СОБОР ПРИМИРЕНИЯ

СОБОР ПРИМИРЕНИЯ

Восстание 1547 г. привело к новой расстановке политических сил. Михаил Глинский, «убоящеся княжа Юрьева убиения», пытался бежать в Великое княжество Литовское. В ноябре одновременно с ним туда же направился и князь И. И. Турунтай-Пронский. Узнав о погоне, Глинский и Турунтай вернулись в Москву и были задержаны при попытке проникнуть в столицу. Глинских постигла опала. Все их имущество было отобрано.

Восстание, направленное против «князей и бояр и всех властелей, в бестрашии живущих»,¹ показало необходимость перемен. После разгрома восстания Иван IV искал новых путей управления государством, жадно внимая своим советникам.

Кружок молодых мечтателей, приближенных к царю, вынашивал планы переустройства России, сулившие ей великое будущее. В своих пламенных проповедях протопоп придворного Благовещенского собора Сильвестр призывал к покаянию в грехах. Костромской дворянин Алексей Адашев, вместе с отцом съездивший в Турцию, рассказывал о порядках в Османском султанате.

К началу 1549 г. влияние Алексея Адашева и Сильвестра значительно усилилось. Они представляли интересы не только боярства, но и широкого круга феодалов. Состав Боярской думы был расширен почти в три раза, что должно было свести на нет влияние нескольких аристократических фамилий, монопольно распоряжавшихся ею в годы малолетства Ивана IV. Однако это было половинчатой мерой — в Думу попадали представители знатнейших боярских и княжеских фамилий — Нагих, Захарьиных-Юрьевых, а в 1549 г. ее пополнили И. В. Шереметев, Д. И. Курлятев, М. Я. Морозов и др.

Одновременно в Думе выделился небольшой круг лиц, который князь Курбский позднее по польскому образцу назвал «Избранной радой». Главным лицом в правительстве Избранной рады с 1549 г. был Алексей Федорович Адашев. Неродовитый дворянин, Адашев обладал широким политическим кругозором. В течение десятилетия, будучи у кормила власти, он сумел наметить важнейшие направления внутренних преобразований, часть которых удалось провести в жизнь.

Близки к Адашеву были бояре князь Д. И. Курлятев и И. В. Шереметев. Большое влияние на деятельность Избранной рады оказывал и Максим Грек. Благовещенский протопоп Сильвестр из-за своего сана формально не входил в состав правительства. Не будучи даже духовником царя, Сильвестр тем не менее оказывал значительное влияние на всю деятельность правительства. Фанатичная решимость Сильвестра, которому якобы были «видения», «аки бы явления от бога», по словам А. Курбского, твердая убежденность в правоте своих воззрений позволили ему стать вдохновителем правительства Избранной рады, истинным наставником молодого царя. Всю свою деятельность Сильвестр подчинял идее прославления монарха и утверждения его власти. Призывая царя к самосовершенствованию, покаянию и смирению, он не боялся браться за решение сложных политических вопросов. Составитель Пискаревского летописца вспоминал, что Сильвестр «правил Рускую землю… заодин» с Адашевым.² Близкий к нестяжателям, Сильвестр был инициатором секуляризационных проектов, которые в случае их реализации могли дать правительству огромный массив церковных земель. Под влиянием Сильвестра реформы конца 40-х — начала 50-х годов XVI в. проводились за счет церкви. Однако на страже церковных владений стоял митрополит Макарий, игравший огромную роль в оформлении идеологии самодержавия.

Программу Избранной рады четверть века спустя изложил Андрей Курбский, до смерти считавший себя верным ее идеалам. Праведный суд и оборона страны — вот обязанности монарха.³ Резкая критика иосифлянского большинства с его стремлением к наживе сочеталась у деятелей Избранной рады с заботой о рядовом воинстве. Избранная рада надеялась упорядочить законы и управление страной, укрепить государственный аппарат, подорвать основы экономического могущества церкви, расширить источники поступления доходов в казну в интересах дворянства и боярства, создать новые возможности для борьбы с растущим народным сопротивлением.

27 февраля 1549 г. было созвано совещание, на котором присутствовали Боярская дума в полном составе, Освященный Собор во главе с митрополитом Макарием, дворецкие и казначеи, воеводы, дети боярские и московские дворяне (государев двор). Фактически это был первый Земский собор. Иван IV выступил с широкой программой консолидации господствующего класса и проведения внутренних реформ. Царь торжественно объявил, что намерен положить конец бесправию, «продажам (штрафам. — Авт.) и обидам великим в землях и в холопех», которые «до его царьского возраста» «чинились» от бояр и дворцовых чинов «детем боярским и всем христьянам». Царь то обвинял бояр, то грозил им опалами; они в ответ каялись и били челом, чтобы он «опалы им не учинил никоторые», но настаивали на том, чтобы все жалобы местного населения рассматривались царским судом. «Умильные» ответы царя свидетельствуют о том, что главным вопросом политической жизни были отношения правящей верхушки общества — боярства с уездным дворянством и «христианством», под которыми имелось в виду тяглое население города и деревни — крестьяне и посадские люди, не участвовавшие в заседаниях собора. Но борьба народных масс за свои права обусловила позицию царя, который вынужден был упомянуть о них наравне с детьми боярскими.

Созыв собора 1549 г., получившего в литературе название «собора примирения», свидетельствовал о создании центрального сословно-представительного учреждения, о превращении Русского государства в сословно- представительную монархию. При всем различии прав сословий, их взаимоотношений с верховной светской властью создание института сословного представительства в форме Земского собора, именуемого иностранцами на свой манер то сеймом, то риксдагом, то ландтагом, роднило, как подчеркнул Л. В. Черепнин, Российское государство со всеми иными европейскими сословно-представительными монархиями (Францией, Англией, Испанией, Швецией, Речью Посполитой и т. д.).

Земский собор был (по мысли Н. И. Павленко) тем органом, который позволил верховной власти лавировать между дворянством и боярством. Он ограничил права крупных феодалов, расширив права дворянства. 28 февраля был принят приговор, согласно которому в ведении наместников остался суд над детьми боярскими только по самым главным уголовным преступлениям (убийству, краже и разбою с поличным). По всем остальным вопросам дети боярские освобождались от суда наместников. Этим временем можно датировать начало оформления сословных привилегий дворянства.