ОТГОЛОСКИ

ОТГОЛОСКИ

Без преувеличения можно сказать, что миф об Эльдорадо не только сыграл огромную роль в истории исследований Южной Америки, но сказался даже в ее политической географии. Ведь именно этой легенде, в конечном счете, обязаны своим существованием самостоятельные государства Гайана (бывшая Британская Гвиана) и Суринам (бывшая Нидерландская Гвиана), а также «заморский департамент» Франции Французская Гвиана. Ошеломительные сведения, изложенные в книге Рэли, побудили крупнейшие морские державы того времени — Англию, Францию и Нидерланды — начать экспансию в Южную Америку. Не случайно все они ринулись именно в Гвиану — менее всего исследованную и защищенную и, как выяснилось, самую богатую территорию из испанских владений.

Уже в 1595–1598 гг. путь Рэли повторила голландская экспедиция; в 1602 г. по личному повелению французского короля в Гвиану отправился отряд под командованием Рене Маре де Монбарио. В 1609 г. англичанин Роберт Харкур в поисках Маноа поднялся по реке Марони, преодолев восемьдесят порогов, а четыре года спустя опубликовал в Лондоне отчет о своей экспедиции, в котором вслед за Рэли всячески призывал Англию начать колонизацию Гвианы, «страны вечной весны». Не зевали и португальцы, пытавшиеся пробиться в Гвиану с юга, из Бразилии. Одна за другой экспедиции португальцев, англичан, французов, голландцев отправлялись в дремучую сельву, которая пожирала тысячи людей, отплевывая жалкие горстки отощавших бедолаг. В 1617 г. председатель испанской торговой палаты обеспокоенно сообщал королю о нашествии чужеземцев, поясняя при этом: «Я доподлинно знаю, что главная цель сих иностранцев… — отыскать город Маноа на берегах озера Парима». Одновременно между англичанами, французами и голландцами разворачивалось острое соперничество за гвианские территории, которое продолжалось до XIX в., пока границы владений более или менее не устоялись.

А как же испанцы? После смерти Беррио-младшего их исследовательский пыл угас, поскольку основные усилия теперь приходилось тратить на защиту своих владений от посягательств. А чужеземцы наглели год от года. Вслед за Рэли голландцы в 637 г. захватили форт Сан-Томе и начали продвижение вверх о Ориноко. Хотя испанцы пресекли подобные поползновения, гроза не была снята.

В этих условиях испанцы предпочли коренным образом изменить исследовательскую стратегию. Вместо бравых конкистадоров во главе дорогостоящих и, в сущности, неэффективных военных экспедиций за дело взялись незаметные миссионеры, преимущественно иезуиты, которые тихой сапой проникали в самые глухие уголки вице-королевства Новая Гранада (к нему относилась и Венесуэла с Гвианой), обращали индейцев в христианство, а попутно раздобывали ценнейшую информацию. Для изучения географии и этнографии Южной Америки эти скромные и неутомимые труженики сделали не меньше, а на локальном уровне даже больше, чем исследовательские экспедиции. Наряду с достоверной информацией святые отцы поставляли легендарные сведения об амазонках, драконах и прочих чудесах, в том числе и об Эльдорадо. Донесения миссионеров учитывались и при составлении многих карт.

^{Озеро Парима и город Маноа. С немецкой гравюры 1612 г.}

Между тем город Маноа продолжал фигурировать почти на всех картах Южной Америки XVII–XVIII вв. С середины XVIII в. изображение озера Парима стало сопровождаться надписью «Золотое море». В 1775 г. широкую известность в Европе получила карта Южной Америки испанского географа Хуана де ла Крус Кано-и-Ольмедильи. На этой карте чуть ли не треть Гвианы занимало «Золотое море», вытянутое в виде прямоугольника с севера на юг и соединенное с верховьями Ориноко. Позднейшие географы считали эту карту самой достоверной и переиздавали ее вплоть до середины XIX в.

Географические карты побуждали к дальнейшим поискам Эльдорадо. Не унимались голландцы: в 1714 г. Вест-Индская компания предписала своим агентам собирать сведения о городе Маноа и в течение тридцати лет организовала несколько экспедиций в Гвиану. Активизировались португальцы: они упорно продвигались по реке Парима, считая, что она в силу своего названия должна вытекать из знаменитого озера.

Наконец, пробудились и испанцы. Исследовательский дух отца и сына Беррио неожиданно возродил во второй половине XVIII в. Мануэль Сентурион, ставший в 1766 г. губернатором Гвианы. Крайне обеспокоенный продвижением португальцев с юга, он в 1770 г. послал первую экспедицию на розыски озера Парима и одновременно начал создавать поселения во внутренних областях Гвианы, по берегам рек Карони, Каура, Вентуари. Надо заметить, что к тому времени миф об Эльдорадо претерпел существенное изменение. После ряда удачных пересечений Гвианского нагорья уже трудно было поверить, что здесь расположена мощная империя с огромными городами (хотя оставались и те, кто в это по-прежнему верил). Во всяком случае, Сентурион искал не город, а сказочное месторождение золота, которое описывал следующим образом: «Эльдорадо — это высокий безлесый холм, поросший травой, на поверхности которого повсюду видны конусы или пирамиды из золота в треть человеческого роста и меньших размеров, а когда на холм падают солнечные лучи, на него невозможно смотреть, так он слепит глаза». Это — порождение мифа о серебряной горе, которую в начале XVI в. испанцы искали в Аргентине и Парагвае, а нашли в Боливии, в Потоси, обнаружив крупнейшее в мире открытое месторождение серебра.

В 1771 г. Сентурион отправил два разведывательных отряда на поиски золотого холма: один вверх по реке Каура, другой вверх по Карони. Судьба обоих отрядов оказалась плачевна — большая часть людей вскоре погибла от болезней и индейских стрел. Два года спустя энергичный губернатор отправил в глубь Гвианы крупную экспедицию в сто двадцать пять человек. Те немногие, кто вернулся живым, смогли похвалиться, что недотянули до озера Парима всего каких-то пяти ходовых дней. В 1775 г. Сентурион предпринял еще одну попытку, которая наконец-то увенчалась успехом. Диес де ла Фуэнте, поставленный во главе экспедиции, извещал губернатора, что один из его разведывательных отрядов отыскал холм Дорадо. Только — вот незадача! — на обратном пути разведчики угодили в плен к португальцам. В довершение всех бед в провинции вспыхнуло восстание индейцев, и Сентуриону пришлось переключить свою энергию на решение более злободневных, хотя и менее привлекательных проблем. На этом завершается история «официальных», то есть одобренных или субсидируемых властями, экспедиций в Эльдорадо; но еще неведомо сколько времени в дебрях Южной Америки рыскали одержимые одиночки.

С научной точки зрения миф о гвианском Эльдорадо развенчали два выдающихся ученых: Кондамин нанес смертельный удар по городу Маноа, а Гумбольдт — по озеру Парима. Маркиз Шарль Мари де ла Кондамин, совершивший в 1744 г. путешествие по Амазонке, доказал, что название «Маноа» связано с индейцами племени манаос (манагус, махаонас), которые жили в устье Риу-Негру (где сейчас расположен город Манаус), намывали золото на золотоносных речках Юпура и Юрупаси, изготовляли из него изящные украшения и торговали ими. Слава этих мастеров и их изделий распространилась очень широко, как водится обрастая на расстоянии небылицами. А поскольку существовал довольно интенсивный водный путь от Амазонки к Ориноко через Риу-Негру и протоку Касикьяре, то нет ничего удивительного, что о манаос слышали и на нижнем Ориноко, и в Пвиане.

Александр Гумбольдт в своем труде «Путешествие в равноденственные области Нового Света в 1799–1804 гг.» целую главу посвятил критическому анализу мифа об Эльдорадо. Что касается легендарного озера, которое по-прежнему изображалось на картах Южной Америки, то ему удалось добраться до него. Как выяснилось, знаменитое Парима было небольшим озерцом в пойме реки Парима, которое во время зимних паводков широко разливалось, превращаясь в «море».

Вот и все, что осталось от Эльдорадо, — если не считать самого названия, ставшего нарицательным. Поэтому заключительную главу книги придется завершить печальными строками Эдгара По:

Хоть земля велика,

Нет на ней уголка,

Похожего на Эльдорадо.