Убийца пишет вице-президенту
Убийца пишет вице-президенту
Убийца Линкольна Джон Уилкс Бут родился в семье известного актера, вскоре совершенно спившегося. Он был девятым из 10 детей в семье, любимчиком матери. Следуя примеру отца и старшего брата, Бут в 1856 г. поступил актером в труппу театра в Балтиморе. Из него не получился по-настоящему талантливый артист, хотя Бут и завоевал шумную популярность, выступая в трагических ролях. В годы Гражданской войны он уже знаменитость, звезда, ему выплачивались баснословные по тому времени гонорары. Бут примкнул к южанам, хотя его старшие братья были сторонниками Севера, и стал сотрудником разведки Конфедерации.
В его голове перемешались ходульная романтика мелодрамы с выспренней риторикой плантаторских ораторов. С привычным лицемерием они изображали себя представителями утонченной аристократической элиты, отстаивавшей высшие духовные ценности от покушений тупого, невежественного плебса, своекорыстных торгашей и северных мужланов, драпировались в тогу древнеримских республиканцев, приносящих себя в жертву на алтарь свободы, а иной раз даже пытались принять обличье наследников Вашингтона, защищающих Юг от завоевателей-янки. Опьяненный театральной известностью, Бут уже видел себя героем античной трагедии, в ореоле всемирной славы — она, конечно, будет уготована благородному мстителю, который спасет Юг от деспота — «короля Эба», как злобно именовали Линкольна конфедераты и «медноголовые».
В течение всей осени 1864 г. актер вел деятельную подготовку к похищению Линкольна, которое по мнению Бута, нанесло бы смертельный удар северянам и вдохнуло новые силы в уже отчаявшихся южан. Его намерения — отнюдь не бред фанатика и безумца; это был деловой план, одобренный южной разведкой и систематически, почти с маниакальной настойчивостью проводимый в жизнь. Похитить президента без помощи значительного числа лиц не представлялось возможным. Бут предусматривал разные варианты похищения Линкольна — на улице, при поездке или прогулке, а также в театре… Потребовалось организовать заставы, где похитителей должны были ожидать свежие смены лошадей, лодки для переправы через Потомак. Бут даже заранее пытался снять в аренду подвал одного из столичных домов, близ Потомака, который мог бы послужить временной тюрьмой для похищенного президента. Этцеродт должен был нанять лодку около Порт-Табакко — селения к югу от Вашингтона. Джон Саррет вел переговоры с руководителями южных диверсантов в Мэриленде и в Виргинии.
Ход военных событий требовал быстрых действий — Конфедерация доживала последние недели. Бут спешно созвал свою команду.
В конечном счете не было сделано попытки осуществить хотя бы один из планов похищения — помешали различные случайности. Даже верные сподручные Бута стали выражать сомнения и желание выйти из игры. Дело дошло до перебранки и взаимных угроз. Новости с Юга делали бессмысленным план похищения — Линкольна было уже некуда увезти. И, вероятно, тогда Бут окончательно отказался от прежнего плана и решил убить Линкольна.
Друзья актера винили во всем алкоголь. Бут неумеренно пил «с горя» после того, как пришло известие о капитуляции 9 апреля армии Ли. Правительственная версия оказалась противоречивой. С одной стороны, власти стремились доказать, что Бут действовал по прямому указанию Джефферсона Девиса и других руководителей Конфедерации. Однако тогда возникал неудобный для властей вопрос: каким образом северная секретная служба, военное министерство проморгали столь широко проводившуюся подготовку? Возникла вторая, резервная, версия — нельзя, мол, было предусмотреть заранее действия человека, находившегося едва ли не в состоянии белой горячки.
Имеются свидетельства, что Бут не раз заговаривал в предшествовавшие месяцы об убийстве Линкольна. Актер, возможно, далее поручил Л. Пейну подкараулить президента, когда он выйдет на прогулку, и попытаться убить его тут же, у ворот Белого дома.
11 апреля, когда официально отмечалась победа армии Гранта над войсками Ли, восторженная толпа подошла к Белому дому. В речи, обращенной к собравшимся, Линкольн говорил о том, что после окончания войны негры должны получить право голоса. Бут и Пейн, стоявшие в толпе, пришли в ярость, услышав слова президента. Актер предложил своему подручному тут же застрелить из револьвера Линкольна. Пейн отказался — шансы на удачу были невелики. Уходя, Бут злобно прорычал: «Это последняя речь, которую он произносит!»
В течение всего дня 14 апреля актер, по всей видимости, бесцельно шатался по Вашингтону — потом многие люди подробно расскажут о встрече с Бутом за несколько часов до убийства. Позднее следствие установит передвижения Бута, включая и тайное посещение им театра Форда, — актер успел тщательно осмотреть правительственную ложу, просверлить дырку в двери; замок в ней не действовал. Он заранее отогнул деревянную планку для того, чтобы задвинуть ее в ручку второй двери, ведущей в коридор. Через него надо было пройти, чтобы попасть в правительственную ложу. Теперь Бут мог рассчитывать, что никого не будет в коридоре, когда, всматриваясь через просверленную дырку, он станет дожидаться удобного мгновенья. Следствие установило действия Бута час за часом. Правда, в цепи показаний свидетелей есть и лакуны: Бут исчезает из поля зрения всех примерно на два часа. Вероятно, это были самые важные часы — может быть, Бут давал последние инструкции Пейну — об убийстве Сьюарда, и Этцеродту — о покушении на вице-президента Джонсона.
Впрочем, получил ли Этцеродт такое указание и было ли у Бута вообще намерение угрожать жизни Эндрю Джонсона? В 3.30 дня Бут совершил свой самый необъяснимый поступок за весь день. Он явился в отель Кирквуд и спросил у портье, дома ли мистер Этцеродт. «Нет, его нет дома». Бут как будто собирался уйти, но вернулся и спросил, дома ли вице-президент Джонсон. Получив ответ, что Джонсон отсутствует, Бут попросил бумагу и набросал несколько слов: «Не желаю Вас тревожить. Дома ли вы?» Оставив также записку Этцеродту, Бут быстро покинул отель.
Что скрывалось за этим таинственным письмом Эндрю Джонсону? Одни считали, что Бут предполагал сам убить вице-президента. Но убийство Джонсона раскрыло бы весь заговор и помешало осуществить покушение на Линкольна. Другие были склонны думать, что Бут собирался обследовать место намечаемого убийства Джонсона, чтобы дать инструкции Этцеродту. Это опять-таки сомнительное объяснение: осмотреть место, не возбуждая подозрений, мог легко сам Этцеродт, поселившийся в отеле. Может быть, говорят третьи, Бут решил поручить убийство Джонсона не Этцеродту, а какому-либо другому лицу и поэтому решил сам оглядеть сцену задуманного покушения. Эта гипотеза, не подтвержденная никакими данными, малоубедительна. Высказывалось предположение, что смысл записки Бута — в надежде получить вежливый ответ, что, мол, Джонсон будет готов принять Бута. Подобная записка от вице-президента, найденная у убийцы Линкольна, несомненно, должна была вызвать сильнейшие подозрения против Джонсона, побудить его подать в отставку, увеличить смятение и хаос в правительственных верхах. Такой ход — вполне в духе заговоров во многих театральных трагедиях, хорошо знакомых Буту. Но тогда зачем Бут планировал убийство Джонсона? Была ли это лишь мистификация, или записка являлась запасным вариантом, на случай неудачи покушения? Вот вопросы, на которые не были получены ответы и которые становятся особенно важными, учитывая необъяснимое поведение самого Джонсона в вечер убийства Линкольна и в ночь с 14 на 15 апреля.
Репутация вице-президента была в это время очень подмочена. 4 марта 1865 г., в день вступления в должность, Джонсон сильно превысил обычную норму выпиваемого им бренди, и речь в сенате нового вице-президента очень походила на откровения охмелевшего человека. Этот и без того малопривлекательный эпизод, конечно, во всех красках расписали «медноголовые», ненавидевшие Джонсона — «белого бедняка» с Юга, которого тогда считали радикалом. Линкольн со своим обычным великодушием постарался замять неприятное происшествие, разъяснив, что это просто срыв, что «Энди не пьяница».
Свою записку Джонсону Бут оставил портье отеля Кирквуд Р. Джонсу. Портье отдал ее секретарю вице-президента Браунингу. Осталось невыясненным, передал ли Браунинг записку Джонсону 14 апреля или забыл о ней и она попала — если попала — в руки адресата лишь на следующий день. По какому-то недоразумению (еще одно недоразумение!) карточка, как утверждали впоследствии, оказалась в конце концов в почтовом ящике бывшего губернатора штата Висконсин Эдварда Соломона, который жил рядом с Джонсоном. Неизвестно, видел ли вообще Джонсон записку Бута.
Вечером 14 апреля вице-президент принял у себя бывшего губернатора Висконсина Леонарда Фарвелла, которому сказал, что очень устал и собирается рано отправиться спать. Джонсон действительно улегся в кровать примерно в 9 вечера. Через два часа он был разбужен тем же Фарвеллом, принесшим известие о гибели Линкольна. К полуночи Джонсон, сопровождаемый охраной, прибыл в гостиницу Петерсона, где лежал Линкольн. Однако Джонсон недолго оставался у постели умирающего и поспешил обратно в отель Кирквуд. Такие равнодушие и бесчувственность были уже явным политическим промахом, так как давали врагам Джонсона обильную пищу для нападок. Друзья могли объяснить его поступок только слишком сильным нервным потрясением, тем, что он не мог вынести страшной картины приближающейся смерти Линкольна. Другие утверждали, что он спешил обсудить со своим секретарем приготовления, необходимые для его предстоявшего после смерти Линкольна вступления на пост главы государства. Самое странное, что ночью Джонсон неожиданно покинул отель Кирквуд, ушел в дождливую тьму, кажется, не сопровождаемый никем, и вернулся только на рассвете. В 8 утра 15 апреля к нему пришел сенатор от штата Невада У. Стюарт. Он утверждал позднее, что Джонсон находился в состоянии совершенного опьянения, костюм его был в полном беспорядке, растрепанные волосы запачканы грязью. Потребовались услуги доктора и парикмахера, чтобы быстро привести Джонсона в приличный вид перед последовавшей вскоре церемонией вступления на пост президента.
Цепь малообъяснимых поступков — если учесть, что Джонсон отнюдь не был ни глупцом, ни запойным пьяницей. Некоторые исследователи, учитывая, что современники не упоминали о присутствии жены Джонсона в Вашингтоне, склонны подозревать какую-то любовную интригу. Еще меньше понятен отказ Джонсона давать какие-либо объяснения по поводу записки Бута. А вопросы задавались настойчиво — единственная причина могла заключаться в том, что Джонсон был действительно знаком с Бутом и боялся это прямо отрицать, дабы его не уличили во лжи. Сыщики уверяли, что Джонсон в бытность губернатором штата Теннесси познакомился с Бутом в Нэшвилле.
Смерть Линкольна, утверждали враги Джонсона, была единственным для него шансом стать президентом. После всего происшедшего во время его вступления на должность вице-президента Джонсону было трудно рассчитывать на выдвижение его кандидатуры на следующих выборах. Через несколько лет, во время разбора конгрессом дела Джонсона, не раз всплывал вопрос о его поведении в день убийства Линкольна. Конгрессмен Б. Лоан заявлял: «Пуля убийцы, которую нацелила и послала рука мятежника, сделала Эндрю Джонсона президентом… Платой за это возвышение было предательство республиканцев и преданность партии измены и мятежа». Другой конгрессмен, Д. Эшли, говорил, что Джонсон «пришел на пост президента через врата убийства». Сторонники Джонсона с негодованием отвергали эти обвинения. И обвинители и защитники президента неоднократно обещали представить доказательства правильности своих утверждений. Однако ни та, ни другая сторона не сдержала этих обещаний. По всей вероятности, противники Джонсона опасались, что им не удастся собрать достаточно неопровержимые данные, сторонники же — что всплывут обстоятельства, которые усилят подозрения.
Но вернемся к Буту, которого мы оставили покидающим отель Кирквуда. Ему без труда удалось проникнуть в правительственную ложу и в упор выстрелить в Линкольна.
В шуме представления майор Рэтбоун, находившийся в ложе, первый расслышал звук выстрела. За спиной у него раздался хриплый выкрик, что-то вроде «Свобода!», «Да погибнут тираны!». Рэтбоун не был силачом, подобно майору Экерту, гнувшему руками железную кочергу. Бут вырвался, нанес офицеру кинжалом глубокую рану в руку. Рэтбоун отпрянул, но через секунду снова бросился на убийцу, схватил его. Однако Рэтбоуну, к тому же раненому, было не под силу справиться с атлетически развитым Бутом. Тот протиснулся к краю ложи, отшвырнул Рэтбоуна и перемахнул через барьер, повис на руках над сценой и спрыгнул вниз. Позже Рэтбоун свидетельствовал: «Время, прошедшее между выстрелом из пистолета и моментом, когда убийца выпрыгнул из ложи, не превышало и 30 секунд». При прыжке Бут зацепился шпорой за флаг, которым была украшена президентская ложа, материя не выдержала, и Бут упал на сцену вместе с оторвавшимися разноцветными кусками ткани. При падении он повредил ногу — но в лихорадке бегства не заметил этого. Только теперь утих смех в зрительном зале, вызванный репликами персонажей веселой комедии, и публика стала осознавать, что произошло. Бут стрелой промчался между застывшими в недоумении актерами, отбросил пытавшегося остановить его дирижера оркестра, поранив того кинжалом. Майор Д. Стюарт, вашингтонский адвокат, первым сообразивший, что происходит, бросился за Бутом с криком «Стой!». Однако дверь со сцены, в которую скрылся Бут, оказалась захлопнутой неизвестно чьей услужливой рукой. Никем более не остановленный, убийца вскочил на лошадь и исчез в темноте…
В зале началось невероятное смятение, раздались отчаянные крики, женщины падали в обморок. Несколько человек попытались через сцену вскарабкаться в правительственную ложу, чтобы оказать помощь президенту, другие ринулись преследовать убийцу. В зал ворвались солдаты президентской охраны со штыками наперевес. Они очистили зрительский зал от публики. А тем временем в президентской ложе врачи, сразу определив смертельный характер ранения, дали согласие перенести находящегося без сознания Линкольна через улицу в гостиницу Петерсона — до Белого дома было слишком далеко. На улице кавалерия с трудом оттеснила возбужденную толпу, расчищая проход, через который пронесли умирающего Линкольна…
Вскоре после того, как раздался выстрел в театре Форда, к одному из мостов на окраине столицы, примерно в трех милях от театра Форда, подскакал всадник. Это был Бут, далеко опередивший погоню. На мосту его встретили часовые с примкнутыми штыками. Двое солдат и их командир сержант Сайлес Кобб ничего не подозревали — просто время еще было военное и принимались обычные меры предосторожности.
— Кто вы такой? — последовал вопрос Кобба.
— Бут, — с наглой откровенностью объявил убийца. — Я живу близ Бинтауна в графстве Чарлз.
Сержант поинтересовался, почему Бут едет так поздно, разве ему неизвестно, что после 9 вечера действует комендантский час. Однако преступник спокойно (недаром он профессиональный актер) объяснил: он просто дожидался луны, свет которой облегчит его поездку. Сержант Кобб решил, что не стоит быть формалистом. Конечно, существует приказ, но ведь надо понимать, что война по существу окончилась. Он разрешил Буту уехать.
Через 10 минут к мосту подъехал какой-то паренек.
— Фамилия? — строго спросил Кобб.
— Смит.
— Джон, наверное? — ехидно заметил сержант, иронически помогая несообразительному малому придумать имя, столь же распространенное, как и названная тем фамилия.
Назвавшийся Смитом отвел глаза и сердито пробурчал:
— Меня зовут Томас.
— Ладно, пусть Томас, — добродушно согласился Кобб. — Куда держишь путь?
Парень объяснил, что он засиделся с друзьями за столом и теперь спешит домой в Уайт Плейнс. Сержант знал это место и не видел причины задерживать молодого прожигателя жизни, настоящее имя которого было Дэвид Геролд. Последний отлично разыграл эту сцену. Вскоре Геролд нагнал своего шефа.
Примерно еще через полчаса у моста появился третий всадник. Это был конюх Джон Флетчер, у которого Геролд угнал лошадь. Кобб не возражал против того, чтобы конюх продолжал погоню за парнем, укравшим лошадь, но предупредил, что не сможет пропустить Флетчера обратно в город. Немного поколебавшись, Флетчер повернул назад.
Кобб был единственным из представителей власти, имевшим полную возможность задержать убийцу президента. Он упустил эту возможность. Были ли его действия вполне простительной ошибкой человека, и не подозревавшего о случившейся трагедии, или сознательным поступком соучастника заговорщиков? Конечно, Кобб не выполнил приказа, но, вероятно, он не раз уже нарушался со времени капитуляции армии Ли. Возможно, эти нарушения не были бескорыстны — каждый раз несколько долларов перекочевывали в карманы караульных. Сержанта Кобба позднее не раз упрекали разные лица; только военное начальство сочло, что в поведении сержанта не было ничего достойного порицания. Еще интереснее другое. Караул сменялся в полночь, и к этому времени Кобб все еще не знал об убийстве Линкольна. По крайней мере, он никому не сообщил тогда, что Бут проехал через мост. Командующий войсками в столице генерал Огэр до полуночи так и не удосужился или не счел нужным послать своих людей к мосту, чтобы узнать, не видел ли караул бежавшего убийцу… Более того, никто не потревожил сна сержанта Кобба и его подчиненных, отправившихся в казармы после смены караула, не поднял их с постели вопросом: не произошло ли чего-либо на мосту до полуночи 14 апреля. Свои показания Кобб давал уже много позже, выступая свидетелем во время суда над заговорщиками.
Правда, Джон Флетчер, вернувшись назад в город, заявил в полицию о похищении Геролдом лошади. Флетчер был немедленно доставлен к генералу Огэру, но никаких дальнейших мер принято не было. Начальник контрразведки полковник Л. Бейкер, появившийся в столице только через двое суток, так объяснял поведение властей: им не верилось, что убийца мог сообщить караулу свое подлинное имя. Пусть так, но разве не стоило разыскать «двойника» убийцы, принявшего на себя его личину в самый напряженный момент бегства?
…А тем временем Бут и Геролд дожидались своих сообщников — очевидно, Этцеродта, который должен был убить Джонсона, и Пейна, совершившего покушение на Сьюарда. Однако Этцеродт не рискнул выполнить возложенное на него поручение. После тщетных розысков надежного убежища в столице он удрал в дом, где прошло его детство (в 22 км от Вашингтона). Там через четыре дня его и нашли.
Пейн, совершив покушение, долгое время рыскал по окрестностям Вашингтона, ночуя по оврагам, тщетно надеясь на встречу с другими заговорщиками. Так продолжалось до 17 апреля, когда тупо соображавший гигант, лишенный указаний Бута, сам направился в ловушку. Поздно вечером он появился в доме миссис Саррет, как раз когда в нем производился обыск. К этому времени были арестованы уже Мэри Саррет, Майкл О’Лафлин, Сэмуэл Арнолд.
Правда, Бут и Геролд находились еще на свободе. Получив приют и медицинскую помощь в доме доктора Мадда, Бут продолжал свое бегство. Несколько дней он скрывался на ферме полковника С. Кокса. (Впоследствии за крупную взятку тому удалось выйти сухим из воды.) С помощью встреченных по дороге офицеров южной армии, которые были недавно выпущены из плена, убийца и его подручный нашли убежище на ферме Гаррета, ярого сторонника Юга.
Здесь мы оставим их на время, чтобы возвратиться в Вашингтон и присмотреться к тому, как были организованы розыски убийцы президента и других заговорщиков.