ЗНАМЯ III ИНТЕРНАЦИОНАЛА — ЗНАМЯ БРАТСТВА ВСЕХ ТРУДЯЩИХСЯ

ЗНАМЯ III ИНТЕРНАЦИОНАЛА — ЗНАМЯ БРАТСТВА ВСЕХ ТРУДЯЩИХСЯ

Доклад по текущему моменту на I Общебакинской партконференции 5 мая 1920 года

/В январе 1920 г. по указаниям товарища Сталина и под непосредственным руководством Кирова и Орджоникидзе развертывается наступление XI армии на Северный Кавказ. 31 марта Киров вместе с Орджоникидзе во главе частей XI армии прибывают во Владикавказ, только что занятый красными войсками, а к 1 мая они уже в Баку, где восставшие бакинские рабочие при поддержке подошедших красных бронепоездов свергли власть муссаватистов и провозгласили власть Советов. — Ред/

Товарищи! Ровно в полночь 27 апреля у дверей, ведущих в страны Восходящего солнца, совершилось событие, от которого подгнившая буржуазная капиталистическая система мира потерпела новый удар и новое поражение. Это событие заключается в том, что изнывавший под беко-ханским игом Азербайджан повенчался с великой Советской страной — рабоче-крестьянской Россией. Правда, через несколько дней мы, вероятно, услышим, как буржуазная Европа будет по нашему адресу метать громы, будет называть это новое бракосочетание незаконным, будет указывать на то, что мы не спросили разрешения у пап Западной Европы — Ллойд-Джорджа, Клемансо, Мильерана и других. Но мы знаем, что тот союз, который был заключен на-днях, является единственно верным союзом, который рабоче-крестьянский Азербайджан заключал когда бы то ни было и с кем бы то ни было. Правда, надо сознаться, что злые языки, особенно из бывших социалистических партий, до некоторой степени будут правы, когда будут изображать перед трудящимися массами Азербайджана, что та невеста, которую приобрел революционный Азербайджан, не совсем пригожа. Она действительно не особенно румяна, не особенно дебела, особенным приданым не обладает. Наша страна — Советская Россия — представляет в смысле экономическом почти в полном смысле слова сироту. Но азербайджанские массы должны в то же время знать, что их нареченная одна только остается честной, непоруганной и целомудренной, какой не имеет сейчас буржуазный мир в своих границах. От этого союза, будем надеяться, произойдет такое потомство, которого ханам и бекам производить не удавалось. От этого союза явятся такие ростки, которые сумеют оплодотворить и другие капиталистические страны. Здесь мы положим начало великому объединению народов цивилизованной Европы и так называемого отсталого, некультурного Востока.

Для того чтобы оценить положение молодой рабоче-крестьянской Азербайджанской республики, необходимо прежде всего посмотреть на вторую половину этого союза — молодого революционного жениха. Нужно, товарищи, сказать определенно, что революция в Азербайджане вспыхнула не сама по себе, не благодаря тому, что скопившиеся здесь революционные силы не находили больше выхода и взорвались, независимо от какого-либо внешнего революционного влияния. Революция в Азербайджане глубоко связана с тем, что происходило у нас в Советской России. Для того чтобы уверенно строить молодую рабоче-крестьянскую власть в Азербайджане, необходимо и теперь очень внимательно, очень серьезно следить за всем тем, что происходит в России, нужно раз навсегда сказать, в тысячный раз подтвердить, что чем больше будет укрепляться рабоче-крестьянская Россия, тем крепче будут устои Советской рабоче-крестьянской власти в Азербайджане. Я думаю, что рабочие Баку в достаточной степени хорошо и полно были ознакомлены с тем, что происходило в России; здесь, пожалуй, не во всем Азербайджане, а именно в самом Баку, каждое наше слово, каждая наша мысль улавливаются с первого же мгновения, именно здесь рабочие без различия национальностей воспринимают особенно полно те задачи, которые ставит перед собой Советская Россия. Я думаю, едва ли в этом зале найдется человек, который на одну минуту усомнился бы в прочности и незыблемости рабоче-крестьянской власти в России.

Не подлежит теперь, товарищи, не только для нас, но и для наших заклятых врагов, почти никакому сомнению, что не существует больше смертельной опасности, которая могла бы встать на пути российских рабочих и крестьян, строящих новую жизнь. Я не думаю, чтобы сейчас можно было найти здравого человека, который еще мечтал бы о воцарении в России новой соглашательской или какой-нибудь иной власти — такой, которая могла бы повернуть большевистско-коммунистический руль, твердо направляющий сейчас Россию. Даже заклятые враги говорят, что на этой территории есть только одна сила: они ее называют большевизмом, а по-нашему она называется коммунизмом. И действительно, Россия теперь приобрела такой крепкий становой хребет, так укрепилась, что мы сможем, вероятно, в ближайшие месяцы покончить с теми теневыми сторонами, которые еще сейчас в достаточной степени режут нам глаза. Опыт показал, что все попытки задушить революционную непокорную страну, откуда бы эти попытки ни исходили, извне или изнутри, оказались совершенно безуспешными. Правда, нужно сказать, что именно потому рабоче-крестьянская Россия стала до такой степени изможденной, как это мы видим сейчас, что ей пришлось пройти через невероятно тяжелые испытания, отражая не только врагов внутри, но, главное, натиск международного капитализма. Были, действительно, такие моменты, о которых можно вспомнить без содрогания только потому, что они уже прошли, потому, что они от нас очень далеко, и мы глубоко уверены, что они вновь не повторятся. Но если те неслыханные трудности, перед которыми временами оказывалась рабоче-крестьянская Россия, изобразить перед вами, то вся та огромная борьба, которую наша Советская республика выдержала, должна будет вырисовываться перед вами как невероятный подвиг, не записанный еще в истории ни одного народа. Эти два с лишком года рабоче-крестьянской революции в России представились бы каким-то сплошным кошмарным восхождением на Голгофу через море человеческой крови. И тем не менее мы можем уверенно сказать, что основной курс, основная линия нашей политики была взята вполне правильно и целесообразно. Если недавно еще мы видели, как разгружались в окраинных портах России танки, пулеметы и прочее смертоносное оружие для белых армий, то теперь в тех же самых портах начинают появляться орудия для восстановления советской хозяйственной жизни. В балтийских портах выгружают американские паровозы, сельскохозяйственные орудия. Если еще несколько месяцев тому назад кое-кому казалось, что мы должны, пожалуй, отдать нашу большевистскую душу богу, то теперь положение изменилось. Очевидно, в Европе почувствовали, наконец, что на краю пропасти стоит не большевистская Россия, а капиталистическая Европа. Если европейская буржуазия прежде со злорадством смотрела на пожарище гражданской войны, которой была охвачена вся Россия, то теперь буржуазии капиталистических стран приходится любоваться на эти схватки не издалека, а видеть их в своей собственной стране. 1 мая буржуазии пришлось быть свидетельницей того, как восемь миллионов английских рабочих бросили заводы и фабрики и демонстративно вышли на улицу. Западная Европа понимает, что пролетариат даром с фабрик не уходит, что восьмимиллионные колонны рабочих для шуточных дел не создаются, что если идет такая рать пролетариев Европы, то, очевидно, недалек тот день, когда рабочие от пассивного протеста в форме забастовок перейдут к нашим, решительным, «азиатским» способам борьбы с капиталом. На шикарных улицах Парижа рабочие, прошедшие жесткую капиталистическую выучку, к тому же поголовно грамотные, являющиеся на фабрики не иначе, как в воротничках и манишках, громят уже кондитерские, недалек тот момент, когда они воспримут наш «азиатский» способ ведения гражданской войны. Западная Европа с каждым днем все более и более начинает понимать, что неизбежностью в современном мире является не только война империалистическая, но что такое же неизбежное явление — война гражданская. Убедившись в том, что большевистской силы в России оружием сломить нельзя, что все резервы контрреволюции, которые можно было бы двинуть, чтобы залить революционный пожар в России, уже иссякли, буржуазия Европы думает уже сейчас под тем или иным видом войти в добрососедские отношения с Советской Россией. Буржуазия в Западной Европе теперь уже думает, что чем больше они отгораживаются от России, тем более Россия приобретает соблазна в глазах западноевропейских рабочих.

Западная Европа помаленьку начинает снимать блокаду, которой была окружена Россия. Буржуазная Европа знает, что, помимо всего прочего, ей жить без России очень мудрено, так как Россия располагает богатством всякого сырья, которого хватит не только ей самой, но в котором нуждается также изнуренная войной Западная Европа. Вот для того, чтобы выкачать нужное им сырье, с одной стороны, и для того, чтобы попробовать разжечь старую капиталистическую страсть купли и продажи в гражданах Советской страны, буржуазные хозяева Западной Европы стараются сейчас вступить с нами в деловые, торговые сношения. Правда, с нами, как Советской страной, Западная Европа открыто до сих пор пока не разговаривает. Она говорит с нами через посредников языком в достаточной степени эзоповским, заботясь, чтобы так или иначе не нарушить свою капиталистическую целомудренность. Западная Европа хочет говорить пока что только с нашими советскими кооператорами.

Мы командируем за границу людей, которые прошли большую школу в области коммерции, и думаем, что западные империалисты не сумеют обойти нас так, чтобы мы остались в дураках. Мы понимаем, что вслед за паровозами из-за границы могут попасть к нам и другие, более или менее неприятные, вещи, но мы вовсе не думаем, что если на паровозах будут английские и французские марки, то какой-нибудь рабочий или крестьянин будет особенно на это негодовать.

Я вспоминаю историю, когда во время войны на далеком Севере мы вступили в переговоры с командующим английскими войсками с таким же предложением об установлении торговых сношений и дали гарантию, что ни одна рабоче-крестьянская прокламация ни в одной спичечной коробке не попадет к ним. Этот командир сказал: «Это все правильно, но вот вы все-таки так или иначе сумеете на тех самых предметах, которые двинете в Англию, поставить большевистский герб. Если бы вы знали, каким магическим действием обладает эта небольшая, в достаточной степени плохо нарисованная фигурка: каждый рабочий, каждый житель Лондона постарается узнать, что это символизирует, и само собой понятно, что нам придется объяснить, в чем у вас тут дело, и в конечном счете это поведет к тому, что население проникнется желанием узнать все о том, что делается в Советской России».

Тут дело очень просто: капиталистическая Европа и в первую очередь миллионы ее подданных-рабочих еще не вкусили, что такое Советская власть, что такое начало социальной революции, и, конечно, помимо всего прочего, у них возникнет естественная жажда поинтересоваться, что представляет собою эта новая рабоче-крестьянская Россия.

Но мы в Советской России гарантированы от такого соблазна. Мы не имеем сейчас ни малейшего желания интересоваться тем, что такое западноевропейская «культура», потому что достаточно каждому из нас пощупать свою спину, чтобы снова почувствовать все прелести этой «культуры». Правда, русский мужик еще далек от восприятия полностью коммунистических идей, у него еще от коммунистической пропаганды поднимается в голове путанный вихрь, и нужно сказать правду, что коммунистические идеи будут проникать в эту среду болезненно, это будет сопровождаться жестокой ломкой. Но мы все-таки имеем основание быть уверенными, что этот новый период мы пройдем успешно и что та борьба новыми методами, которую сейчас начинает с нами Западная Европа, окажется тщетной, как было и до сих пор.

При новом способе единоборства, которое сейчас принимает все новые и новые формы, мы все-таки выйдем победителями, как выходили до сих пор в вооруженной борьбе. Правда, еще и на фронте вооруженной борьбы есть отдельные вспышки, оружие сверкает до сих пор на границах нашего рабоче-крестьянского отечества. Выступила на арену еще новая сила, в достаточной степени внушительная — панская Польша. Дела на этом участке борьбы в последние дни приняли весьма серьезный оборот. Польские паны сумели в достаточной степени одурачить польское население, сумели в достаточной мере распропагандировать своих людей. Белополяки бросили свои силы в одно из самых слабых мест на нашем фронте. Нашествие идет довольно стремительно, но мы полагаем, что, как бы ни были страшны эти новые враги — польская шляхта, — наш большевистский бог будет достаточно милостив к нам. Не нужно быть, товарищи, особенным пророком, чтобы предсказать, что не только польские войска, которые сейчас так быстро двинулись от Варшавы сюда внутрь России, будут отброшены назад, но и те самые исторические города за нашей теперешней границей, которые не имели еще возможности за все время великой революции испытать на практике, что такое режим Советской России, получат удовольствие наблюдать его непосредственно. В этом, товарищи, может быть порукой то, что освободившиеся огромные силы с кавказского фронта будут двинуты туда, на Запад, и они сумеют быть защитниками не только молодого рабоче-крестьянского Азербайджана, но сумеют также усмирить и ту блудницу — панскую Польшу, которая пытается стать на пути рабоче-крестьянской России. Есть у нас еще одно бедствие — хозяйственная разруха. Вы знаете, что Россия никогда не располагала особенно сильным, могущественным и гибким хозяйственным аппаратом. Но я думаю, что и здесь те начинания, которые проводятся рабоче-крестьянской властью, увенчаются успехом. Особенно теперь, когда Азербайджан идет рука об руку, в дружеском объятии с Советской Россией, и бакинская нефть потечет быстрым потоком в Россию, рабоче-крестьянская Россия получит возможность вздохнуть если не полной грудью, то в достаточной степени свободно. Если теперь по всем артериям побежит живительная черная влага, то в ближайшие же месяцы хозяйственная работа пойдет гораздо быстрее, гораздо энергичнее. В этом важный залог восстановления хозяйственной жизни России.

Нужно сказать, что в России имеется одна сила, которая, мобилизуя все для борьбы с хозяйственной разрухой, выйдет несомненно победительницей и здесь, как она выходила до сих пор победительницей на всех фронтах. Этой силой является наша партия.

Если вспомним историю борьбы с Колчаком, то увидим, что перелом наступил только тогда, когда партия бросила все силы, которые имела, на восточный фронт. Именно тогда в течение нескольких дней наступил перелом. Так же было и на нашем фронте. Там, где коммунистическая партия бралась за дело всеми силами, заставляя каждого коммуниста думать день и ночь об одной задаче, об одной опасности, — там мы всегда выходили победителями. Точно так же победителями выйдем мы и в борьбе с хозяйственной разрухой.

Здесь хотелось бы сказать о политической линии нашей коммунистической партии, которая в конечном счете определяет всю политику Советского государства. По мере того как мы пробивались в глубины Кавказа, нам все чаще, даже из собственной нашей среды говорили, что мы стали победителями потому, что наша физиономия изменилась, что мы-де не стали уже теми красными, от которых все шарахаются в сторону, что мы-де даже не выносим вида человеческой крови, и когда выходим на фронт — начинаем митинговать и пропагандировать, вместо того чтобы рубить и стрелять. Говорят, что в нашей коммунистической политике в период последней тяжелой борьбы все острые углы стерлись, что говорить теперь о смертных казнях в России — дело совершенно невероятное, что у нас нет теперь даже и «чрезвычаек». Вот эти самые небылицы, которые распространяли о Советской России, оказались для нас в иных случаях весьма полезными. Мне самому приходилось видеть целые дивизии, которые сдавались без единого выстрела, и когда начинали со сдавшимися разговаривать, то оказывалось, что они имели о нас именно такое представление. Но вот для коммунистов, находящихся во вновь занятых местностях, эти россказни принесли и весьма много вреда. Оказалось, что эта болтовня в сильной степени подпортила наши коммунистические мозги: представители нашей партии в этих местах (не в упрек будь это им сказано) из революционных коммунистов чуть-что не превратились в каких-то христианских коммунистов, и первый манифест, который ими был выпущен, до последней степени не соответствовал нашей коммунистической политике.

Во всяком случае надо здесь сказать, что все то, что было начертано с первых дней Октябрьской революции, — все это остается на знаменах коммунистической партии совершенно незыблемым. Если мы перестали казаться какими-то вельзевулами, то это только потому, что препятствия, которые мы встречаем теперь, — не больше как карточные домики. Если раньше, например под Царицыном, приходилось биться четыре месяца, то когда мы подходим теперь — нас встречают хлебом и солью. При таких условиях особенно часто обращаться к нашему советскому трибунальскому лексикону не приходится, и, действительно, в повседневном обиходе чрезвычайные комиссии показывают свое лицо гораздо меньше, чем раньше. Во всяком случае, говоря о Советской России, мы должны сказать, что ни от чего, что мы там сделали, мы не отрекаемся и что весь опыт, проделанный многомиллионным народом, со всеми положительными и теневыми его сторонами, целиком лежит на ответственности нашей коммунистической партии. Мы с гордостью и с большевистским мужеством в свое время, в великие Октябрьские дни, отбросили всю социал-предательскую сволочь, и на протяжении двух с лишним лет мы ни разу об этом шаге не пожалели. И теперь с той же гордостью, с тем же сознанием коммунистической правоты мы повторяем, что, какие бы тяготы мы ни переносили, какие бы отдельные ошибки мы ни делали, мы все же на протяжении двух с половиной лет ни разу не вступали на одну дорогу с людьми, которые заигрывают с капиталистами и строят глазки буржуазии. Мы с этими людьми ничего общего не имеем, мы их отбросили раз и навсегда. Об этом мы заявляли всему миру и прежде всего всем рабочим Западной Европы. И вы должны помнить: как бы мало вас ни было, какую бы численно ограниченную группу людей вы собой ни представляли, гоните от себя всех молодцов, которые умеют писать длинные революционные программы, но которые на деле всегда оказываются предателями. В этом, товарищи, главный залог успеха коммунистической партии; мы сумели на протяжении двух с половиной лет, благодаря такой непримиримой и последовательной политике, показать всему миру на деле, какую силу мы, коммунисты, собой представляем.

Мы должны перейти в общих чертах к нашим задачам здесь, в пределах Азербайджана.

Медовым дням, которые мы переживаем сейчас, надо положить конец. Надо перестать бить в торжественные литавры, а попристальнее посмотреть на азербайджанскую действительность глазами марксистов, большевиков-коммунистов.

Первое, что бросится нам в глаза, — это то, что в сущности настоящая, потрясающая самые основы буржуазного строя, революция в Азербайджане еще не произошла, что массы азербайджанского населения просто оглушены тем, что случилось, но не больше. Нужно напрячь все усилия, чтобы вызвать к активности силы трудящихся в пределах Советского Азербайджана. Нам нужно, с одной стороны, помочь всем тем, кто имеет стремление присоединиться к нам, помочь им освоить те пути, которые развертываются перед нами. С другой стороны, нам нужно добиться, чтобы огромные массы средних слоев населения поняли требования революционного порядка. Среди них есть много людей, которым место в наших рядах; но есть среди них и такие люди, которые не пойдут под нашими знаменами, — нам надо определить этих людей и отмежеваться от них.

Лучшее средство достичь этого разделения всего азербайджанского населения — это произвести первый решительный удар по беко-ханскому строю. Декрет о передаче всех земель трудовому народу без всякого выкупа — лишь первый удар по беко-ханскому строю. Именно в этом направлении нам, коммунистам, нужно приложить как можно больше сил, развернуть борьбу с беками и ханами шире, полнее.

Следующий удар должен быть по крупному капиталу. Все то, чем богат сейчас Азербайджан, все то, что является приманкой для всех западноевропейских стран, прежде всего наши нефтяные промысла, — над всем этим должен быть поставлен рабоче-крестьянский советский коммунистический знак.

Полный переворот в жизни фабрик, заводов, промыслов нужно провести решительно, безапелляционно, без всякого колебания, без какого-либо соглашательства

/ Вскоре (27 мая 1920 г.) был опубликован декрет Азербайджанского ревкома о национализации нефтяной промышленности. — Ред /.

Вот эти два мероприятия, как огромные камни, брошенные в беко-ханское азербайджанское болото, поднимут такое волнение, которое пробудит всех мещан, спящих безнадежным сном. Когда революция подойдет к основам жизни азербайджанского жителя, когда коснется земельки, на которой он сидит, то тут пробудится от сна и сожмет кулаки каждый. Тот крестьянин, который ходит по горам и полям Азербайджана и пасет баранов, как только почувствует, что пастбище можно расширить, что баранту можно умножить, не боясь бека или хана, — он станет весьма и весьма активным участником устройства Советского Азербайджана.

Не надо забывать, что революционный декрет не может быть написан иначе как человеческой кровью! Нужно это запомнить раз и навсегда, запомнить окончательно, и, чтобы не проливать человеческой крови напрасно, надо действовать решительно и твердо.

Надо нам знамя III Интернационала, знамя братства всех трудящихся развернуть здесь так, как подобает развернуть его истинным революционерам. Тому, что делается в Карабахе и в других местах Азербайджана, тому, что называется племенной враждой, должен быть положен конец окончательно, раз и навсегда, под знаменем Советов. Это может быть сделано при одном условии — если будет действовать советская организация, которая не знает компромиссов и соглашений, знает лишь прямоту и последовательность.

Если эти три основные задачи мы сумеем разрешить в ближайшее время, то, поверьте мне, все остальное пойдет просто и планомерно.

Сейчас очень часто нам приходится выслушивать целые делегации, являющиеся от так называемых социалистических партий. Здесь есть местные, чисто азербайджанские, разновидности их, которые мелкая буржуазия подносит нам под малопонятными для нас названиями, но мелкобуржуазная соглашательская сущность их всех чувствуется определенно.

Ни малейшей тени взаимного содружества, никаких коалиций, или, как любят говорить старые меньшевики, «контактной работы», которая была до прихода англичан и Бичерахова с ними теперь не должно быть.

/Бичерахов Л. — полковник царской армии, затем начальник бело-эсеровского отряда, субсидируемый англичанами, боролся против Советской власти. Участвовал в оккупации Баку англичанами в июле 1918 г. — Ред/,

Чтобы провести твердую революционную линию, от этих молодцов нам, коммунистам, нужно раз и навсегда отмежеваться.

Другое дело — советский государственный аппарат: он требует огромного количества людей, здесь приходится использовать и не вполне советские элементы.

В Советской России работает большое количество буржуазной интеллигенции, которая, с одной стороны, за Советскую власть, а с другой… если придет Деникин — наполнит, конечно, его департаменты.

При последних выборах в Московский совет депутатов произошла недопустимая вещь: в него было выбрано 40 или 50 эсеров и меньшевиков. Они прошли в Совет на плечах буржуазной интеллигенции. Эти люди способны разжижать мозги; они местами начинают так действовать и на рабочих. Это заметно в Екатеринославском районе и в Донском бассейне. Они заявляют, что стоят нa платформе Советской власти обеими ногами, они говорят, что только коммунистическая партия высоко несет знамя свободы, а они-де сами за нами робко шествуют, «помогая» нам не споткнуться по дороге. Но они имеют особую способность замечать только отрицательное в действиях Советской власти. Их бичераховская психология заключается в том, чтобы, выставляя отрицательное, умалчивать о положительном в работе коммунистической партии.

Мы должны строить жизнь под нашим коммунистическим Знаменем, и никаких других знамен нам не надо.

Это явится, товарищи, лучшей гарантией того, что наше дело пойдет быстро и успешно и мы скоро придем к нашей желанной цели, к тому, чтобы заложить основы социализма. Нам могут сказать, что мы мало знаем, что мы мало опытны и так далее, но нам нужно пользоваться опытом, который дан Советской Россией.

Мы смело подходили к каждому новому вопросу, мы с каждым днем все решительнее перестраивали жизнь по-своему, мы уже создали в России начерно Советское государство. Оно, правда, не ласкает рабочего и крестьянского взора особым блеском и внешним лоском, но его фундамент, его стены выстроены так твердо, что нет крестьянина и рабочего в России, который сомневался бы в прочности своего дела.

Я знаю, что здесь в Азербайджане есть другие трудности, тут есть резкие различия — религиозные, племенные. Это будет служить дополнительным препятствием в нашей работе, но, если мы сумеем сохранить чистоту партии и с первого дня легального существования создадим стройную партийную организацию, если будем помнить, что каждый должен отвечать за всех и все за одного, если будем уверены, что в нашей среде нет таких, которые пришли разлагать наши коммунистические ряды, — мы сумеем двинуться стройной колонной вперед, и, поверьте, наши заветы, написанные на знамени коммунистов Азербайджана, будут служить той правдой, которая примирит племенную рознь и религиозные противоречия.

Чем более мы будем жестки к своим врагам, тем более жестки мы должны быть в своей коммунистической среде к тем, кто пытается подорвать наше единство. И верьте, товарищи, что рабоче-крестьянская Россия стала великой Советской страной именно потому, что руководящая всей работой коммунистическая партия не представляет собой собрания Петровых и Сидоровых, как отдельных личностей, а составляет единое целое, коммунистическую скалу, которой распоряжается Центральный Комитет партии так твердо и уверенно, как не распоряжался еще ни один военачальник своими армиями.

Пусть не пугают нас те, которые говорят, что мы задохнемся в атмосфере национальной вражды. Мы знаем, что мы располагаем ленинской программой, перед которой не посмеет обнажить меч ни один проклятый дашнак, ни один бесчестный муссаватист, и пройдет немного времени, как эти люди забудут собственные свои имена. (Громкие аплодисменты и крики «браво!»)

Если кто-нибудь из них, из дашнаков или муссаватистов, из той или другой партии, попробует набраться смелости и начнет играть на темных религиозных или племенных чувствах, то мы сумеем обойтись с ними так, что не только голоса, а и запаха этих насильников, власть которых проклятием тяготела так долго над Азербайджаном, не будет слышно. (Громкие аплодисменты, крики «браво!»)