§ 6. Саади

Саади

Европейский читатель знакомится с творчеством выдающегося иранского поэта Абу Абдаллаха Муслихаддина Саади аш-Ширази (80-е годы XII века – 1292), чье имя для персидской литературы означает то же, что для русской имя А.С.Пушкина, в XVII веке, когда немецкий путешественник Адам Олеарий переводит самое известное произведение Саади «Гулистан» на немецкий язык. В конце XIII века к русскому читателю пришли переводы восточных песен и «басен славного Саади»…

Из иллюстраций к «Бустану». XVI век

Всю свою жизнь он странствовал по мусульманскому миру, был в плену у франков и возвратился к себе на родину в Шираз уже пожилым человеком. В 1257 году он опубликовал сборник стихов «Бустан» («Место сладких запахов» или «Плодовый сад»), а в 1258 году – «Гулистан» («Розовый сад»), где проза перемежается с поэзией. Его стихи полны доброты, юмора и скрытого символизма, часто в них он зашифровывал описание тех состояний, которые испытывает мистик-суфий на своем пути… Это так мало, чтобы рассказать о жизни выдающегося поэта…

Итак, в течение почти тридцати лет, с 1226 по 1255 год, он путешествовал по всем странам ислама, от Индии до Марокко, какое-то время был пленником крестоносцев в Триполи. Плодовитый автор, творивший на двух языках – арабском и персидском, Саади знаменит главным образом двумя небольшими, уже названными нами книгами. Авторство третьей, «Панд-наме» («Книга наставлений»), сомнительно. Первая книга, «Бустан» – сборник стихотворений на этические темы, «Гулистан» же разделен на восемь глав, каждая из которых представляет один из аспектов житейской мудрости…

Некоторые исследователи вполне определенно разделяют жизнь Саади на три периода: школьный (1196-1226), скитальческий (1226-1256) и шейхский (1256-1291). Прозвище «Саади» выводят из имени фарсского атабека Саада ибн-Зенги (1195-1226), принявшего участие в воспитании будущего поэта и которому служил еще его отец, впрочем, рано умерший…

Попечением Саада юноша был отдан в багдадскую школу. Он много учился у суфийских шейхов и вполне проникся их аскетическими идеалами. Однако ранние стихи Саади, дышат юношеской любовью к жизни и ее радостям, позднее, в старости, он сам сознавался, что все убеждения суфиев не смогли его исцелить от любви к музыке.

Саади и его ученик

Нашествие монголов на Персию и низвержение Саада ибн-Зенгии в 1226 году заставило Саади бежать, и в течение многих лет судьба, полная всяких превратностей, беспрерывно бросала его то в один, то в другой конец мусульманского мира. В Индии, в целях спасения, Саади притворно принимает веру огнепоклонников, затем бежит, убив камнем сторожа-жреца. В Мекке, большей частью пешком, Саади побывал 14 раз. Благодаря блестящему знанию классического арабского языка он был муллой-проповедником в Дамаске и Баальбеке, но, испытав тоску и томление, начал уединяется в пустыне под Иерусалимом. Тут он попадает в плен к крестоносцам, которые перевезли его на сирийское прибрежье, в Триполи, и заставили рыть окопы для крепости. За 10 червонцев его выкупил знакомый богач из Алеппо, привез к себе и женил на своей безобразной и сварливой дочери. Спасаясь от невыносимой семейной жизни, Саади бежит в Северную Африку. После долгих странствий Саади, наконец, очутился в родном Ширазе (1256) и под покровительством Абу-Бекра, сына покойного Саада, живет в монастыре до конца жизни. «Князья, вельможи и лучшие горожане, – как сообщают современники, – являлись на посещение шейха».

А это уже было более подробно, не так ли? А великие творения?

«Бустан» – где в десяти главах стихами изложена суфийская философия и этика, подкрепляемая весьма занимательными притчами и рассказами. По глубине поэтического чувства и по высоте нравственных идей «Бустан» – одно из величайших произведений всей суфийской литературы. По форме – это поэтический трактат объемом более четырех тысяч бейтов, соединивших традиции суфийской дидактической поэмы о правилах поведения мистика и светской назидательной поэмы о человеческой жизни в мире обычных людей…

Еще одна иллюстрация XVI века к «Бустану»

После введения, заключающего в себе хвалу Творцу и пророку Мухаммаду, праведным халифам, государю и его сыну, Саади рассказывает о причинах составления книги, что уподоблена автором дворцу, построенному для счастья людей и наделенному десятью вратами. Первая глава – «О справедливости и правилах мировластия» – царские врата. Войдя в них, услышишь советы правителям. Вторые врата приведут нас к знанию о том, что нужно «…щедро платить Всевышнему за Его добро…». Третьи врата откроются, чтоб научить нас любви, но не грубой и сжигающей сердца, а любви суфиев, забывающих красавиц ради Творца. Следующие врата будут раскрыты для читателя, чтоб попал он на путь познания смиренности и скромности…Главы «О воспитании и уместном поведении», «О благодарности», «О покаянии» научат читателя молчать и не злословить, восхвалять Всевышнего и вечно творить добро, понимать, что жизнь скоротечна, и в грехах надо каяться сегодня… Десятые врата – глава «Молитвы и заключение книги» снова пригласят нас обратить свои молитвы к Аллаху, ибо если бы Он прощал всех, на земле не осталось бы грешников, а если бы карал – то все оказались бы в аду… Так что смертный пусть уповает, а Господь знает все…

«Гулистан»! Второе дидактическое сочинение Саади, принесшее ему уже мировую славу. Книга посвящена принцу Саду ибн Абу-Бакру ибн Саду. Разъяснение название, появившееся в конце XIX века в одном из русских переводов, гласит: «Розовый кустарник шейха Муслехеддина Саади Ширазского, славный под названием Гулистана». Книга создана простой, чрезвычайно изящной прозой – саджем, и содержит многочисленные стихотворные вставки.

Аллегории «Гулистана» характерны для суфиев. Они не могут открывать свои секреты тем, кто не готов к их правильному восприятию и толкованию. И если невозможно передать идеи словами, применяются специальные фразы, шифры, символы.

А это уже «Гулистан»

Саади подчеркивает это в одном из своих рассказов:

«Вместе с несколькими верными друзьями Саади ехал в Хиджаз. Возле оазиса Бени Хиляль какой-то мальчик начал петь так, что верблюд человека, глумившегося над мистицизмом, начал танцевать, а потом убежал в пустыню. Шейх сказал этому человеку: «Песня подействовала даже на животное, а вы и не двинулись с места»… Саади говорит нам: «Если вы сами не будете порицать себя, то не сможете принять порицаний от других». «Гулистан» и представляет собой, по сути, сборник житейских историй, анекдотов, но обязательно снабженных остроумными выводами. Рассказчиками и героями выступают жители городов и деревушек, цари и министры, ремесленники бедные дервиши, суфии и мусульманские богословы. Часто в разговор вступает и сам автор. Собственно, перед нами буквально энциклопедия быта и нравов средневекового Ближнего Востока, а заодно и автобиография Саади…

И еще иллюстрация к «Гулистану»

В рассказах и стихах «Гулистана» Саади часто порицает тех, кто спешит как можно быстрее начать учиться, не понимая того, что в данный момент их моральный настрой не позволит им изучать суфизм. «Как может спящий разбудить спящего?» – залает Саади известный суфийский вопрос. Если верно, что слова человека должны соответствовать его делам, то тем более верно, что наблюдатель должен уметь оценивать эти дела. Большинство людей этого не умеет. «Совещание мудрецов напоминает базар торговцев одеждой. Не заплатив денег, вы ничего не сможете унести с этого базара. С совещания же вы сможете унести только то, на что у вас хватит способностей».

Конечно же, книга Саади построена таким образом, чтоб мы читали и наслаждались его мыслями, стихами, развлекались и лишь позднее сумеем понять внутренний смысл рассказов Саади, чтобы получить определенную основу для дальнейшего пути, ибо «преждевременно раскрытые тайны, – а в суфизме есть некоторые тайны, которые можно узнать в отрыве от всего учения, – могут принести больше вреда, чем пользы»:

«У одного человека была некрасивая дочь. Он выдал ее замуж за слепца, потому что никто другой на ней все равно не женился бы. Впоследствии один врач предложил вернуть слепому зрение, но отец жены не согласился на это, опасаясь, что, прозрев, этот человек разведется с его дочерью». В заключение Саади делает вывод: «Лучше всего, когда муж некрасивой женщины слеп»…

Другие произведения Саади относятся преимущественно к лирике: касыды (на персидском и арабском языках), причитания, газели «пестрые» (вычурные: в них полустишия арабские чередуются с персидскими и иногда с турецкими), припевы, новинки, печати, обрывки, благоухания и т. д. В них обычно воспевается Аллах, выражается страстное стремление души человеческой к Нему, прославляются отрады дервишского, подвижнического образа жизни. Хотя… с этими набожными темами плохо гармонируют «Хебисат» («Мерзости»): это порнографические рассказы и стихи, написанные, как сообщает Саади, по грозному приказанию «царевича» и снабженные оправдательным замечанием, что «шутка в речи как соль в пище». Такую же двойственность можно видеть и в семи прозаических «Рисалат» («Посланиях»), из которых первые шесть трактуют о божественных и нравоучительных предметах и святой мистической любви, а седьмая («Шутливое заседание») является скабрезной пародией на благочестивые мистико-религиозные «заседания» одного из предыдущих посланий. Но чудесные, благоуханные газели – «Нежные», «Удивительные», «Перстневые», «Старинные» (это авторские названия сборников) открыли в персидской поэзии новый мир вселенской любви и создали заново принципы и правила описания людских переживаний:

О, караванщик, сдержи верблюдов! Покой мой сладкий, мой сон уходит.

Вот это сердце за той, что скрутит любое сердце, в полон уходит.

Уходит злая, кого люблю я, мне оставляя одно пыланье.

И полыхаю я, словно пламень, и к тучам в дымах мой стон уходит…

Мавзолей Саади в Марракеше

Резюме: в отличие от броской выразительности других персидских поэтов, с их склонностью либо к мистицизму и отказу от мирского, к скептицизму и гедонизму, миросозерцание Саади, отразившееся в его творчестве, наполнено здравым смыслом: он проповедует меру во всем, признавая ценность земных благ, которыми следует наслаждаться именно потому, что они преходящи, и с глубоким сочувствием относясь к ближним.

Эти особенности, наряду с общечеловеческим характером его творений (вероятно, следствие собственного опыта странника и изгнанника, на который он часто ссылается), а также изящество стиля объясняют необычайную популярность его творений на Востоке, их огромное влияние на тюркскую и индийскую литературу. Саади стал первым персидским поэтом, которого узнали на Западе еще в XVII веке. А.С.Пушкин точно определил суть замечательного творческого метода Саади:

На нити праздного веселья

Низал он хитрою рукой

Лукавой лести ожерелья

И четки мудрости святой.