ГАЛАНТНОЕ УВЯДАНИЕ (ЛЮДОВИК XV)

ГАЛАНТНОЕ УВЯДАНИЕ (ЛЮДОВИК XV)

Правнук Солнца стал королем Людовиком XV (1710-1774 гг., король в 1715-1774 гг.), когда ему было всего пять лет. Поэтому страну должен был возглавить регент, а выбор его стал проблемой. Покойный старый король успел объявить своих незаконных сыновей полновесными принцами, и одному из них завещал регентские полномочия - в обход настоящего принца, своего племянника Филиппа Орлеанского.

На стороне бастарда были иезуиты и армейский генералитет, племянника поддерживали судьи Парижского парламента и промышленники. Возобладал Филипп Орлеанский: судьи, которых всячески ущемлял Людовик XIV и чье высокое положение обещал восстановить Филипп, попросту сожгли завещание - и вопрос отпал сам собой.

Восьмилетнее правление регента ознаменовалось крупным финансовым потрясением - вероятно, неизбежным при становлении капитализма в любой стране.

Филипп Орлеанский получил Францию в весьма плачевном состоянии. Наряду с повсеместной разрухой, он обнаружил пустую казну и огромный государственный долг. Спасти положение вызвался уроженец Шотландии Джон Лоу, изучавший банковское дело в Англии и Голландии и обращавшийся со своими смелыми проектами еще к Людовику XIV.

Шотландец исходил из той предпосылки, что в загашниках у частных лиц находятся огромные денежные суммы, а, по его мнению, подданным вообще не полагается иметь на руках много звонкой монеты - она должна находиться в распоряжении государства. Собственникам же вполне хватит бумажек, по той или иной форме удостоверяющих акт передачи полномочий по распоряжению их богатством. Регент ознакомился с предложенным планом действий и одобрил его.

Лоу основал частный банк, который, как было доведено до общего сведения, пользуется полной поддержкой правительства. Сразу были выпущены акции, дающие право на получение доходов от затеваемых предприятий. А они были действительно заманчивы: была основана «Индийская компания», которая стала строить корабли и отправлять их в Канаду, в Луизиану и во все прочие части света - то есть взяла на себя практически всю французскую заморскую торговлю. При этом пользовалась теми же льготами и привилегиями, что и прежняя Ост-Индская компания. Кроме того, банк Лоу получил право чеканить королевскую монету. Табачная монополия, откуп государственных налогов - тоже становились епархией неугомонного шотландского прожектера.

Начинание показалось привлекательным значительному числу толстосумов, акции пошли нарасхват. Банкир вел себя весьма разумно: поначалу если кто-то желал сдать ценные бумаги обратно, то получал за них сполна, да еще и с приличными дивидендами. Вскоре цена акций, обращающихся на бирже, в десятки раз превысила их номинал. Государственная казна стала расплачиваться бумагами банка со своими кредиторами - те брали их охотно, и вскоре был погашен практически весь государственный долг.

Дальше - по схеме тех самых хорошо знакомых нам пирамид, стоящих не на надежном основании, а на маковке. В один прекрасный день нашлось достаточно много людей или осторожных, или нуждающихся в наличности. Они принесли свои ценные бумаги, а расплачиваться с ними было нечем. Как потом выяснилось, активы покрывали едва 1% выданных обязательств. Крах, отчаянный вопль. Джон Лоу сбежал - а государство уже никому не должно (избавилось от государственного долга) и как бы и ни при чем. Так же как те немногие, кто был в курсе происходящего.

Сейчас трудно сказать, кем был шотландец в большей степени: аферистом, заигравшимся авантюристом или безответственным и недостаточно компетентным дельцом. Люди, только еще знакомящиеся тогда с реалиями нарождающегося капитализма, возлагали слишком высокие надежды на отдачу с коммерческих оборотов. К тому же абсолютное большинство вкладчиков никакого собственного опыта не имели: это были те самые «собиратели сокровищ» Маркса или пушкинские «скупые рыцари». Ведь и в куда более продвинутой Англии примерно в то же время развернулась драма с «Компанией Южного моря». Та завлекла массу клиентов надеждами на доходы от «ассиенто» - доставки негров-рабов в американские колонии Испании и Португалии, от добычи китов у берегов недавно открытой Австралии и от прочих океанических золотоносных жил.

***

Воспитателем маленького очередного Людовика был аббат Флери. Мальчик испытывал к нему сыновнюю привязанность, тот тоже, надо думать, любил своего воспитанника. Людовик был ребенком красивым, добрым, не шаловливым, умненьким. Учился хорошо, особенно интересовался математикой и географией. Однажды имел возможность проникнуться к нему чувством симпатии и наш государь Петр Великий: совершая в 1717 г. заграничное путешествие, он посетил и Францию. Во время торжественного приема в Версале Петр со свойственным ему простодушием, не считаясь ни с каким этикетом, поднял мальчонку на высоту своего гигантского роста и молвил: «Всю Францию держу на руках!».

Может быть, не мешало бы поусерднее развивать в мальчике мужские качества: силу воли, упорство, бесстрашие. А то, когда подрос, ему их явно недоставало. Король часто терялся на людях, вообще был несмел. Хотя страстно любил охоту, а чувством своего монаршего достоинства был проникнут в подобающей степени.

В 1723 г. по старой французской традиции король, достигший тринадцати лет, стал считаться совершеннолетним. Через два года его женили - на дочери смещенного в ходе Северной войны польского короля Станислава Марии Лещинской. Невеста всем была хороша, вот только старше своего суженого на семь годков. А ведь тот мог обзавестись супругой помоложе: Петр I активно сговаривал за него свою дочку, будущую нашу очаровательную императрицу Елизавету Петровну. Но московитка еще не могла рассматриваться как такая же выгодная партия, какой была киевская княжна Анна Ярославна за семь столетий до того.

Забегая вперед, сделанный французским двором выбор привел к участию Франции в войне за Польское наследство (1733-1735 гг.). Людовик добивался, чтобы на варшавский престол вновь взошел его тесть Станислав Лещинский, а Россия и Австрия поддерживали сына скончавшегося польского короля Августа II - тоже Августа. Во время этой войны впервые скрестилось французское и русское оружие - правда, большого кровопролития не было. Людовику не удалось удовлетворить свои родственные чувства: польским королем стал Август III.

Жили Людовик и Мария долгое время ладно. Король был тогда молодым человеком непосредственным и благонравным. Любил веселую утонченную беседу, изысканные блюда, доброе тулузское вино. Он был большим рукодельником (родовое качество Бурбонов) - вытачивал табакерки, слесарничал, даже занимался художественной вышивкой. Нравы при его дворе были соответствующие: никакого намека на распущенность, даже на легкомысленное поведение. Забавы - галантные, но не более того. Мария Лещинская была тогда единственной его женщиной.

Но она же стала причиной того, что всей этой моральной устойчивости пришел конец. Родив к 1737 г. десять человек детей, королева вдруг заявила, что ей надоело «все лежать, быть беременной, да постоянно рожать». И стала упорно не подпускать короля к себе. Однажды произошла ужасная для мужского самолюбия сцена, когда он громко барабанил в дверь спальни супруги, а та отмалчивалась за задвижкой. После этого Людовик поклялся, что все супружеские отношения закончены. Королева целиком ушла в религию, в посты и молитвы, а король, наверстывая упущенное, стал оделять вниманием других представительниц милого пола: объектов, достойных внимания, при французском дворе всегда хватало. С женой же встречался по большей части только на дворцовых церемониях.

Первой его фавориткой стала госпожа де Мальи. Королю повезло: она обеспечила ему тот образ жизни, какой и нужен был в его душевном состоянии. Минимум шумных сборищ, общение было ограничено узким кругом друзей и их очаровательных подруг. Во дворце были отгорожены «малые апартаменты», доступ в которые был возможен только по приглашению фаворитки. Она была сердцем компании - своей непосредственностью, своим зажигательным смехом она не давала Людовику впасть в свойственную ему меланхолию.

Вскоре география встреч расширилась. Король купил старинный замок Шуази - в дремучем лесу, на берегу извилистой речки. Замок совершенно преобразился. Его отделали с чрезвычайной изысканностью: залы и покои украсились картинами и статуями, мебель располагала к приятному времяпрепровождению - персидские диваны, чудо-кровати, лежа на которых можно было перемещаться куда угодно. Река пробегала теперь среди садов и парков, наполненных затеями в стиле рококо: мраморными бассейнами, фонтанами, бесчисленными беседками, где стояли столы с изысканными яствами. Повсюду висели клетки с удивительными экзотическими птицами. Королю было и где поохотиться. В Шуази он проводил большую часть своего времени, а в Версале бывал только наездами: засвидетельствовать

 почтение королеве, провести время с любимыми детьми, принять участие в торжественной церемонии.

Когда увлечение госпожой де Мальи поостыло, король влюбился в ее старшую сестру. А когда та умерла от родов - настал черед младшей, обворожительной маркизы де Латурнель. Это была серьезная страсть, и маркиза со временем стала известна как герцогиня де Шатору - такой титул пожаловал ей державный любовник.

***

Человек неисправимо слабохарактерный, Людовик XV был сильно подвержен влияниям. Он мог высказывать очень разумные суждения, но, встретив возражения, обычно отказывался от своей точки зрения.

Привыкший с детства к попечению аббата Флери, он сделал его своим первым министром, и тот пребывал на этом посту с 1726 по 1743 г. Когда же сошелся с герцогиней де Шатору, то приблизил к себе аристократов из ее окружения, которые были сторонниками воинственной внешней политики. Скорее всего, это они настроили короля в том же духе - в 1740 г. он поддержал Баварию и Пруссию против империи в войне за Австрийское наследство.

Война эта была всеми ожидаемой, потому что, как и в случае войны за Испанское наследство, поводом для нее послужил династический кризис: в Австрии скончался, не оставив наследника мужского пола, император Карл VI. Свою корону он завещал дочери Марии Терезии, что с правовой точки зрения было спорно. Претензии на имперский престол сразу же предъявил баварский курфюрст, а того поддержал молодой прусский король Фридрих II: его привлекала богатая мануфактурами Силезия. Придворные советники стали усердно напоминать Людовику XV, что у Франции тоже есть свои интересы - в Бельгии, например, а неплохо бы заиметь их и в Богемии (Чехии). Франция присоединилась к Пруссии и Баварии - и началась большая война.

Она продолжалась несколько лет. Следуя принципу соблюдения равновесия сил, в нее вступали новые участники, открывались новые театры военных действий. За Австрию вступились Англия, Голландия и Сардинское королевство, к ее противникам присоединилась Испания. Сражения происходили в Бельгии, зарейнской Германии, Богемии, Италии. Французы вторгались в Голландию, австрийцы и сардинцы осаждали Тулон. Кончилось же тем, что Франция осталась при своих, а Мария Терезия стала признанной австрийской императрицей. Но Силезию Фридрих II у нее забрал и стал совсем близок к тому, чтобы именоваться Фридрихом Великим.

***

Во время войны (в 1743 г.) скончался аббат Флери, а Людовик неожиданно высказался по адресу покойного в том духе, что он сослужил своему государю не лучшую службу, потворствуя его лени. И пообещал, что будет править теперь самостоятельно.

В подтверждение своих слов он прибыл к армии, и его присутствие положительно повлияло на ход военных действий. Но эта поездка стала причиной события печального. Людовика сопровождала герцогиня де Шатору. Когда же король серьезно заболел, и к нему, в предположении худшего, направилась королева Мария - герцогиня поспешила оставить военный лагерь. При этом сама заболела и скоропостижно скончалась.

Людовик ушел в глубокую депрессию, казалось, уж ничто не может его утешить. И тут появляется женщина, никому почти неизвестная - Жанна Антуанетта Пуассон (1721-1764 гг.), прославившаяся во французской истории как маркиза де Помпадур.

Родилась она в семье небогатого дворянина. Отец вскоре после рождения дочери должен был бежать из Франции вследствие финансового скандала, и девочку вырастил друг семьи (возможно, любовник ее матери, а, может быть, и настоящий ее отец).

Ребенком Жанна была одаренным, а воспитатель уделял ей много внимания: с ней занимались учителя музыки, танцев, риторики. Потом он выдал ее замуж за своего богатого родственника, а сам завещал ей все свое состояние.

По своему развитию Жанна намного превосходила мужа и относилась к нему несколько свысока. Честолюбие же ее было безмерно. Когда аристократы первого ряда зазывали молоденькую очаровательную дворяночку к себе в любовницы - та умеряла их пыл заявлением, что если с кем и изменит мужу - то разве что с королем. Откуда им было знать, что когда Жанне было девять лет, гадалка предсказала ей любовь повелителя Франции. Рассказывали, что Жанна искала встречи с королем около дорог, по которым он проносился на охоту - но задним числом подобные подробности припоминают довольно часто.

28 февраля 1745 г. в парижскую ратушу на бал-маскарад были приглашены все знатные люди столицы. Присутствовавшая там Жанна была неподражаема в костюме Дианы-охотницы. Король был покорен, и в ту же ночь предсказание цыганки сбылось.

Однако Жанна не стала искать новых встреч, как того опасался не любивший навязчивости своих мимолетных подруг король. И тогда он стал искать встречи сам. Когда она состоялась, выяснилось, что женщина чувствует себя великой грешницей и очень боится ревности своего мужа. Но король нашел средства удовлетворить самолюбие супруга, а Жанне были отведены апартаменты в Версале. После того, как был найден подходящий повод для развода, королевская любовница стала маркизой де Помпадур.

Прекрасно образованная, наделенная тонким художественным вкусом, Жанна окружила себя цветом французской культуры того времени: лучшими поэтами, художниками, музыкантами, и общение с ними стало желанным и для короля. В Версале она построила для себя небольшой театр, декорации для которого писал знаменитый Франсуа Буше. Людовик тоже стал большим театралом.

 Именно при мадам де Помпадур начался расцвет королевской фарфоровой мануфактуры в Севре. Маркиза была законодательницей мод, и много лет дамы носили прическу, ею придуманную и носящую ее имя.

Особенно полезной оказалась она для короля тем, что стала глубоко вникать в государственные дела и при своем необыкновенном уме смогла освободить его от многих забот по управлению страной - и от многих советчиков.

Связь их была долгой. Вопреки ожиданиям, она не прервалась и тогда, когда в короле остыло любовное чувство.

 Жанна не была тонкой обольстительницей, она сама признавалась: «Мужчины ценят определенные вещи, а у меня холодный темперамент… Боюсь, что моя куриная натура скоро отвратит его от моего ложа». Из придворной среды доносились и такие отзывы о ней: «Блондинка с бледным лицом, несколько полноватая и совершенно некрасивая». Чего, однако, не прошипят в придворной среде, но в том, что маркизе было свойственно необыкновенное обаяние (по-французски - шарм) - в этом ей никто не отказывал. Даже королева Мария, которая сдружилась с фавориткой.

Но верно, судя по всему, и то, что если король Людовик XV кого и любил по большому счету, так разве что самого себя. А с возрастом нрав его претерпевал изменения не в лучшую сторону, и его стало тянуть уже не на интрижки с кокетливыми обитательницами Версаля, а на что попроще и погрубее. Камердинер короля Лебель тешил своего господина встречами с девушками из простонародья у себя на квартире.

Жанна, однако же, взяла на себя заботу и об этой сфере интересов любимого человека. При ее участии в Оленьем парке был приобретен дом специально для королевских утех. И она же поставляла туда наложниц - подбирая их с таким расчетом, чтобы они не смогли проникнуть глубоко в сердце Людовика. Проживание их там обставлялось таким образом, что девушки зачастую и не подозревали, кому доставляют радость - хотя некоторые там же и рожали. Король имел обыкновение появляться под видом польского князя. Жанна старалась устроить их судьбу - выдавала с хорошим приданым замуж за незнатных дворян. Ведь многие барышни оказывались в Оленьем парке по воле собственных родителей - нужда заела.

Справедливости ради, сама Жанна тоже не предавалась печальным вздохам. Одним из ее любовников был помянутый уже прославленный живописец Франсуа Буше, оставивший нам прекрасный ее портрет. Но она была верным и неразлучным другом короля до самой своей смерти в 1764 г.

Маркиза де Помпадур давно уже страдала от туберкулеза. Когда болезнь обострилась, Людовик ежедневно заходил проведать свою фаворитку. То, что она до последнего часа оставалась в Версале, было исключением из правил: умирать во дворце полагалось только членам королевской семьи. Весь в слезах, король с балкона наблюдал за выносом ее тела. В это время разразилась гроза, и он тихо промолвил: «Какое отвратительное время вы выбрали для своей последней прогулки, мадам!»

На время правления Людовика XV пришлось участие Франции в Семилетней войне 1756-1763 гг. Это была схватка мирового размаха, выплеснувшаяся далеко за пределы Европейского континента, и она дорого обошлась стране. Непозволительно дорого.

Франция веками воевала с империей. Теперь же на внешнеполитическом фронте произошло существенное изменение: Англия заключила союз с Пруссией, и Версалю не оставалось ничего другого, как заключить (в мае 1756 г.) оборонительный союз с Австрией. Впрочем, хотя Австрия считалась союзницей, французское общественное мнение было решительно настроено против нее. На маркизу де Помпадур постоянно сыпались обвинения, что это она втянула страну в войну.

Позднее к ним примкнула Россия. Елизавета Петровна не стала в свое время французской королевой, но и будучи русской императрицей, всегда питала к Франции теплые чувства.

В этой войне полностью раскрылся талант прусского короля Фридриха II как великого полководца. В ноябре 1757 г. при Росбахе он разбил франко-австрийскую армию, вдвое превосходившую его. Затем Фердинанд Брауншвейгский перешел в наступление на Рейне и разбил французов при Крефельде.

Англичане были главным противником французов на морях и в колониях, и им повсюду сопутствовал успех. Вскоре Франция осталась почти без флота. В 1759 г. была утрачена Канада, а в 1761 г. англичане захватили Пондишери - центр французских владений в Индии. Следом были потеряны Мартиника, Гренада и еще несколько островов. «Славься, Британия, владычица морей».

В то же время Пруссия потерпела несколько неудач в сражениях с русской армией. Особенно чувствительным было поражение при Кунерсдорфе 12 августа 1759 г., когда во главе армии стоял сам Фридрих Великий. После этого русским отрядом был даже занят на несколько дней Берлин.

Пруссия была в то время сравнительно небольшим государством, впечатляющими успехами в экономике и наличием мощной 200-тысячной армии она была обязана в значительной степени талантам своего короля. Но вскоре сказалась ограниченность ресурсов, воевать против таких могущественных врагов, как Франция, Австрия и Россия, становилось все труднее.

И вдруг в самом начале 1762 г. скоропостижно скончалась императрица Елизавета Петровна, принципиальный недруг Фридриха, а новый император Петр III, давний поклонник прусского короля, немедленно заключил с ним мир. И немцы, и их повелитель восприняли происшедшее как чудо. Об этом невероятном спасении «без пяти минут двенадцать» двести лет спустя, весной 1945 г. вспоминал Гитлер в берлинском бункере и мечтал о таком же - но, как видно, схожие чудеса случаются реже, чем раз в два столетия.

Англия к тому времени уже добилась всего, чего хотела, а Франция утратила все, что могла: флот, большинство колоний, престиж. Пруссия и Австрия сочли свои отношения выясненными: Фридрих закрепил за собой Силезию, захваченную в предыдущую войну. Ему хотелось иметь еще и Саксонию - но на этот раз пришлось ограничиться тем, что есть. Исходя из этого соперники и заключили в феврале 1763 г. Парижский мир.

***

Казалось, что после смерти верной подруги маркизы де Помпадур король Людовик до конца своих дней будет ограничиваться простушками из Оленьего парка. Но в 1768 г., будучи уже в весьма пожилом возрасте, он обзавелся последней своей фавориткой - графиней дю Барри.

Происхождения эта женщина была неопределенного. Некоторое время служила модисткой в парижском магазине и получила известность как «мадмуазель Ланж». Судя по портретам, она была красавицей, а неожиданный и стремительный взлет свидетельствует о том, что она была незаурядным человеком во многих отношениях. Сначала она стала супругой немолодого развратника графа дю Барри, а вскоре получила статус официальной королевской любовницы.

Долго копившийся заряд творческой энергии графиня употребила на отделку приобретенного ею Люсьенского замка. Вкусы ее отличались от тех, что когда-то выразила в Шуази госпожа де Мальи. Дю Барри была склонна к эффекту. Ее замок был убран в восточном стиле - как она его понимала. Повсюду отделка из слоновой кости и черного дерева, китайские фарфоровые вазы, индийские ковры, огромные сенегальские попугаи огненной расцветки, черные слуги в ярких турецких одеяниях. И все это переливалось и множилось в зеркалах.

Главное же - графиня была прекрасной хозяйкой и затейницей. Только здесь еще мог развеселиться король, общий тонус которого, по единодушному мнению придворных, сильно упал. Людовик стал печален, задумчив и набожен. Сказывались и годы, и личные переживания: кроме маркизы де Помпадур, смерть унесла сына, невестку, старшего внука (королева Мария скончалась еще в 1768 г.).

В апреле 1774 г. он предался дежурной амурной связи с дочерью одного столяра. Это был последний жизненный всплеск - через несколько дней король заболел оспой. Болел тяжело. Опасаясь заразы, его покои старались обходить стороной и придворные, и слуги. Только три дочери постоянно находились у постели отца, стараясь облегчить его страдания.

10 мая Людовика XV не стало. Его преемнику досталась ослабленная страна. Страна, раздираемая противоречиями, с которыми тот не сумел справиться.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.