из них, когда им заблагорассудится. Сегодня их здесь нет, а завтра — вот они. Так было, например, с Серноводском, который до последнего времени считался мирным и нейтральным.

Так что все эти договоры и соглашения стоят не больше, чем бумага, на которой они написаны.

Наконец, вообще попытка купить благорасположение горцев, деньгами склонить их к предательству означает либо полное незнание их менталитета, либо оскорбительное пренебрежение им.

Просто удивительно, как наши правители любят самообманываться. Прямо страсть какая-то. Вроде бы обожглись на Хаджиеве и Автурханове (руководители промосковской антидудаевской «оппозиции». — О.М.). Казалось бы, достаточно. Нет, теперь делают ставку на Завгаева.

Неужто не ясно, что никакой властью в Чечне этот деятель не обладает? Боится высунуть нос за пределы грозненского аэропорта. А все дни последних боев в чеченской столице вообще просидел в Москве. Это вместо того, чтобы броситься к себе в Чечню при первых же сообщениях о штурме Грозного.

Но как раз во время грозненских боев Ельцин заявляет, что Завгаев «довольно уверенно работает сейчас».

Бывает, конечно, что работа ладится и в отсутствие начальника. Здесь, однако, не тот случай. В сущности, чеченская милиция не оказала никакого сопротивления отряду Басаева, предпринявшему штурм Грозного 6 марта. Перед началом штурма Басаев ее предупредил: все, кого застигнут с оружием в руках, будут расстреляны. И посоветовал милиционерам разойтись по домам. После этого милицейские начальники стали выступать один за другим по местному телевидению и заверять, что не будут воевать с дудаевскими ополченцами.

Правда, несколько милиционеров все же погибли. Однако вовсе не потому, что решили оборонять Грозный: просто дудаевцы напали на два милицейских райотдела, у них с милицией были какие-то свои счеты.

Так что грозные требования российского министра Куликова, обращенные к Завгаеву и его «правительству» — взять на себя поддержание порядка в Чечне, — это не более чем начальственная риторика. Министр сам прекрасно знает, что Завгаев ни на что подобное не способен.

К тому же у него сейчас другое хобби — он занят сейчас раскруткой так называемого внутричеченского диалога. По уверениям Завгаева, в этот диалог втягивается все больше и больше чеченцев.

С чего бы это, кажется? Да, конечно, море пролитой крови, усталость дают о себе знать. Но происходит и другое: по мере того как федеральные силы продолжают зверствовать, убивать без разбора правых и виноватых, стариков, женщин, детей (самые свежие примеры этих зверств — тот же Серноводск, те же Самашки), все больше чеченцев берется за оружие. Это ведь давно известно: сами же российские военные заботятся о пополнении отрядов Дудаева.

С самого начала чеченской войны стали раздаваться трезвые голоса: мол, переговоры надо вести не с подставными лицами, которых вы сами же назначаете — то ли в оппозицию, то ли в правительство, — а с реальными политическими фигурами, с теми, кто действительно влияет на ситуацию в Чечне. Попросту говоря, с Дудаевым и его соратниками. Отношение начальства к этим призывам пережило все мыслимые фазы — от решительного неприятия («Никаких переговоров с бандитами!») до сдержанного согласия и практического воплощения. Положительная фаза, как мы знаем, началась после нападения Басаева на Буденновск. Благодаря Черномырдину.

Сейчас мы снова пребываем в крайне отрицательной фазе. Дудаев для нас снова бандит, террорист, уголовник и т. д. и т. п. Приклеивание к противнику всяческих ругательных ярлыков — это еще одна разновидность самогипноза.

Была, правда, недавно попытка стряхнуть с себя этот самогипноз и самообман. Как ни странно, ее предпринял поносимый нынче на всех перекрестках и назначенный всеми к скорому увольнению министр обороны Павел Грачев. Он предложил Дудаеву встретиться и обсудить ситуацию. Однако его тут же одернул генпрок Скуратов: дескать, такие контакты незаконны — Дудаев находится во всероссийском розыске…

Господи, да неужели вам больше некого разыскивать? Разыщите-ка, сделайте милость, тех, кто убил Листьева. Или Холодова…

Еще одна форма самообмана: власти уверяют себя, что они имеют боеспособную армию и нормальное, компетентное военное руководство, которым по плечу осуществить все их, властей, глубокие стратегические замыслы. О реальной боеспособности этих войск можно судить хотя бы по недавнему факту, когда доблестные восстановители конституционного порядка, отмечая вместе с дудаевцами Международный женский день, должно быть, по пьянке продали им за шесть тысяч долларов танк и БТР. Теперь, надо полагать, эта техника по ним же, продавцам, и по их товарищам лупит из пушек и пулеметов…

Что же касается профессиональных и моральных качеств военного начальства, Борис Немцов так о них отозвался:

— Как с таким командованием чеченской операцией можно вести войну?.. Для этого нужно, чтобы командиры — я имею в виду командиров достаточно высокого ранга — не боялись брать на себя ответственность, нужно, чтобы они были квалифицированными людьми, и нужно, чтобы они не были подхалимами и трусами. Это можно сейчас сделать? Я говорю: этого сделать нельзя.

Тем не менее Совет безопасности, по-видимому, снова одобрил войну. Хотя и в несколько переиначенном виде. Если нельзя, но очень хочется, то — можно.

В последние дни на телеэкранах то и дело возникают похоронные процессии. Пермь, Нижний Новгород, Екатеринбург… Хоронят молодых ребят, погибших в Грозном. Погибших по вине бездарных генералов. Точно так же год назад в том же городе на убой были брошены парни из Майкопской бригады, других подразделений… (Кстати, сейчас Майкопскую бригаду, разваленную и деморализованную, снова направляют в чеченское пекло.) Время идет, но генералы упорно не желают ничему учиться. Спроса с этих бездарей никакого. Путь у них только один — наверх. Наказать их могут лишь в единственном случае — если они станут перечить начальству. Так были наказаны Громов, Кондратьев, Воробьев, Лебедь…

За кого будут голосовать тысячи людей, идущие нынче за гробами тех, кто погиб в Чечне? Думаю, не за Ельцина.

Полагаю, это и была одна из главных целей Дудаева, затеявшего 6 марта нападение на Грозный, — восстановить против российского президента в перспективе приближающихся выборов как можно большее число его соотечественников. Более того, показать, что исход этих выборов во многом определяет именно он, Дудаев. Он ведь давно заявляет: дескать, сделает все от него зависящее, чтобы Ельцин не был переизбран на второй срок.

А сделать он действительно может немало. До последнего времени кремлевские мудрецы почему-то полагали, что в решении чеченской проблемы главное зависит от них. Они могут придумать семь вариантов, а могут — двадцать семь. Захотят — могут закончить войну в январе-феврале, а могут в апреле-мае. Предполагалось, что у противостоящей, дудаевской, стороны если и есть здесь какая-то роль, то лишь второстепенная, подчиненная. Страдательная.

И вот вдруг обнаружилось: какие бы варианты ни придумывали в Кремле и в Белом доме, в конечном-то счете как раз Дудаев решает, принять их или отвергнуть. Но у него сейчас — собственный вариант.

Разработана специальная тактика, как не допустить вторичного избрания Ельцина. Решено не предпринимать никаких шагов — наподобие Буденновска или Кизляра, — которые могли бы дать Ельцину повод отложить или отсрочить выборы. Такое решение принял Комитет обороны Ичкерии. В то же время операции, подобные грозненской, будут, конечно, продолжаться. Нет никакого сомнения: тот же Шамиль Басаев при желании с такой же легкостью сможет повторить атаку на Грозный буквально накануне выборов — и 10-го, и 11-го, и 12 июня… С такой же легкостью и с таким же блестящим для себя результатом. И снова по российским городам будут хоронить бойцов СОБРа и ОМОНа. Обычных солдат и офицеров. И эта предвыборная антиельцинская агитация будет самой сильной, какую только можно придумать.

Наконец, если федеральные войска будут продолжать свой беспредел — совершенно безумную варварскую тактику окружения и уничтожения чеченских сел, чеченцы могут перейти не только к поголовному расстрелу заложников и пленных (чем они уже сейчас угрожают), но и к индивидуальному террору — тому самому, который применяют сегодня в Израиле палестинцы. А от него, как известно, нет защиты.

Неужто эта ясная перспектива не видна кремлевским начальникам и состоящим у них на службе доблестным генералам?

Дудаев и его окружение подают знаки привета российским большевикам, готовящимся нынче к своему последнему и решительному бою. Сам чеченский авиагенерал заявляет, что он никому не сдавал своего партбилета, прозрачно намекая: мол, считайте меня коммунистом. Членом КПРФ он, разумеется, быть не желает, но опять-таки шлет намек — вот если бы не развалился СССР… Он, дескать, был против такого развала.

И надо ж так случиться: зюгановцы, управляющие Госдумой, как раз в этот момент «отменяют» Беловежские соглашения. Поразительная синхронность и духовная близость.

Близкие сподвижники Дудаева — например, бывший актер Ахмед Закаев — также делают заявления: коммунисты, мол, самые серьезные из российских политиков; когда они придут к власти, чеченцам с ними совсем нетрудно будет договориться.

Неужто и сам Дудаев питает такие надежды? Я понимаю, в советских военных академиях — впрочем, как и повсюду — историю КПСС преподавали в припудренном и подрумяненном виде. Генерал, однако, не может не знать, что право народов на самоопределение большевики признавали только на заре туманной юности, в самом начале своего политического существования. Да и то больше на бумаге. Правда, придя к власти, с пылу, с жару, не разобравшись толком, что к чему, в самом деле позволили кое-кому отделиться. Финляндии, например… После этого, однако, быстро захлопнули дверь бывшей «тюрьмы народов», навсегда позабыв свои юношеские романтические бредни. После этого самомалейшее сомнение в добровольности вхождения кого бы то ни было в братскую семью советских народов считалось величайшим из всех мыслимых грехов. Такое сомнение нельзя было высказывать даже шепотом.

Какие же у Дудаева основания надеяться, что, когда на трон в первопрестольной взгромоздится великий вождь и любимый руководитель красный профессор товарищ Зюганов, он поднесет чеченцам на блюдечке с голубой каемочкой право на выход из ненавистной для них России? Абсолютно никаких. Никакого блюдечка, разумеется, не будет.

Впрочем, Дудаев на него, конечно, и не рассчитывает. Логика у него совсем иная. Логика простая. Кто бы ни пришел вместо Ельцина, хуже уже не будет. Почти все, что можно было разрушить, — разрушено. Десятки тысяч чеченцев — и тех, кто сражался за независимость, и вполне мирных, — убиты…

В то же время кто знает, как могут обернуться события, если в Кремле произойдет смена караула. Глядишь, что-нибудь да переменится. Новый правитель всегда испытывает желание отстраниться от наиболее грязных дел своего предшественника. Чечня, разумеется, стоит первой в этом списке.

И наконец, Дудаев просто жаждет отомстить Ельцину. Вспоминаю свой разговор с чеченским президентом летом 1992 года. Я спросил его тогда, почему он допускает свободное хождение оружия в республике. Он ответил: это, мол, соответствует кавказским традициям — тот мужчина не мужчина, кто не носит оружия. Но это же приведет к всплеску преступности, убийств, сказал я. Никакого всплеска не будет, отвечал генерал, у чеченцев, как вы знаете, есть принцип кровной мести, так что на убийство соплеменников здесь мало кто решается…

Полагаю, Дудаев давно уже считает Ельцина своим «кровником». Стремится отомстить ему за тех самых погубленных своих соотечественников, имя которым — легион. За разбомбленные города и села… Уничтожить российского президента физически ему, конечно, трудновато: генерал Коржаков не дремлет. Однако и политически уничтожить — тоже немало. К этому, я думаю, сейчас устремлены все помыслы Дудаева. Этого сегодня он жаждет, пожалуй, даже больше, чем собственно чеченской независимости.

Вот почему Дудаев отдает сегодня предпочтение вождю российских пролетариев. Парадоксальным образом закрывая глаза даже на то, что этот вождь — прямой наследник «лучшего друга чеченцев», погрузившего в 1944-м их в вагоны для скота и отправившего прямиком в Казахстан и Сибирь.

Многократно уже признано: введение войск в Чечню было ошибкой. Сам же Ельцин не раз это признавал: ночами, дескать, думаю об этом…

По ночам лучше бы спать, а ошибки — исправлять, а не замазывать. Нарушение этой простой логики мстит за себя. Замазывание ошибки ведет к ее удесятерению, продлевает страдания людей, населяющих Чечню, приводит к новым разрушениям, новым смертям, новым похоронкам…

Никакие половинчатые решения делу не помогут. Не надо себя обманывать, существует только один вариант: прекращение огня — переговоры — вывод войск — прекращение войны…

Говорят: даже если Россия уйдет из Чечни, Дудаев в покое Россию не оставит. А вот это уже извините. Это уже будет совсем другое дело. За свою землю народ поднимется как один. Как раз про такие моменты написано: «Идет война народная, священная война». Да и не так глуп Дудаев, чтобы в самом деле переносить войну на российскую территорию, сколько бы он ни угрожал на словах таким переносом.

Итак, ничего путного в отношении Чечни в Москве, по-видимому, не придумали, несмотря на все авансы и громогласные заявления, что вот, мол, еще немного — и будет рождено нечто историческое и эпохальное. Нечто судьбоносное. Какое-то объяснение такому слабому, мутному, невразумительному решению можно найти, если предположить, что оно все-таки носит промежуточный характер. Что вслед за этим через какое-то время, когда неэффективность намеченной программы станет для всех очевидна, Ельцин, как не раз уже бывало, собрав волю в кулак, пойдет-таки на тот единственно возможный радикальный шаг, которого от него давно все ждут. На фоне вялой, замудренной программы СБ он будет выглядеть особенно эффектно. Хорошо бы только не слишком волынить с этим: до 16 июня времени — всего ничего.

Впрочем, не исключено, что, принимая нынешний план по Чечне, план, явно ухудшающий его предвыборные шансы, Ельцин имеет в виду, что выборы все-таки будут отложены или вовсе отменены. В таком случае с решением чеченской проблемы ему в самом деле незачем торопиться. Однако это уже тема для совсем другого разговора.

* * *

Это писалось по горячим следам — после решения Совета безопасности, касающегося Чечни. Тогда не очень верилось, что Ельцин всерьез начнет движение к миру в этой северокавказской республике. Соответствующие громогласные заявления он делал уже неоднократно, и всегда они кончались ничем. Однако на этот раз острая предвыборная ситуация побудила Ельцина более серьезно отнестись к делу. Ясно было, что пустыми «миролюбивыми» декларациями избирателей не привлечешь. Требовалось реальное движение к миру, реальные шаги к прекращению бессмысленной бойни.

Президент делает решающий шаг

31 марта Ельцин выступил по телевидению с обращением к гражданам России. Он сказал, что выполняет свое обещание познакомить всех с программой урегулирования кризиса в Чеченской Республике. По его словам, чеченский кризис — «это самая тяжелая проблема России; простого пути разрешения этого конфликта нет и быть не может». Тем не менее программа урегулирования кризиса в ЧР после двукратного обсуждения на Совете безопасности и доработки принята и вступает в действие.

— В соответствии с программой, — сказал Ельцин, — с 24 часов 31 марта этого года войсковые операции на территории Чечни прекращаются… Начинается поэтапный вывод федеральных сил из спокойных районов Чечни на ее административные границы… Параллельно чеченское руководство будет вести работу по расширению зон согласия, безопасности и мира в Чеченской Республике. Сегодня они составляют почти две трети ее территории.

Ельцин предупредил, что федеральные власти не станут мириться с террористическими акциями — ответы на них будут адекватными, но эти ответы «не могут и не будут подменять собой политических решений, которые предусмотрены программой урегулирования кризиса».

— Вторая задача, — продолжал президент, — проведение на всей территории свободных демократических выборов в парламент республики, в котором должны быть представлены интересы всего населения Чечни… Избрание парламента будет важным шагом в воссоздании в Чеченской Республике государственных органов власти… По мере укрепления системы власти в Чечне ответственность и полномочия по окончательному урегулированию ситуации переходят от правительства Российской Федерации к главе, правительству и парламенту Чеченской Республики. Этот процесс должен быть закреплен договором о разграничении предметов ведения и полномочий между органами власти Российской Федерации и Чеченской Республики.

Главный камень преткновения, конечно, — это вопрос о государственном статусе Чечни. Он выносится за рамки принятой программы. По словам Ельцина, к его решению предстоит приступить в ближайшие месяцы. Президент напомнил: «Конституция России допускает, что статус может быть изменен по взаимному согласованию между Россией и самими субъектами Федерации». Как уверен Ельцин, главное условие, при котором может начаться согласование вопроса о статусе Чечни, — это «нормализация обстановки в республике, установление здесь мира, спокойствия и стабильности».

— Ради этого, — сказал Ельцин, — мы готовы пойти на переговоры с дудаевской стороной через посредников.

Очень важный момент. Тут впервые с начала чеченской войны открывается — официально открывается! — возможность, хоть и через посредников, но вести переговоры с людьми, контакты с которыми до той поры допускались только через мушку прицела.

Еще шаг навстречу сепаратистам. Госдуме предлагается объявить амнистию участникам вооруженных действий в Чечне, кроме тех, кто совершил тяжкие уголовные преступления.

— Предстоит большая работа по реализации этой программы, — сказал в заключение Ельцин, — но я верю, что она увенчается успехом. И прежде всего потому, что мир, спокойствие и безопасность нужны чеченскому народу, всем народам России.

Знаменательна самая последняя фраза ельцинского выступления:

— Мы с военными твердо настроены на мирное решение этого вопроса.

«Мы трижды предлагали ему переговоры»

Конечно, согласие Ельцина начать переговоры с Дудаевым прозвучало как сенсация. Однако вскоре выяснилось, что переговоры предлагались Дудаеву уже не однажды.

— Мы три раза делали попытку склонить его на мирные переговоры, — сказал Ельцин на пресс-конференции сразу после своего телевыступления, — и три раза ничего не получилось. Три раза он отказывался от этих переговоров. Это сейчас он согласен, как нам говорят посредники…

Журналисты поинтересовались, кто эти посредники. Ельцин сказал, что свои услуги предлагают разные люди: бывший советский диссидент Юрий Орлов, казахский президент Нурсултан Назарбаев и даже некий арабский шейх…

— В общем посредники эти достаточно серьезные, — сказал Ельцин.

Коснулся он и вопроса о будущем статусе Чечни:

— Самое главное, через что мы не можем переступить и с чем не можем согласиться: то, что Чечня — независимая, вне России. Это уже нарушение целостности России. Это уже нарушение Конституции. На это мы пойти не можем.

Ельцин выразил надежду, что переговоры с Дудаевым приведут «к какому-то более мягкому варианту» — скажем, к такому уровню самостоятельности Чечни, каким довольствуется Татарстан…

На пресс-конференции Ельцин сообщил, что собирается посетить воинские части, расквартированные в Чечне, «в энное время».

В конце он еще раз подчеркнул, каковы должны быть главные шаги по урегулированию чеченского кризиса: первое — это прекращение боевых действий, второе — создание условий для формирования парламента Чеченской Республики.

— Наши усилия должны предотвратить дальнейшую гибель людей, — сказал Ельцин.

Если бы такая цель всегда ставилась российскими правителями на первое место!

Гладко было на бумаге…

Вскоре, однако, выяснилось, что войну гораздо легче начать, чем кончить. Формально все вроде бы делалось для скорейшего ее прекращения, как и предписывалось президентом. Так, уже 1 апреля командующий Объединенной группировкой федеральных сил в Чечне Вячеслав Тихомиров заявил, что «сегодня» с ноля часов подчиненные ему войска прекратили все войсковые операции на территории республики, что военные поддерживают мирные инициативы президента и намерены «неукоснительно проводить в жизнь» все его планы по прекращению вооруженного конфликта. В то же время, по словам генерала, это не означает отказа федеральных сил от проведения «специальных операций против бандформирований и террористов».