1. Котел коммуны

Я приехал в Коростень устраивать столовые в самый разгар гражданской войны. Коростеньскому району принадлежит заслуга быть первым районом погромов на Украине. Но здесь трудно установить момент настоящего подлинного погрома, — выступления происходили здесь неоднократно и стали как бы бытовым явлением. Дело в том, что Коростень является центром военных действий, важным пунктом в стратегическом отношении, лакомым куском для воюющих в гражданской войне сторон. Здесь все время военный лагерь, неподалеку позиции то польско-петлюровского, то внутреннего фронта, и вся власть фактически принадлежит воинским частям, которые бывают, как известно, и «хорошими», и «плохими». К моему приезду под влиянием неудач на фронте, а также из-за мобилизации начались во многих селах и деревнях выступления против «коммуны» и «жидов». Неожиданно для многочисленных еврейских семейств, живущих в окрестных селах и деревнях, — по 3–4 семейства в одном месте, — стали появляться вооруженные крестьяне, созывали сходы, организовали восстания против советской власти и, как необходимый ритуал таких восстаний, ограбления и убийства евреев. Население этих заброшенных, никому из нас неведомых мест, бросилось в свою столицу Коростень, оставило на произвол судьбы все свое имущество, подвергшееся ограблению со стороны местных крестьян, бросило даже семейства…

Разбрелись кто куда.

…«Куда глаза глядят»…

Ужас положения их заключался в обреченности: ведь за ними гнались всюду.

«По их душу», выражались бандиты. Травили и выслеживали, как дичь.

Жертвой становились давнишние жители села или деревни, также ненавидящее «коммуну», как и те, кто их убивал во имя «борьбы с коммуной». В эти местности и не проехать уполномоченному, их не зарегистрируешь на анкетном листе, одинокие могилы этих мучеников не увидят на иллюстрации господа американцы.

Редко брал в массах верх рассудок.

Так в местечке Ушомире повстанцы-крестьяне никого из евреев не тронули. Они созвали евреев в синагогу и объявили:

— Мы явились не для расправы с евреями, а для борьбы с коммуной, и если вы, евреи, окажете нам в этой борьбе содействие, то все будет хорошо.

И предупредили, чтобы евреи не шли на предстоящую мобилизацию, объявленную большевиками. И евреи заявили властям, что они пойдут на сборный пункт только в том случае, если пойдут и крестьяне. Но это — исключение.

Столица района — Коростень — считалась, по-видимому, крестьянами цитаделью коммунизма, и они зорко следили за всем, что здесь происходит. И когда я приступил к организации столовой для пострадавшего от погромов населения и стал устанавливать котел, — тот самый страшный «общий котел», этот подлинный символ коммуны, которым агитаторы пугают крестьян, — слух прошел об этом по окрестности и повсюду стали говорить:

— В Коростене жиды уже строят коммуну.

И посылали евреев:

— Идите до Коростеня, там уже готов котел.

Испуганные в окрестностях евреи, боясь, что их обвинят в устройстве коммуны, просили меня не устраивать у них столовых по образцу коростеньской.