Глава 14
Глава 14
— Вилла «Кармела» сгорела, командир, — докладывает Романьино.
Сидевший за своим столом с сигаретой в зубах Боргезе это уже знает.
Через несколько дней после операции семь из двенадцати пловцов команды «Гамма» были арестованы испанской гражданской гвардией, затем временно отпущены на свободу. Они воспользовались этим для побега и вернулись в Италию.
Нам ничего больше не остается, как найти новую базу. Вы ничего не нашли во время вашего пребывания там, что могло бы быть использовано с этой целью? — спрашивает Боргезе.
Может быть, командир. Может быть. На рейде Альгезираса стоит брошенный пароход под итальянским флагом, «Ольтерра». Об этом стоит подумать.
— Хорошо. Я наведу справки.
10 июня 1940 года, в день вступления Италии в войну, пароход
«Ольтерра», принадлежавший генуэзскому судовладельцу, находился на рейде Гибралтара. Выполняя полученный приказ, капитан судна отвел его на мелководье в территориальные воды Испании и затопил, открыв кингстоны, чтобы он не попал в руки англичан. В таком полузатопленном положении пароход простоял два с половиной года. На нем оставались, по распоряжению судовладельца, несколько членов экипажа, которые должны были охранять права собственности по морскому праву о жертвах кораблекрушения и влачили там жалкое существование.
Это все, что узнает Боргезе после проведенного расследования. В его голове сразу же зашевелилась мысль: а что, если использовать этот старый беззащитный корпус, расположенный всего в нескольких кабельтовых от Гибралтара, в качестве постоянной базы для штурмовых снарядов? Это было рискованно, но кто не рискует, тот не пьет шампанское!
Боргезе без промедления приступает к реализации плана. Он связывается через Романьино с судовладельцем. Этот человек показался ему не болтливым и готовым к сотрудничеству. Через неделю испанская фирма по ремонту кораблей получает заказ на подъем «Ольтерры»: владелец якобы решил отремонтировать судно, чтобы затем продать его испанской кампании, от которой он получил интересное предложение.
«Ольтерра» отбуксировывают в порт Альгезирас. По иронии судьбы, он пришвартовывается у набережной, прямо напротив консульства Великобритании. Узнав об этом, Боргезе замечает: «Это даже лучше. Они ни о чем не заподозрят!»
Хотя эта идея казалась очень безрассудной, особенно чиновникам генерального штаба, где все новые идеи встречали скептическое отношение, Боргезе без труда находит добровольцев для этого дела, и в первую очередь капитан-лейтенанта Личио Визинтини, человека, который, как мы помним, первым потопил английский корабль в Гибралтаре 20 сентября 1941 года.
Боргезе поручает ему самому подобрать людей, которые должны заменить экипаж «Ольтерры». На пароходе останутся только капитан Аморетта и старший механик Де Регус. Естественно, люди были выбраны среди офицеров и матросов Децима МАС. Перед отправкой их в Испанию, Визинтини, из предосторожности, отправил их на двухнедельную стажировку на торговый пароход, стоявший на якоре в порту Ливорно, чтобы они узнали, как и чем занимаются торговые моряки, и переняли их жаргон.
Однажды вечером, стоя на палубе, Визинтини разговаривал с шестью пилотами «маиали», отобранными им для проведения операции.
Любопытно, — сказал он, — сегодня утром, просматривая карты, я увидел, что для того, чтобы из Гибралтара вернуться на «Ольтерру» без ошибки, достаточно все время плыть на созвездие Большой Медведицы.
Тогда мы Семеро с Большой Медведицы, — пошутил Витторио Челла, ломбардиец чистых кровей.
«Эта идея пришла ко мне в голову, — вспоминал позднее Челла, — потому что я только что прочитал книгу Сергиуса Пиаззекки, которая называлась «Любимец Большой Медведицы». В ней рассказывалось о приключениях группы контрабандистов, которые шли из Венгрии в Австрию, и один старик перед началом похода сказал молодым: «Если вас увидит пограничник, разбегайтесь. Добирайтесь до цели дальше каждый сам по себе, но держите путь на Большую Медведицу, и она приведет вас домой».
В середине августа 1942 года дивизион «Большой Медведицы», как стали их называть, вместе с другими моряками Децима МАС, в основном техниками, прибывают на «Ольтерру» группами по два-три человека. У всех удостоверения моряков торгового флота с вымышленными именами.
По просьбе британских властей на судне и набережной установлены посты испанской полиции, чтобы наблюдать за ходом работ. Но вновь прибывшие очень скоро находят общий язык с испанской охраной. Старший мастер, симпатичный разговорчивый парень, часто подходит поболтать с часовыми и угостить их сигаретами.
Этим мастером был не кто иной, как Личио Визинтини. Он организовал в каюте, иллюминаторы которой выходили на Гибралтар, пост наблюдения, где его люди несли вахты, чтобы и днем и ночью держать под наблюдением порт и следить за передвижением кораблей.
После рабочего дня рабочие отдавались своему любимому занятию — рыбной ловле. Они устраиваются на борту и в лодках с удочками в руках и тщательно отмечают все детали и обычаи жизни рейда Гибралтара.
Эльвио Москателли, врач команды, рассказывает:
«Я обычно надевал старый костюм и выходил на рейд вместе с местными испанскими рыбаками. С удочкой в руках я предлагал рыбу морякам вражеских кораблей, а сам внимательно приглядывался ко всему, что происходило вокруг: с особым интересом наблюдал, как водолазы службы безопасности погружались возле кораблей в поисках возможных мин…
Я, конечно, лучше всех знал, что они не рискуют что-нибудь найти. Когда позднее, уже после войны, я встретился с английским капитаном Лайонелом Крэббом в Италии, я обратился к нему, не дожидаясь представления: «А я вас хорошо знаю, — сказал я ему, — я за вами наблюдал, за вами и вашими людьми, много часов подряд!»
Со своей стороны, техники и инженеры не теряют времени даром. За несколько недель они смонтировали на борту «Ольтерры» мастерскую по сборке управляемых торпед, которые должны были прийти из Италии. Они оборудовали станцию подзарядки аккумуляторов и установили дизельный двигатель. Небольшая лебедка была закреплена на носу судна. В трюме оборудован бассейн для испытательных погружений. И вот наступает день, когда начинается подъем судна. Накренившийся и погруженный кормой в воду, чтобы позволить рабочим снять руль правого борта, корабль показывает наблюдавшим за ним с берега свою очевидную невинность. Навес защищает работающих от палящего солнца обычное дело для жаркого периода конца лета на юге Испании, — и никто не может заподозрить, что они в это время вырезают отверстие в корпусе судна с помощью газового кислородного резака.
Вечером работа закончена, и «Ольтерра» принимает свое нормальное положение. Подводный вход в корпус исчез под водой.
Теперь можно проникнуть в бассейн двумя путями: через помещения судна с палубы или, чтобы остаться незамеченным, со стороны моря. Проникнуть в него… или его покинуть.
Осенью 1942 года Визинтини прибывает в Специю. Он представляет Боргезе свой рапорт о результатах деятельности дивизиона Большой Медведицы: «Ольтерра» готов к работе в качестве мастерской по сборке управляемых торпед и оперативной базы.
— Англичане сильно усилили меры безопасности, — добавляет он.
Боргезе докладывает начальству и еще раз внимательно изучает
результаты наблюдений.
Вы считаете, что у нас есть хотя бы небольшой шанс на успех? спрашивает он.
Если нам даже не удастся, мы будем знать, что сделали все, что могли… Что касается меня, я буду мстить за своего погибшего брата Марио.
Боргезе с восхищением глядит на своего подчиненного. Совершенно очевидно, пример Тезеи воспитывает замечательную молодежь. Волна гордости поднимается в нем: командовать такими молодцами — это честь!
— Перед тем как использовать «маиали», надо проверить реакцию англичан с помощью людей из «команды Гамма», они более изворотливы. Визинтини немного помедлил перед тем как ответить, затем говорит, как бы с сожалением:
— Вы командир, вам принимать решение. Мы выполним приказ.
Принц опускает глаза, обхватывает голову руками. Решать, все время принимать решение отправлять людей на смерть. Жестокое испытание для живого, чувствующего сердца, которое война не смогла по-настоящему огрубить.
— Я бы хотел, чтобы вы достигли успеха, не оставив там свою шкуру, почти шепчет он. — Пусть Гамма попробует перед тем, как пойдете вы.
Вечером 14 сентября пять пловцов, во главе с лейтенантом Страулино, внимательно рассматривают рейд. Они замечают только три интересные цели. Страулино решает тогда ограничить тремя пловцами и число участников операции.
В 23 часа 40 мин. первый аквалангист соскальзывает в воду, тень в царстве теней. Два других следуют за ним, каждый уносит с собой по три «пиявки».
Через семь часов, в 6 час. 20 мин. утра 15 сентября, Страулино и два его товарища, Ди Лоренцо и Джиари, возвращаются на «Ольтерру». С нее они наблюдают за единственной целью, которую удалось заминировать, — небольшим пароходом «Рейвенс Пойнт» водоизмещением 1787 тонн. Вскоре раздается взрыв. Судно подскакивает, затем оседает на корму и вдруг быстро скрывается под водой. Первая атака увенчалась успехом.
Теперь, согласно приказу Боргезе, Визинтини и его коллеги по «Большой Медведице» могут готовиться. «Маиали» в разобранном виде уже прибыли из Италии под видом оборудования для ремонта паровых котлов парохода. Техники их собрали. Испытания, проведенные в бассейне, показали их работоспособность. Атмосферу этих дней прекрасно можно понять из писем, которые Визинтини писал своей молодой жене:
«— 23 ноября 1942 года… Я постоянно думаю о тебе, и твой образ поддерживает во мне боевой дух. Я дерусь с энергией отчаяния, ибо хочу услышать звук разрывающихся цепей, которые нас сковывают. Если я должен умереть, о моя прекрасная, я бы хотел, чтобы моя смерть была освещена надеждой на свободу, за которую мы боремся».
«— 24 ноября 1942 года… Я чувствую, как во мне рождается ненависть против тех, кто не научил нас смотреть прямо в холодные глаза наших врагов. Миссия, возложенная на меня и моих товарищей, почетна и трудна, сможем ли мы быть ее достойны?»
«— 27 ноября 1942 года… С тех пор как я здесь, я не принадлежу больше вам, работа меня полностью поглотила. То, что нам удалось до сих пор сделать, прекрасно и доказывает, что там, на небесах, мой отец и Марио ведут меня к чудесной судьбе. Я дрожу перед такой благодатью и собираю в кулак всю мою энергию, все мои силы, чтобы быть ее достойным. Я знаю, что эта цель отберет все мои силы, но это меня не страшит. Ты, моя нежная Мария, и ты, моя дорогая мама, вы, которые обращаетесь к небесам и просите его о милосердии, не отчаивайтесь, что мы так далеко друг от друга. Мы боремся, и вы остаетесь близки ко мне, и это вы защищаете меня от вражеских атак. Молитесь, жена моя и мать моя, чтобы я и мои люди могли выдержать в этой беспощадной борьбе».
«— 30 ноября 1942 года… Вот уже прошла целая неделя, как мы расстались… Может быть, мы больше никогда не увидимся… Эта мысль, когда приходит мне в голову, сжимает мое сердце стальными тисками…»
«— 5 декабря 1942 года… После четырех месяцев неуверенности, борьбы и постоянной работы мой большой проект подходит к завершению. Завтра вечером три снаряда и шесть человек будут готовы отправиться на задание… Многими ночами мы могли час за часом, минута за минутой, наблюдать те смертельные опасности, которые будут нас поджидать. Но взрывы глубинных бомб и скоростные катера патрульных служб только укрепляют нашу решимость. Задача трудна, игра сложна и тонка, но только смерть может нас остановить. Эта смерть вознаградит наши усилия и подарит нашим душам вечный покой, который должен естественно последовать за жизнью, отданной на службу отечеству.
Накануне такого важного события я понимаю, насколько тело зависит от сознания и как душа может жить своей собственной жизнью. Когда я думаю, что это дело может плохо кончиться, это меня не так огорчает, как вас обеих о, где вы, силы законов Природы, — я только улыбаюсь при мысли, что у тебя, моя любимая, родится малыш, который сможет, веселый и беспечный, жить в беззаботное время.
7декабря Визинтини записывает последние строки в свой дневник:
«Аппараты полностью готовы и заряды установлены на место. Три маленьких корабля, очень маленьких, но очень опасных. Мы скоро отправляемся, и, что бы ни случилось, мы заставим врага дорого заплатить за наши жизни.
Цели определены: «Нельсон» для меня, «Формидабль» для Маниско, «Фуриос» для Челлы. Кажется, я ничего не забыл. Капитан Боргезе сможет быть доволен нами. Во всяком случае, моя совесть совершенно спокойна, я знаю, что сделал все, что мог, для успеха операции. Перед дорогой я молю Бога, чтобы он увенчал наши усилия победой и ниспослал благодать на Италию и наши семьи».
В тот же вечер, в 22 часа первая «маиале» спущена на воду экипажем
Маниско-Варини. Небольшая механическая поломка, быстро устраненная,
немного задержала отправление, и они покинули «Ольтерру» только к
полуночи.
Первыми погрузились под воду и направились в сторону северного прохода в порт Гибралтар Визинтини и Магро. Отправившись в 23 часа 15 мин., они после полуночи минуют зону, патрулируемую сторожевыми кораблями, благополучно избежав опасных ударов глубинных бомб.
Около часу ночи они всплывают, чтобы точно определить свое место. Трос заградительной сети прямо перед ними и висит над водой. Они решают поднырнуть под препятствие, но быстро понимают, что это им не удастся.
Магро открывает инструментальный ящик, который находится на корме «маиале», и достает ножницы. Визинтини начинает резать металлические тросики сети. Работа тяжелая, изматывающая. Но мало-помалу вырисовывается брешь, она растет. И вдруг страшная беда. Сеть внезапно падает и придавливает обоих пловцов. Визинтини присоединяется к своему отцу и брату в солдатском раю. Его верный напарник Магро сопровождает его в этом последнем путешествии.
Маниско и Варини тоже попадают в тяжелое положение. Добравшись уже до мола, они были замечены часовыми, и луч прожектора находит их в темноте. Несколько пулеметов открывают огонь. Итальянцы пытаются скрыться. Они погружаются. После двадцати минут подводного бегства, преследуемые патрульными кораблями, они вынуждены подняться на поверхность и сдаться, предварительно затопив свою торпеду.
Челла и Леоне застигнуты поднявшейся в порту стрельбой и завыванием сирен далеко от входа в порт.
«Я сразу же повернул назад, — рассказывал Витторио Челла, — следуя предписаниям командира Валерио Боргезе. Я знал, что он запретил продолжать операцию в случае тревоги».
Но не проплыли они и нескольких метров, как за ними погнался катер. К тому же у Леоне отказал дыхательный аппарат. Два часа их забрасывали глубинными бомбами, к счастью, обошлось без серьезных повреждений.
В это время Челла замечает, что Леоне исчез. А наверху Лайонел Крэбб, ответственный за безопасность порта и рейда, продолжает охоту. Еще накануне (как он признался Челле при их встрече после войны) он знал, что корабли на стоянках должны были подвергнуться атаке итальянских людей-лягушек.
Челла уже считает, что ему удалось оторваться, как вдруг у него в глазах вспыхивает огонь. Англичане установили взрыватели своих бомб на глубину 15 метров. У него остается единственный шанс спастись — спуститься на тридцать метров.
— Только благодаря исключительно жестким тренировкам, которым нас подвергал Боргезе, я смог выдержать такое погружение, — вспоминал Челла. Я обязан ему в некотором смысле своей жизнью.
Наконец из последних сил, через три часа, когда уже начинается новый день, он добирается до «Ольтерры», единственный выживший из одной из самых замечательных команд людей-торпед итальянского флота.
В Серкио Боргезе почти в отчаянии.
«У меня было что-то вроде предчувствия, — вспоминал он. — Я не хотел отправлять Визинтини в эту операцию, и теперь, в ожидании новостей из Испании, я был уверен, что допустил ошибку, дав ему зеленый свет. Я чувствовал, что нас ждет неудача и операция закончится катастрофой».
Любопытно, но среди людей Децима МАС царит такое же гнетущее настроение. Они, обычно такие веселые и беззаботные, напряжены и мрачны. Вечером, собравшись на террасе вокруг Боргезе, одетого в парусиновые брюки и рубашку без знаков различия, они по инерции перебрасываются шутками, но в шутках нет веселья. Как дикие звери, они предчувствуют беду.
«В то же время, — вспоминает Нотари, теперь адмирал, а тогда капитан-лейтенант, — другая группа наших товарищей также отправилась на задание, но мы почему-то о ней не беспокоились. Наши мысли были направлены только на дивизион «Большой Медведицы».
9декабря, через два дня после трагических событий и задолго до того, как
Челла представит Боргезе свой раппорт, офицер флотской разведки доставляет в кабинет Боргезе перехваченное английское шифрованное сообщение, только что дешифрованное итальянскими секретными службами:
«В 2 часа 15 мин. 8 декабря, — говорилось в нем, — три итальянских штурмовых снаряда типа управляемых торпед, каждая с двумя пилотами, попытались проникнуть в порт Гибралтар. Одна из них была обнаружена часовым, освещена прожекторами, атакована и потоплена артиллерийским огнем и глубинными бомбами. Экипаж ее был поднят на борт одного из торговых судов, стоявших на якоре. Хотя итальянцы не очень много рассказали, вероятнее всего, они были доставлены из Италии подводной лодкой «Амбра». Другой снаряд проник в акваторию порта, но уничтожен при атаке глубинными бомбами, его экипаж погиб. Третий снаряд, возможно, исчез, не дойдя до порта».
А в это время на «Ольтерре» Витторио Челла, покидая судно, бросает последний взгляд на рейд, где несколько дней назад погибли его друзья. Из порта в море выходит сторожевой корабль. Он подносит к глазам бинокль, который вечером накануне операции Визинтини стащил из расположенного недалеко английского консульства. На палубе корабля он видит два белых свертка, которые английские моряки, одетые в парадную форму, в белых перчатках, перебрасывают за борт. До него доносится звук горна, поминальный сигнал, который заставляет его вздрогнуть. Через несколько секунд, когда сторожевик направился обратно ко входу в порт, он различает на синих волнах трехцветный венок: зеленый, белый, красный.
Лайонел Крэбб таким образом отдал последние почести Личио Визинтини и Джованни Магро, истерзанные тела которых были найдены накануне.