ПОСЛАНЦЫ НЕБА
ПОСЛАНЦЫ НЕБА
Итак, их осталось четверо: Альвар Нуньес Кабеса де Вака, Алонсо дель Кастильо Мальдонадо, Андрее Дорантес и его негр-раб Эстебанико. Этим людям казалось, будто они уже прошли все круги ада, однако впереди их ждали не менее тяжкие испытания.
Альвар Нуньес Кабеса де Вака
Испанцы находились на положении рабов: ударами палок индейцы заставляли их выполнять самую грязную и тяжелую работу. Как невольников их могли подарить другому племени или обменять на что-нибудь более полезное. Их хозяева сами, бывало, жили впроголодь — что же говорить о рабах. Нередко на протяжении месяцев испанцам приходилось питаться лишь корнями да насекомыми. А еще болезни: сколько раз испанцы перемогали страшные недуги, тряслись в лихорадке, покрывались язвами. Но хуже всего — хуже подневольного труда, жестокого обращения, голода, болезней — становились долгие разлуки друг с другом, ибо тогда обрывались связующие их тонкие нити надежды на возвращение к соотечественникам. Ведь их, рабов, дарили и обменивали не всех скопом, а чаще поодиночке. Пропал Дорантес и год не подавал о себе вестей. Затем потерялись негр и Кастильо, и Кабеса де Вака не знал, живы ли они. Самое же удивительное в этой истории — то, что в конце концов они все равно встречались.
Так в лишениях и непрестанном кочевье, в горьких разлуках и радостных встречах прошло шесть лет. К тому времени Кабеса де Вака стал пользоваться относительной свободой, поскольку сделался торговцем. Он убедил своих хозяев, сколь выгодна меновая торговля с другими племенами, и те доверили ему свои ценности. Дела пошли как нельзя удачно. Бывший казначей экспедиции Нарваэса набирал у прибрежных племен морские раковины, высоко ценившиеся среди индейцев, относил их в глубь страны, где обменивал на кремни для наконечников стрел, на шкуры и красную охру, которой туземцы разрисовывали себе лица и красили волосы. В торговых путешествиях Кабеса де Вака разыскал своих товарищей, и, сговорившись, они устроили побег. Испанцы двинулись на запад, в неведомые земли, и это отчаянное путешествие через материк растянулось еще на два года.
Однажды они пришли в селение индейцев чававаров. Многие туземцы этого племени по непонятным причинам страдали сильными головными болями. Никто из четверых испанцев ни бельмеса не смыслил в медицине; однако Кабеса де Вака понадеялся на Божию помощь, сотворил над больными крестное знамение и препоручил их души Божьему попечению, «И был Господь так милосерд, что едва наступило утро, как все больные почувствовали себя совершенно здоровыми и такими крепкими, будто никогда и не болели».
Весть о чудесном исцелении моментально разнеслась по всей округе, и отныне пришельцев встречали с распростертыми объятиями и просьбами о врачебной помощи. Испанцам оказывали знаки внимания и преподносили обильные дары. Но вместе с тем их жизни находились под постоянной угрозой: случись так, что «лекарство» не подействует, и туземцы, науськанные завистливыми знахарями, могли вмиг растерзать самозванцев. «Лекарство» — крестное знамение действовало безотказно, словно бы Господь и впрямь помогал испанцам.
Дело дошло до того, что бывшему казначею пришлось выступить в роли Иисуса Христа, воскресившего Лазаря. Вот как он рассказывает об этом поразительном случае: «Когда мы подошли к хижинам тех индейцев, я увидел, что больной, которого мы шли лечить, умер, ибо все вокруг плакали, а его дом уже был разрушен: у индейцев это означает, что хозяин умер. Подойдя ближе, я обнаружил, что глаза его закатились и у него совсем нет пульса; судя по всем признакам, он был мертв, то же самое сказал и Дорантес. Я снял с него циновку, которой он был прикрыт, и всеми силами души молил Господа Бога, чтобы он даровал здоровье ему и всем другим, кто в этом нуждался; потом я перекрестил его и много раз на него подул…» Ночью пришли индейцы и рассказали, «что тот мертвый, которого я лечил в их присутствии, встал совершенно здоровым, гулял, ел, разговаривал с ними и что все остальные больные, которых я врачевал, тоже выздоровели и очень радуются этому».
В другой раз к целителям принесли раненного стрелою в грудь. Пришлось бывшему рубаке стать хирургом: конкистадор кремневым ножом рассек рану, удалил наконечник стрелы и зашил грудь оленьими жилами. Пациент выжил!
Молва о чудотворцах, обраставшая фантастическими домыслами, все ширилась. Четырех христиан уже называли не иначе как «сыновьями Солнца» или «посланцами неба», и когда они приближались к очередному селению, жители от мала до велика выходили им навстречу, старались прикоснуться к ним и просили каждого окрестить, отчего нередко возникала изрядная толчея. Мало того, многие индейцы семьями покидали родные дома и шли вслед за «посланцами неба», так что за испанцами теперь постоянно двигались почетные эскорты, временами достигавшие нескольких сот человек. «Нас сопровождало в пути столько народу, что это приносило нам больше неудобств, чем пользы».
Индейский вождь
Слава великих колдунов еще упрочилась после одного удивительного случая. Христиане просили индейцев вести их в нужном для себя направлении; но однажды, по неясным причинам, туземцы отказались, настаивая на ином пути. Упрямство проводников вызвало раздражение испанцев. «И тут произошла весьма странная вещь: в то время как мы продолжали делать вид, будто все еще сердимся на них, и они по этой причине не переставали пребывать в страхе, вдруг в этот же самый день многие из них заболели, и на следующий день восемь человек умерли. Когда об этом происшествии стало известно, по всей тамошней земле распространился такой ужас, что индейцы при виде нас, казалось, готовы были умереть от страха… И мы стали молить Господа нашего Бога, чтобы он помог им; и действительно, все, кто был болен, начали выздоравливать». Отныне туземцы беспрекословно подчинялись «посланцам неба».
Дни шли за днями, месяц за месяцем, а землям не было видно ни конца, ни краю. Два года двигались испанцы на запад. Их путь в неведомое уже казался им бесконечным.
Однажды Кастильо увидел на шее индейца пряжку от портупеи к шпаге, а к пряжке был привязан кованый гвоздь. Можно представить себе волнение испанцев, когда они смотрели на эти обломки, казалось, безвозвратно канувшего в прошлое мира. Христиане стали выспрашивать туземца, откуда у него эти предметы, и тот пояснил, что они с неба, поскольку именно оттуда пришли хозяева этих вещей, тоже бородатые, но сидевшие верхом на быстрых, как ветер, чудовищах…
* * *
Это случилось весной 1536 г., на севере Мексики, неподалеку от Тихоокеанского побережья. Здесь, на реке Петатлан, стоял испанский кавалерийский отряд под началом Диего де Алькараса. Четыре всадника из передового дозора производили разведку вдоль реки, когда заметили группу людей, направлявшихся к ним с севера. Глазам своим не поверили солдаты, увидев перед собою белого и негра, одетых в оленьи шкуры. «Они, — вспоминает Кабеса де Вака, — смотрели на меня в таком изумлении, что не могли ничего сказать и не догадывались, о чем меня спросить». Еще больше они изумились, когда странное существо — косматое, с всклокоченной бородою — вдруг заговорило на безукоризненном кастильском наречии и попросило отвести его к капитану.
Слушая сбивчивый и долгий рассказ испанцев об их злоключениях, капитан Алькарас всерьез подумывал, не стоит ли ему заковать в цепи этих проходимцев, плетущих ему всякие небылицы. В конце концов, он решил не брать на себя лишней ответственности и отправил гостей к губернатору: пусть начальство само разбирается, губернатор провинции Новая Галисия Нуньо де Гусман полностью поверил путешественникам и оказал им изрядные почести. Путь четырех скитальцев в Мехико превратился в триумфальное шествие, а в столице Новой Испании сам вице-король Антонио де Мендоса принимал их в своем дворце.
Так окончилась эта невероятная восьмилетняя одиссея. За годы странствий испанцы проделали пеший путь длиною в пять тысяч миль и стали первыми европейцами, кому довелось пересечь североамериканский материк от океана до океана.
Путешественников подробно расспрашивали обо всем увиденном Нуньо де Гусман и вице-король Новой Испании Антонио де Мендоса. Легко догадаться, что именно больше всего интересовало слушателей в рассказах четверых скитальцев. Всех волновало одно: есть ли там, на севере, богатая страна, подобная ацтекской?
Кабеса де Вака отнюдь не относился к фантазерам, чему свидетельством его книга, очень точная в деталях; он говорил только о том, что видел собственными глазами, а видел он лишь нищету да дикость. Зато слышал кое-что поинтереснее. Об этом свидетельствуют два фрагмента его реляции. «Среди прочих вещей, что нам подарили, у Андреса Дорантеса оказалась большая медная погремушка; на ней было изображено лицо, и индейцы нам показали, что у них много таких изображений, и сказали, что получили их от своих соседей. Мы спросили, откуда их взяли соседи, индейцы же ответили, что их принесли с севера, где их очень много и они высоко ценятся. Мы же поняли, что, откуда бы они ни были, в том месте существует плавка и литье металла… Еще они сказали, что жители сооружают там постоянные дома, и поэтому мы решили, что это у Южного моря, ибо мы все время получали сведения о том, что оно богаче Северного». И второй фрагмент, еще более впечатляющий, чем первый; «Нам давали и много хорошей бирюзы… а мне дали пять наконечников стрел, сделанных из изумрудов. Мне изумруды показались очень хорошими, и я спросил, откуда они у них; они же ответили, что изумруды принесены с очень высоких гор, расположенных на севере, и что они выменяли их на хохолки и перья попугаев; а еще они сказали, что там есть многолюдные деревни с очень большими домами».
Чтобы вдохновить конкистадора, вовсе не обязательно плести небылицы. Такой вот скупой информации уже с лихвой достаточно, а за небылицами дело не станет. Из сдержанных сообщений Кабесы де Ваки ясно вытекало: где-то на севере есть многолюдные города с многоэтажными каменными домами; жители тех городов умеют добывать и обрабатывать металлы, а значит, золото и серебро; наконец, там много бирюзы и изумрудов (а изумруды, напомним, указывали на близость амазонок). Разве этого мало?
К тому же мы ссылаемся лишь на то, что сообщал Кабеса де Вака, а что говорили другие, мы не знаем. Судя по дальнейшим событиям, можно с уверенностью предположить, что негр Эстебанико был куда более красноречив. Во всяком случае, хронист Педро де Кастаньеда свидетельствует, что столица Новой Испании была взбудоражена «важными сообщениями о мощных городах с четырех-пятиэтажными домами и всяких богатствах».
Обложка второго прижизненного издания, 1555 г. книги Альвара Нуньеса Кабесы де Ваки «Кораблекрушения». Сюда вошел также его рассказ о приключениях в Южной Америке
Так приключения четверых христиан из отряда Нарваэса послужили стимулом для новых поисков золотоносных царств в Северной Америке.
В заключение этого рассказа — несколько слов о дальнейшей судьбе его героев.
Андрее Дорантес и Алонсо дель Кастильо женились на богатых вдовах и осели в Мексике. Ну, а негр Эстебанико, как и положено негру, остался рабом, однако и он немало погрелся в лучах славы. Впрочем, звездный час его ждал впереди.
Кабеса де Вака вернулся в Испанию и принялся за свои мемуары. Но нет, не довелось ему после стольких мытарств насладиться спокойной жизнью. Новый Свет манил его новыми приключениями. Назначенный аделантадо и губернатором Ла-Платы, Кабеса де Вака в 1540 г. снарядил на свои деньги три корабля и отправился в Южную Америку на подмогу испанцам, основавшим в 1537 г. поселения Буэнос-Айрес и Асунсьон. Он без потерь довел свой отряд до Асунсьона, пройдя через еще не изведанные районы; а в дальнейшем налаживал мирные отношения с индейцами и старался навести порядок среди конкистадоров. Последним это не пришлось по нутру, в 1544 г. они взбунтовались, заковали губернатора в цепи и отправили в Испанию. После рассмотрения его дела в Совете по делам Индий его по неизвестным мотивам осудили и сослали на восемь лет в Северную Африку. До истечения срока ссылки он был помилован королем, вернулся в Испанию и — новый взлет — занял пост судьи в Верховном суде Севильи. О последних годах его жизни ничего не известно. Он умер около 1560 г.