ХЛОДВИГ

ХЛОДВИГ

Великий франкский король стал властителем в 15 или 16 лет, в 481 г. Уже в эти лета он успел показать себя «славным и могучим воином». Его избрание произошло (вернее, было утверждено) на народном собрании франков. По традиции, воины вознесли юного короля, стоящего на щите, высоко над головами и совершили с ним три положенных круга. 

В самое ближайшее время Хлодвиг раскрылся во всю широту своей натуры, доказав, что нет предела не только его боевой доблести, но и ненасытности в захватах, и коварству. А люди с такими задатками на месте не сидят.

Первым вызвал его раздражение сын Эгидия - Сиагрий. Уже не стало Западной Римской империи, но на ее галльском реликте Сиагрий продолжал править, как заправский конунг, сделав своей столицей Суассон. Его так и называли: «король римлян» (не путать с титулом Одоакра. «Римский король» - понятие, возникшее благодаря факторам историческим и географическим, а «король римлян» - скорее этническим. Просто германцы обычно принимали галлов и римлян за одно и то же).

Возможно, Хлодвига особенно беспокоило то, что этот отпрыск Эгидия тоже может заявить наследственные права: ведь его отец какое-то время был королем франков (впоследствии такого рода озабоченность Хлодвига многим стоила жизни).

В 486 г. в решающем сражении Сиагрий был разбит. С остатками войска он попытался найти пристанище у короля аквитанских вестготов. Но Хлодвига это не устраивало: он отправил в Тулузу послов с требованием выдать беглеца. Иначе - война. Было бы из-за чего ссориться. «Король римлян» связанным передается посланцам и попадает в руки короля франков. Там он некоторое время содержится под стражей. Но, захватив все его владения, Хлодвиг тайно приказал заколоть пленника мечом.

К этим событиям относится знаменитая история с «суассонской чашей». Язычник Хлодвиг разграбил в завоеванном королевстве множество христианских церквей (впрочем, то же самое зачастую делали и его наихристианнейшие потомки), но какие-то религиозные сомнения у него уже, вероятно, были. К нему явились люди местного епископа и попросили вернуть хотя бы необходимую для богослужения чашу-дароносицу. А она была необыкновенной красоты, вся изукрашенная драгоценными камнями. Король ответил посланцам: «Следуйте за нами в Суассон, там должны делить всю военную добычу. И если этот сосуд, о котором просит епископ, достанется по жребию мне, я выполню его просьбу». В то время король при дележе должен был довольствоваться определенной долей (разумеется, «номенклатурной»).

В Суассоне Хлодвиг, стоя подле огромной груды сокровищ, громко обратился к своим соратникам: «Храбрые воины, я прошу вас отдать мне, кроме моей доли, еще и этот сосуд». Люди разумные не возражали, предание донесло до нас следующие их слова: «Славный король! Все, что мы здесь видим - твое, и сами мы в твоей власти. Делай теперь все, что тебе угодно. Ведь никто не смеет противиться тебе!»

Но нашелся один «вспыльчивый воин, заносчивый и неумный» (может быть, к тому же еще и борец за справедливость), который подскочил к чаше, выкрикнул, что король получит только то, что ему положено по жребию - и рубанул по ней секирой.

Король сдержался, передал посланцам поврежденную драгоценную утварь. Но память у него была хорошая. На следующий год он приказал всем своим воинам явиться во всеоружии на Мартовское поле (так называлось место традиционных народных собраний, но теперь это были скорее военные смотры). Все сошлись, явился и «заносчивый и неумный». Король обходил ряды, у каждого осматривая вооружение. И вот он около обидчика. Прозвучало: «Никто не содержит оружие в таком плохом состоянии, как ты. Ведь ни копье твое, ни меч, ни секира никуда не годятся». С этими словами он вырвал из рук воина боевой топор и бросил на землю. Как только тот нагнулся за ним, Хлодвиг разрубил ему голову: «Вот так и ты поступил с той чашей в Суассоне». Умные пережили понятный страх и сделали правильные выводы.

***

Родственник Хлодвига, король Харарих стоял во главе другой ветви салических франков, владевшей частью земель в низовьях Рейна. Хлодвиг не оставил без внимания его поведение во время своей недавней войны с Сиагрием: Харарих не пришел на помощь ни к одному из соперников, явно выжидая, чем кончится дело, чтобы примкнуть к победителю.

Хлодвиг двинулся на него с войском, но до битвы дело не дошло, Харариха вместе с сыном удалось захватить хитростью. Чтобы убрать их из всякой политической игры, король-победитель распорядился рукоположить обоих в священническое сословие (они были христианами): отца в сан пресвитера (священника), сына в диаконы. При этом их остригли, лишив тем самым достоинства длинноволосых меровингских королей.

Харарих расплакался от такого унижения, а сын стал его утешать: «Эти ветви срезаны на зеленом дереве, но они вовсе не отсохли и скоро могут отрасти. Если бы так же быстро погиб тот, кто это сделал!» Эти слова перенесли Хлодвигу и он сразу уразумел их смысл: обесчещенные родственники подождут, пока отрастут волосы, вернут себе королевское достоинство и убьют его. Он сразу же приказал обезглавить их.

***

Вскоре судьба послала Хлодвигу подругу жизни (у него уже был сын Теодорих, но от наложницы).

В Бургундии правили, помимо старого короля Гундевеха, четыре его сына: Гундобад, Годигизил, Хильперик и Годомар. Но стольким королям сразу, хоть и родным людям, было тесно, и Гундобад со своими воинами ворвался во дворец Хильперика и устроил там бойню - при этом самолично зарубил мечом брата. Жену его приказал утопить в реке, а двух дочек, Хрону и Хродехильду, пощадил. Сироток взял к себе их дедушка король Гундевех. Старшая, Хрона вскоре постриглась в монахини.

Когда Хродехильде исполнилось восемнадцать, послы Хлодвига, вернувшиеся из Бургундии, рассказали ему, что при дворе старого Гундевеха расцвел чудесный цветочек. И красавица, и умница, к тому же доброго нрава. Хлодвига это известие почему-то особенно взволновало, и он отправил новое посольство, теперь уже со сватовством. Дед был не против: и девице пора, и жених может стать надежным защитником. А то как бы дядя Гундобад не сменил милость на гнев - мало ли какие соображения династического характера взбредут в варварскую голову… Мнением невест тогда не очень интересовались, но Хродехильда тоже была не против. Послы вернулись с избранницей. Хлодвиг, познакомившись с ней поближе, был счастлив, и вскоре сыграли свадьбу.

Хродехильда была ревностной христианкой, причем приверженкой не арианской, а вселенской, католической церкви. Когда у них родился первый ребенок - мальчик, мать пожелала окрестить его. Муж по-прежнему оставался язычником, на уговоры жены стать христианином не поддавался: «Все сотворено и произошло по воле наших богов, а ваш бог ни в чем не может себя проявить, и что самое главное, не может доказать, что он из рода богов». Но против крещения младенца возражать не стал, даже сам пожелал присутствовать при обряде.

Хродехильда постаралась как можно красивее убрать храм Божий коврами и полотнищами: чтобы хотя бы таким образом повлиять на мужа, раз уж на него не действуют ее уговоры. Но мальчик сразу после крещения умер - на нем еще оставались те белые одежды, в которых он был при совершении таинства.

Хлодвиг был в горе и гневе: «Это все из-за твоего бога». Королева и в несчастье была тверда в вере: «Душа моя не печалится, ибо я знаю: если кто-то призван из этого мира в белых одеждах, тот пребывает в Царстве Божьем».

Когда родился второй сын, мать опять крестила его, и опять ребенок, нареченный Хлодомером, серьезно заболел. Можно себе представить, что переживал отец: «С ним случится то же, что и с его братом. Крещенный во имя вашего Христа, он скоро умрет». Но мать горячо молилась, и мальчик выздоровел.

А потом случилось то, что сильнее всякой проповеди подействовало на варварского конунга. Была жестокая битва с алеманнами (швабами), обосновавшимися к востоку от Франкского королевства. Дело шло к тому, что войску Хлодвига грозило полное истребление. И тогда король, по словам Григория Турского, «возвел очи к небу и, умилившись сердцем, со слезами на глазах произнес: «О Иисусе Христе, к Тебе, Кого Хродехильда исповедует как Бога Живаго, к Тебе, который, как говорят, помогает страждущим и дарует победу уповающим на Тебя, со смирением взываю проявить славу могущества Твоего…».

Далее, как нетрудно догадаться, следовало обещание принять крещение в случае дарования победы. И победа была ниспослана, алеманны побежали. Когда погиб их король, они взмолились к Хлодвигу: «Просим тебя не губить больше народ, ведь мы уже твои». Тот остановил побоище, ободрил своих новых подданных словами, отпустил их по домам и вернулся домой сам.

Королева была в великой радости, когда муж поведал ей о происшедшем. Она тайно призвала епископа Ремигия, и тот долго наставлял короля в вере. Проповедь была успешной. Хлодвиг принял ее так близко к сердцу, что когда речь зашла о Распятии Христа, воскликнул: «Если бы я был там со своими франками, то отомстил бы!»

Вместе с Хлодвигом пожелали креститься все его воины. Христианство ни для кого не было в диковинку: все давно уже жили и Рядом с христианами и среди них, а некоторые служили еще в римской армии.

Вот как это происходило: «На улицах развешивают разноцветные полотнища, церковь украшают белыми занавесами, баптистерий (крестильню) приводят в порядок, разливают бальзам, ярко блестят и пылают благовонные свечи, весь храм баптистерия наполняется божественным ароматом. И такую благодать даровал там Бог, что люди думали, что они среди благоуханий рая. И король попросил епископа крестить его первым… Когда он подошел, готовый креститься, святитель Божий обратился к нему с такими словами: «Покорно склони выю, Сигамбр, почитай то, что сжигал, сожги то, что почитал».

Сигамбры - это германское племя, отличавшееся яростной воинственностью, одно из составивших народность франков. В те времена память о них сохранялась как о доблестных воинах. Вслед за Хлодвигом крестилось более трех тысяч человек из его войска. Крестилась и любимая его сестра Альбофледа. Увы, она вскоре умерла, но теперь Хлодвиг воспринял это с должным смирением - слава Богу, что она скончалась в святой вере.

***

Участники того обряда крещения не знали, какой не только духовной, но и исторической значимости свершается событие.

Хлодвиг стоял на пороге тотального завоевания Галлии, а Галлия была страной с давними христианскими традициями - почти такими же давними, как само христианство. Были свои проповедники, свои подвижники веры, свои мученики. Усиливали гонения на христиан римские императоры-язычники, такие, как Деций (III в.) или Диоклетиан (нач. IV в.) - лилась кровь и в Галлии. Приняли мученический венец первый епископ лионской церкви Фотин, его преемник блаженный Иреней и еще 48 отнесенных к лику святых мучеников. В такие годы, по словам Григория Турского, «так много было убито христиан за исповедание имени Господня, что по улицам текли реки христианской крови; число и имена их мы не можем установить, Господь же вписал их в книгу жизни». Но никакая жестокость не помогала - во всех крупнейших городах Галлии были образованы епископства.

Самый чтимый национальный святой, небесный покровитель Франции - святой Мартин (336-397 гг.). Родился он в римской провинции Паннонии, воспитывался в Италии (в Павии), потом переселился в Галлию. С детства отличался набожностью и добротой: готов был отдать последнее даже из своей одежды - и бедным детям, и нищим. Распространенный сюжет мировой живописи: «Св. Мартин и нищий», где подвижник делится с убогим своим теплым плащом (разрезает его пополам мечом).

В 361 г. близ Пуатье он основал первый на Западе монастырь, устроенный по строгому уставу старейших восточных обителей. Затем принял епископскую кафедру в Туре по просьбам его жителей. Неустанно вел апостольскую деятельность, причем, обращая язычников, не ограничивался проповедью, но разорял капища, вырубал священные деревья и рощи, строил церкви и монастыри. Жил сначала в монашеской келье, потом соорудил себе хижину на берегу Луары - там, где теперь монастырь Мармутье.

Св. Мартин совершил много чудес исцеления, трижды даже воскрешал умерших. Когда же сам занемог и скончался в деревне Канде - между жителями Пуатье и Тура возник спор, какому городу принадлежит честь принять у себя останки святого. Ночью тело бдительно стерегла стража из Пуатье - но ее нежданно сморил сон. «Конкуренты» не терялись, и Мартин совершил последнее свое путешествие по нашей бренной земле - по Луаре его доставили в Тур. Множество чудес произошло и на его гробнице, и при молитвенном обращении к его имени. Базилика Святого Мартина в Туре, где он захоронен, - одно из самых почитаемых святых мест во Франции.

За годы свободного исповедания христианства в Галлии было построено множество храмов и монастырей, хотя их постоянно разоряли и жгли при своих нашествиях варвары.

То, что Хлодвиг принял крещение именно от вселенской церкви, было чрезвычайно важно. Ортодоксальное христианство исповедовали практически все жители Галлии, галльские епископы имели постоянное общение с константинопольским патриархом и папой римским.

До франков христианство приняли многие германцы, в частности, готы, вандалы, бургунды, но приняли они его, как мы знаем, в форме арианской ереси. Поэтому, когда они завоевывали земли Римской империи, у них постоянно возникали конфликты на религиозной почве с местными жителями, которые смотрели на пришельцев мало того что как на завоевателей, но еще и как на еретиков и утеснителей истинной веры. Насколько брезгливо относились православные к арианам, можно судить по тому, что они были уверены в том, что у основателя ереси пресвитера Ария в отхожем месте вывалились кишки, отчего он и скончался.

Ариане вели себя порою очень агрессивно. Разоряли храмы вселенской церкви, пытались обратить в свою веру ее приверженцев под страхом притеснений и смерти. Одну благоверную знатную девушку по приказу вандальского короля долго пытали, добиваясь, чтобы она приняла арианское крещение. Когда же ее насильно усадили в купель - «загрязнила всю воду, как та и заслуживала, испражнениями своего чрева». Опять пытки - и мучительная казнь.

Когда дочь Хлодвига, Хлотхильду выдали замуж в Испанию за тамошнего готского короля арианина Амалариха - тот устроил настоящую травлю собственной супруги. Часто ее избивал, приказал швырять в нее навоз, когда она шла молиться в католическую церковь. Наконец, несчастная женщина после очередных особенно жестоких побоев переслала брату во Франкское королевство свой платок, весь перепачканный кровью. Тот явился за сестрой с большим войском. Король Амаларих попытался бежать и уже было спасся, погрузившись на корабль - но вспомнил о каких-то забытых во дворце драгоценностях, вернулся за ними, был схвачен и убит. Однако по пути домой скончалась и Хлотхильда.

Франки же стали единоверцами с галло-римлянами, и уже поэтому могли рассчитывать на более благожелательный прием. Поэтому они смогли гораздо успешнее интегрироваться в местное общество, чем другие завоеватели - германцы. На их стороне оказывались вся мощь, все влияние вселенской церкви. В плане международных отношений им легче было находить общий язык с правительством Восточной империи (Византии) - константинопольским двором.

***

Появился повод проведать родню супруги - путь лежал в Бургундское королевство. Там начали выяснять отношения дядья - убийца ее отца и матери Гундобад с Годегизилом. Последний послал к Хлодвигу гонца с предложением, от каких тогда не отказывались: помоги мне уничтожить брата, а я тебе всю жизнь буду выплачивать дань, какую пожелаешь. Франки выступили в поход.

Гундобад же, не зная, что к чему, послал к Годегизилу: враг идет, давай обороняться вместе. Но когда, наконец, понял, что два войска движутся не друг на друга, а на него, и движутся скоординированно - было поздно, пришлось принять сражение. Неподалеку от Дижона его войско было полностью разгромлено. Самому Гундобаду, однако, удалось бежать в Авиньон.

Хлодвиг направился за ним туда, чтобы, по своему обыкновению, добить врага. Но у Гундобада нашелся ловкий и смышленый придворный по имени Аридий, который вызвался выручить своего короля. Заручившись его согласием, он притворно переметнулся к Хлодвигу, изображая перебежчика: мол, прежнего господина мочи уже нет терпеть, а во мне ты обретешь верного слугу. Хлодвиг поверил, а поскольку Аридий был человеком нрава веселого и открытого - приблизил к себе. Ну, тот его и надоумил: зачем тебе губить страну, стравливать поля, выламывать виноградники и рубить масличные деревья? Лучше отправь к Гундобаду посольство, да и наложи на него дань - такую, что мало не покажется.

Франкский король, поразмыслив, так и сделал. Гундобад с радостью заплатил за этот год и за год вперед. А потом, когда вновь собрался с силами, посчитал, что быть вечным данником - ниже его достоинства. Мало того, выступил с войском против прежнего Хлодвигова союзника - Годегизила и запер его во Вьенне.

В осажденном городе начался голод, и по приказу короля оттуда выдворили всех простых людей, ненужных для обороны. Среди изгнанных оказался смотритель городского водопровода. Он был очень оскорблен той бесцеремонностью, с какой с ним обошлись, и предложил Гундобаду провести его воинов в город по подземным коммуникациям.

Когда отряд отправился этим путем, основная часть войска пошла на приступ. Осажденные высыпали на стену, отражая штурмующих - и в это время враг оказался у них в тылу. Городские ворота были захвачены и распахнуты, началась резня.

Годегизил укрылся в арианской церкви, но брат прикончил его там вместе с епископом. Были истреблены и те виднейшие («сенаторы») из галло-римлян и бургундов, которые были ближними убитому королю людьми.

В дальнейшем Гундобад, подчинивший себе всю Бургундию, оказался мудрым правителем. Он установил законы («Бургундскую правду»), по которым галло-римляне не притеснялись.

Но что касается Хлодвига - родители жены остались неотомщенными, Бургундия ему не досталась. Ее завоевание стало задачей его ближайших потомков.

***

Король вестготского Тулузского (Аквитанского) королевства Аларих, впечатленный победами Хлодвига, предложил устроить встречу. Она состоялась на острове посреди пограничной Луары. Потолковали, попировали - выпили как следует вина, поклялись в вечной дружбе - и расстались с миром.

Но через некоторое время Хлодвиг вспомнил, что Аларих и его вестготы - ариане, а негоже еретикам владеть галльской землей. Воины его думали точно так же, и вскоре войско двинулось на Пуатье, где находился тогда аквитанский король.

Путь лежал через окрестности Тура, землю святого Мартина, которого Хлодвиг с некоторых пор особенно чтил. Последовал строгий приказ: чтобы никаких грабежей, не прикасаться ни к чему, кроме воды и травы. Но один воин стал умничать: завидев на дворе у какого-то бедняка стог сена, рассудил, что сено - это тоже трава, и присвоить ее не грех. Это стоило ему жизни: король узнал и, не раздумывая, зарубил его мечом. «Как мы можем надеяться на победу, если оскорбляем блаженного Мартина?» Больше проблем такого рода не возникало.

Хлодвиг, моля святого Мартина об успехе, отправил двоих своих слуг в его базилику с богатыми дарами и приказал им быть внимательнее - не подаст ли святой какой-нибудь обнадеживающий знак? И когда те приблизились к вратам храма, оттуда донеслись слова псалма: «Ты препоясал меня силою для войны и низложил под ноги мои восстающих на меня». Посланцы немедленно передали королю благую весть, и тот был в великой радости.

Вскоре войско подошло к реке Вьенне, которая так разбухла от дождей, что не было никакой возможности переправиться через нее. Но тут на виду у всех олень удивительных размеров перешел реку вброд, и король, возблагодарив Господа, продолжил поход.

Битва произошла в долине Вуйе, близ Пуатье. Готы бились преимущественно копьями, франки - мечами. Наконец, аквитанцы обратились в бегство, Аларих погиб. Хлодвиг во время сражения тоже был на волосок от гибели, когда на него неожиданно налетели двое - но он как-то изловчился, увернулся от ударов, а потом его выручила быстрота коня.

Когда войско вступило в Тулузу, там были захвачены огромные сокровища. Но по просьбам правившего в Италии остготского короля Теодориха, государя могучего и авторитетного, Хлодвиг оставил кусок южной Галлии (часть Прованса) во владение сыну погибшего Алариха - Амалариху. Зато другой Теодорих, подросший сын Хлодвига, по повелению отца захватил множество городов вплоть до бургундских владений.

Хлодвиг с триумфом возвратился в Париж, который сделал основной своей резиденцией. По пути же заехал в Тур, где вновь щедро одарил усыпальницу святого Мартина.

Туда же, в Тур к Хлодвигу прибыли посланцы византийского императора Анастасия. Они вручили грамоту о присвоении ему консульского достоинства, после чего в базилике святого торжественно облачили в пурпурную тунику и мантию, а на голову возложили золотой венец. С этого дня Хлодвиг предпочитал именоваться консулом или Августом.

***

В этой войне против вестготов Хлодвигу помогал Хлодерих - сын короля рипуарских франков Сигиберта Хромого (рипуарские франки, как помним, это та часть франкской народности, которая занимала значительную часть ее базовых германских земель, по среднему течению Рейна. Центром их был Кельн).

Отпраздновав победу, Хлодвиг тайно отправил Хлодериху письмо с такими словами: «Вот, твой отец состарился, у него больная нога, и он хромает. Если бы он умер, то тебе по праву досталось бы вместе с нашей дружбой и его королевство».

Хлодерих понял все так, как от него и требовалось: когда старый король переправился из Кельна на другой берег Рейна, чтобы погулять в Буконском лесу, во время отдыха в шатре его умертвили подосланные сыном убийцы.

Свершив злодейство, Хлодерих послал подстрекателю весточку: «Мой отец умер, и его богатство и королевство у меня в руках. Присылай ко мне своих людей, и я охотно передам тебе из сокровищ Сигиберта все, что им понравится».

Посланцы прибыли, Хлодерих хвастливо распахнул перед ними отцовские сундуки. Дивясь на представшее им великолепие, один из послов попросил хозяина запустить всю руку в груду золота - достанет ли до дна. Хлодерих охотно согласился на эксперимент, и когда низко наклонился - гость рассек ему секирой череп.

Хлодвиг тотчас же прибыл в Кельн, собрал народ и выдвинул такую версию происшедшего. Хлодерих будто бы наговорил отцу, что он, Хлодвиг хочет его убить, а когда старик в страхе попытался укрыться в Буконском лесу - его там уже ждали направленные сыном убийцы. Самого же Хлодериха убили какие-то неизвестные, когда он, сгорая от нетерпения, вломился в отцовскую сокровищницу. Он же, король Хлодвиг, во всем этом совершенно невиновен, в этом ни у кого не может быть сомнения. Не мог же он пролить кровь своих родственников? «Но уж раз так случилось, то я дам вам совет - только покажется ли он вам приемлемым? Обратитесь ко мне, дабы вам быть под моей защитой».

Рипуарским франкам оставалось только радостно загреметь оружием в знак одобрения, поднять Хлодвига на круглом щите и провозгласить его своим королем. Это была очень важная прибавка к державе.

***

Поблизости, в Камбре, королем был еще один родственник - Рагнахар. Невероятный чревоугодник и сладострастник, совсем забросивший королевские обязанности. Все дела он передал своему советнику и закадычному другу Фаррону. Что бы ни подносили королю в дар или для угощения, он любил приговаривать: «Мне и моему Фаррону этого достаточно». А тот, по свидетельству историка, субъектом был преотвратным.

Подданные возмущались таким поведением своего короля. Хлодвиг, зная об этом, переслал тамошней знати богатые по внешнему виду дары: массивные золотые изделия. На самом же деле это были лишь искусно позолоченные медяшки.

За это вельможи должны были обратиться к Хлодвигу с призывом выступить против их повелителя - что они и сделали. Когда король Рагнахар услышал от своих разведчиков, что сосед приближается с войском, он спросил, велика ли сила у Хлодвига. На что получил ответ: «Тебе и твоему Фаррону этого достаточно».

Как только началось сражение, его воины сразу разбежались, а самого его вместе с братом Рихаром схватили собственные приближенные, связали обоим руки за спиной и привели к победителю.

Суд Хлодвига был недолгим. «Зачем же ты позволил себя связать? Этим ты опозорил наш род. Лучше бы тебе было умереть». И собственноручно зарубил пленного короля секирой. Потом обратился к Рихару: «Если бы ты помог своему брату, его бы не связали». И того постигла такая же участь.

К тому времени неверные подданные убитых наконец уразумели, каким золотом расплатился с ними Хлодвиг, и обратились с претензией. Но король отрезал: «Вы должны быть довольны тем, что остались в живых, а не сдохли под пытками за то, что предали своих господ».

Тогда же в городе Ле-Мане был убит Ригномер - другой брат короля Рагнахара.

***

Однажды Хлодвиг чуть не до слез затосковал на многолюдном пиру: «Горе мне, что я остался один среди чужих людей, и нет у меня никого из родных, кто мог бы помочь мне в минуту опасности». Но тоска эта была беспримерной хитростью: задушевными речами король хотел растрогать и приманить еще какого-нибудь родственника, кто - чем черт не шутит? - сумел уцелеть после такого тотального истребления.

Но вот что интересно: многие из современников охотно предпочитали жить под властью короля Хлодвига, чем где-либо еще. Потому что в его государстве установился хотя бы относительный порядок. А Григорий Турский, по природе своей человек вполне гуманный, в своем сочинении буквально поет повелителю франков дифирамбы за то, что тот, устранив прочих соискателей престола, обеспечил единство страны.

Григорий жил в более позднюю эпоху, когда в Галлии правили несколько непримиримо враждующих королей, не считая совершенно разнузданных герцогов и самозванцев. Историк-епископ обращается с мудрым христианским призывом ко всем владыкам: «Если ты, о король, любишь междоусобную войну, то веди ту, что, как говорит Апостол, происходит в человеке, то есть когда дух желает противного плоти и пороки побеждаются добродетелями».

Хлодвиг скончался в 511 г. в Париже в возрасте 45 лет, а королем он был 30 лет. Похоронили его в церкви Святых Апостолов, которую он сам построил (теперь это церковь Святой Женевьевы).

«Королева же Хродехильда после смерти своего мужа переехала в Тур, и там она прислуживала при базилике Святого Мартина, проводя все дни своей жизни в высшей степени скромно и добродетельно и редко посещая Париж».

В последний раз она прибыла в столицу навсегда: ее похоронили рядом с мужем. Но до этого было еще далеко, а оставшиеся ей годы Хродехильда провела отнюдь не в тихой печали.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.