ЛЕСТНИЦА ЧИНОВ

ЛЕСТНИЦА ЧИНОВ

Российское царство первой половины XVI в. распадалось на отдельные «земли», частью даже княжества, сохранявшие свои особенности в управлении, «живые следы прежней автономии», по выражению В. И. Ленина.¹ В пределах государства существовали полусамостоятельные удельные княжества. Сохранялись удельные княжества брата Ивана IV Юрия Васильевича (Углицкий удел), их двоюродного брата Владимира Андреевича (Старицкий удел), менее значительные владения служилых князей Воротынских, Одоевских и Мстиславских. Впрочем, эти княжата постепенно из числа «слуг» — вассалов переходят на положение великокняжеских бояр, теряя остатки былой самостоятельности.

Высшая власть осуществлялась великим князем и Боярской думой. Великому князю принадлежало право назначать на основные государственные должности, в том числе в Боярскую думу. Он же возглавлял вооруженные силы страны и ведал ее внешнеполитическими делами. От его имени издавались законы, а великокняжеский суд являлся высшей судебной инстанцией. При всем этом власть великого князя была в какой-то мере ограничена Боярской думой — сословным органом княжеско-боярской аристократии. Велика была роль Боярской думы во внешнеполитических делах. Бояре ставились во главе посольских миссий и вели переписку; внешнеполитические дела рассматривались великим князем совместно с боярами. Присутствовали они и на приемах послов.

Создание единого государства привело к расширению великокняжеского хозяйства, управление которым было сосредоточено в руках дворецкого. Дворецкий не только ведал населением великокняжеского домена, но часто выступал и в качестве судьи последней инстанции. Долгое время дворецкие активно участвовали в решении общегосударственных дел. В их распоряжении находился большой штат дьяков, постепенно специализировавшихся на выполнении различных государевых «служб». Наряду с казначеями дворецкие осуществляли контроль за деятельностью местных властей — наместников и волостелей. Дворецкие выдавали и скрепляли своей подписью жалованные грамоты, они же судили самого феодала или население его владений по спорным делам с соседями — монастырями, другими феодалами, черносошными крестьянами или посадскими людьми. Суд по наиболее важным уголовным делам — разбою и воровству с поличным — также входил в компетенцию дворецких.

К числу важнейших дворцовых чинов принадлежал конюший — фактический глава Боярской думы. Даже дворецкий на лестнице чинов рассматривался «честию» (т. е. должностью, положением) вторым, т. е. «под конюшим первым». В обязанность кравчего входило во время пиров ставить на великокняжеский стол «яству» и подносить великому князю чаши с напитками. Оружничему были подведомственны «доспех» (т. е. вооружение) и «мастеры» (т. е. оружейники). Этот чин считался ниже конюшего, дворецкого, кравчего. Еще ниже на иерархической лестнице дворцовых чинов находились ясельничие, сокольничие, ловчие и постельничие. Они набирались из среды дворянства. Ясельничие являлись помощниками конюших и ведали государевой конюшней. Принимали они участие и в организации дипломатических сношений с ногайцами, доставлявшими в Россию коней. Постельничий ведал великокняжеской спальней. Сокольничий и ловчий организовывали охоту. К мелким придворным чинам относились стольники, распоряжавшиеся княжеским застольем. Средством обеспечения этих дворцовых чинов были кормления — доходы, собиравшиеся с путей^{4}.

Уделы постепенно переставали быть источником создания новых княжеств для ближайших родичей русского государя, а становились неотъемлемой частью общегосударственной территории. Вместе с тем была еще не изжита экономическая и политическая раздробленность страны. Этим и объясняется, что центральное управление удельными землями в Москве сосредоточивалось в руках особых дворецких, ведомство которых было устроено по образцу московского.

Наряду с уделами пережитком политической раздробленности оставалась церковь, своего рода государство в государстве. Обладая огромными земельными богатствами, наделенная всевозможными податными привилегиями, она оказывала существенное влияние на политику великокняжеской власти. Многочисленные монастыри, разбросанные но необъятной территории России, пользовались поддержкой местного служилого люда и купечества и могли безбедно существовать также за счет бесчисленных денежных и натуральных вкладов «на помин души» и «о здравии», Постепенно монастыри превратились в тормоз на пути экономического и политического развития России.

Проблема соотношения светской и церковной власти — одна из наиболее острых для всякого централизованного или централизующегося государства. Она не возникала там, где не было политических и социально-экономических предпосылок для складывания централизованных государств (в некоторых политических образованиях, входивших в состав лоскутной «Священной Римской империи», в городах-государствах Аппенинского полуострова и во многих других районах Европы).

В наиболее же централизованных государствах Европы проблема соотношения светской и церковной власти решалась одновременно или почти одновременно с Россией. Во Франции в 1516 г. король получил право назначения на высшие церковные должности. Церковь стала превращаться в часть государственного аппарата, а король получил новый источник доходов. В 1561 г. в ходе гражданских, имевших форму религиозных, войн на севере страны была проведена частичная секуляризация церковных католических земель. В 1547 г., т. е. в тот же год, когда Иван IV венчался на царство, английская королева Елизавета, регентша при своем сыне Эдуарде VI, подтвердила решения Генриха VIII о секуляризации церковных владений, узаконив независимость англиканской церкви от папы.

Союз православной церкви и русских государей имел многовековую историю. Ивану III в 90-е годы XV в. удалось добиться независимого от константинопольского патриарха права назначения русского митрополита. Предпринятые им же попытки ликвидировать (секуляризовать) земельные богатства монастырей успеха не имели церкви удалось отстоять свое могущество.

На время Ивана Грозного приходится резкое обострение отношений церкви и государства. Следует иметь в виду, что положение церкви осложнялось борьбой различных идеологических течений среди церковников. Господствующим было воинствующее направление — иосифляне, получившие название от главы этого течения — Иосифа Волоцкого (1439–1515). Они решительно выступали в защиту земельных богатств церкви и тезиса о том, что духовная власть выше светской, отстаивали внешнее благочиние и букву церковных писаний. Они создали теорию о божественном происхождении великокняжеской власти. Их противники — так называемые нестяжатели — для укрепления позиций церкви склонны были допускать некоторые реформы, в частности ликвидировать владение монастырей населенными землями. Вопреки иосифлянам они не придавали существенного значения формальному благочинию, подчеркивая роль мистических элементов веры. Отрицали они и многие сочинения отцов церкви. Они утверждали, что «писаний» много, но не все они «истинны». Наконец, только на время было притушено, но не заглохло окончательно пламя «еретических» движений, охватившее полувеком раньше всю страну.

Идейный разброд в церкви давал возможность великокняжеской власти лавировать между различными группами церковников, используя в своекорыстных интересах то одну из них, то другую, неуклонно проводя политику централизации страны.

Наряду с положением уделов и церкви насущным вопросом политической жизни страны была организация управления. В условиях централизации территориальный принцип, по которому прежде строился правительственный аппарат, был недостаточно пригоден.

Зародышем новых органов управления страной, отвечавшего интересам широких кругов дворянства, была государева казна с ее штатом дьяков, распределение дел между которыми происходило по функциональному признаку. Казна была центральным финансовым ведомством, государственным архивом, занималась организацией дипломатической службы, вооруженных сил и обеспечением землей дворян-помещиков. Во главе казны стоял казначей, назначаемый из лиц, близких великим князьям, хорошо знавших финансовые вопросы и вопросы внешнеполитических сношений. Помощником казначея был печатник, ведавший государевой печатью, которой скреплялись важнейшие документы. Текущую работу вели дьяки, под руководством которых начали формироваться будущие приказы.

Значение этого процесса нельзя преувеличивать. Складывание приказной системы относится к более позднему времени. В первой половине XVI в. дьяки еще входили в состав казны и двора. Отдельные отрасли казенного управления еще не обособились и не сформировался определенный штат для исполнения каждой из них. Задача формирования центрального аппарата власти до середины XVI в. в полной мере осуществлена не была.

Великокняжескую власть в городе как центре основной территориально-административной единицы страны уезда, а также в волости — полусамостоятельной единице внутри уезда — представляли наместники и волостели, осуществлявшие основные функции местного управления. Им, как правило, было подведомственно население в области суда, включая дела о разбое и убийстве. Наместники часто ведали сбором таможенных, проездных (мыто) и некоторых других пошлин. Наместник с его штатом тиунов и доводчиков (слуг и судебных исполнителей) обеспечивался за счет «корма», собиравшегося с местного населения (по приезде в город или волость — «въезжий» корм, а также корм на три праздника — рождество, пасху и Петров день) и за счет судебных пошлин, сбора с торговых мест и других пошлин. Размер наместничьего корма фиксировался в доходных списках.

Если в период образования единого Русского государства появление наместничьей администрации представляло собою крупный шаг по пути подчинения бывших удельно-княжеских территорий центральной власти, то к середине XVI в. институт наместников уже изжил себя и не соответствовал новым задачам укрепления власти на местах.

Система бесконтрольного хозяйничанья на местах ложилась тяжелым бременем на крестьянство и посадский люд. Она не давала возможности сосредоточить финансы в центральном ведомстве — казне и мешала укреплению государственного аппарата.

В первой половине XVI в. принимались меры к ограничению власти наместников. Постепенно утверждается правило их погодной смены. Из юрисдикции наместников изымалось население монастырских и светских вотчин — «оприч душегубства (убийства) и розбоя с поличным». Для решения совместных тяжб подданных великого и удельных князей великий князь часто назначал собственных представителей, тем самым сужая компетенцию суда наместника. Судом по делам, касающимся непосредственно светских и духовных феодалов, ведал теперь сам великий князь или «боярин введенный» (часто дворецкий). Суд наместника в черносошных волостях и на посадах ограничивался обязательным участием в судопроизводстве старост и «лучших людей» из числа местных жителей.

Ограничение власти наместников происходило одновременно с увеличением политического влияния дворянства на местах и с усилением централизации местного управления. Появились так называемые городовые приказчики, вербовавшиеся из состава провинциальных дворян. В их руки перешла часть прерогатив наместников, они осуществляли административно-финансовую власть на местах и прежде всего в городах как административных центрах уездов. Городовым приказчикам было подведомственно «городовое дело» во всех его видах, «ямчужное дело» (варка пороха), они наблюдали за набором временно используемых на подсобных работах вспомогательных сил — «посошных людей», набиравшихся по разверстке с сох (окладных поземельных единиц). В их ведении находилась организация материального обеспечения обороны городов. Расширение функций городовых приказчиков свидетельствовало о постепенном складывании элементов сословного представительства в местном управлении.

Основу войска в середине XVI в. составляла дворянская конница. Впрочем, дворянской она может быть названа условно. Бояре и дети боярские (дворяне) были обязаны приводить с собою хорошо вооруженных конных воинов из числа своих военных холопов, которые и составляли массу дворянского войска. Свои отряды были у крупнейших феодалов, особенно у удельных княжат. Лук, стрелы, копья, кольчуги, щиты и шлемы издавна были вооружением конницы. Войску была придана артиллерия (наряд), роль которой постепенно увеличивалась. В качестве вспомогательных сил для транспортировки артиллерии и т. д. использовались так называемые посошные люди. Большая часть полков создавалась на время походов, а после их окончания распускалась по домам, границы страны оставались незащищенными.

Соседями России были государства, обладавшие более боеспособным войском. XVI век был временем, когда в Европе получило широкое распространение огнестрельное оружие, которое произвело переворот в организации вооруженных сил и привело к созданию регулярного войска. В Великом княжестве Литовском перешли к использованию профессионального войска наемников, способного легко использовать новейшие средства вооружения. Спешили изменить систему вооружения и в Швеции. Эти преимущества, впрочем, не помогли соседним государствам в борьбе за неправое дело, как например, Великому княжеству Литовскому в стремлении удержать древнерусское наследство, равно как маневренность и мобильность конницы не предотвратила потери государственности Казанским и Астраханским ханствами.

В России процесс создания регулярного войска происходил медленно. В первой половине XVI в. появляются сначала в городах в качестве гарнизонов так называемые пищальники, вооруженные огнестрельным оружием — пищалями. Пищальники, набиравшиеся из среды городского населения, были ядром регулярного войска. В зависимости от важности похода войско делилось на три или пять полков (сторожевой, передовой, правой и левой руки, ертаульный^{5}). Во главе их находились военачальники из феодальной знати. Система местничества, определявшая положение и взаимоотношения воевод соответственно их знатности и предшествующей службе, препятствовала выдвижению талантливых полководцев на важнейшие командные должности, зачастую сводила на нет ратные подвиги войска. Трудно мобилизуемое, малоподвижное, плохо приспособленное к решению задач обороны и наступления войско не удовлетворяло потребности государства. Система вознаграждения землей за участие в боевых действиях не устраивала самих воинов. Итак, реорганизация войска дополняла тот перечень неотложных дел, которые стояли перед правительством.