3. «Злой город»

Оттуду же ву татарех не смеють его

нарещи град Козлеск, но град злый,

понеже бишася по семь недель.

Галицко-Волынская летопись

Пока на западном фланге монгольской облавы шли бои в районе Смоленска, и за Вщиж, Батый вёл свои тысячи к югу, стараясь успеть выйти в степи до начала весенней распутицы. Но именно в этот момент перед ним встала очень серьёзная проблема, с которой до поры до времени хан не сталкивался – катастрофическая нехватка фуража и продовольствия. Вот-вот должны были вскрыться ото льда реки, и в этом случае половодье намертво отрезало орде дорогу в степь. Остаться же на вражеской территории без припасов было для джихангира наихудшим из возможных вариантов. Поэтому можно представить радость Батыя, когда он узнал, что лежащий на его пути небольшой городок Серенск буквально набит зерном. Удача вновь повернулась лицом к монголам! Но радоваться завоевателю было рано, поскольку город ещё надо было взять. И причём взять так, чтобы запасы зерна не пострадали – грандиозный пожар в Торжке был ещё свеж в ханской памяти.

С Серенском всё было не так просто. Город был расположен на правом, очень высоком берегу реки Серены, там, где в неё впадает ручей. С севера он был защищён рекой, а с востока и запада глубокими оврагами. Как и большинство древнерусских городов, Серенск состоял из укреплённого детинца, отделённого от остальной части города валом и глубоким рвом, а также посада. Укрепления последнего по своей мощи не уступали оборонительным сооружениям детинца. При раскопках в Серенске был обнаружен кирпичный фундамент одной из башен, где были найдены 10 арбалетных болтов. Что свидетельствует о том, что черниговские князья очень внимательно относились к защите своих порубежных городов. Но помимо своего значения как крепости, Серенск был крупнейшим ремесленным центром Черниговского княжества с населением около 1000 человек.

Во время раскопок археологи обнаружили около 15 000 находок, причём большая часть из них были ювелирными украшениями. Также было найдено довольно много предметов вооружения. Это прежде всего бронзовая булава, кистени, мечи, сабля, 6 наконечников копий, 59 пластин от брони, 8 обрывков кольчуг и 123 каленых наконечника для стрел. Как и во Вщиже, была найдена железная «личина», закрывающая лицо воина. Если исходить из того, что черниговский князь дополнительно укрепил гарнизон Серенска, то задача, которая стояла перед монголами, была не так уж и проста. Дело осложнялось ещё и тем, что вряд ли монголы волокли с собой осадную технику, поэтому приходилось рассчитывать либо на внезапный удар, либо на массированный штурм.

Принципиальным является вопрос о том, когда монголы подошли к Серенску. Утверждать что-либо конкретно возможным не представляется, скорее всего, это было в конце марта или начале апреля. Другой не менее важный момент заключается в том, стоял тогда в регионе на реках лед или нет. По большому счёту, Ледовое побоище произошло 5 апреля, и тонули там рыцари не потому, что растаял лёд, а потому, что во время бегства попадали в полыньи. Но Серенск находится гораздо южнее, и вполне вероятно, что к этому времени лёд на реке Серене уже начал таять. Поэтому движение орды должно было замедлиться.

Как долго город сопротивлялся монголам, неизвестно, поскольку летописи об этом не упоминают. Но если судить по археологическим данным, то борьба была – и была она жестокой. Т.Н. Никольская, проводившая раскопки в Серенске, приводит факты, которые это подтверждают: «Ниже лежит чёрный, рыхлый слой с включениями угля, золы, мелких камней, комочков обожжённой глины, извести. Внутри него выделяется прослойка, наиболее интенсивно окрашенная в чёрный цвет, насыщенная обгоревшим зерном, углём, остатками сгоревших плах и брёвен и связанная с пожаром, разразившимся в городе в середине XIII века, очевидно, в период нашествия Батыя. …Среди всего многообразия предметов вооружения, найденных на городище, один тип наконечников стрел – срезни в виде узкой лопаточки, представленные множеством экземпляров, – не являются продукцией древнерусских кузнецов и принадлежат кочевникам. Обычно их находят на поселениях, разрушенных в середине XIII в. монголо-татарами. По-видимому, эта участь постигла и Серенск. В разных частях детинца, в жилищах, хозяйственных постройках обнаружены многочисленные скелеты людей, погибших во время погрома и пожара в городе»[96]. В.А. Чивилихин особо отмечает, что во время раскопок было найдено огромное количество горелого зерна (с. 591).

Монголы пошли на приступ с ходу. Нукеры забрасывали на стены арканы, карабкались по шестам, тащили к валам лестницы, которые забрали в окрестных селениях. Сражались на валах и городских улицах, на стенах и во дворах усадеб. Тела погибших в Серенске воинов и простых горожан археологи находили как на территории детинца и посада, так и в подвалах, погребах, домах и мастерских. Мы не знаем, почему так случилось, что пламя охватило весь город и он полностью выгорел. В.А. Чивилихин предполагал, что горожане сами подожгли Серенск, чтобы лишить монголов запасов зерна: «Может, жители этого средневекового рабочего городка защищались до последней возможности и, поняв, что гибель неизбежна, сожгли себя вместе с зерном?» (с. 593). Серенск был взят, и судя по всему, из жителей в живых не осталось никого. Потому что хоронить убитых было просто некому, и они так и остались лежать там, где приняли смерть, а город долго лежал в запустении.

Но и Батый своих целей не достиг, запасы зерна сгорели вместе с Серенском. Орда не стала задерживаться на пепелище, а стремительно двинулась дальше на юг, где лежал второй по величине город Черниговского княжества – Козельск. Между прочим, представление о Козельске, как о маленьком и незначительном городке, явно не соответствует действительности. На этот факт обращали внимание и летописцы: «Великий князь Мстислав Романович Киевский, внук Ростислава, и Мстислав Святославич Козельский, внук Всеволода Черниговского, и Мстислав Мстиславич Галицкий – эти старшие князья в Русской земле» (Из Тверской летописи). Как видим, у монастырских книжников был несколько иной взгляд на ситуацию.

* * *

Точной даты появления орды у Козельска в летописях нет, и говорить об этом можно только предположительно. В.А. Чивилихин считал, что Батый появился под Козельском 25 марта (с. 401), но насколько точно это соответствует действительности, сказать трудно. Несомненно, что это произошло только после взятия Серенска. Расстояние между двумя городами будет 50 км, и орда вполне могла подойти к Козельску через два-три дня после разгрома Серенска. Вероятно, что 25 марта у города могли появиться лишь передовые разъезды, а главные силы подошли и начали осаду в начале апреля. К Козельску должен был подтянуться корпус Бурундая, двигавшийся облавой от Сити на юго-восток. Ещё один отряд, который ранее действовал против поволжских городов, также двигался самостоятельно. Царевичи Бури и Кадана, согласно свидетельству Рашид Ад-Дина действовали в отрыве от главных сил, и можно предположить, что после взятия Переславля-Залесского они отправились в самостоятельный рейд. Кадан и Бури настолько увлеклись грабежом и разбоем, что подошли к Козельску позже всех. Хотя немалую роль в этом опоздании сыграла и пресловутая распутица. Царевичи со своими войсками могли увязнуть в грязи и пережидать, когда хоть немного стают снега, спадёт половодье и подсохнет земля.

Главная надежда Батыя была на Бурундая, чей корпус в это время шёл облавой по порубежным землям Черниговского и Суздальского княжеств, как раз по тем местам, которые ещё не были разорены нашествием. Вероятнее всего, именно темник и должен был доставить в ханскую ставку столь необходимые запасы фуража и продовольствия. В целом, ситуация выглядела примерно так: перед Козельском появилась монгольская орда, причём явно не на пике своей боеспособности. И люди и кони были утомлены непрерывными походами и боевыми действиями, к тому же очень остро сказывался недостаток припасов. По мнению Батыя, продовольствие можно было частично получить в Козельске, а войскам дать непродолжительный отдых в окрестностях города. Но хану очень не хотелось гнать на штурм свои утомлённые войска, и поэтому он решил разыграть свою любимую карту, вступив в переговоры с защитниками и таким путём получить желаемое. Ведь существовала большая вероятность того, что может повториться история с Торжком, и дело закончится длительной осадой, а это в данной ситуации было Батыю совершенно не нужно. Примерно так мог рассуждать джихангир, когда посылал посольство в Козельск. Но его хитроумным замыслам не суждено было осуществиться.

* * *

Город Козельск был расположен на левом, крутом и обрывистом берегу реки Жиздры, там, где в неё впадает речка Другусна. Соответственно, вода окружала центральную, возвышенную часть Козельска с северной, западной и восточной стороны. Периметр оборонительных укреплений детинца составлял примерно 900 м, а к северу от него, до берега реки Другусны располагался посад. Город стоял на возвышенности, которая имела очень крутые и отвесные склоны. В.А. Чивилихин пишет, что здесь было «от вершины горы до уровня воды по вертикали около тридцати метров» (с. 504), но кроме этих естественных укреплений Козельск был ещё окружён мощнейшими земляными валами, остатки которых можно видеть и в наши дни.

«Можно предположить, что планировка древнерусского Козельска XII–XIII вв. в общих чертах напоминала планировку города-крепости, каким он был в XVI в., судя по описанию: “Город в Козельске был деревянный, рубленый, с двумя проезжими и шестью глухими башнями; вал тянулся на 450 сажень (т. е. немногим более 900 м). Был и второй вал, который шёл от “острога” по берегу реки Другусны, и перейдя её, охватывал южную, более других открытую часть города”»[97]. В городе было две линии валов, на которых высились либо городницы, либо частокол. Ситуация для осаждавших усугублялось тем, что наступила весна, начинался разлив Жиздры и Другусны, и половодье могло превратить Козельск в остров. Но с другой стороны, захват города был жизненно необходим Батыю, а потому хан хотел всеми правдами и неправдами им овладеть. Потому и отправил посольство к горожанам, надеясь взять хитростью то, чем не мог овладеть с помощью силы.

Правил в то время в Козельске малолетний князь Василий по прозвищу Козля, согласно Никифоровской летописи, «понеже мал бе, 12 лет» (т. 35, с. 25). Поэтому вопрос о том, быть или не быть миру с Батыем, решал городской совет. Информацию об этом приводит В.Н. Татищев: «А Василий, учинив совет, положил обороняться за веру и отечество до последнего излияния крови. Люди же сами, бывшие во граде, согласились, хотя князь их млад, но им всем вместе жизни своей не жалеть, и лучше себе поставляли помереть, нежели веру поругать. И с тем присланного отпустили» (с. 730). Трудно сказать, насколько соответствуют истине рассказы о том, что князь – малец показал послам фигу, в летописях об этом ничего не сказано. Зато всю эту сцену красочно описал В. Чивилихин в своём романе-эссе. Но дело не в кукише.

По свидетельству летописца, «нечестивые узнали, что люди в городе крепкодушны, что словами хитрыми нельзя захватить город» (Галицко-Волынская летопись). Отказ жителей Козельска подчиниться привёл Батыя в бешенство, поскольку теперь хану приходилось делать то, чем очень не любил заниматься – сражаться с противником в невыгодных для себя условиях. Джихангир и так не был великим полководцем, свалив все военные дела на Субудая с Бурундаем или на своих более толковых в военном деле родственников, предпочитая заниматься делами сугубо политическими. Но в данной ситуации получалось так, что именно он будет нести ответственность за поражение, если таковое последует. Потому что вот он – Козельск, а вот – Батый с ордой и полководцами, и от того, какой вердикт вынесет хан, зависит судьба всего войска. Поскольку решение о штурме или отступлении мог принять только лично Батый. И джихангир решился на приступ, пока разлив рек не отрезал окончательно подступы к городу и не сделал штурм невозможным.

* * *

Подготовка к приступу шла быстро, время поджимало. В монгольском лагере колотили лестницы и деревянные мостки, чтобы перебраться через ров, прикрепляли к арканам железные крючья, готовили навесы от стрел. Собирать осадные машины времени не было, и монгольские военачальники планировали овладеть городом лобовым штурмом, сосредоточив все силы на направлении главного удара. Если же приступ провалится, то организовать затяжную атаку и сломить упорство защитников.

Как только забрезжил рассвет, грохот монгольских боевых барабанов погнал орду на штурм. Увязая в мокром снегу, степняки двинулись вперёд, гоня впереди себя пленных, которые должны были завалить ров и перекинуть через него мостки, по которым нукеры доберутся до подножия валов. Главный удар монголы наносили со стороны южной стены, где только ров отделял их от городских укреплений. Штурмовать со стороны рек не рискнули, поскольку слишком велика была опасность провалиться под хрупкий и тонкий лёд.

Над Козельском гремел набатный колокол, дружинники и горожане вооружались и спешили на городские стены, откуда были видны все передвижения орды. Степняки месили ногами снежную кашу, продвигаясь к крепостному рву, но едва они оказались в зоне поражения, как со стен по ним открыли стрельбу из самострелов. Тяжёлые стрелы пробивали насквозь лёгкие щиты и доспехи монголов, кочевники понесла первые потери, но это не замедлило их движения. Укрываясь от стрел, которые теперь густо летели с городских укреплений, за наспех сколоченными большими деревянными щитами, ханские лучники вступили в перестрелку с защитниками. Пленные, невзирая на то что их расстреливали сверху, сваливали в ров громадные вязанки хвороста, брёвна и тела своих же погибших соотечественников. Затем через ров перебросили мостки, и под прикрытием лучников орда хлынула к валам и стенам Козельска.

Ханские нукеры приставляли лестницы, закидывали крюки и как муравьи карабкались на гребень стен, где вступали в рукопашную с русскими ратниками. Степняков щедро поливали смолой и кипятком, сбивали камнями и глыбами льда, мечами перерубали арканы, шестами отталкивали лестницы. Тех нукеров, кому удавалось достигнуть бойниц, принимали в топоры, а их изрубленные тела сбрасывали вниз, на головы наступающих. Раз за разом кидались монголы на стены крепости, новые свежие сотни сменяли уставших и истомлённых долгим боем степняков, но все их усилия были тщетными. Козельск стоял крепко. Южные валы были усыпаны телами мёртвых нукеров, но Батый озверел и упорно гнал своих воинов на смерть. В городские ворота ударили бревном, но с башни плеснули кипятком, и ошпаренные кочевники с диким визгом покатились по снегу. Линия наступления была слишком узка для ханских войск, а потому монголы не могли в полной мере использовать своё численное преимущество, продолжая атаковать в одном и том же месте. И лишь когда солнце покатилось за линию горизонта, орда отхлынула от города и медленно начала уходить в свой стан. Нукеры, отстреливаясь из луков, оттаскивали от подножия валов своих раненых товарищей. Козельск устоял, и это обернулась для Батыя очень большими неприятностями.

* * *

Именно эта задержка в несколько дней и помешала Батыю своевременно уйти от города, поскольку весна окончательно вступила в свои права, дороги капитально развезло, а реки вскрылись ото льда. Владимир Чивилихин пришел к выводу, что подтаявший лед сделал непроходимыми долины Жиздры и Другусны, и Батыево войско оказалось запертым в углу, образованном слиянием рек. Вершиной этого угла оказался Козельск, со всеми вытекающими последствиями. Численность орды, которая в данный момент застряла под городом, вряд ли превышала 20 000 бойцов. А об идеальном соотношении, которое повторятся как некая мантра – «один монгольский воин – три коня», даже и говорить не хочется. Хорошо, если после боёв, походов и весенней бескормицы у нукера один конь остался! Степняк это за счастье для себя считать должен, как говорится, не до жиру, быть бы живу.

О том, что численность монголов, которые осаждали Козельск, не была высокой, говорил и В.А. Чивилихин: «Экономическое развитие глухих пограничных мест Новгородской, Смоленской, Черниговской и Владимирской земель не было тогда настолько высоким, чтобы после долгой зимы в них могли досыта кормиться в течение почти трех месяцев десятки тысяч лошадей и всадников, занявших всю эту водораздельную местность между истоками Волги, Днепра, Десны, Болвы, Москвы-реки, Угры и Жиздры» (с. 550). Оказавшись запертым под городом, Батый был вынужден расположиться здесь надолго, ожидая, когда спадёт вода и просохнут дороги. Но самое главное заключалось в том, что теперь он был бессилен что-либо предпринять против Козельска, поскольку воды Другусны хлынули в ров и крепость оказалась на острове.

Беда подкралась к Батыю с другой стороны. Даже когда в окрестностях Козельска сошла вода, хан по-прежнему не мог послать орду на штурм города, поскольку подступы к укреплениям превратились в болото. Что делало все попытки перейти в наступление заранее обреченными на провал. В итоге осада затянулась до безобразия, а хан затосковал и впал в депрессию.

Очень подробное исследование обороны Козельска сделал Владимир Алексеевич Чивилихин: приехав в город, он исследовал всё, что осталось от древнего городища. Конечно, не все выводы автора бесспорны, да и он сам говорил, что это не более чем гипотезы, но объём проделанной им работы заслуживает уважения. Так вот, Чивилихин отмечал, что в окрестностях Козельска очень многие места связаны с теми событиями, которые произошли весной 1238 года. «На водоразделе стоят и сейчас старые села Булатово, Татарка и Попелово, превращенное ордой, по местному говору, в “попел”. Есть под Козельском и Батыево поле… Ставка же Бату, согласно преданиям, полтора месяца находилась в уцелевшем от огня пригородном селе у Козельска. Оно до сего дня именуется Дешевками, а речка, впадающая здесь в Жиздру, Орденкой» (с. 550). Довольно забавно, но об этом же самом пишет и человек, которого Владимир Алексеевич безжалостно критикует – Лев Николаевич Гумилёв: «Мой покойный друг профессор Н.В. Тимофеев-Ресовский рассказал мне по детским воспоминаниям, что около Козельска есть село Поганкино, жители которого снабжали провиантом монголов, осаждавших “злой город”. Память об этом была в XX в. настолько жива, что козляне не сватали поганкинских девиц и своих не отдавали замуж в Поганкино»[98]. Помимо народного предания, мы узнаем о том, что монголы находили способы снабжать себя продовольствием и в этих сложных условиях. Пользуясь тем, что и защитники Козельска отделены от монгольского стана водой, Батый распустил своё воинство по окрестным сёлам, погостам и деревням. Очевидно, джихангир позволил себе немного расслабиться. Потому что та самая вода, которая делала невозможным как штурм города, так и движение орды на юг, делала нереальным и поход черниговского войска на помощь Козельску, вздумай князь Михаил эту помощь оказать.

Осада Козельска

Миниатюра Лицевого летописного свода XVI в.

Помимо добычи провианта и фуража была у хана и другая забота – подготовка к штурму непокорного города. Причём самая главная проблема заключалась не в том, как соорудить осадные машины, а в том, чем из них стрелять. Конечно, можно было бы предположить, что монголы подожгли стены и дождались, когда они рухнули, но летописец написал чётко: «И, выбив стену, взошли на вал» (Из Тверской летописи). Об этом же свидетельствует и Галицко-Волынская летопись: «Разбили городскую стену». Да и на миниатюрах Лицевого свода изображены летящие в город ядра, а не что-то другое. Какое-то количество, пусть и небольшое, этих самых ядер могло сохраниться в монгольском обозе. С другой стороны, хан мог распорядиться тащить на поле, где устанавливались метательные машины, всё, что могло разрушать стены. Нукеры рыскали по округе в поисках больших камней, а также разрушали постройки, где эти самые камни использовались. Батыево поле располагается между правым берегом Другусны и Жиздрой, а чуть южнее, около Дешовок находится Татарское поле, которое гораздо больше, чем Батыево. Именно там и стояли главные силы орды.

Время шло, осаждённые и осаждавшие друг против друга никаких активных действий не предпринимали. Но и те и другие чётко знали одно – так вечно продолжаться не может, как только спадёт вода и подсохнет земля, грянет штурм – и для многих он будет последним. Неспокойно было и на душе Батыя. Бездарно провалив первый приступ, он отдавал себе отчёт в том, что в случае повторного поражения ему, как руководителю великого похода на Закатные страны, головы не сносить. В далёком Каракоруме с него спросят за всё, а многочисленные родственники джихангира, ходившие с ним на Русь, только посодействуют падению Батыя. Поэтому особого выбора не было ни у кого – ни у хана, ни у защитников Козельска.

* * *

К началу мая земля подсохла, половодье схлынуло, и зазеленела трава. Монгольские кони постепенно отъелись и отдохнули, радуя глаз своих хозяев. Батый все свои силы стянул в кулак и начал готовить решительный штурм, понимая, что если черниговский князь вздумает теперь атаковать орду, то ему ничто не помешает. О том, чтобы уйти от Козельска, речи уже не было, для джихангира взять город было делом принципа. И тут воинское счастье улыбнулось Батыю. Со своими отрядами пришли, наконец, Кадан и Бури, они пригнали много пленных, а главное, в их обозе находились столь необходимые метательные снаряды. Версия о том, что именно они доставили в лагерь Батыя осадные машины, несостоятельна, и сейчас постараюсь объяснить почему. Во-первых, осадную технику могли собрать и в ханском стане, благо времени для этого было предостаточно, практически два месяца. Во-вторых, если Батый к концу похода не таскал с собой метательные машины по раскисшим дорогам, то с какой стати это было делать Кадану и Бури? Военные действия на Руси происходили среди густых лесных массивов, и недостаток в дереве завоеватели не испытывали. Монгольские военачальники знали, что лесов на Руси много, и осадные машины для штурма городов они быстро соберут – другое дело, чем бомбардировать эти города!

Каменные ядра и прочий припас для ведения дальнего боя они должны были беречь, чем в принципе и занимались всю кампанию, используя только в крайних случаях (штурм Москвы, стольного Владимира и Торжка). Не случайно Рашид Ад-Дин отметил, что именно с приходом Кадана и Бури Козельск был взят в три дня. Значит, у них было то, чего не было у Батыя, а если и было, то в ограниченном количестве: «На этом переходе Бату подошёл к городу Козельску, и осаждая его в течение двух месяцев, не смог овладеть им. Потом прибыли Кадан и Бури и взяли его в три дня» (с. 39).

Перед тем как монголы пошли на приступ, был страшный обстрел города из метательных орудий, которые должны были разбить южную стену и открыть для нукеров проход в Козельск.

* * *

Едва начался рассвет, как загрохотали осадные машины, круша городские стены и башни, ломая толстые брёвна и проламывая кровлю городских укреплений. Тучи стрел падали на Козельск, по приказу воевод ратники оставляли на стенах дозорных и спускались вниз, чтобы не нести ненужные потери. Ров давно был завален, и тяжёлый таран бил в ворота, сотрясая до основания надвратную башню, за которой стояла княжеская дружина, готовая принять на себя первый и самый страшный удар прорвавшегося в город врага. От ударов ядер о стену закладывало уши, во все стороны летели щепки и осколки камней, наносившие ранения тем, кто не успел укрыться. К полудню южная стена не выдержала и начала разрушаться, а вскоре и вовсе посыпалась вниз. С грохотом катились по склону вала брёвна, медленно заваливались и оседали срубы, с громким треском накренилась разбитая башня.

Торжествующий вой степняков, кинувшихся в образовавшийся пролом, был слышен на многие версты. Нукеры быстро добежали до города, перешли через заваленный ров и стремительно стали карабкаться на вал. Сжимая в руках рогатины, топоры, мечи и кистени, пошли в контратаку русские ратники и ударили по монголам. На склонах вала началась рукопашная. Занимая более выгодную позицию, защитники посекли первые ряды степняков и сбросили их в ров, но подоспели новые монгольские тысячи, и бой возобновился. Ханские полководцы быстро сменяли утомившиеся отряды и посылали новые, но и жители Козельска, пользуясь тем, что фронт наступления был не велик, уверенно отбивали все атаки. И по-прежнему грохотали камнемёты, продолжая свою разрушительную работу, они крушили городские стены и башни, расширяя бреши.

Сеча в проломе не затихала ни на минуту, и даже наступившая ночь её не остановила, бойцы сражались при свете охваченной огнём башни, многие нападавшие шли на штурм вала с факелами в руках. Багровые сполохи плясали в ночном небе над Козельском, грохот битвы раскатывался по округе, заставляя сжиматься сердца людей из окрестных сёл и деревень. К рассвету монгольские атаки не ослабели, а наоборот, усилились, и нукерам удалось оттеснить русских ратников на самую вершину вала. Создалась угроза прорыва в город, и тогда в бой вступила княжеская дружина – видя, что в тесноте пролома не развернуться, гридни вытащили из-за голенищ засапожные ножи и атаковали степняков. Засапожниками дружинники владели превосходно, они вспарывали нукерам животы, резали глотки, кололи в лицо. Монгольская кровь хлынула потоком, заливая вал, и сердца ханских воинов дрогнули. Такого страшного боя даже испытанные в боях багатуры не видели. Не выдержав накала схватки, они бросились прочь, скатывались по склону вала и бежали в сторону ханской ставки, внося панику и сумятицу в ряды наступающих войск. Видя, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, Субудай распорядился штурм прекратить, а войска отвести. После страшной бойни на валу нукерам необходимо было отдохнуть и успокоиться. К тому же старый степной волк надеялся, что камнемёты проломят ещё одну брешь в крепостной стене, на защиту которой у русских просто не хватит сил.

Защитники Козельска понимали, что одержали победу, но в то же время им было ясно, что если стена рухнет ещё в одном месте, то город не устоит. Решение напрашивалось только одно: сделать вылазку и уничтожить метательные машины. Даже если враг со временем сможет соорудить новые камнеметы, за это время успеет подойти помощь из Чернигова. В атаке должны принять участие лучшие бойцы и княжеские гридни, всего около 300 человек.

Когда зашло солнце, из города выскользнули лазутчики и затаились в заваленном мертвецами рву, дожидаясь своего часа. После полуночи они вырезали монгольское охранение и подползли к самым вражеским позициям. В середине ночи раскрылись городские ворота и русские воины, с мечами и факелами в руках, обрушились на врага, передовые части которого были смяты и обращены в бегство. Гридни бегом бросились на ту сторону поля, где стояли камнемёты и раскинулся ничего не подозревающий монгольский лагерь. Русские ворвались во вражеский стан и устроили бойню среди степняков. Захваченные врасплох нукеры бестолково метались по лагерю, мешая друг другу. И пока гридни рубили монголов направо и налево, ратники стали разрушать и поджигать метательные машины. Когда же вражеская осадная техника занялась весёлыми кострами, русские воины бросились на помощь своим товарищам и тоже начали без милости сечь степняков.

Вой, который поднялся на поле, где сотнями гибли монголы, достиг ханской ставки и переполошил всех – от джихангира до последнего нукера. В сторону побоища мчались конные сотни, бежали пешие воины, забыв про все правила и обычаи. Бурундай лично повёл в бой свою тысячу. Русские слишком увлеклись избиением врага и упустили момент, когда можно было ещё вернуться в город. А когда спохватились, то было уже поздно. Окружённые со всех сторон превосходящими силами степняков, они сражались до конца, вступая с нукерами в яростные рукопашные схватки, и гибли под градом вражеских стрел. Но Субудай не стал ждать, когда будет убит последний дружинник, а велел начинать приступ и атаковать Козельск, поскольку был уверен – этот штурм будет последним. Монголы волной накатились на город, вскарабкались на вал и вступили в бой с русскими ратниками. Сеча в проломе длилась целый день, и лишь когда пал последний защитник, степняки ворвались в город и овладели вторым валом. Козельск пал.

* * *

Рассмотрим подробнее некоторые моменты последних дней героической обороны. В.А. Чивилихин считал, что главный штурм начался 9 мая (с. 602), но ещё раз отмечу, что в летописях информации по данному вопросу нет. При описании осады все летописцы проявляют завидное единодушие: «Татары же пришли и осадили Козельск, как и другие города, и начали бить из пороков, и, выбив стену, взошли на вал. И произошло здесь жестокое сражение, так что горожане резались с татарами на ножах; а другие вышли из ворот и напали на татарские полки, так что перебили четыре тысячи татар» (Из Тверской летописи). Ей вторит Галицко-Волынская летопись: «Татары упорно бились, хотели взять город, разбили городскую стену и вошли на вал. Козляне на ножах резались с ними. Они решили выйти на татарские полки, и, выйдя из города, разбили пороки их, и, напав на полки татарские, перебили четыре тысячи татар, но и сами были перебиты». Практически дословно передают события Софийская I летопись и Никоновский летописный свод. Аналогичная информация содержится у В.Н. Татищева: «Выбили стены немало и хотели идти во град, но здесь козельцы учинили прежестокий бой и, долго бившись, принудили татар оставить оное. И видя татар многих побитых, ободрились и той ночью, выйдя из града, так храбро на татар напали, что все оные великие войска в смятении бежать принудили, где их более 4000 побили, а в плен никого не брали. Но татары, осмотревшись и увидев, что оных мало, обступив их, отошедших от града, всех порубили и в тот же день город, уже без обороны бывший, взяли» (с. 731).

Все источники сходятся в одном – разбив стены, орда пошла на приступ, но русские монголов в город не пустили и в рукопашной схватке обратили в бегство. Затем сделали вылазку, прорвались на позиции, где стояли метательные машины, уничтожили их и перебили 4000 нукеров. Примечательно, что известия летописного свода Южной Руси практически полностью совпадают с летописями Руси Северо-Восточной, что само по себе удивительно. Скорее всего, беспримерный героизм защитников Козельска произвёл сильнейшее впечатление на современников и был увековечен на страницах летописей, поскольку подробности осады были хорошо известны и стали всеобщим достоянием.

Защитники поняли, что главную опасность для них представляют метательные машины, поскольку разбив стену в одном месте, монголы могли это сделать и в другом. Поэтому и пошли на вылазку, которая не была спонтанной, а была тщательно подготовлена, о чем свидетельствует Галицко-Волынская летопись: «Они решили выйти на татарские полки». В ночной атаке участвовали лучшие воины Козельска, в частности гридни княжеской дружины. Именно их удар по монгольским позициям привёл к таким катастрофическим потерям среди степняков, поскольку ханские военачальники ждали чего угодно, но только не этого. Тот факт, что вылазка была осуществлена ночью, засвидетельствован у Татищева. Не исключено, что на поле перед городом располагались те монгольские отряды, которые вышли из боя и находились на отдыхе, а нукеры сняли оружие и просто спали. Джихангир и его полководцы поняли, что непрерывный двухдневный штурм успеха не принёс, отвели свои войска и решили дать им отдохнуть. Чем собственно осаждённые и воспользовались. От городских ворот до вражеского расположения было чуть больше 400 м, и отлично подготовленные дружинники могли очень быстро преодолеть это расстояние.

Вылазка удалась, поскольку русские воины «разбили пороки их». Но атакующие слишком увлеклись избиением врагов и попали в окружение. Последний бой дружинников произошёл на Батыевом поле, и тому есть веское подтверждение. Вот что сообщает об этом В.А. Чивилихин: «Когда в конце XIX века тянули через Козельск железную дорогу на Тулу, то при земляных работах посреди Батыева поля тронули груду человеческих черепов. Очевидно, задолго до Тамерлана, увенчивавшего свои победы пирамидами из голов побежденных, такая пирамида была сооружена близ стен Козельской крепости в мае 1238 года. Рабочие, десятники, инженеры тщательно собрали все трагические свидетельства события и с честью перезахоронили» (с. 605). Всего было обнаружено 267 черепов, что в принципе соответствует тому количеству воинов, которые приняли участие в вылазке и погибли за городскими стенами. Этот момент стал поворотной точкой в осаде, поскольку потеряв лучших воинов, защитники оказались сильно ослабленными и не смогли выдержать вражеского натиска: «И в тот же день город, уже без обороны бывший, взяли» (В.Н. Татищев, с. 731). Василий Никитич свидетельствует, что Батый лично въехал в Козельск. Косвенным подтверждением этому служит сообщение Рашид Ад-Дина, когда он рассказывает о действиях монгольских царевичей: «Тогда они расположились в домах и отдохнули» (с. 39). Это свидетельствует о том, что во время штурма Козельск сожжён не был и расправа над ним произошла немного позже.

Потери с той и другой стороны были очень велики. Практически все жители Козельска были перебиты, что дружно засвидетельствовали летописцы: «Батый же, взяв город, перебил всех, не пощадил и детей, даже грудных младенцев» (Галицко-Волынская летопись). В.Н. Татищев также рассказывает о том, как завоеватель покарал непокорный город: «Батый, въехав во град, так рассвирепел, что велел во оном всех, не щадя жен и детей, порубить и повелел его не Козельском, но Злым градом называть (калмыцкое Мау Балгасун), поскольку в течение семи седмиц доставая оный, потеряли трех знатных начальников от детей княжеских, и много войска их было побито» (с. 731). Эти самые «три сына темников», скорее всего, погибли во время ночной вылазки, когда везде царили паника и суматоха. Вполне возможно, что они и доспехов надеть не успели, по которым их могли бы опознать: «Здесь погибло три сына темников, и не нашли их среди множества мертвых» (Из Тверской летописи). Что же касается малолетнего князя Василия, то его гибель выглядит поистине легендарной: «А о князи Васильи неведомо есть; иныи глаголаху яко во крови утопль есть, понеиже маль бе, 12 лет» (Супрасльская летопись, т. 17, с 22).

Я даже не знаю, как можно объяснить такую смерть. Когда Козельск пал, он действительно был залит кровью горожан, но не до такой степени, чтобы мальчик в ней утонул. Можно, конечно, отвергнуть данное свидетельство как нелепое, но дело в том, что оно зафиксировано практически во всех летописях, где рассказывается об обороне Козельска. Единственное, что приходит на ум, так это то, что маленький князь был захвачен живым и Батый придумал ему такую изуверскую казнь – утопить в чане с кровью, благо вокруг её было много.

И он повелел, чтоб свой гнев показать

И страх по Руси всей навеять,

Разрушить Козельск и с землею сровнять

То место, где был он, сохой запахать

И сорной травою засеять.

Александр Навроцкий. Злой город

Сам город был разграблен и сожжён дотла, а орда двинулась дальше на юг: «Оттуда пошел Батый в Поле, в Половецкую землю» (Из Тверской летописи). Но гибель Козельска и героизм его защитников не были напрасны, именно благодаря его длительной обороне многие города Северской земли избежали разорения и гибели. Страшные потери в войсках, усталость простых воинов, необходимость пополнить конский состав вынудили Батыя поспешить в степи. У него просто не было другого выхода, и ни о каком продолжении боевых действий в данный момент даже речи не было.

Гигантская волна нашествия прокатилась по Северо-Восточной Руси и схлынула обратно в степь, оставив после себя лишь чёрные пепелища. Монголы ушли, как будто их и не было. На разорённых вторжением землях они не оставили оккупационных войск и не направили к уцелевшим русским князьям послов с какими-либо требованиями. Многим тогда показалось, что разгромленная и опустошенная Русь степняков больше не интересует. Но для народа, который пережил невиданный в своей истории погром, открытым оставался самый важный вопрос – вернется ли орда снова?

Избежали нашествия Новгород, Псков и Полоцк. Но господа-новгородцы и их соседи псковичи в данный момент вступали в затяжной конфликт со своими западными соседями, которые пользуясь ослаблением военного потенциала Руси, начнут активное наступление на Восток. Что же касается Полоцка, то ему уже самому не хватало сил для отражения литовской угрозы, которая принимала поистине катастрофические масштабы. Смоленск сумел отразить монголов и избежал разорения. На юге стоял Киев, пути к которому прикрывали неприступные цитадели Переяславля-Южного и Чернигова, служившие надежным щитом древней столице. За всю свою историю они ни разу не были взяты степняками. Зато Суздальская земля и Рязанское княжество лежали в руинах.

К моменту ухода Батыя в степи очень интересная ситуация сложилась в Южной и Юго-Западной Руси. В 1238 году Михаил Черниговский занял Киев и теперь мог располагать военным потенциалом всей Южной Руси. Даниил Галицкий наконец-то объединил под своей рукой Юго-Западную Русь, покончил с внутренними раздорами и мог целиком заняться подготовкой к отражению возможного монгольского вторжения. Дальнейшая судьба Русской земли зависела от того, сумеют ли князья грамотно распорядиться отпущенным им временем.