48. "Эйлу магалхим"

Меня зовут Иосиф Каплан, мне 16 лет.

Семья наша была из 6-ти душ. Мы беженцы из Виленской губернии. На родине отец мой, Иовель Абрамович, был преподавателем Лидского ешибота — (рош-ешиво). В четверг с 11-ти утра уже слышались вокруг по городу крики избиваемых. Соседи попрятались, где попало по чердакам и подвалам. Я с другими тоже спрятался на чердак. Мать пошла в дом за отцом и детьми.

Но отец отказался прятаться.

Он сел за стол, открыл гемору и, склонившись над ней, углубился в чтение «главы о трауре» — (Эйлу магалхим). С ним остались брат, обе сестры и женщина мне неизвестная. Не прошло и 15-ти минут, как появились бандиты.

Они вошли во двор.

Их вел мальчик лет 10-ти.

Я слышал, как он сказал:

— Идите сюда, тут живет еврейский раввин, он наверно коммунист.

В страхе за отца я бросился с чердака. Но меня схватили за плечи и не давали уйти. Я вырвался как безумный и просил:

— Пустите, пустите, хочу к отцу.

Из темноты, бледные тянулись ко мне лица. И шептали:

— Ты выдашь нас, если откроешь дверь.

О том, что было в доме, мне рассказал брат.

Бандиты вошли в квартиру. Они потребовали денег у отца, он отдал им все, что имел.

Тогда раздалась команда:

— Бей его!

Ударили отца прикладом по глазам. Правый глаз вышел, кровь брызнула прямо на гемору. Потребовали часы.

Отец громко молился. Одной рукой придерживал глаз, другою сам снимал с себя золотые часы.

Взяли часы. Сильным ударом приклада снесли отцу моему череп… он упал, мозги выпали.

Мама и дети в слезах кричали.

Главарь шайки крикнул им:

— Молчите вы, коммунисты… расправимся и с вами!

Он схватил мою маму, Гену-Рейзу Зелманову, и приказал ей стать к стенке. Она покорно подчинилась. Убийца целил прямо в горло, и пробил пулей ей горло.

Сестра Рива стала умолять их.

— Убейте… убейте и меня.

Послушались.

Пуля пробила ей бок.

Ранили и брата Якова, 13-ти лет, в руку. Он упал рядом с сестрой и притворился мертвым. Неизвестная была исколота штыками и умерла молчаливо. Оставалось только младшая сестра, Сура-Бася 10-ти лет. Ей целили в сердце, но попали в грудь повыше сердца. Истекая кровью, она вырвалась, побежала на улицу и кричала. С чердака я видел: ее остановил громила и стал срывать цепочку с ее шеи. Так я больше не мог выдержать. Я сорвался с чердака. Так как открыть дверь мне не дали, я привязал конец веревки к чердаку и спустился. Сердце мое колотилось, и в глазах стоял туман. Бросился в дом. Прибежала и сестрица. Отец, мать, Рива — все мертвы.

Брат тихо стонал.

Он рассказал мне о последних минутах жизни Ривы.

Она упала брату на грудь. Когда убийцы ушли, тихо сказала ему:

— Тебе тяжело держать меня?..

— Последним усилием сдвинулась с него.

— Куда ты ранен?

Затем попрощалась с ним.

…И умерла…

Гемора была обрызгана кровью и мозгами отца. Мозги и куски черепа разбросаны по всей комнате. Я не знал, что делать с раненым братом и сестрой. Какая-то крестьянка, пришедшая к нам в дом с целым мешком награбленных вещей, плакала навзрыд. Она вынула из мешка белую рубаху, разорвала… и мы перевязали брату и сестренке раны. Днем сосед христианин запряг свою лошадь и отвез брата и сестричку в больницу.