Пришельцы с неба

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Пришельцы с неба

Автору этих строк приходилось много читать о покушениях на жизнь И. В. Сталина и, в частности, «майора Таврина». Но все повествования о птенце рижского гнезда «Цеппелин – Норд» предателе Политове-Таврине и его сожительнице Адамичевой-Шиловой преподносились пишущими «знатоками» по-разному. Не стыковались отдельные события по времени получения первичной информации об этом плане, назывались фамилии, которые выпадали в других рассказах.

Так, в киевском журнале «В мире спецслужб» № 3 – 2004 г. Владимир Горак в статье «Миссия» агента немецкой разведки Шило-Таврина» пишет:

«Петр Иванович Шило (именно такой была настоящая фамилия будущего агента-террориста) родился в 1909 году в селе Бобрик Нежинского уезда Черниговской губернии. Начало его трудовой деятельности, мягко говоря, не было отмечено особыми достижениями. В 1932 году, работая в Саратове, 23-летний Шило присвоил и растратил 1300 рублей государственных денег. Милиция по горячим следам задержала преступника, но будущему немецкому агенту удалось тогда бежать из-под ареста… В 1934 и 1936 годах Шило также присваивал казенные финансы и арестовывался сотрудниками милиции, но, как и раньше, ему каждый раз удавалось бежать… Вскоре разыскиваемый милицией преступник-рецидивист исчез. Вместо него появился уже во многом другой человек – Петр Таврин…»

В публикации «Убить Сталина» журнала «Служба Безопасности» № 3 – 1993 г. автор В. Воздвиженский сообщает:

«Таврин П. И., 1909 года рождения… до войны работал начальником Туринской геолого-разведочной партии Исыковского приискового управления, прииск «Урал-Золото».

В книге В. А. Еременко и А. К. Соловьева «Вражьи тропы» – рассказ «Политов», сообщают:

«Его настоящая фамилия – Шило Петр Иванович… В конце 1941 года под фамилией Таврин был призван в действующую армию. В мае 1942 года добровольно, с оружием в руках, с немецкой листовкой… перешел к фашистам… Он был направлен в один из лагерей советских военнопленных под кличкой «Политов» и без промедления стал «трудиться». Но, в конце концов, не суть дела в фамилии, главное знание этого дела.

И вот мне попались наиболее полные данные, рассказанные военным контрразведчиком генерал-майором Сергеем Захаровичем Остряковым. Я запомнил его по выступлениям как в Высшей школе, так и во время службы в Центральном аппарате ВКР КГБ СССР, – небольшого росточка, с густыми белыми бровями, нависшими над живыми глазами, подвижного, быстро, но четко говорящего человека. В памяти аккумулировались обрывки сведений, рассказанных им по Таврину. Со временем он написал объемную книгу – практически историю военной контрразведки – «Военные чекисты». Книга увидела свет еще в 1979 году. В ней он подробно описал и этот случай покушения на Сталина. И немудрено, – описал как человек, которому довелось непосредственно на месте руководить проведением задуманной операции…

Летом 1944 года начальнику ГУКР «СМЕРШ» В. С. Абакумову принесли расшифрованную радиограмму от зафронтового агента. В ней, в частности, говорилось:

«Четвертым отделом РСХА подготовлена группа, цель которой – ликвидировать Верховного. Группа состоит из двух человек. Заброска будет осуществлена воздушным путем. Район – северо-западные области. Срок – первая половина сентября. Фрау».

А в июне того же года в леса севернее Смоленска была сброшена с самолета группа гитлеровских агентов-парашютистов, из трех человек, с радистом и портативной коротковолновой рацией. Все они пришли с повинной и дали военным контрразведчикам откровенные показания, – согласились на учебу в «Цеппелине» с целью таким образом вернуться на Родину. Назвали фамилии и клички известных им по учебе агентов, а также позывные и коды, через которые они должны будут связываться с разведцентром в Риге.

При допросе военные контрразведчики, в отличие от пришедших с повинной агентов, не были удивлены не совсем обычным заданием, – найти несколько грунтовых посадочных площадок севернее Смоленска, которыми пользовалась германская авиация в 1941–1942 годах. Руководители рижского «Цеппелина» проинструктировали агентов, что они должны по команде зажечь три сигнальных костра на одной из выбранных площадок и предупредили о возвращении в школу на этом же самолете.

«Не теряя времени, – как писал С. Остряков, – армейские чекисты решили «помочь» немецкой разведке в выборе посадочной площадки для самолета… Через явившихся с повинной парашютистов была начата оперативная игра с «Цеппелином». Радисты группы с соблюдением условностей наладили связь с разведцентром и сообщили координаты подобранных взлетно-посадочных площадок. Руководство «СМЕРШ» одобрило одну из них. Оставалось ждать прилета самолета явно с каким-то особо опасным грузом, представляющим несомненный интерес для органов военной контрразведки.

Информация была более чем тревожной. Виктор Семенович приказал срочно разработать контроперацию под кодовым названием «Перехват». В ней приняли участие зубры военной контрразведки…

И вот по ту сторону фронта начальнику восточного отдела РСХА оберштурмбаннфюреру СС Грейфе было поручено подыскать подходящих для этой цели исполнителей. Немцы перебрали многих кандидатов, а остановились на проживавших в оккупированном немцами Пскове изменнике родины Политове-Таврине и его сожительнице Адамичевой-Шиловой.

Кто такой Политов? До войны – уголовный преступник, скрывался на Украине, в Башкирии, Средней Азии под разными фамилиями. Его отец был расстрелян в 1918 году за бандитизм. Сын его перед войной работал заведующим нефтяным складом на станции Аягуз (Турксиб), откуда бежал с крупной суммой похищенных денег. В дальнейшем по поддельным документам устроился следователем в Воронежскую прокуратуру. После мобилизации в армию был командиром взвода. В мае 1942 года изменил Родине, – перешел на сторону неприятеля, где и был завербован гестапо. Обучался в гитлеровской школе в Австрии. В Пскове использовался как агент-провокатор по выявлению советских партизан и подпольщиков.

Под стать этому предателю была и его напарница Лидия Адамичева-Шилова, работавшая в швейной мастерской при Псковском немецком гарнизоне. Она тоже использовалась в качестве осведомителя гестапо.

Из Пскова «супружескую» пару направили на учебу в Берлин. Курс «молодого террориста» проводили опытные офицеры РСХА под руководством фашистского палача Отто Скорцени. Здесь Политов, уже выступавший под псевдонимом Таврин, обучался меткой стрельбе, заучивал легенды, прыгал на парашюте, изучал улицы Москвы. Его «жена» тренировалась в работе на радиостанции.

Затем Таврина и Шилову перевели в Ригу – место дислокации разведывательного органа РСХА «Цеппелин – Норд». По одной из легенд майор Таврин свое пребывание в столице должен был объяснить нахождением в отпуске после ранения и лечения в госпитале. Для имитации ранения немецкие врачи сделали ему пластическую операцию – надрезы на руке и животе.

В целях укрепления личной безопасности Таврина «оснастили» многими высокими правительственными наградами. Из Берлина были доставлены орден Ленина и «Золотая Звезда» Героя Советского Союза. Как впоследствии выяснилось, они принадлежали генерал-майору И. М. Шепетову. Генерал геройски сражался с врагом в 1941 году, но контуженным попал в плен. Его замучили в гитлеровском концлагере, как не согласившегося работать на немцев.

Кроме того, грудь Таврина украшали: два ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Красной Звезды. Поддельные документы «гарантировали» право ношения этих наград. Больше того, для убедительности немецкие разведчики из «Цеппелина» вручили Политову умело скопированные в немецкой типографии экземпляры газет «Правда» и «Известия». В них были вмонтированы специально сфабрикованные очерки о военных подвигах Таврина, напечатан портрет «героя» и «указ» о его награждении.

В экипировку террориста входил бесшумно стреляющий аппарат – «панцер-кнакке». Это была короткая стальная трубка, скрытая под правым рукавом. Она прикреплялась ремнями к руке, а в левый карман незаметно выводился провод с кнопочным включением для выстрела. Стрельба производилась специальными 30-мм снарядами кумулятивного действия. Они были способны пробивать 40-мм броню с расстояния 300 метров.

Для террориста Таврина немцы изготовили мощную радиоуправляемую мину, вмонтированную в небольшой портфель. Использование ее планировалось в два этапа. Сначала террорист заносит портфель в место, где должны быть Сталин и другие партийные и военные руководители. В частности, планировалось проникновение в зал торжественного заседания, посвященного 27-й годовщине Октября. Там он должен был оставить портфель и уходить, а Шилова, сидя у себя на квартире, по команде «супруга» нажимает кнопку подачи радиосигнала на взрыватель.

В арсенале преступников были специальные гранаты большой разрушительной силы. Пистолеты разных марок с разрывными и начиненными ядом пулями, а также большой набор всяких поддельных документов и различных бланков.

Среди них – удостоверения личности и командировочные предписания: одно – на имя «заместителя начальника отдела контрразведки «СМЕРШ» 39-й армии майора Таврина», якобы следующего в Москву по делам службы, а второе – на имя сопровождающей его в московскую командировку «секретаря-машинистки того же отдела, младшего лейтенанта административной службы Шиловой».

О том, какое значение придавало гитлеровское руководство этой операции, говорит следующий факт. По заданию РСХА на одном из авиационных заводов был построен специальной конструкции четырехмоторный самолет типа «Арадо-332» для переброски террористов за линию фронта. Он имел новейшее по тем временам навигационное оборудование, был вооружен… 9 пулеметами!!! обладал высокой скоростью, его шасси, кроме обычных колес, состояло из двенадцати пар гуттаперчевых катков, позволяющих совершать посадку на любой, даже малоподготовленной и ограниченной по размерам площадке.

В фюзеляже самолета был закреплен мотоцикл советской марки М-72 с коляской и смонтирован выдвижной трап. По нему через особый люк Таврин и Шилова могли не просто выйти, а выехать на мотоцикле из самолета тотчас же после приземления…

* * *

Согласно договоренности с разведцентром для приема самолета агенты должны были зажечь три сигнальных костра. Готовились к приему небесных пришельцев и военные контрразведчики. Они прорыли на предполагаемой посадочной полосе глубокий поперечный ров, замаскировав его ветками с целью повреждения самолетного шасси. В кустах установили мощный прожектор. Оборудовали огневые точки с двух фланговых блиндажей. Операция планировалась так: к севшему самолету подойдут агенты-парашютисты и поздравят прилетевших с удачным приземлением. В беседе постараются выяснить их дальнейшие намерения. Потом дадут нашей оперативной группе условный сигнал, по которому все прибывшие будут обезоружены и задержаны.

Когда все было готово, в «Цеппелин» полетела радиограмма: «Площадка подготовлена». Разведцентр ответил: «Жгите сигнальные костры в час ночи».

И вот ярко вспыхнули три костра, но они прогорели, а самолет не прилетел. Утром пришла радиограмма из Риги, в которой сообщалось, что самолет не прибыл из-за плохих метеоусловий. Но погода в тот период была летной. Возникло подозрение – противник не доверяет парашютистам, боится рисковать и постарается перепроверить лазутчиков. Так и получилось – Центр радировал: «Сегодня же сообщите, где старший группы провел вечер перед вылетом из Риги на задание?»

Стало ясно – это проверка: не сидит ли старший в тюрьме? На такую наивность немцев наши агенты-парашютисты ответили подробно, где старший группы провел вечер, и дописали: «Если вы нам не доверяете, то мы без вас обойдемся легче, чем вы без нас».

Это успокоило фашистов и подействовало на дачу такой радиограммы: «Зажгите костры в ночь на 6 сентября».

Эта ночь выдалась пасмурной. И снова горели три костра, и снова самолет не прилетел, хотя все участники операции отчетливо слышали гул моторов тяжелого самолета, пролетевшего где-то севернее Батурино.

У контрразведчиков зароились вопросы. Тот ли самолет пролетел? Почему он не приземлился? Возможно, потерял ориентацию в туманной дымке, сбился с курса, не увидел сигнальных костров? Или самолет совершил посадку в другом районе и его принимали другие агенты-парашютисты? Но времени на раздумья и проверку выдвинутых версий было мало. По срочному сообщению о предполагаемой трассе его полета ГУКР «СМЕРШ» были немедленно ориентированы территориальные органы госбезопасности и пункты ПВО близлежащих областей и районов.

* * *

А судьба самолета и груза такова. После вылета с Рижского аэродрома «Арадо-332» без происшествия пересек линию фронта, но под Смоленском попал под сильный огонь советских зенитчиков. Несколько осколков пробили фюзеляж. Летчикам пришлось то несколько раз бросать самолет в виражи, то набирать высоту. Эти маневры не позволили пилотам пробиться и снизиться к назначенному месту посадки. И вот тогда командир решил посадить машину на знакомую ему по 1941 году запасную площадку в районе деревни Куклово Кармановского района, примерно в 150 км от того места, где горели сигнальные костры.

Примерно в 3 часа ночи 6 сентября самолет совершил посадку, но при этом крылом зацепил дерево. Удар был такой силы, что оторвался крайний мотор. Естественно, что подняться на таком самолете пришельцы с неба уже не могли.

«Его пассажиры Политов и Шилова, – как писал участник операции С. Остряков, – тут же спустились по трапу на мотоцикле и через минуту скрылись в лесном сумраке. Но фактически их уже обнаружили на советской земле. Хотя «Арадо» и удалось уйти от зенитного обстрела, никакая сила не могла укрыть его от зорких «глаз и ушей» службы противовоздушной обороны Красной Армии. Самолет еще только кружил над местом посадки, а ближайший пункт ПВО уже сообщал о нем чекистам. Когда террористы покидали воздушный корабль, на их захват уже мчались оперативные работники Кармановского отдела НКВД вместе с офицерами военкомата и бойцами ПВО.

На месте приземления они нашли лишь поврежденную машину. Гитлеровские летчики скрылись в лесу (вскоре пятеро из них были задержаны, шестой, оказавший сопротивление при задержании, был убит). Стало ясно, что пассажиры тоже находятся где-то недалеко, но стремятся как можно быстрее исчезнуть из опасной для них зоны. Силами чекистов и милиции были немедленно перекрыты все дороги по направлениям вероятного передвижения вражеских лазутчиков».

Начальник Кармановского РО НКВД – старший лейтенант Ветров, получив сообщение о приземлившемся самолете и мотоциклистах – мужчине и женщине, срочно выехал с группой в пять человек на задержание указанных лиц. Утром в двух километрах от поселка Карманово в направлении деревни Самуйлово Ветров заметил ехавших на мотоцикле мужчину в кожаном летнем пальто с погонами майора и женщину в звании младшего лейтенанта. Ветров остановил мотоциклистов и потребовал документы. Они предъявили удостоверения личности и командировочные предписания для проезда в Москву на имя сотрудника ВКР, заместителя начальника отдела контрразведки «СМЕРШ» 39-й армии майора П. И. Таврина, и секретаря-машинистки того же отдела младшего лейтенанта Л. Я. Шиловой.

На предложение Ветрова следовать в РО НКВД Таврин категорически отказался, мотивируя тем, что ему, как прибывшему по срочному вызову с фронта, каждая минута дорога. Лишь при помощи прибывших работников РО УНКВД Таврина удалось доставить в райотделение. Он предъявил удостоверение за № 1284 от 5.9.1944 года со штампом начальника п.п. 26224, что он командируется в город Москва в ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР, и телеграмму того же ведомства № 01024.

Сами документы не вызвали подозрения у проверяющих – насторожило другое. На гимнастерке Таврина все его награды за «подвиги» были сбиты в кучу с нарушением недавно установленного порядка их ношения. На вопрос, откуда они едут, майор назвал прифронтовой город, находившийся примерно в двухстах с лишним километрах на запад, а по виду у офицеров не чувствовалось ничего похожего на утомление от такой дальней ночной дороги. К тому же всю ночь лил дождь, а одежда у мотоциклиста и его спутницы была совершенно сухая.

После проверки документов через начальника Гжатского РО НКВД Иванова была запрошена Москва и установлено, что майор Таврин в ГУКР «СМЕРШ» не вызывался и таковой в должности заместителя начальника КРО «СМЕРШ» 39-й армии не значится. После этого Таврин и Шилова были по отдельности задержаны.

Первый допрос их провели заместитель начальника 2-го Управления НКГБ СССР комиссар госбезопасности Райхман и начальник Отдела ГУКР «СМЕРШ» НКО полковник Барышников.

После ареста Таврина и Шиловой была разработана радиоигра с немецким разведцентром под кодовым названием «Туман». Поддерживала двустороннюю радиосвязь с «Цеппелином» радистка Шилова. Нашими радиограммами немцам действительно «туманили» мозги. Последнее сообщение, отправленное Шиловой, ушло в разведцентр 9 апреля 1945 года, но ответа получено не было. Не до этого было недобитым гитлеровским разведчикам – надо было спасать свои шкуры.

1 февраля 1952 года уголовное дело по обвинению Таврина и его жены Шиловой по ст. ст. 53-1а и 19-58-8 УК РСФСР было рассмотрено в закрытом судебном заседании Военной коллегией Верховного суда СССР без участия гособвинения и защиты.

Обвиняемых приговорили к исключительной мере наказания – расстрелу. Ходатайства о помиловании Президиум Верховного Совета СССР отклонил. Приговор в отношении Таврина приведен в исполнение 28 марта 1952 года, в отношении Шиловой – 2 апреля.

Так бесславно закончили преступную жизнь «посланцы с неба».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.