§ 7. Климатические аномалии второй половины XVII в. и их влияние на повседневную жизнь Англии

Влияние окружающей среды на развитие человека и общества является неоспоримым. Неблагоприятные природные условия, несомненно, тормозят общественное развитие, особенно в те периоды, когда уровень развития науки и техники был еще не слишком высок. Человек как биологический вид тесно связан с различными компонентами окружающей среды, и его организм подчиняется ее законам, он реагирует на изменения температуры, суточные или сезонные ритмы^{1206}.

Одним из таких «неблагоприятных» в климатическом отношении временных отрезков был «Малый ледниковый период», продолжавшийся примерно 500 лет — с XIV до XIX в. За прошедшие 2 тыс. лет этот период был самым холодным. В XIV в. снег часто выпадал даже в Италии. Исследователи выделяют три фазы похолодания. Первая приходится на XIV–XV вв. С 1310 г. в Европе началась эпоха дождливого лета и холодной зимы. В указанное время постоянными стали гибель урожаев, вымерзание садов и виноградников, замерзание рек, которые ранее никогда не замерзали. Это привело в первой половине XIV в. к постоянным голодовкам и уменьшению населения. Вторая фаза приходится на XVI в., когда отмечалось временное повышение среднегодовых температур. Но с 1560 г. температура вновь начала понижаться из-за падения солнечной активности. Особенно холодным был 1665 г., когда даже птицы замерзали на лету, и отмечался значительный рост смертности населения.

Третья фаза (XVII — начало XIX в.) стала наиболее холодным периодом «Малого ледникового периода», причем временной отрезок с 1641 по 1711 гг. определяется как «минимум Маундера», и был связан с замедлением течения Гольфстрима и самой низкой после V в. до н.э. солнечной активностью^{1207}.

Вопрос, связанный с периодическими изменениями климата, уже с середины XX в. привлекал внимание многих исследователей, но до сих пор однозначного объяснения подобных явлений нет^{1208}.

Ниже на материале записок современников рассматриваются проявления «Малого ледникового периода» в Англии во второй половине XVII в., который, как уже отмечалось, характеризовалась максимальным похолоданием. Дневники современников позволяют представить, как влияли изменения климата на хозяйственную деятельность, быт, здоровье, труд и отдых людей, и как воспринимали англичане в рассматриваемое время погодные аномалии^{1209}. Главным источником сведений является дневник Джона Эвелина (1620–1706), человека образованного, питавшего интерес к разным наукам, стоявшего у истоков Лондонского королевского научного общества^{1210}.

Нужно заметить, что колебания погоды в Англии проявлялись по-разному. На протяжении всей второй половины XVII в. в стране стояли чрезвычайно суровые зимы, холодные и дождливые весна и осень, и к этому добавлялись летние засухи. Конечно, и в XVI в. отмечались очень холодные зимы или ненастные весна и лето. Например, в 1537 и в 1564 гг. Темза замерзала, и по ней ездили верхом или в каретах, а также устраивались зимние ярмарки^{1211}. Однако с 60-х гг. XVI в. началось очередное значительное похолодание. Особенно несчастливым для англичан стал 1665 г. Он был не только самым холодным в XVII в., но к этому добавилась необычайно свирепая эпидемия чумы, которая унесла жизни 80 тыс. человек^{1212}, а также война с Голландией. Из дневников современников мы узнаем, что несмотря на тревогу, вызванную чумой и войной, необычные колебания погоды не оставались незамеченными. Так, 4 января 1665 г. Д. Эвелин отмечал: «Я отправился в карете (к берегам Ла Манша — Т.М.), был чрезвычайно сильный мороз и снег по направлению Дувра и других частей Кента…»^{1213}. Не только мороз был необычайно сильным, но помимо этого зимы — исключительно снежными. Осадки мешали даже передвигаться по улицам. В декабре 1676 г. Эвелин сделал три следующие записи: «Выпал такой глубокий снег, что мешал нам возвращаться из церкви»; «В Лондон, в такой сильный снег, что я не помню, чтобы видел подобный»; «Снег еще падает, я не смог добраться до церкви»^{1214}.

Много раз в течение всей второй половины XVII в. замерзала Темза. В те времена река была намного шире и текла медленнее, поскольку старый Лондонский мост служил своеобразной дамбой.

В научной литературе 1683/84 гг. именуются годом «Великого мороза». Зимой 1684 и 1685 гг. Дж. Эвелин сделал в дневнике семь записей о замерзшей Темзе. 1 января 1683/84 гг. отмечено: «Погода остается невыносимо суровая, на Темзе были поставлены уличные лотки»^{1215}.[45] 6, 9, 16, 24 января, 5 и 8 февраля повторяются описания замерзшей Темзы. 9 января Дж. Эвелин записал: «Я отправился через Темзу по льду, теперь ставшему настолько толстым, чтобы выдерживать не только уличные лотки (на которых жарилось мясо и имелись различные лавки товаров, полностью по всей ширине как в городе), но и кареты, повозки и лошадей, переезжающих через нее»^{1216}. 1 января 1684/85 гг. опять отмечено то же явление: «Стоит такая суровая погода и такой долгий и жестокий мороз, что Темза замерзла во всю ширину»^{1217}. Но даже такие суровые погодные условия не отбили у лондонцев желание развлекаться. 24 января Эвелин описывает, во что превратилась замерзшая Темза: «… Сани, катание на коньках, травля быков, лошадиные и каретные гонки, кукольные театры и интермедии, таверны и другие непристойные места, так что казалось это триумф вакханалии или карнавал на воде»^{1218}. В феврале начало постепенно теплеть, хотя морозы периодично повторялись: «Палатки были почти все снесены, но сначала была вырезана на пивной бочке карта или план, представлявший все виды стоянок и различные действия, спортивные состязания и игры на ней (Темзе — Т.М.) в память о выдающемся морозе»^{1219}. Один из предприимчивых типографов установил на льду реки печатные станок и предлагал желающим напечатать листок с их именами и датой, когда это было отпечатано на Темзе^{1220}. Некоторые из таких листов сохранились до наших дней.

Однако погодные аномалии приносили гораздо больше бед, чем развлечений. Эвелин пишет о людях и крупном рогатом скоте, погибших в разных местах, о моряках, которые были заперты льдом, так что ни один корабль не мог войти в порт. «Дикая и домашняя птица, рыба и все наши экзотические растения и овощи полностью погибли»^{1221}. Холод мешал хозяйственной деятельности людей. Из-за морозов в городе «не было воды, чтобы взять из трубопроводов и хранилищ, и не могли пивовары и разные другие лавочники работать, и каждый момент был полон бедственными несчастными случаями»^{1222}. Особенно страдали от холода низшие слои населения. Эвелин отмечал, что все виды топлива настолько дороги, что понадобились большие пожертвования, дабы «сохранить в живых бедняков»^{1223}. От нехватки топлива испытывали неудобства даже зажиточные люди. Например, современник и приятель Дж. Эвелина С. Пипс, который был чиновником Адмиралтейства, в своем дневнике в конце января 1660 г. записал: «Вновь на квартиру к милорду (Эдварду Монтегю, графу Сандвичу — Т.М.), и сидел около большого бревна, которое дает очень хороший огонь…»^{1224}. В этом же месяце, только в начале его, Пипс отмечал, что «мы не имели угля для разведения огня в доме, и погода была сильно морозная»^{1225}. Становится понятно, почему так популярны были таверны и кофейни, где можно было не только поесть, выпить, но и согреться. Дж.М. Тревельян пишет, что в XVII в., когда лесов в Англии почти не осталось, а каменный уголь еще не стал общедоступным, городские бедняки практически обходились без горячей пищи^{1226}.

Интересно заметить, что Дж. Эвелин в своем дневнике пишет о климатических аномалиях не только в Англии. Судя по его записям, «малый ледниковый период» был явлением общеевропейским: «И эта суровая погода не была менее сильной в большинстве частей Европы, даже до Испании и большей части южных территорий»^{1227}.

Переохлаждение приводило к различным заболеваниям людей — простуде, гриппу, пневмонии и пр. Многие болезни обозначались одним словом — лихорадка. Вероятнее всего, речь шла о какой-то разновидности гриппа. Причем, часто подобные вирусные заболевания заканчивались смертью. В январе 1672/73 г. Эвелин похоронил своего слугу Адамса, умершего от плеврита^{1228}. В сентябре 1678 г. жена приятеля Дж. Эвелина м-ра Годолфина заболела «лихорадкой». Через день после того, как Эвелин узнал об этом, женщина умерла. Сам Эвелин также переболел гриппом в 1675 году. Он пишет: «Я подхватил жестокую простуду, такую, какая была позже настолько эпидемичной, что не только причинила страдания нам на этом острове, но распространилась по всей Европе, подобно чуме»^{1229}. Лондонцы ко всему прочему в холодное время года страдали от смога: «Лондон, — пишет Эвелин, — из-за чрезмерного переохлаждения воздуха, затруднявшего подъем дыма, был настолько заполнен дымом с сажей от морского угля[46], что трудно что-либо увидеть через улицу; и это заполняет легкие грязными частицами, чрезвычайно затрудняет грудь, так что человек едва может дышать»^{1230}.

Другими проявлениями климатических аномалий были чрезмерно дождливые весна и осень, а также необыкновенная жара летом. Для жизнедеятельности растений конечно необходима влага. Но ее избыток приводит к их гибели. В апреле 1681 г. Эвелин отмечал: «Весь этот месяц — сплошной поток дождя»^{1231}. В апреле следующего года повторяется то же самое: «Сезон был необычайно сырым с дождями и грозами»^{1232}. Во второй половине XVII в. из-за понижения среднегодовых температур вегетационный период растений сократился примерно на 3 недели, из-за чего урожай не успевал вызревать. 4 апреля 1667 г. Эвелин пишет: «Холод настолько сильный, что листья едва появились на дереве»^{1233}. И такая погода повторялась не одно десятилетие — в 1681, 1682, 1688 гг. Эвелин в апреле отмечает те же явления^{1234}.

Дождливая и холодная весна сменялась сухим и жарким летом. Так, в июне 1681 г. Эвелин пишет: «Все еще продолжается такая сильная засуха, какой никогда не знали в Англии; и она, говорят, всеобщая»^{1235}. Интересно замечание Эвелина о том, что засуха не является каким-то локальным явлением. В записях за разные годы второй половины XVII в. мы встречает повторяющиеся сведения. В июле 1684 г. Эвелин сообщает, что «листья опадают с деревьев как осенью»; в августе этого же года он пишет: «Чрезмерно жарко. Мы не имели больше одного или двух значительных ливней и таких же штормов в течение восьми или девяти месяцев. Многие деревья погибли из-за недостатка влаги»^{1236}. В засушливые годы урожай погибал и из-за нашествия гусениц. В мае 1685 г. в дневнике Эвелина записано: «Мы до сих пор в течение нескольких месяцев не имели никакого дождя, так что гусеницы уже уничтожили все зимние фрукты по всей стране и даже погубили некоторые большие старые деревья. Таких две зимы и лета никогда не знал»^{1237}. Фразы о том, что подобной погоды «никогда не было на моей памяти», «ни один человек в Англии не знал» встречаются постоянно.

Следствием неблагоприятных погодных условий были неурожаи и голод. Т. Роджерс приводит данные о неурожайных годах, когда цена на хлеб была необычайно высока. В первой половине XVI в. пшеница стоила относительно дешево по сравнению с последующими десятилетиями, но все же в два раза дороже, чем в прежние времена. После 1573 г. обычная цена была уже в три раза выше. С 1594 г. было пять неурожайных лет, и 1797 г. был голодным годом, поскольку пшеница стоила в десять раз дороже, чем раньше. В 1648 г. средняя цена пшеницы была в 5–7 раз выше той цены, которая была в предыдущие два столетия. Такие же цены держались всю вторую половину XVII и до конца XVIII в.^{1238} Конечно, можно говорить о влиянии «революции цен» после Великих географических открытий. Но как объяснить то, что цены на продовольствие выросли на 300–400%, тогда как стоимости ремесленных изделий лишь на 20%? Современники связывали это с неблагоприятными погодными условиями. В июне 1685 г. Дж. Эвелин писал: «Такой нехватки продуктов из-за отсутствия дождя никогда не было на моей памяти»^{1239}.

Таким образом, указанные аномальные погодные явления оказывали влияние практически на все стороны жизни людей. Наиболее очевидными были трудности в быту и хозяйственной деятельности — проблемы с транспортом, отоплением жилищ, простудами, нехватка сырья для ремесленных занятий и гибель сельскохозяйственных культур. Но дефицит продовольствия вел к голоду и, как следствие, к росту социальной напряженности, которая влияла на внутриполитическое положение в стране, и это отчетливо прослеживается во время правления поздних Стюартов.