Глава 4

Нападения казаков на крымские владения. Жалобы крымского хана на казаков королю Стефану Баторию. Посольство, отправленное Баторием к низовым казакам, дворянина Глубоцкого и расправа казаков с королевским посланцем. Поход казаков с атаманом Орышовским на крымские улусы и мирные предложения их хану Ислам-Гирею. Действие преемника Ислам-Гирея. Взятие казаками крепости Очакова и разграбление берегов Крыма. Действие преемника Ислам-Гирея, Казы-Гирея, против казаков. Политика московского правительства в отношении запорожских казаков, разгром казаками турецких городов Козлова, Аккермана и Азова и погоня турок за казаками. Радость в Москве по поводу успеха казаков на Черном море. Жалобы султана польскому королю на казаков и меры короля Сигизмунда III для укрощения их

Расставшись с Самуилом Зборовским, низовые казаки все внимание свое обратили на турецкие и крымские владения и с особенной настойчивостью стали беспокоить их своими нападениями. Так, в 1584 году они разорили Тятин, за что турки ограбили у Адрианополя шталмейстера польского короля[123].

Крымский хан потребовал от короля Стефана Батория, чтобы он укротил низовых казаков в их набегах на Крым. По этому требованию Стефан Баторий в 1585 году послал на Низ своего дворянина Глубоцкого (иначе Глембоцкого) уговорить казаков не делать нападений на Крым и тем не быть причиной разрыва мирного договора Польши с Крымом. Низовые казаки на это требование отвечали тем, что утопили Глубоцкого в Днепре[124].

В это время, а именно в конце 1585 года, у казаков гетманом был князь Михайло Евстафьевич Ружинский, находившийся вместе с братом своим, Кириком Евстафьевичем, на Запорожье[125]. Виновниками убийства Глубоцкого оказались 11 человек низовых казаков, которые присланы были, по распоряжению князя Михайла Ружинского, в Киев к воеводе князю Воронинскому для содержания их под стражей впредь до королевского суда над ними. Князь Воронинский, поставленный в щекотливое положение между казаками, с которыми он, как всякий пограничный староста, имел более приязненные, чем враждебные отношения, и своим королем, которому он обязан был повиновением и от которого зависело его положение, поспешил отправить присланных казаков киевскому войту и радцам. Но войт и радцы, находясь в таком же положении, как и сам воевода, отказались принять преступников, за неимением крепкой тюрьмы при городской ратуше, а занесли свой протест в житомирские замковые книги, так как сделать запись о том в книги киевского замка им не было позволено, как не было позволено и посадить преступников под стражу в замок, чем, как пишет Кулиш в «Истории воссоединения Руси», и воспользовались казаки, бежав из Киева[126].

Не обращая внимания ни на повеления короля, ни на препятствия со стороны гетмана, низовые казаки, с атаманом Яном Орышовским, в 1585 году два раза ходили походом на крымские улусы, взяли нескольких человек татар и захватили больше 40 000 лошадей и разного скота. Однако, побив татар и пограбив их, казаки вслед за тем, от имени Орышовского и всех других атаманов, отправили к хану Ислам-Гирею четырех своих посланцев с предложением мира и собственных услуг: «Прислали нас (четырех казаков) атаманы днепровские, чтобы ты, государь, их пожаловал, с ними помирился и давал им свое жалованье, атаманы же и все черкасы тебе хотят служить: куда пошлешь на своего недруга, кроме литовского короля, и они готовы». На это предложение Ислам-Гирей, недавно испытавший нападение низовых казаков и, вероятно, уже в то время знавший истину, что худой мир лучше доброй ссоры, отвечал своим согласием: «атаманов и всех черкас рад жаловать, и как они будут мне надобны, то я им тогда свое жалованье пришлю, и они бы были готовы»[127].

Однако скоро оказалось, что низовые казаки вместо дружбы с мусульманами внесли в их пределы снова войну: они взяли город Очаков, на правом берегу Днепра, потом, в 1588 году, собравшись в числе 1500 человек, сели в лодки, вошли днепровским лиманом в Черное море и, пристав к крымскому берегу, в так называемую Туптархань, между Перекопом и Козловом, разграбили тут 17 татарских селений. Нужно думать, что такие смелые действия казаков против татар вызваны были слухами о намерении Москвы воевать с Крымом и об отправлении русских ратных людей на Дон, на Волгу и на Днепр. Как бы то ни было, но весть о погроме казаками Крыма дошла до турецкого султана Амурата, и он так разгневан был за это на хана Ислам-Гирея, что грозил ему, в случае повторения нового набега казаков, изгнанием из Крыма. Ислам-Гирей, ожидая нового нападения казаков на Крым, трепетал за свое существование, но в этом же году он скончался и тем предупредил решение падишаха.

Преемник Ислам-Гирея, Казы-Гирей, выступил ярым противником низовых казаков и через них – врагом Речи Посполитой, но зато другом московского царя. Сделавшись ханом, Казы-Гирей снесся с московским царем Федором Ивановичем по поводу его намерений относительно войны с крымцами и получил от него на этот счет такой ответ, приведенный Соловьевым в «Истории России»: «Прежде, как был на крымском юрте Ислам-Гирей, то мы послали свою большую рать на Дон и на Волгу со многими воеводами, а идти им было с царевичем Мурат-Гиреем на царя Ислам-Гирея за его неправды. Да и на Днепр за пороги к князю Кирику Ружинскому и к князю Михайлу Ружинскому, к атаманам и черкасам, послали мы голов, Лихарева и Хрущова, и велели им идти со всеми черкасами на Крым, но когда услыхали мы, что ты воцарился, то поход отложили, и послали к тебе языка-татарина, которого прислали к нам с Днепра головы Лихарев и Хрущов и князья Ружинские»[128].

Но и сам царь в это же время имел причины быть недовольным на запорожских казаков. По смерти короля Стефана Батория казаки, проживавшие в Каневе, Черкассах и Переяславе, внезапно явились в город Воронеж и объявили воронежскому воеводе, что они собрались, вместе с донцами, воевать против татар и потому просят дать им время отдохнуть и покормиться в Воронеже. Воевода, не подозревая никакой хитрости со стороны казаков, поместил их в остроге города и приказал выдать корм. Но когда настала ночь, казаки неожиданно зажгли город и, истребив во время пожара много людей, ушли назад. Царь обратился с жалобой на казаков к киевскому воеводе, князю Острожскому, и воевода дал по этому поводу такой ответ: «Паны радные писали к князю Александру Вишневецкому, велели ему схватить атамана запорожского, Потребацкого с товарищами, которые сожгли Воронеж; паны грозили Вишневецкому, что если он не переловит казаков, то поплатится головой, потому что они ведут к розмирью с государем московским. Вишневецкий Потребацкого схватил и с ним 70 человек казаков»[129].

Несмотря на это, Москва все-таки старалась ладить с запорожскими казаками. Так, отправляя вслед за этим гонца Петра Зиновьева в Крым, правитель Московского государства Борис Годунов прежде всего должен был обезопасить своего гонца от низовых казаков и потому дал ему относительно их такой наказ, цитируемый также Соловьевым: «Как пойдет Петр с Ливен[130], и будет известие, что пришли на Донец с Днепра, из Запорожья, черкасы, Матвей Федоров с товарищами, и стоят смирно и государевым людям от них нет никакой обиды, то Петру посылать наперед от себя станицу к запорожским черкасам и велеть про себя сказать, что есть с ним от государя ко всем им, казакам, грамота и речь, и Матвей бы Федоров и товарищи его с ним, гонцом, виделись, и черкасам своим всем по всему Донцу заказали бы, чтоб они над Петром и над крымскими гонцами и над провожатыми их ничего не сделали, а он, Петр, идет в Крым с крымскими гонцами легким делом наскоро, и поминков (подарков) с ним ничего не послано. Да как с ним атаманы и молодцы запорожские съедутся, и Петру от государя поклон им исправить и грамоту от государя подать; а говорить им от государя, чтоб они его, Петра, и крымских гонцов пропустили и провожатых ничем не тронули, а государево к ним жалованье будет сейчас же с государским сыном боярским. А государь, увидя их перед собой службу, пришлет к ним на Донец свое жалованье»[131].

Запорожские черкасы московским и крымским гонцам ничего дурного не сделали, зато от своих видов на Крым они нисколько не думали отказываться. В 1589 году они выбрались в открытое море и близ города Козлова взяли один турецкий корабль. Вслед за тем, как пишет Соловьев, 800 человек черкас, с атаманом Кулагой во главе, выйдя в море на малых стругах, ночью ворвались в город Козлов, забрали лучшие товары в лавках, жидов и турок, бывших в городе, частью побили, частью с собой забрали, но тут же, в самом посаде города встретились с калгой Фети-Гиреем, учинили жестокий бой с ним, во время которого поплатились убитым атаманом Кулагой и тридцатью пленными товарищами, после чего ушли прочь из города. За ними погнался было сам хан Казы-Гирей, но они поспешно ушли из Козлова и вслед за тем сделали набег на города Аккерман (Белый город) и Азов, где пожгли посады, взяли в плен 300 туземцев и избили нескольких человек, приезжих с товарами бухарцев[132].

Весть об этом походе казаков скоро долетела в самый Константинополь, и султан распорядился прислать к устью Днепра три морских судна, по 50 человек янычар в каждом, снабдив каждое судно «огненным боем» и четырьмя пушками и обещав к трем каторгам прислать еще пять; начальникам судов падишах приказал зорко следить за выходом казаков устьем Днепра в море, а крымскому хану предписал идти на польско-литовские земли для отмщения полякам за набеги в Крым казаков. Вероятно, этот самый поход казаков в 1589 году разумеет и историк Турции Гаммер, рассказывающий о разорении казаками городов Аккермана, Тягина и Оди, за которые турецкий султан заносил жалобу на казаков польскому королю[133].

В Москве к этим вестям отнеслись с особенной радостью и втайне старались поощрять низовых казаков в их походах против татар. Так, в апреле 1589 года приказано было Афанасию Зиновьеву, отправленному на речки Донец и Оскол «для проведывания там о хане», отправить к запорожскому атаману Матвею с товарищами посланца и через него узнать, оберегает ли атаман станичников, сторожей, путивльских казаков и севрюков государевых, стоящих по Донцу, пропускает ли крымских гонцов, будет ли он прям государю и станет ли защищать государево дело. Если проведает, что казаки и атаман Матвей с товарищами прямы, то Афанасий Зиновьев должен промышлять над крымскими людьми.

Исполняя в точности данный наказ, Зиновьев отыскал казацкого атамана Матвея на речке Донце, увидел, что он служит «прямую» государю службу, и передал от него государю челобитную о пожаловании казакам продовольствия, так как они, за недостатком пропитания, ели все, что попадалось им под руку, даже разные травы. Государь, узнав об этом, послал казакам запасы муки, толокна и 100 рублей денег для раздела на 620 человек товарищей, а кроме того, особые подарки атаманам[134].

Но то, что было полезно для Москвы, то было очень вредно для Польши. Москва, поощряя низовых казаков к походам их на Крым, тем самым возбуждала против Польши крымских ханов, которые считали низовых и украинских казаков подчиненными польской короне: турецкий султан, возмущенный набегами казаков 1588 года, в следующем году двинул к польским границам такие силы, которые испугали коронного гетмана Яна Замойского и заставили поляков взять решительные меры против казаков на Варшавском сейме 1590 года. Чтобы парализовать действия казаков, преемник короля Стефана Батория, Сигизмунд III, на сейме 1590 года пришел к таким мерам: 1) Устроить за порогами или из самих казаков, там проживающих, или же из других каких-нибудь людей войско, послушное правительству. 2) Ограничить число всех казаков реестром в 6000 человек, реестр отдать на хранение коронному гетману, и ему одному предоставить право наполнять его за убылью казаков. 3) Подчинить это войско польскому коронному гетману и гетману же предоставить право назначать старших над казаками. 4) Назначить старшиной сотников для этого войска из людей шляхетского сословия, имеющих на Украине недвижимую собственность. 5) Воспретить без воли старшего и утверждения коронного гетмана принимать новых лиц в список казаков. 6) Учредить из оседлого шляхетского сословия двух дозорцев для наблюдения за спокойствием и добрым поведением в отношении панов и владельцев сословий казацкого и хлопского. 7) Воспретить строжайше продажу простонародью пороха, свинца и оружия. 8) Установить в земских имениях особых охранителей, так называемых урядников, а в королевских и панских имениях – присяжных бурмистров, войтов и атаманов, обязанных, под страхом смертной казни, не пропускать никого из казаков, мещан и хлопов в поле и низовье Днепра, задерживать и карать смертью всех, кто придет с добычей из других мест. 9) Воспретить казакам выходить за границу польских владений сухим и водным путем без позволения коронного гетмана и нападать на купцов и других людей. 10) Заставить присягнуть казаков на верность Польской республике[135].

Не довольствуясь всеми этими мерами в отношении казаков, правительство Речи Посполитой, в июле того же 1590 года, обнародовало универсал о вербовке тысячи человек опытных в военном деле людей и о построении в урочище Кременчук или в другом каком-либо удобном месте крепкого замка для помещения в нем польского гарнизона, с целью удержания украинских жителей от набегов на мусульманские земли. Старшим над этим гарнизоном назначался снятынский староста Николай Язловецкий. Ему именно, как записано в Архиве Юго-Западной России, и выдан был «приповедный» королевский лист на собирание гарнизона и на постройку замка, а жителям соседних коронных имений приказывалось доставлять продовольствие гарнизону[136].

Нечего и говорить о том, насколько действительны были эти меры в отношении казаков; они только разжигали страсти народные против самих же поляков и заставляли многих недовольных искать себе приюта на Запорожье.

Сами поляки настолько были бессильны, что приказание о построении крепости на Днепре для удержания беглецов с Украины на Запорожье совсем не было приведено в исполнение; а меры, выработанные на сейме против казаков, исполнялись ими в самой слабой степени или даже вовсе не исполнялись.

Тем не менее в следующем, 1591 году польское правительство, благодаря объявленным сильным мерам против казаков, успело заключить с турками и татарами вечный мир в Константинополе. В это же время заключено было одиннадцатилетнее перемирие и с русским царем.

Но уже вскоре после этого мира низовые казаки, с годами привыкшие к военному делу и от военного дела добывавшие себе пропитание, решили нарушить главные пункты сеймового решения – подчинение коронному гетману и запрещение выхода за границу – и задумали идти походом на Молдавию. Они нашли где-то человека, объявившего себя сыном убитого турками господаря Ивони, и решили добыть ему господарский престол. Но польский король вовремя узнал об этом и поручил официальному старшому казацкому Николаю Язловецкому вступить с казаками в переговоры о выдаче правительству самозванца. Самозванец был доставлен в Мальборк и там заточен, а казаки, привезшие самозванца, щедро были награждены[137].