Казаки против Татарского Крыма

Казаки против Татарского Крыма

Казаки начинают служить московскому царю. Мы уже знаем, что они бьются под стенами Казани … против казанских казаков. Начинают «ходить» и на Крым вместе с московскими царскими войсками.

1560-70-е гг.. «…атаманы государевы ходили на Крымские улусы …

Бяху же тогда с ними и черкасские козаки, иже служащи государю …

Государь же нагайских мурз и своих атаманов и казаков за службу их пожаловал…» (Лызлов, 1990. с.146).

А кто живет в Крыму? «Погании», т.е. мусульмане? Не только. Много там и христиан. Более того, нет еще крайней нетерпимости между верами: «Есть еще тамо в оных каменных горах близко Бакшисарая чудесный образ пресвятыя девы Богородицы», «… но и татарове велию почесть тому святому образу воздают со многим приношением» (Лызлов, 1990. с.116-117).

А какой веры крымский хан? Похоже, он не против заручиться поддержкой Богородицы: «Некогда же и хан крымской имянем Ачи-Гирей (Гаджи Гирей. – А.Г.), воююще противо супостат своих, просил помощи от пресвятые Богородицы, обещающе знаменитое приношение и честь образу ея воздати. И творяше тако: егда бо откуду с корыстию и победою возвращашеся. Тогда избрав коня или двух, елико наилучших, продавше и накупивши воску и свечь сделавши поставляше тамо чрез целый год. Еже и наследники его, крымские ханы, многажды творяху»

(Лызлов, 1990. c.117).

Есть и другие свидетельства неоднозначного отношения мусульман к христианам. Турки, идущие в поход на Константинополь, при обращении христианина в свою веру должны были поделиться с новообращенным своим имуществом (Лызлов, 1990).

Вот «Махомет» взял Константинополь и осматривает город: «И придоша султан на площадь пред великою церковь (видимо, храм Св.Софии. – А.Г.), сниде с коня, и паде ниц на землю, и взем персть посыпа на главу свою». Заходит в храм, видит «патриарх же и весь народ возовопивше со слезами падоше вси на землю. Султан же помовав рукою да престанут и умолкнут. И молчание бывшу рече к ним: «Тебе глаголю, Анастасие, и всей дружине твоей, и народу сему. От дне сего к тому не боитеся гнева моего, ни убивства, ни пленения» (Лызлов, 1990. с.217). Идет к царскому дворцу. Голову убитого царя Константина подносит ему «некто сербин». А.И. Лызлов говорит, что западные историки пишут, что царица и ее дочери были оставлены в городе и над ними надругались. Но в русских источниках сообщается другое – царица с дочерьми и прочими «благородными девами и женами велможными отпущена быша…» (Лызлов, 1990. с.218). Кстати, обратите внимание на серба; уже с отрубленной вражьей головой бежит к султану – не отстает брат-славянин от резвых русских удальцов, опережающих поганых в исторических убийствах князей в татарской Орде. Турки, что татары, такие вялые …

Через двести лет польский ксёнз Иаков Устенский пишет, что «обаче есть среди костела под самой копулею соблюдаем образ пресвятые девы Богородицы мозаикою…Его же турки соблюдают не вем каковыя ради причины в великой почести, и в вкруг завесою на столпах древяных завешена есть, но егда кто взыдет на перила в копулю, некий почтенный образ, лице изряднейшее и чести достойное имеющий» (Лызлов, 1990. с.285).