Глава 28 МИНИ-СЕНСАЦИИ
Глава 28
МИНИ-СЕНСАЦИИ
Живков против Горбачева
Бывший болгарский лидер Тодор Живков в конце 1997 года говорил корреспонденту ИТАР-ТАСС в Софии Андрею Нарышкину, что у него еще есть шансы вернуться в большую политику. Если бы не «предельный возраст», он выставил бы свою кандидатуру на президентских выборах 1996 года, как это ему многие советовали, и наверняка их выиграл бы.
«Народ любит меня», — говорил он в стиле русского царя Николая II. Действительно, личность бывшего генерального секретаря ЦК Болгарской компартии вызывала теплые чувства у многих болгар, главным образом представителей старшего поколения. Однако годы и неблагоприятная, по его оценке, политическая ситуация в России и Китае, с которыми он до последних своих дней связывал особые надежды, заставили Живкова отказаться от попыток возобновить свою политическую карьеру, прерванную в 1989 году отставкой, следствием и домашним арестом.
Восемь лет, проведенных в стенах частного дома, спрятавшегося за железным забором в престижном загородном квартале Бояна, Живков перенес с завидной выдержкой. Он возмущался действиями тогдашних болгарских властей, ограничивавших его свободу, но совершенно трезво рассуждал о прошлом, потягивая горький черный кофе и отменную болгарскую ракию, которую употреблял с видимым удовольствием.
В последние месяцы жизни Живков занимался созданием фонда, который намеревался назвать своим именем. Часть средств, необходимых для этого начинания, престарелый политик, отметивший в сентябре 1997 года свою 86-летнюю годовщину, надеялся получить от издания автобиографической книги «Мемуары», вышедшей в свет летом того же года. Разумеется, главный расчет — на зарубежные издательства и спонсоров, поскольку в Болгарии на книгах больших денег не заработать.
Живкова мало волновали все еще висевшие на нем обвинения в разбазаривании государственных средств на помощь зарубежным компартиям и развивающимся странам и в руководстве так называемым возродительным процессом, в результате которого в 80-е годы тысячи тамошних мусульман были вынуждены принять болгарские имена или эмигрировать в Турцию. Прокуратура поняла, что проиграет любой процесс против Тодора Живкова, говорил он со своей характерной лукавой усмешкой.
Что такое «возродительный процесс»? В 1985 году болгарские власти за несколько дней осуществили насильственную смену имен и фамилий более 800 тысяч этнических турок, в результате чего Хасаны становились Иванами, а Тарики — Тодорами. Спасаясь от ассимиляции, из Болгарии уехали более 300 тысяч турок.
Сейчас многие из этих людей, проживающих в Турции, обратились в Европейский суд в Страсбурге с требованием, чтобы Болгарское государство возместило им моральный и материальный ущерб. Тяжелый экономический кризис, в котором находится Болгария, не позволяет местным властям выплатить беженцам огромные суммы компенсаций. Тодор Живков, наверное, понимал, что, возбуждая время от времени судебное дело против него, болгарские власти не только хотят оправдаться перед лицом Европы, но и избежать платежей по старым счетам.
Отсюда, похоже, и лукавая улыбка бывшего коммунистического лидера. Более того, он даже призвал официальную Анкару оказать нажим на болгарское правительство, с тем чтобы оно вернулось к расследованию преступлений, связанных с «возродительным процессом».
По словам Живкова, этот процесс рассматривался коммунистическими властями в качестве превентивной меры против усиления турецкого влияния в населенных меньшинствами районах Болгарии и попыток поставить вопрос о культурной или даже территориальной автономии. В интервью турецкой газете «Миллиет» в январе 1998 года Тодор Живков заявил, что болгарские турки принимали славянские имена добровольно. «Это не было моей инициативой или инициативой Политбюро. Исследования показывали, что этого хотели старейшины больших родов», — утверждал он.
Неизбежная тема о «заговоре Живкова» против Михаила Горбачева обрастала новыми, не упоминавшимися в его «Мемуарах» подробностями. Болгарский лидер действительно пытался организовать заговор против Горбачева, развив бурную деятельность в 1986 году. Для этого использовались некоторые встречи руководства братских компартий, в том числе в Москве и Берлине во время празднования сорокалетия ГДР. Однако заговорщики, испугавшись последствий, один за другим выходили из игры, и в конечном счете «я остался один на один с Горбачевым», сетовал Живков.
Он не мог простить себе добровольной отставки.
— Задержись я на посту генерального секретаря ЦК БКП еще хотя бы на год, все в Болгарии было бы иначе, — говорил он.
Реабилитация
В 1997 году восстановлены все награды и воинское звание маршала Цеденбала. Да-да, того самого, бывшего генерального секретаря ЦК Монгольской народно-революционной партии.
Этот факт мог вполне остаться незамеченным в Монголии, если бы о нем не написала газета «Онодор» и вскользь не коснулось телевидение, поскольку центральные газеты Монголии не только не опубликовали текста указа своего президента, но и вообще не упомянули об этом.
Переданная корреспондентом ИТАР-ТАСС в Улан-Баторе Александром Денисовичем заметка об этом сенсационном событии российской прессой была проигнорирована.
Неожиданная смена высшего руководителя Монголии в августе 1984 года до сих пор продолжает оставаться вопросом, на который пока никто так и не дал однозначного ответа. По официальной версии того времени, Цеденбал был освобожден от всех постов «с учетом состояния его здоровья и с его согласия».
Так оно было или нет, но с 1984 года Цеденбал вместе со своей семьей — женой Анастасией Ивановной Цеденбал-Филатовой, сыновьями Владиславом и Зоригом — проживал в Москве, где и скончался в 1991 году. Похоронили его в Улан-Баторе на кладбище «Алтаи ульгий» («Золотая колыбель»), воздав ему почести как военачальнику. По свидетельствам очевидцев, в траурной церемонии приняли участие лишь некоторые его ближайшие соратники и родные.
Тогда у гроба жена Цеденбала, прощаясь с ним, сказала:
— История обязательно все расставит по своим местам, и придет время, когда люди вспомнят о тебе добрыми словами.
В марте 1990 года после массовых политических выступлений в стране демократических сил, требовавших низвержения господства МНРП и переориентации Монголии на путь рыночных, демократических преобразований, был принят закон о внесении изменений и дополнений в конституцию. Этот закон исключил из нее статью о том, что МНРП является руководящей и направляющей силой монгольского общества. Одновременно с этим состоялся пленум ЦК МНРП, который дал негативную оценку деятельности Цеденбала на посту главы партии и государства. После этого президиум Великого народного хурала страны поспешил принять решение о лишении его высоких званий и наград.
Анастасии Ивановне Цеденбал-Филатовой российские социальные органы определили пенсию рядового служащего. Все эти годы она жила в трудных материальных условиях. Квартплата значительно превышала размер выплачиваемой ей в Москве пенсии. Правительство Монголии аннулировало все ордена и медали, которыми она была награждена при жизни мужа.
Старший ее сын Владислав владеет монгольским, русским, английским, немецким языками. До снятия отца с высоких постов работал представителем Монголии в СЭВ, а после оказался безработным. И монгольские, и российские официальные органы остались равнодушными к его судьбе.
Младший сын Зориг, биофизик, кандидат наук, окончил Торговую академию в Москве. Владеет несколькими языками. Написал и издал книгу об отце «Последние семь лет», в которой подверг острой критике некоторых руководящих работников ЦК КПСС и КГБ. За это еще в советские времена был уволен с работы.
В 1997 году, издавая указ о возвращении Цеденбалу званий и наград, президент Монголии Багабанди сказал, что он лишь отменяет ранее принятое президиумом Великого народного хурала решение.
После того как стало известно об указе президента, состоялось заседание президиума фонда защиты наследия Цеденбала. Его члены поставили перед правительством вопросы о создании дома-музея, документального и художественного фильмов о жизни и деятельности бывшего монгольского руководителя, издании книг о нем. Постановлением фонда предусматривается отмечать дни рождения Цеденбала, а также учреждение премии его имени.
Невиновны!
В 1996 году из Бухареста пришло сообщение, тоже, кстати, замолчанное российскими средствами массовой информации.
В нем говорилось, что полное прощение получили дети румынского диктатора Николае Чаушеску, казненного 25 декабря 1989 года. Генеральная прокуратура Румынии объявила Нику, Зою и Валентина Чаушеску невиновными, прекратив против них уголовное преследование.
Арестованные сразу после падения коммунистического режима Зоя и Валентин были обвинены в «подрыве национальной экономики», а Нику, кроме того, — в «геноциде», «подстрекательстве к особо тяжкому убийству» и «нарушении режима хранения оружия и боеприпасов». Через восемь месяцев Зою и Валентина выпустили на свободу, а Нику оказался на воле двумя годами позже — 24 декабря 1992 года.
После того как дети Чаушеску полностью рассчитались с румынской Фемидой, генеральная прокуратура постановила, что следует возвратить им конфискованное имущество. В конце 1989 —начале 1990 года бригады прокуроров неоднократно наведывались на квартиры Нику, Зои и Валентина. Имущество описывалось в несколько этапов и в нарушение законных норм.
Обвиняемым не вручили копии протоколов, а в их дома вселили других хозяев или квартиросъемщиков. Поэтому операция по возвращению имущества изначально представлялась трудновыполнимой. Нику, например, удалось получить лишь два изношенных костюма и изъеденное молью зимнее пальто.
Весной 1990 года прокуроры официально заявляли, что «тираны и их дети нанесли национальной экономике ущерб на сумму свыше 160 миллионов лей. Весь партийный бюджет, включая взносы, использовался для содержания более 70 дворцов, вилл и охотничьих домиков, а также для питания, одежды и разнузданной роскоши, в которой купался весь клан». Теперь же выяснилось, что, по сравнению с нынешними румынскими нуворишами, семья диктатора жила сравнительно скромно.
В условиях экономического кризиса и обострения социальных конфликтов в Румынии возрастают симпатии к левым силам, даже ностальгия по «эпохе Чаушеску». Возникают мелкие «рабочие» и «социалистические» партии, произносятся гневные речи в адрес «дикого капитализма», а у анонимной могилы на стадионе Генча, украшенной свежими цветами и зажженными свечами в день рождения «гения Карпат», поют «Интернационал» и страстно митингуют.
Из протокола чрезвычайного военного трибунала:
Обвинитель. Обвиняемый Николае Чаушеску…
Н. Чаушеску. Я не обвиняемый, я президент Румынии и Верховный главнокомандующий вооруженными силами. Я хочу отвечать перед Великим национальным собранием. (Поворачивается к жене.) Что ты сказала? (Обращаясь к обвинителю.) Ты предаешь народ, ты разрушаешь независимость Румынии.
Обвинитель. Мы не будем вступать с тобой в спор. (Члены трибунала поднимаются со своих мест.)
Е. Чаушеску. Нет, дорогой, мы не встанем…
Обвинитель. Чрезвычайный военный трибунал единогласно приговорил обвиняемых к конфискации имущества и смертной казни…
Е. Чаушеску. Я не признаю…
Обвинитель. Решение обжалованию не подлежит.
В начале 1994 года находившийся за решеткой бывший заместитель премьера Румынии И. Динкэ заявил специальной парламентской комиссии по расследованию загадки «декабрьской революции»:
— Существует неофициальная стенограмма беседы один на один 6 декабря 1989 года Михаила Горбачева и находившегося в Москве Николае Чаушеску…
По его словам, этот разговор был «особенно резким» и «в нем не хватало только брани». Возвратившись в Бухарест, Чаушеску ознакомил членов Политисполкома с «подвергнутым косметике» вариантом, а подлинный показал только Динкэ.
— Если вы хотите узнать правду о декабрьских событиях 1989 года, — добавил бывший вице-премьер, — то должны непременно найти полную стенограмму.
Горбачев будто бы попытался навязать Чаушеску политическую перестройку, от которой бухарестский лидер наотрез отказался. Раздраженный хозяин Кремля предупредил тогда Чаушеску, что последствия его отказа будут чрезвычайно серьезными.
В том же 1994 году нарушил долгое молчание Джелу Войкан-Войкулеску, заявивший: «Расстрел четы Чаушеску — это преступление, мой тяжкий грех».
Войкан-Войкулеску — один из организаторов процесса над четой Чаушеску, активный участник румынской революции 1989 года, бывший заместитель премьер-министра в первом постреволюционном правительстве. Геолог по профессии, он оказался 22 декабря 1989 года среди группы людей, возглавившей штаб румынской революции. Единственный гражданский среди военных чинов, участвовавший в процессе над диктаторской четой, Войкан-Войкулеску в книге-интервью «Как это было», изданной в соавторстве с бывшим (при Чаушеску) заместителем министра обороны Стэнкулеску, ставшим затем министром обороны революционного правительства, пишет, что Николае Чаушеску и его супругу «могли расстрелять только по его звонку по телефону». «Мне было бы достаточно позвонить и сказать пароль, — пишет он, — и диктатора не стало бы. Однако Илиеску настоял на проведении судебного процесса».
Именно Войкан-Войкулеску руководил перевозкой тел расстрелянных Чаушеску в Бухарест; именно он сбежал, бросив эти тела на бухарестском стадионе Генча, опасаясь атаки верных диктатору сил, и нашел их благодаря исполнительности обыкновенного солдата, охранявшего трупы всю ночь; именно он раздавал снятые с трупов часы и золотые цепочки, чего не скрывает в своих мемуарах.
Войкан-Войкулеску оправдывает свои действия в 1989 году тем, что «за революционерами охотились невидимые враги — приверженцы Чаушеску». «Тогда я говорил Илиеску: если мы не убьем их, они убьют нас», — сказал он в одном из немногочисленных интервью.
Однако мучают его и угрызения совести. «Меня угнетает то, что я ожесточенно и настойчиво, но без всякой личной ненависти добивался их казни. И я ее добился». «Теперь я считаю, что за это я должен держать ответ не перед юстицией, а перед Богом. Тогда я действовал как безбожник, в силу принципа и необходимости. Я сознаю, что это было преступление».
Был ли замешан КГБ СССР в событиях румынской революции 1989 года, как это утверждалось в многочисленных румынских публикациях? Директор Румынской службы информации (служба госбезопасности после 1989 года. — Н. З.) Вирджил Мэгуряну на этот прямой вопрос журналиста ответил коротко и сухо:
— Вовлеченность существовала, но она не была признана.
Что знает РСИ об одной из загадок декабрьской революции 1989 года — о «террористах»?
— Деятельность террористов на самом деле незначительна по сравнению с тем общим состоянием психоза и неразберихи, которые и привели к многочисленным человеческим жертвам.
Спустя несколько месяцев после этого интервью РСИ подготовила доклад о событиях 1989 года. Вот его краткий конспект.
Румынская служба информации подтверждает участие советских спецслужб в начале румынской революции. Разведывательные и диверсионные советские службы были подключены на всех этапах событий. В предшествовавший революции период деятельность советских резидентур активизировалась в добывании информации о состоянии здоровья диктатора, его возможных преемниках и их взглядах, из чего РСИ делает вывод о том, что преследовалась цель замены Чаушеску и сохранения системы. В этот же период советская разведывательная сеть вышла на связь с бывшими активистами (потенциальными критиками диктатора), с диссидентами, а также усилила контакты с венгерскими и западными спецслужбами.
В ходе перестрелок с так называемыми террористами в декабре 1989 года погибли 1104 человека и 3352 были ранены. Ни один из загадочных «террористов» не был задержан, и до сих пор неизвестно, кто они были и какие цели преследовали. Была выдвинута разделяемая сегодня многими версия, согласно которой задачей «террористов» было посеять панику, чтобы расчистить путь к власти группировке Илиеску.
Доклад РСИ о декабрьских событиях 1989 года содержит многочисленные данные о шпионской деятельности, развернутой в Румынии советскими туристами, прибывшими в страну на частных автомобилях, число которых начиная с 9 декабря 1989 года выросло с восьмидесяти до более тысячи в день. Деятельность «советских туристов» в этот период состояла в следующем: пассажиры, по два-три человека в машине, в большинстве своем атлетически сложенные мужчины 25–40 лет, как правило, избегали гостиниц и кемпингов. Ночуя в машинах марки «Лада» или «Москвич», они передвигались в колонне, машины имели последовательные номера и были примерно в одинаковом техническом состоянии; большинство «направлялось в Югославию», но некоторые не получили разрешения на въезд, так как в машинах было обнаружено оружие. Милицейский контроль выявил, что большинство туристов были военнослужащими. Во время беспорядков в Тимишоаре лица, известные как советские агенты, координировали свои действия с этими «туристами».
Советские кадровые разведчики предвосхитили события в Румынии: «В 1989 году жилой дом, где жили семьи советских дипломатов, был эвакуирован, начиная с женщин и детей, а 21 декабря 1989 года сотрудники советского консульства в Констанце сожгли во дворе большое количество документов».
Генерал-лейтенант службы безопасности (Секуритате) в отставке Нягу Косма, который считается «легендарной фигурой» румынской контрразведки, кроме причастности советского КГБ к событиям декабрьской революции, не исключает участия в ней и израильской разведки Моссад.
В Румынии, по словам Н. Космы, действовали сионистские организации, которые внедряли своих людей даже в Секуритате. Многие из них прибыли в Румынию из Израиля, США, Англии и занимали должности инструкторов, а фактически создавали в Румынии подпольные сионистские ячейки. Молодых евреек побуждали выходить замуж за высокопоставленных коммунистов — именно этим объясняется то, что свыше девяноста процентов руководства Румынской коммунистической партии были женаты на еврейках.
«Как произошло, что на ключевых руководящих постах находились почти исключительно евреи?» — ставит вопрос Косма. И отвечает: дело в том, что еврейской вотчиной был отдел кадров ЦК РКП, начальником которого была Гизела Восс. Вопросами госбезопасности в ЦК РКП ведал Иосиф Кишеневский, а еще выше находилась другая еврейка — А. Паукер.
По словам бывшего главного контрразведчика Румынии, в 1974 году в возрасте 49 лет отправленного на пенсию, в декабре 1989 года в стране было всего-навсего шесть политзаключенных, осужденных за измену родине и передачу иностранцам сведений, содержащих государственную тайну. А за весь период правления Чаушеску по политическим мотивам было осуждено всего 527 человек — за шпионаж, незаконное пересечение границы, подрыв национальной экономики, распространение листовок.
В 1997 году правительство Румынии отменило так называемые удостоверения революционеров. Чтобы получить такой документ, требовались подтверждения двух свидетелей. Неудивительно, что число участников «Румынской антикоммунистической революции» постоянно росло, и к моменту упразднения этого звания их уже насчитывалось более 30 тысяч человек. Немало кандидатов стояли в очереди.
«Удостоверения революционеров» привлекали привилегиями, которых было немало, в том числе освобождение от налогов, получение в приоритетном порядке участка земли или помещения для коммерческих целей, предоставление кредитов на льготных условиях. Румыния превратилась в страну героев. Сформировался класс привилегированных лиц, подобных коммунистам-подпольщикам при режиме Чаушеску.
Отец директора ЦРУ — из Смоленска
Отец директора ЦРУ Джона Дейча — Майкл Дейч — был выходцем из России. Он скончался в 90-х годах в возрасте 88 лет.
Родился Майкл Дейч в Смоленске. После Октябрьской революции вместе с семьей эмигрировал из России в Бельгию, которую, в свою очередь, покинул в 1942 году, после оккупации страны немцами. Семья перебралась в США.
В Вашингтоне Майкл Дейч работал в Совете по вопросам военного производства, который отвечал за поставки продукции, необходимой для ведения боевых действий. Он входил в группу исследователей, разрабатывавших метод производства синтетического каучука из нефти. После войны Майкл Дейч основал консультационную компанию, которая специализировалась в таких областях, как нефть и химическое производство. В течение трех последующих десятилетий был консультантом госдепартамента, Пентагона и других федеральных ведомств.
У Майкла Дейча было трое детей — сын и две дочери. Джон Дейч родился 27 июля 1938 года в Брюсселе. Гражданином США стал в 1946 году. Образование получил в Амхертском колледже, защитил докторскую диссертацию по физической химии в престижном Массачусетском технологическом институте. В 1985–1990 годах занимал пост проректора этого учебного и научно-исследовательского центра.
Джон Дейч добился успехов и на поприще госслужбы. Причем смена администраций не мешала ему подниматься по служебной лестнице. В период пребывания у власти администрации Джимми Картера он занимал пост заместителя министра энергетики. При Джордже Буше был членом президентского консультативного совета по внешней разведке. После прихода к власти администрации Билла Клинтона становится в 1993 году заместителем министра, а в следующем году — первым заместителем министра обороны США. В марте 1995 года был назначен директором ЦРУ.
Хаммер — агент КГБ?
В американском издательстве «Рэндом хаус» вышла книга, не оставляющая камня на камне от образа Арманда Хаммера, который сохранился в памяти многих как миллионер, питавший весьма теплые чувства к Советскому Союзу и обладавший великолепной коллекцией произведений искусства.
Эдвард Эпштейн, автор этого исследования, озаглавленного «Досье: секретная история Арманда Хаммера», изучил множество касавшихся жизни известного миллионера материалов из рассекреченных советских архивов и документов ФБР, которые стали доступны общественности благодаря закону о свободе информации. Кроме того, после смерти Хаммера Эпштейну удалось взять интервью у его помощников и членов семьи.
На основании собранной информации автор книги делает вывод: Арманд Хаммер был не только крупным бизнесменом, выгодно использовавшим свои теплые отношения с Советским правительством, но и советским агентом, который, помимо всего прочего, помогал находить людей, готовых работать на СССР, и внедрял их в правительственные структуры США.
Он, по мнению автора, являлся важным звеном в сети, снабжавшей деньгами советских разведчиков в Нью-Йорке и Лондоне. Обычно это прикрывалось интересами бизнеса. В качестве примера Эпштейн приводит случай, когда Хаммер утверждал, что деньги, полученные им из СССР и переданные советскому агенту Дж. Монессу, были всего лишь платой за поставки нефтеоборудования. Однако, пишет Эпштейн, ФБР установило, что это, как, впрочем, и многое другое, не соответствовало истине.
По мнению Эпштейна, «коммунистическим агентом» был и отец Арманда, Джулиус Хаммер. Он организовывал каналы передачи денег для коммунистов через подставные организации, а также предоставлял убежище советским агентам. В тридцатые годы Арманд Хаммер, используя связи своей семьи в Советском Союзе, начал продавать в США «сокровища Романовых».
Впрочем, утверждает автор книги, к царской семье продававшиеся предметы имели весьма отдаленное отношение. В частности, было продано множество пасхальных яиц Фаберже, но лишь несколько из них были созданы в мастерской знаменитого ювелира. Остальные получили фирменное клеймо Фаберже уже в нью-йоркском офисе Хаммера, которому удалось где-то раздобыть печать мастера.
По словам Эпштейна, в своей деловой практике Хаммер пользовался одним испытанным методом: выискивал выгодную концессию, а затем обрабатывал высокопоставленных чиновников, которые могли помочь в ее получении. Первые концессии были предоставлены ему Советским государством в обмен на политические услуги. В период разрядки времен Никсона — Брежнева Хаммер стал своего рода приманкой Кремля для других западных бизнесменов. Периодически он объявлял об огромных сделках — по удобрениям, сибирскому газу, — которые так и не были осуществлены.
По мнению Эпштейна, крупнейшей операцией, которую удалось провернуть Хаммеру, было получение концессии на ливийскую нефть. Концессия разрушила схему распределения прибылей между ближневосточными производителями нефти и теми, кто занимается ее перегонкой и транспортировкой, что нанесло существенный удар по экономике многих западных стран. Согласно книге, Хаммер получил эту концессию благодаря нажиму на Ливию из Москвы.
На нескольких сотнях страниц исследования приводятся многочисленные неблаговидные факты из жизни Арманда Хаммера. Здесь и наличие собственной сети агентов, с чьей помощью Хаммер участвовал в различных незаконных операциях, содержание этих агентов оплачивалось из казны «Оксидентл петролеум» и ее дочерних предприятий. Здесь и нечистые сделки с приобретением произведений искусства, и попытки подкупа многих высокопоставленных лиц, включая глав государств, и симуляция тяжелой болезни, когда нависла угроза серьезного судебного процесса, и бурная личная жизнь.
Неужели после этого загадки Арманда Хаммера больше не существует?
Кто финансировал Леха Валенсу и Вацлава Гавела
ЦРУ «щедро тратило деньги» на финансирование подпольной «Солидарности». Только в 1981–1982 годах администрация США израсходовала на эту помощь 50 миллионов долларов. Папа Римский об этом был информирован, однако из осторожности предпочитал не знакомиться со всеми деталями проводившейся операции.
Эти сведения, почерпнутые из книги «Его святейшество Иоанн Павел II и тайная история нашего времени», которая появилась в 1996 году на прилавках американских книжных магазинов, вызвали обостренную реакцию на берегах Вислы.
Автор книги — Карл Бернстайн, тот самый журналист, который более двадцати лет назад раскрутил политический скандал «Уотергейт». Соавтор Бернстайна — итальянский журналист Марко Полити.
Причем в Варшаве не оспорили ни фактов поддержки и финансирования незаконной антиправительственной деятельности, ни того, что спецслужбы США вели на этот счет тайные переговоры с Ватиканом. Не ставили польские комментаторы под сомнение и то, что в Польше была создана «сеть поставки» полиграфического оборудования и денег «с участием католической церкви, западных профцентров и ЦРУ».
Лидеров «Солидарности» и польских публицистов задели прежде всего суммы, названные в книге. В Варшаве единодушно опровергли масштабы «помощи» заокеанских спонсоров, утверждая, что она шла не только в руки подпольных деятелей профцентра, но и «другим организациям».
Бывший главный казначей «Солидарности» Януш Палубицкий даже обвинил авторов в том, что они сознательно «приводят данные таким образом, чтобы их было невозможно проверить». По словам Палубицкого, руководителя одного из крупных региональных отделений профсоюза, «в Польше никто не в состоянии проверить, сколько денег истратила американская администрация, например, на пропаганду „Солидарности“». Вся иностранная помощь этому профцентру, утверждает он, составила 7 миллионов долларов, но только три четверти этой суммы приходится на США.
Наряду с этим в Варшаве цитировали заявление бывшего руководителя отдела тайных операций ЦРУ Роберта Гейтса о том, что «подлинные данные о финансовой помощи демократической оппозиции в Польше продолжают оставаться тайной и никто не выявит этой информации».
Указанная книга не издана в России и, наверное, не скоро увидит свет. Дело в том, что ее авторы утверждают: президент США Рональд Рейган и директор ЦРУ Уильям Кейси обменивались важной разведывательной информацией с наместником Бога на земле — поляком по происхождению. Такой обмен материалами между разведкой США и государством, занимающим площадь в 20 городских кварталов, был возможен лишь потому, что администрация Белого дома рассматривала Ватикан как своего рода «духовную сверхдержаву».
Директор ЦРУ Кейси и ближайшие советники Папы, отмечается в книге, были убеждены в том, что за покушением на Ионна Павла II в 1981 году стояла Болгария. Однако эта версия полностью отвергалась самим Папой, который, оказывается, не хотел, чтобы следователи разрабатывали данный след. По словам Бернстайна и его соавтора, первосвященник опасался, что любые разоблачения станут причиной крупного кризиса в международных отношениях.
Говоря об обмене информацией между Вашингтоном и Ватиканом, авторы книги подчеркивают: «Начиная с весны 1981 года администрация Рейгана на самом высоком уровне поддерживала обмен разведывательной информацией между Белым домом и Папой, которого регулярно лично информировал Кейси или Вернон Уолтер, бывший заместитель директора ЦРУ. Уолтер и Кейси более пятнадцати раз в течение шести лет секретно посещали Папу для обсуждения вопросов взаимной важности».
В результате этого, отмечается далее, «Папа находился в курсе наиболее охраняемых американских секретов и был знаком с анализом политической ситуации: ему была известна информация, получаемая с разведывательных спутников, от тайных агентов, электронного подслушивания и обсуждавшаяся в ходе политических дискуссий в Белом доме, государственном департаменте и ЦРУ. В свою очередь, США получали информацию от Папы».
Темна история и с миллионом долларов, полученных лидером «Солидарности» Лехом Валенсой.
— Не заплачу ни гроша! — таким заявлением встретил он в 1996 году решение налоговой палаты польского города Гданьска.
Этот орган, полномочный решать налоговые споры, окончательно постановил, что бывший глава Польского государства задолжал госказне крупную сумму.
Речь идет о налоге с миллиона долларов, который экс-президент Польши получил несколько лет назад от крупной американской кинокомпании за право снять о нем биографический фильм. Ни налоговое управление, ни упомянутая палата не согласились с утверждениями должника и его адвокатов о том, что указанные деньги — «подарок». Они сочли их гонораром.
А если и в самом деле «подарок»? Что лучше для Валенсы — уплатить налог в размере 160 тысяч долларов, признав, что это гонорар, и таким образом снять все вопросы, или уклоняться от уплаты, настаивая на «подарочном» происхождении денег, усиливая тем самым подозрения в финансировании своей деятельности из-за океана? Похоже, Валенса выбрал второй путь.
Замешательство и недоумение среди активистов правозащитного движения бывшей Чехословакии, лидером которых был Вацлав Гавел, ставший после «бархатной» революции президентом не существующей ныне республики чехов и словаков, вызвала статья в американской газете «Нью-Йорк таймс» о том, что США тайно выделили на ведение его избирательной кампании в 1990 году 400 тысяч долларов.
В опубликованном в 1997 году материале, посвященном секретным фондам США, авторы статьи подчеркивают, что Вашингтон был заинтересован в победе Вацлава Гавела на президентских выборах и поэтому финансировал их.
Канцелярия президента и МИД Чехии никак не отреагировали на публикацию в «Нью-Йорк таймс». Вместе с тем соратники Вацлава Гавела по правозащитному движению допустили возможность получения подарков из-за границы в форме «ксероксов и иной техники».
Так, публицисты Петер Ул и Иржи Кантурек в интервью чешскому радио вспомнили, что диссиденты в период «бархатной» революции получали из-за границы «ценную техническую помощь». В то же время они заявили, что «ничего не знают о финансировании избирательной кампании Вацлава Гавела».
Попытка чешских журналистов найти ответственное лицо, в чьем ведении в 1990 году находились финансы движения правозащитников, вошедшего в историю под названием «Гражданский форум», не увенчались успехом.