РННА Осинторфская эпопея

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

РННА

Осинторфская эпопея

Под Осинторфской эпопеей нужно подразумевать ряд военных мероприятий, проведенных в 1942 году недалеко от железнодорожной станции Осиповка, в целях создания на фронтовой полосе русских национальных частей. К сожалению, обстановка того времени далеко не благоприятствовала успеху затеянного предприятия и дело не дало ожидаемых от него результатов.

Нужно заметить, что Гитлер относился весьма отрицательно к идее создания русских национальных формирований. В то же время в германских лагерях для военнопленных томились миллионы русских солдат и офицеров, и, чтобы использовать эту живую силу, он разрешил формировать из них части не крупнее батальона и под непосредственным немецким командованием. Другими словами, можно было сыграть на антикоммунистических настроениях русских военнопленных и использовать их, как пушечное мясо. Само собой разумеется, что при такой постановке дела осинторфская затея превращалась в весьма сложное и трудно осуществимое дело, ибо эти части создавались в целях защиты интересов национальной России, которая в то время переживала страшную трагедию. Но, как бы трудно это ни было, нужно было действовать, ибо война шла полным ходом, немцы продвинулись к сердцу России, красноармейцы сдавались десятками и сотнями тысяч в плен и подлинная национальная Россия оказывалась на положении беспризорной и беззащитной.

В перспективе могло быть два нежелательных варианта: 1) победа немцев приведет к закабалению России немецким нацизмом и 2) победа советчиков — к усилению коммунистической диктатуры, которая и до войны успела залить русские города и села кровью и слезами миллионов неповинных людей. А ведь и советская армия сдавалась в плен при первом же удобном случае, и гражданское население встречало немцев с хлебом и солью тоже потому, что коммунистическая диктатура стала невыносимой, а избавиться от нее своими силами не было возможности.

Таким образом, в завязавшейся борьбе отсутствовала историческая национальная Россия, над наследством которой дрались два захватчика. В то же время патриотически настроенные люди одни сидели миллионами в германских лагерях, другие были истреблены органами режима под видом врагов народа, а третьи смирились и были поглощены аппаратом власти. Именно патриотически настроенные силы русского народа и нужно было по возможности собрать, активизировать их деятельность с тем, чтобы Россия могла бы выйти из войны не немецкой и не коммунистической, а русской. Для осуществления этой цели надо было постараться преодолеть любые препятствия, стоявшие на пути, ибо обстановка войны была самым подходящим моментом для свержения коммунистической диктатуры. В то же время, поскольку Гитлер вторгся в Россию с агрессивными фантастическими планами, то его поражение стало неизбежным. Следовательно, надо было подготовить нового законного хозяина страны, а не метаться между двумя агрессорами. И возможности для осуществления такого плана были налицо: 1) во время войны народ получил оружие в миллионных масштабах, чего никогда в другое время нельзя было добиться; 2) в условиях войны ряды компартии изрядно пострадали и авторитет власти был основательно дискредитирован; 3) многие немцы, занимавшие ответственные посты в военном и гражданском ведомствах, поняли, что Гитлер завел Германию в тупик и катастрофа для нее неизбежна. Образовалась внутренняя оппозиция, искавшая выход из положения. Для этих немцев единственным выходом казалось создание Русского освободительного движения, чтобы, объявив войну коммунизму, заключить почетный мир с национальной Россией. (Достаточно прочитать хотя бы какие-нибудь из многих свидетельств бывших военных и общественных деятелей Германии того времени, чтобы убедиться, что это — не моя фантазия и голословное утверждение.) Понятно, что такая установка вполне устраивала и русских патриотов.

Подтверждением вышесказанного могут служить и следующие примеры.

Несмотря на строгие запреты Гитлера формировать русские части крупнее батальона, к моменту нашего приезда в Смоленск в районе Локоть стояла бригада Воскобойникова — Каминского[11] со своим русским командным составом и с русским административным гражданским управлением края. А в Могилеве стоял казачий полк майора (потом произведенного в генералы) Кононова с русским командным составом, и казаки этого полка иногда призывались конвоировать командовавшего средним участком фронта, фельдмаршала фон Клюге. Тот же фон Клюге и дал разрешение на формирование русских национальных частей в Осинторфе.

Такие успехи и окрыляли надеждой вместе с верой, что сегодняшнее сопротивление Гитлера может быть завтра сломлено неизбежными фронтовыми затруднениями, которых не могло не быть.

Кому могла прийти в голову мысль, что Гитлер признает свое поражение лишь тогда, когда бои шли в Берлине на Потсдамерплац, а он сидел в бункере на Фоссштрассе, в десяти минутах ходьбы? Тогда он впервые признался, что война проиграна.

Помимо вышеизложенного, нужно отметить и то, что ко времени нашего прибытия на фронт по всему среднему его участку возникли многочисленные русские мелкие добровольческие единицы в составе немецких частей или же отдельные части со специальным заданием, но под немецким командованием. Это были вспомогательные войска — Хиви — Хильфсвиллиге[12]. С чего началось и каким путем пошло их формирование, трудно установить, но можно сказать одно: их никто не принуждал и никто не науськивал. Они стали на путь борьбы по своим собственным соображениям, которые, видимо, складывались еще во время коммунистической диктатуры. Эти же настроения привели к тому, что, несмотря на строгий приказ советского начальства гражданскому населению — уходить вместе с отступающей армией, — от 50 до 60 миллионов населения осталось на местах, на милость победителя.

К сожалению, все эти мелкие группы действовали врозь и никакой связи между ними не было. В какой-то мере Гитлер добился своей цели в отношении русских военнопленных. Но и это ему не помогло.

Потом, когда на политическом горизонте появился генерал А. Власов, Гитлер с упорством маньяка продолжал быть нетерпимым по отношению к русским национальным формированиям, хотя тогда уже ясно и бесспорно в перспективе было поражение Германии. Очевидно, он думал, что раз Германия проиграла войну, то пусть и Россия останется коммунистической, ибо после войны разбитая Германия скорее станет на ноги, чем коммунистическая Россия, если даже она выйдет из войны победительницей.