ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

«Дело антисоветской троцкистской военной организации».

На протяжении этой книги мы уже несколько раз фрагментарно наблюдали участие высокопоставленных военных в Советском Союзе в заговоре против Сталина, в этой главе завершим рассмотрение этой темы. И рассматривая эту историю, я в основном представлю участие в этом заговоре против Сталина М. Тухачевского. И не потому, что он был самый видный, известный советский военачальник из всех осужденных по этому «Делу антисоветской троцкистской военной организации», а потому, что «почему-то» в последние годы именно ему уделили особое внимание антисталинисты: «американец» Вульф в своём «Серебрянном шаре» на телевидении представил М. Тухачевского рафинированным интеллигентом, талантливым пианистом, сущим белым ангелом; издательство «Молодая гвардия» издала в 2008 году книгу о нем в серии «Жизнь замечательных людей», и даже государственный музей «Эрмитаж» активно включился в эту идеологическую и политическую борьбу и при патронаже М.Б. Пиотровского сотрудница музея Ю.З. Кантор издала «научную» книгу о М. Тухачевском «Война и мир Михаила Тухачевского» (С. Петербург, 2008 г.).

И в обсуждении темы этой главы я возьму книгу Ю. Кантор за основу и в положительном использовании и в критическом по принципу — «от противного»; в предисловии к этой книге Ю. Кантор сильно заинтриговала читателей, указав, что она написала книгу, основываясь «на уникальных документах из Центрального архива ФСБ РФ, архива внешней разведки РФ, Российского Государственного архива социально-политической истории, Баварского военного архива, Федерального архива Кобленца и др.», «впервые исследованы архивные следственные дела» (идет перечень многих следственных дел на родственников Тухачевского), «впервые публикуются и касающиеся М.Н. Тухачевского документы времен Гражданской войны», «Во второе издание включены новые документы из Архива Внешней политики Российской Федерации», «Многоаспективности изучения темы весьма способствовала и работа в личных архивах. Особо хочется поблагодарить В.И. Уборевич. Также вводится в научный оборот отчет о поездке в Россию В. фон Бломберга из личного архива семьи Бломберг».

В общем, Ю. Кантор провела большую работу за счет наших налогоплательщиков и под покровительством знаменитости — «Работа над монографией, требующая продолжительного пребывания в российских и зарубежных архивах и музеях, не была бы возможной, если бы не решение директора Государственного Эрмитажа члена-корреспондента РАН М.Б. Пиотровского ввести это исследование в число приоритетных научных направлений, связанных с деятельностью эрмитажного Музея Гвардии». И, конечно же, с интересом хотелось бы узнать и понять — что существенно нового нашла Ю. Кантор в этой теме, как после её «находок» эта тема изменилась в сторону истины, — если изменилась, или это проведена большая работа «по заказу» ради обеления М. Тухачевского и соответственно — очередного очернения Сталина.

Почему для научного исследования Ю. Кантор выбрала именно этого заговорщика, а не А. Корка, Р. Эйдмана, Б. Фельдмана или И. Якира, отличившегося в Гражданскую войну многими победами, и прочих, она объяснила следующим образом:

«Тухачевский по-прежнему будоражит сознание: в нем "неразгаданность" и — неоднозначность. В этой личности есть и некое "ускользание" от прямых ответов на фатальные вопросы истории». Это объяснение меня не удовлетворяет, потому что в Эйдмане, Фельдмане и прочих ещё больше "неоднозначности", "неразгаданности" и "ускользания", хотя бы потому, что они точно менее исследованы историками, чем М. Тухачевский. По моему убеждению — Ю. Кантор, Вульф и им подобные выбирают из большого числа заговорщиков исключительно М. Тухачевского только потому, что среди военных заговорщиков по этому делу он был единственным русским, а показать противостояние Сталину русского — в этом есть определенный смысл, в отличие от банального противостояния троцкистов Якира или Фельдмана.

В начале книги Ю. Кантор я ещё надеялся, что она раскроет интригующую загадку троцкиста-предателя Лейбы Лазаревича Фельбинга (Фельдбина)-«Орлова», который за рубежом написал антисталинскую книгу «Тайная история сталинских преступлений» (США, 1953 г.), в которой написал удивительную для антисталиниста вещь: «Когда станут известны все факты, связанные с делом Тухачевского, мир поймет: Сталин знал, что делает». Я надеялся, что именно за этими фактами и ездила в длительные зарубежные командировки за государственный счет Ю. Кантор.

Но в своей книге Ю. Кантор таковых фактов, которые бы мы не знали, — не указала, и совершенно не изменила известную нам картину заговора, хотя руководствуясь озвученным в её книге постулатом: «Для политики первична не истина, — политика руководствуется целесообразностью», пыталась эту картину неуклюже запутать.

Михаил Тухачевский родился в 1893 году в русской православной семье, его отец Николай Николаевич Тухачевский был из древнего дворянского рода и верой и правдой служил своему царю. Михаил был уже «продуктом» нового времени — воспитывался в период второй еврейской (Бундовской) революции 1901-1906 гг., которую я подробно описывал в книге №4 этой серии, и в последующий период повального увлечения масонством и преклонением «золотой молодежи» перед «цивилизованным» Западом, поэтому с детства его кумиром был не Александр Невский, не Дмитрий Донской или Кутузов, а предводитель масонского войска, напавшего на Россию — Наполеон.

Рис. М. Тухачевский.

И, несмотря на «традиционные» тяготы русской армии, которые отметила Юлия Кантор: «Правительство (царское) рассчитывало компенсировать выносливостью и вымуштрованностью солдат русской армии недостаточное материально-техническое оснащение войск, уравновесить силы, противопоставив экономически более развитому противнику людскую массу. Это почти демонстративное нежелание тратиться на вооружение армии, варварское отношение к человеческой жизни стало на многие десятилетия "метой" боевого армейского строительства России», Тухачевский решил сделать блестящую карьеру именно в армии. Причем о запредельном уровне его самолюбия, тщеславия и амбиций говорит его фраза, сказанная им во время выпуска из Александровского военного училища: «В тридцать лет я или буду генералом, или застрелюсь!».

И судьба предоставила ему прекрасный шанс — началась грандиозная Первая мировая война. Но на деле, на фронте всё оказалось иначе, чем в красочном воображении и мечтах, — «Подпоручик Тухачевский лежал в легком наносном окопчике и спал, завернувшись в свою черную бурку, по-видимому, в ужасный момент появления врага он спал или дремал — приводит Ю. Кантор свидетельства очевидца — Пробужденный шумом, он с частью людей принял участие в штыковом бою, но, не будучи раненным и, вероятно, не использовав всех средств для ведения боя, был захвачен в плен».

Несостоявшийся «Наполеон» проспал врага, проспал атаку и, как указывает его страстная поклонница, — «вероятно, не использовал всех средств для ведения боя» и сдался врагу. Здесь я предлагаю поразмышлять над важным фактом и важными вещами: человек на тренировке, в «битве с тенью», в буйном воображении может представлять себя и Александром Македонским и Наполеоном и Брюсом Ли, но когда возникает реальная ситуация — испытание, то наступает момент истины — тогда «автоматически» человек ведет себя согласно своей сути, своей природной натуре и своему приобретенному опыту — он или яростно сражается или у него «автоматически» подгибаются коленки и поднимаются руки. Уверен, — многие читатели видели различное проявление разной человеческой сущности в различных экстремальных ситуациях — на улице, в транспорте, на дискотеке, в армии, в тюрьме и т.п. Поняв этот момент в истории Тухачевского — легче будет понять: почему в 1937 году он не оправдал надежд Троцкого и многих его единомышленников, почему не взял на себя всю ответственность — и не решился на путч, на захват власти в СССР — слабо, жила не та.

В плену этот «герой» вел себя со своими товарищами по несчастью более чем странно, неподобающе русскому офицеру — «честолюбие, отсутствие жалости к окружающим, замеченное ещё товарищами по плену», — отмечает в своём исследовании Ю. Кантор. И при организации побега Тухачевский повел себя вопреки соблюдаемым тогда строго канонам офицерской чести и навредил товарищам по несчастью. И побег был странным, — линия фронта была очень далеко, шансы добраться до своих были минимальны. Тем более, что условия плена были более чем вольготными — пленные офицеры гуляли по городу, а в родной армии ему не нравилось — «Ситуация в армии (русской) его раздражала, он выбрал то, что отвергло большинство, и стал большевиком», — отметила Ю. Кантор, а большевики тогда проводили акции «братания».

Во время побега Тухачевский больше месяца бродил по густонаселенной Австрии и Швейцарии, а должен был питаться хотя бы раз в день, — и его должен был сдать и заложить не очень-то симпатизирующим русским любой австрийский или швейцарский крестьянин, лавочник или прохожий. Поэтому некоторые историки подозревают Тухачевского в том, что он в этот «загадочный» период согласился сотрудничать с австрийской разведкой. Через Берн, Париж, Лондон и Стокгольм Тухачевский добрался до России, в Петроград он прибыл 16 октября 1917 года, в разгар предреволюционных событий, и почти сразу предал присягу и перешел к большевикам.

И здесь важный вопрос — почему М. Тухачевский стал предателем? — Ведь он и не был марксистом, не бредил ни коммунизмом, ни диктатурой пролетариата, не был социалистом, не был анархистом и тем более — не был бундистом. Для понимания личности М. Тухачевского вопрос его первого предательства важен, поэтому Кантор старательно распушила большой веер оправданий, первое, Ю. Кантор: «В сознании подпоручика Тухачевского все прошлое было скучным, все настоящее вызывало дерзкое любопытство». Из любопытства предать и перейти к неизвестным людям — это объяснение не годится.

Второе, Ю. Кантор: «Его привлекала политика действия, и только большевики демонстрировали её в октябре-ноябре 1917 года», — это объяснение также не годится, если он был таким пассионарием и жаждал действия, то мог реализовать прекрасную идею — ради защиты и спасения Отечества мог начать борьбу с международными террористами, финансируемыми вражеской Германией; отличный случай самореализоваться. Даже те русские офицеры, кто растерялся и не мог сориентироваться или организоваться для борьбы, интуитивно двинулись на Дон и Волгу, в центр России, к ядру русского народа. К этим контраргументам относится и ещё одно объяснение Ю. Кантор: «Позади у Тухачевского долгий плен и жажда действия, не находившая выхода. Гражданская война была для него прежде всего возможностью самореализации».

Способность к ложной многовариантности у Ю. Кантор завидная, третье: «Учитывая склонность Тухачевского к языческому "варварству", его симпатия к большевикам также вполне объяснима». Что-то признаков язычества я у Тухачевского не заметил, и особого варварства за этим дворянином не наблюдалось, да и иудаизм многих большевиков нельзя назвать язычеством. Это объяснение Ю. Кантор также не подходит.

Четвертое, Ю. Кантор: «Тухачевский был радикалом по мировоззрению: воинствующий, насмешливый атеизм, жажда "новой жизни". Набор качеств вполне большевистский. Не исключено, что "ущербность" происхождения, загнанная в подсознание, сыграла не последнюю роль в выборе пути». Неверно, во-первых, у Тухачевского и близко не было целостного мировоззрения, чтобы говорить хотя бы о каком-то его мировоззрении. А во-вторых, уверен — ни Фрейд, ни Юнг не догадались бы пришить к большевизму «ущербность» его происхождения, ведь никто никогда не утверждал, что Ленин-Бланк пошел в большевики из-за «ущербности» происхождения.

В ситуации в России после октября 1917 года дворянское происхождение было опасным для него, и Тухачевский решил эту проблему быстро.

Пятое, Ю. Кантор: «Он играл в революцию. В этом он вполне соответствовал молодым жестоким романтикам из столичной интеллигенции. В 1917 году жаждущему перемен поколению двадцатилетних та кровавая свобода ещё казалась веселой».

Когда позади война, плен, Европа, то 24 года — это довольно зрелый возраст, чтобы бездумно играть в революцию и весело проливать кровь своих соотечественников. При всем западничестве Тухачевского — это объяснение также не подходит.

Честно говоря — доктор наук Ю. Кантор в этом вопросе уже утомила своими выдумками и фантазией, даже по теории вероятности она уже должна была приблизиться к правильному объяснению, и всё же — немного приблизилась, шестое — Ю. Кантор приводит свидетельство очевидца: «Положение офицеров, лишенных содержания, самое безвыходное, а для некоторых равносильно голодной смерти, так как все боятся давать офицерам какую-нибудь, даже самую черную работу; доносчики множатся всюду, как мухи в жаркий летний день, и всюду изыскивают гидру контрреволюции», и цитирует М.Д. Бонч-Бруевича: «Не проходило и дня без неизбежных эксцессов. Заслуженные кровью погоны, с которыми не хотели расставаться иные боевые офицеры, не раз являлись поводом для солдатских самосудов».

В этой непростой ситуации, в ситуации очередного жизненного испытания, особенно когда большевики победили — захватили власть, М. Тухачевский принял самое простое прагматичное решение из всех возможных: для спасения жизни, для облегчения жизни, чтобы избежать голодную смерть и опасные «эксцессы», — он решил не бороться с захватчиками Российской империи, не стать белогвардейцем, а перейти на сторону сильнейшего, на сторону убийц-беспредельщиков, любителей «эксцессов». Своему приятелю Дмитрию Голумбеку М. Тухачевский по секрету сказал:

«Откровенно говоря, я перехожу к большевикам. Белая армия ничего не способна сделать». Это фактически ещё до начала Гражданской войны. Никакой идеологии у него в голове точно не было. И таких предателей среди русских офицеров в тот тяжелый период, к сожалению, было довольно много.

Для Тухачевского это был единственный вариант ещё надеяться на какую-то головокружительную карьеру, а он прекрасно понимал к началу 1918 года, что в случае Сопротивления — Гражданской войны, у большевиков будет большая нехватка спецов-офицеров, и они будут в большой цене, большинство-то ушло за границу и на Дон. А ради своей мечты — карьеры он был готов на все, даже на сговор с самим Сатаной, что и произошло. Был, конечно, и определенный риск, который озвучил в 1918 году в прессе распоясавшийся завоеватель России Зиновьев-Апфельбаум — большевики возьмут царских офицеров на службу в роли «денщиков» и затем выбросят их как «выжатый лимон». Но в конце 1917 года — в начале 1918-го мощнее выглядели большевики, а Белые в это время ещё организовывались для борьбы за возврат власти.

В этой ситуации вспоминаются наблюдательный Николай Гоголь и прагматичная философия его «героя» шинкаря Янкеля — ничего такого не случилось, разве можно его осуждать, разве это предательство — нет, просто он пошел туда — где ему лучше. И в этой ситуации вспоминается старательный собиратель народной мудрости В. Даль, меткая пословица точно к Тухачевскому: «Родом дворянин, а делами жидовин». В общем — Тухачевский и большевики нашли друг друга. Кстати, даже физиономию Тухачевского трудно назвать русской, это ещё одна незначащая «неразгаданность».

Тухачевский вспоминал: «В начале 1918 года я прибыл в Москву и по рекомендациям партийных товарищей начал сотрудничать в Военном Отделе ВЦИК у тов. Енукидзе» («Записка о жизни»). Стоит напомнить, что Енукидзе был другом Сталина. Кстати, ещё одна мелкая «неразгаданность» — где и когда это успел дворянин Тухачевский подружиться с «партийными товарищами», гарантировавшими за него и давшими ему рекомендацию во ВЦИК? В этом же 1918 году — 5 апреля Тухачевский вступил в партию, стал коммунистом, а 21 мая его назначают губернским военным комиссаром, мечта о карьере начала осуществляться.

Тухачевский начинал говорить по-большевикски: «Наше старое офицерство, совершенно незнакомое с основами марксизма, никак не может и не хочет понять классовой борьбы и необходимости и неизбежности диктатуры пролетариата. Многие генералы и офицеры честно служат Советской России, но руководствуются, в данном отношении идеей национальной, а не своей солидарностью с рабочим классом».

Можно подумать, что Тухачевский прочитал всего К. Маркса. Но обратите внимание — как этот мерзавец дистанцировался от таких как сам и даже делал укор «старым» офицерам, ставшим предателями по заблуждению: честно служат Советской России — руководствуясь национальной идеей. После таких речей карьера «сознательному» коммунисту Тухачевскому была гарантирована, неслучайно его под своё крыло взял Бронштейн-Троцкий. Эту плотную бдительную опеку над «старыми» офицерами пояснял Ленин:

«Бывшие офицеры в Красной Армии окружены такой обстановкой, таким громадным напором коммунистов, что большинство их них не в состоянии вырваться из этой сети коммунистической организации и пропаганды, которой мы их окружаем».

Тухачевский любил загонять в «сети коммунистической организации» своих бывших коллег, «старых» офицеров, в отличие от него славно сражавшихся на фронтах Первой мировой войны, например, в июле 1918 года он издал приказ: «Для создания боеспособной армии необходимы опытные руководители, а потому приказываю всем бывшим офицерам, проживающим в Симбирской губернии, немедленно стать под Красные знамена вверенной мне армии. Сегодня, 4 июля, офицерам, проживающим в городе Симбирске, прибыть к 12 часам в здание кадетского корпуса ко мне. Неявившиеся будут предаваться военно-полевому суду. Командующий 1-й армией М. Тухачевский».

Ю. Кантор как заслугу Тухачевского отметила: «Впервые в советской военной практике Тухачевский ввел армейские и дивизионные Военнореволюционные трибуналы». Всё-таки, по-моему, эту «демократию» первым ввел Бронштейн-Троцкий, не надо отбирать у него его кровавых лавров. Ю. Кантор отмечает у Тухачевского большевикское дворянство — он высокомерно называл солдат «сволочью».

Как основную заслугу Тухачевского Юлия Кантор отмечает: «В его жизни и судьбе множество запомнившихся побед, — и почти нет поражений». Здесь от возмущения можно дар речи потерять. Когда Ленин решил: «Мы должны штыками пощупать — не созрела ли социальная революция пролетариата в Польше?» — Произошло такое сокрушительное поражение Тухачевского, которое перекрывает его несколько побед в Гражданскую войну и тем более над восставшими русскими крестьянами. «В крови разгромленной польской армии утопите преступное правительство Пилсудского», — призывал Тухачевский красноармейцев перед походом на Польшу, но фактически из-за своей бездарности утопил в крови Красную армию. В результате контрудара польской армии, который он не предусмотрел, не обнаружил и не был готов — он драпал 400 километров, две Красные армии удирая потеряли ориентацию и были интернированы в Германии, в плен из-за Тухачевского попало около 200 тысяч красноармейцев, из которых по некоторым данным — 130 тысяч, а по другим — 160 тысяч погибло; и неизвестно — как много погибло красноармейцев при хаотическом бегстве от польских, белорусских и украинских крестьян, которых они, наступая, беспощадно грабили, и от организованных партизанских крестьянских отрядов типа Булат-Булатовича в Белоруссии.

По справедливости — Ленин и Бронштейн-Троцкий должны были расстрелять Тухачевского или разжаловать и отправить в штрафную роту, но этого не произошло только потому, что Троцкий своим полководческим «талантом» сам был причастен к этой неприглядной трагедии.

Если Тухачевский от слабой польской армии драпал, которая существовала всего один год, то какова вероятность, что он выиграл бы с мощнейшей многоопытной армией Гитлера? — Эта вероятность равняется нулю.

После этого позорного поражения Тухачевский «оторвался» на прозревших и восставших кронштадтских матросах, — после захвата Кронштадта Тухачевский расстрелял 7 тысяч пленных матросов, об этом «подвиге» «почему-то» молчит Ю. Кантор. А после этого ещё и «оторвался» на восставших русских крестьянах Ярославской и Тамбовской губерний, применил отравляющие военные газы, самолетные бомбардировки, расстрелы заложников из мирных жителей: женщин, детей и стариков, и применил своё «ноу-хау» — карательные отряды-«пьявки».

А «ученый» из «Эрмитажа» Ю. Кантор и об этом «забыла» и продолжает нахваливать: «Тухачевский любил и отлично знал литературу и музыку. Образность мышления проступает даже в жестких текстах его приказов». Например, приказ Тухачевского от 23 июня 1921 года:

«Опыт первого боевого участка показывает большую пригодность для быстрого очищения от бандитизма известных районов по следующему способу. По прибытии на место волость оцепляется, берутся 60-100 наиболее видных лиц в качестве заложников. Жителям дается два часа на выдачу бандитов и оружия, а также бандитских семей.

Если население бандитов и оружия не указало по истечении двухчасового срока, взятые заложники на глазах у населения расстреливаются, после чего берутся новые заложники и вторично предлагается выдать бандитов и оружие, в случае упорства проводятся новые расстрелы и т.д. Настоящее Полномочная комиссия ВЦИК приказывает принять к неукоснительному исполнению». Как можно таким кровавым монстром восхищаться и его защищать? — Только имея похожее сознание. Я с ужасом представляю, что произошло бы со многими русскими людьми, если бы Ю. Кантор жила б в то жуткое время, и, конечно же, — была бы комиссаршей не хуже Розалии Залкинд и Розы Шварц. А если Д. Медведев будет по-прежнему быстро «прогрессировать» во внутренней политике, то мы Ю. Кантор можем увидеть в большевикском «деле» уже через парочку лет, и это будут самые убедительные аргументы её «научной» правоты. Я также поражаюсь циничному соучастию в этом директора «Эрмитажа» М.Б. Пиотровского.

В 1922 году Троцкий назначил Тухачевского начальником Военной академии. И Тухачевский учил курсантов, как эффективно убивать восставших крестьян, и не повторять его ошибки на фронте.

Прославился своей победой над беспомощными «врагами» Тухачевский и в 1930 году. «Взять хотя бы недоброй памяти операцию «Весна», когда в конце двадцатых — начале тридцатых годов (Сталин был ещё не всевластен) по инициативе Тухачевского было физически уничтожено около трех тысяч командиров армии и флота (в основном бывших царских офицеров, имевших несчастье превосходить в чем-то бывшего поручика, преуспевшего, главным образом, в уничтожении бунтующих крестьян)», — отметил в своей книге историк-антисталинист с весьма либеральными взглядами А. Бушков.

На самом деле не три тысячи, а благодаря высокой организации репрессий в одну ночь в разных городах было арестовано около пяти тысяч военных специалистов «из бывших». Среди жертв этой операции по ликвидации якобы потенциальных врагов оказался заместитель начальника Главного управления военной промышленности ВСНХ Михайлов и его подчиненные. М. Тухачевский объяснял: «Расстрелянная группа вредителей во главе с Михайловым, именно и отстаивали такую программу малой армии для СССР, рассчитывая подвести её тем самым под поражение». Вот так закончился теоретический спор, дискуссия с любителем громадных армий Тухачевским.

Как оказалось, в этот период Тухачевский арестовывал даже «бессознательных врагов», например — Тухачевский писал о генерале Свечине: «В теоретических своих положениях Свечин всячески восстает против возможности наступления Красной армии против капиталистических стран. Сознательно или бессознательно он является агентом империализма».

В этом случае Тухачевский проявляет себя как убежденный троцкист — сторонник «мировой революции» и «мировой гегемонии». То есть — если кто-то против нападения, расширения коммунизма и распространения мировой революции, коммунистической гегемонии революционного народа — это, значит, точно враг, ликвидировать!

По иронии судьбы летом 1930 года были арестованы за шпионаж в пользу Польши и Англии друг Тухачевского с 1920 года Н. Какурин и преподаватель Военной академии Троицкий, причем доказательства их виновности были бесспорны, и Какурин упомянул Тухачевского.

Когда в 1937 году арестованный Тухачевский собственноручно писал историю своей заговорщицкой деятельности, то этот эпизод вспомнил: «Когда на 16-м съезде партии (летом 1930 г.) Енукидзе имел со мной второй разговор, говорил о том, что хотя правые и побеждены, но они не сложили оружия, перенося свою деятельность в подполье. Я принял эту установку, однако ничего конкретного предпринимать не успел, т.к. осенью 1930 года Какурин выдвинул против меня обвинение в организации военного заговора, и это обстоятельство настолько меня встревожило, что я временно прекратил всякую (подрывную — Р.К.) работу».

Обращаю внимание, что выше наблюдается такое совпадение фактов и логики действия, что совершенно невозможно вслед за нашими непорядочными либерал-демократами утверждать, что эти показания Тухачевский нафантазировал под страхом угроз и пыток. Тухачевский тогда в 1930 году чуть не погорел, чудом уцелел. За него тогда вступились Гамарник и Якир, почему именно они — станет окончательно ясно в 1937 году. 23 октября 1930 года Сталин написал Молотову: «Что касается Тухачевского, то последний оказался чистым на все 100 процентов», — великий Кадровик промахнулся.

Исходя из признания Тухачевского, можно утверждать, что операция «Весна» по уничтожению несколько тысяч лучших военных специалистов под предлогом их ненадежности (потому что они бывшие «царские») была осуществлена в рамках заговора и с целью ослабления Красной армии и экономики страны, громадные затратные планы Тухачевского хорошо известны. Все знали недоверие, даже неприязнь Сталина к «старым» спецам, которых он в Гражданскую войну сам по безосновательному подозрению топил в баржах под Царицыным, и заговорщики на этом сыграли. А Сталин этот удар пропустил и дал согласие на пытки и расстрел честных офицеров.

После возвращения к нему доверия — произошло славное возвращение Тухачевского в 1931 году в Москву на должность заместителя наркома обороны и начальника вооружения, и как «выдающийся» теоретик войны он стал писать книгу «Новые вопросы войны». И 19 июня 1931 года Тухачевский, согласно какому-то своему военному «гениальному» видению перспективы характера новых войн, зарубил постановку на вооружение очень эффективной по тем временам новинки — пулемет В.А. Дегтярева. Это уже в войну с Финляндией стоило немало русских жизней. Когда 17 апреля 1940 года на совещании высшего командного состава состоялся «разбор полетов» по неудачной финской кампании, то Сталин раздраженно отметил:

«Почему прекратили производство автоматов Дегтярева. До сих пор идут споры: нужны ли нам самозарядные винтовки с десятизарядным магазином? Люди, которые живут традициями гражданской войны, — дураки. Боец с самозарядной винтовкой равняется трем бойцам. Наши солдаты не такие уж трусы, но они бегали от автоматов» (Многие подобные вопросы я буду рассматривать в следующей книге этой серии).

А. Мартиросян в своём исследовании обратил внимание на ещё одно любопытное событие в 1931 году: «В конце ноября 1931 года советская разведка зафиксировала удивительное пожелание командования рейхсвера: "При нападении Польши на Восточную Пруссию мы заинтересованы, чтобы русские смогли быстро перебросить свои войска на западную границу, с тем чтобы отвлечь от Германии польские военные силы". Тухачевский тут как тут. Уже в начале 1932 года инициативно разработал дальний план операции по разгрому Польши через западные границы СССР.

Спрашивается, что это за самостоятельность такая? Советское правительство бьется в попытках подписать с Польшей договор о ненападении и нейтралитете (с трудом он был подписан в 1932 г.). В Женеве открывается международная конференция по разоружению. У СССР обязательства по Парижскому договору о воспрещении войны в качестве орудия национальной политики и средства урегулирования международных споров от 27 августа 1928 года (более известен как пакт Келлога-Бриана). А Тухачевский разрабатывает план нападения на Польшу. Чем закончилась эта его самодеятельность?! А тем, что в 1933 году уже в Польше была проведена крупная военная игра, в ходе которой отрабатывалось вторжение на территорию СССР! Кстати говоря, аналогичные фокусы Тухачевский выделывал ещё в середине 20-х годов дважды, едва не спровоцировав тогда вооруженное столкновение СССР с Польшей».

Со своим планом Тухачевский понесся в Германию во главе советской военной делегации осенью 1932 года, чтобы наблюдать за учебными маневрами германских войск вблизи польских границ в районе Франкфурта-на-Одере. В этом случае у Тухачевского смешалось воедино желание помочь любимой Германии и огромное реваншистское желание отквитаться Польше за свой позор, а интересы СССР отошли на последний план. Но, как оказалось на следствии в 1937 году, Тухачевский повез в Германию не только план совместных военных действий против Польши.

1932 год был очень тяжелым для Сталина, сильный провал коллективизации, Гражданская война с крестьянством, сильная нехватка продовольствия, в некоторых районах СССР начался смертельный голод, — и в этой ситуации сильно активизировались заговорщики. В своих признаниях Тухачевский рассказывал: «После отпуска на Кавказе (в 1932 году) я был командирован на большие германские маневры. Среди командированных был Фельдман. В пути вместе со мной оказался и Ромм, которому Троцкий поручил связаться со мной. Ромм передал, что Троцкий просит меня взять на себя задачу по собиранию троцкистских кадров в армии.

Ромм рассказал мне, что Троцкий ожидает прихода к власти Гитлера и что он рассчитывает на помощь Гитлера в борьбе Троцкого против Советской власти».

Тухачевский уже раз в своей жизни предал, теперь он был готов предать и второй раз. Американские исследователи Майкл Сейерс и Альберт Кан в своей книге «"Пятая колонна" тайной войны против России» (1946 г.) отметили: «Тухачевский и его сообщники знали о сделке Троцкого с рейхсвером, но считали её "политическим" соглашением. С первого же дня существования право-троцкистского блока Троцкий считал Тухачевского главным козырем, который должен быть разыгран только в решающий стратегический момент. Он поддерживал сношения с Тухачевским главным образом через Крестинского и Путну.

По своем возвращении в Россию Крестинский должен был войти в соприкосновение с генералом Тухачевским, заместителем начальника штаба Красной армии, которого Троцкий охарактеризовал как "человека бонапартистского типа, авантюриста, честолюбца, стремящегося играть не только военную роль, но и военно-политическую роль, который несомненно с нами пойдет". Последователи Троцкого в России должны были оказать всяческую поддержку генералу Тухачевскому, но в то же время расставить на стратегически важных местах своих людей, чтобы в момент переворота честолюбивый Тухачевский не мог без помощи Троцкого подчинить своему контролю новое правительство».

Во-первых, Троцкий дал довольно верную оценку своему бывшему подчиненному, а во-вторых, мы видели довольно смешную сцену — заговорщики уже пытались «делить шкуру ещё не убитого медведя».

Маршал Тухачевский в 1937 году признавался: «Когда в 1932 году мною была получена директива от Троцкого о создании антисоветской организации в армии, у меня фактически были готовые преданные кадры, на которые я мог опереться в этой работе.

В 1932 году мною лично была установлена связь с представителем германского генерального штаба генералом Адамом. По его просьбе передал ему сведения о размере вооружений Красной армии».

Уже за это можно было Тухачевского арестовать, судить и расстрелять в 1932 году. Из обвинительного заключения: «Следствием установлено, что обвиняемый Тухачевский передал во время германских маневров в 1932 году немецкому генералу., секретные сведения о размерах вооружения Красной Армии».

Особо замечу — никто Тухачевского во время следствия не пытал, он сам написал большие признательные показания. По этому поводу на Военном Совете 2 июня 1937 года Сталин обратил внимание: «Тухачевский. Вы читали его показания. Он оперативный план наш, оперативный план — святая-святых передал немецкому рейхсверу. Шпион? Шпион».

Только «почему-то» Ю. Кантор и её идеологические единомышленники в упор «не видят» признаний М. Тухачевского в предательстве или совершенно неаргументированно утверждают, что 180 страниц признаний какой-то следователь надиктовал до смерти испуганному Тухачевскому, хотя Ю. Кантор, сильно симпатизируя Тухачевскому, не пишет, что к нему применяли пытки.

21 февраля 1933 года Сталин наградил Тухачевского орденом Ленина за вклад в оборону СССР. Это не помешало вести Тухачевскому «теневую» деятельность. — «Вовлечен я в контрреволюционную военную троцкистскую организацию бывшим Зам Наркома обороны Тухачевским в марте-апреле месяце 1933 года перед своей поездкой на постоянную работу в Париж.

Тухачевский поставил передо мной, как членом контрреволюционной организации, следующие задачи: "1. Принять все меры к торможению намечавшегося франко-советского сближения. 2. Тухачевский предложил установить контакт с Германским военным атташе в Париже и информировать его о ходе советско-французских переговоров», — рассказывал на допросе 18 июня 1937 года военный атташе СССР во Франции С.И. Венцов-Кранц.

В 1934 году троцкисты в армии непосредственно не участвовали в убийстве С. Кирова, Николаева «вели» троцкисты-нквдисты во главе с Ягодой. Но судя по тому, что в заговоре участвовал первый начальник Тухачевского Енукидзе, то Тухачевский должен был быть «в курсе»; на следствии он признался: «Ещё в 1928 году я был втянут Енукидзе в правую организацию»; а — «Рыков и Енукидзе участвовали на заседании центра, где обсуждался вопрос об убийстве Кирова», — рассказывал на суде Гершель Ягода. Николай Кузьмин в своём исследовании («Возмездие»), указал, что в убийстве Кирова были замешаны доверенные товарищи Тухачевского, проходящие затем с ним в 1937 году по военному заговору.

Н. Кузьмин также утверждает, что опытный агент ОГПУ полька Зайончковская предупреждала о готовящемся покушении на Кирова и в её докладе «фигурировали совсем иные имена: Шарангович, Эйдман, Корк, Фельдман. В разнообразных вариантах обсуждались меры Кирова по разгрому еврейских организаций».

В сентябре 1935 года в СССР Сталин ввел звания и знаки различия в армии, и в ноябре 1935 года Тухачевскому было присвоено звание маршала. «Теневая» жизнь Тухачевского в этом году была видна из обвинительного заключения: «В 1935 г. обв. Тухачевский через обв. Путну передал германскому генеральному штабу секретные сведения о состоянии авиации и механизированных войск в Белорусском и Киевском военных округах, об организации в этих округах противоздушной обороны».

Для чего эта информация нужна была Гитлеру? — Иногда, на всякий случай, западные «мудрецы» сверяли (проверяли) настроения и приверженность к старым намерениям Гитлера, — с этой целью в Берлин приезжали представители английского правительства Джон Саймон и Антони Иден, 25-26 марта 1935 года они провели переговоры с Гитлером, который подтвердил свои старые планы и их надежды, сказав, что вооружение ему необходимо, «поскольку рейх подвергается серьёзной угрозе, прежде всего с Востока», где Сталин усиленно занимался индустриализацией.

«18 августа 1935 г. Фюрер счастлив. Рассказал мне о своих внешнеполитических планах: вечный союз с Англией. Зато расширение на Восток», — записал в своём дневнике Геббельс.

Ту же линию поведения Тухачевского мы наблюдаем и в следующем году. В январе 1936 года Тухачевский направил своего единомышленника командующего Белорусским военным округом Уборевича в служебную командировку в Прагу и Париж, который во время краткой остановки в Варшаве «внепланово» встретился с помощником германского военного атташе майором Эберхардом Кинцелем и провел с ним загадочные переговоры.

Тухачевский также в этом году выезжал в Европу: в Лондон на похороны короля Георга Пятого и попутно домой — в Париж; из показаний на допросе 18 июня 1937 года военного атташе СССР во Франции С.И. Венцова-Кранца: «В феврале 1936 года в Париж приехали Тухачевский и Путна. Оба возвращались с похорон английского короля, на следующий день прибыл Уборевич. Тухачевский воспользовался своим пребыванием в Лондоне для встречи с германским генералом Рунштедтом, был затронут вопрос о сроках готовности Германии к войне». Именно в 1936 году Гитлер в речи 12 сентября мечтательно «оговорился»: «Если бы Урал с его неисчислимыми сырьевыми богатствами, Сибирь с её лесами и Украина с необозримыми плодородными землями находились в Германии, то под национал-социалистическим руководством наступило бы изобилие». В это время — в сентябре 1936 года в Германию для наблюдения за осенними маневрами вермахта в Бад-Киссингене опять приехал И.П. Уборевич.

Из признаний Тухачевского: «При поездке в 1936-ом году в Лондоне Путна устроил мне свидание с Седовым (сын Троцкого), и я имел разговор о пораженческих планах и об увязке действий антисоветского военно-троцкистского заговора и германского генерального штаба с генералом Румштедтом. Помимо этого в Лондоне я имел встречу с командующим эстонской армией генералом Лайдонером. Разговор шел о задачах германского фашизма в войне против СССР.

В Париже я встретился с Тирулеску, с которым обсуждал вопрос о характере возможных действий германо-польско-румынских войск в войне против СССР».

Тухачевского «понесло» — он вышел на другой уровень: он чувствовал себя крупным политическим деятелем, которого уважают западные лидеры. И в Париже на вечеринке в советском посольстве он удивил зарубежных дипломатов смелой критикой руководства СССР, а сидящему рядом румынскому послу Н. Титулеску он объяснял: «Мы должны ориентироваться на новую Германию. Германии, по крайней мере в течение некоторого времени, будет принадлежать гегемония на европейском континенте. Я уверен, что Гитлер означает спасение для нас всех». Присутствовавшая на этой вечеринке известная французская журналистка Женевьева Табуи описала в своей книге «Меня зовут кассандрой» это восхищение Тухачевского Гитлером: «Они уже непобедимы, мадам Табуи!». Именно этот военачальник, по мнению многих сталинистов, должен был победить Гитлера. И повторюсь — именно об этом «замечательном» человеке в 2008 году современное троцкистское издательство «Молодая гвардия» издала книгу в серии «ЖЗЛ», а руководство музея «Эрмитаж» развернуло широкомасштабную «научную» работу по его обелению.

Напомню — 25 сентября 1936 года Гитлер подписал соглашение с Муссолини, а 25 ноября 1936 года он подписал соглашение с Японией, — «Антикоминтерновский пакт» о совместной борьбе против «мирового большевизма», антисоветская направленность этого собирания сил, союза вне всяких сомнений. Личный переводчик Гитлера Пауль Шмидт под псевдонимом Пауль Карелл написал книгу «Гитлер идет на Восток», в которой также отметил критические высказывания Тухачевского в Париже в 1936 году в адрес Сталина.

«10 октября 1936 года британская разведка получила от своего агента "Фила" подробный доклад. "Фил" сообщил, что между главнокомандующим сухопутными войсками вермахта генерал-полковником, бароном Вернером фон Фричем и советским атташе, комдивом Орловым А.Г. во время официального приема в Берлине состоялся обмен тостами. И во время этого пьяного обмена тостами последний заявил, что "армия СССР готова хоть завтра сотрудничать с Гитлером, пусть лишь Гитлер, партия и германская внешняя политика совершат поворот на 180 градусов, а союз с Францией отпадет. Это могло бы случиться, если бы, например, Сталин умер, а Тухачевский и армия установили военную диктатуру"», — отметил в своём исследовании А. Мартиросян. В общем — в 1936 году активность заговорщиков в армии возросла многократно.

Арестованные в 1936 году комкоры Примаков и Путна стойко молчали по поводу Тухачевского до мая 1937 года.

К началу 1937 года ситуации в СССР в верхах и среди заговорщиков по многим векторам накалилась до предела, необходимо было уже что-то делать конкретное, тем более, что Радек «засветил» Тухачевского. Радек расслабился и во время суда проболтался: «Виталий Путна приходил ко мне с просьбой от Тухачевского», а затем Радек спохватился и стал старательно обелять Тухачевского, что якобы он был совершенно ни при чем.

Рис. К. Радек.

«Оставшиеся на свободе заговорщики пришли к убеждению, что всякая дальнейшая отсрочка была бы для них равносильна самоубийству, — отметили американские исследователи М. Сейерс и А. Кан, — Крестинский, Розенгольц, Тухачевский и Гамарник устроили ряд экстренных тайных совещаний. Тухачевский начал назначать офицеров в специальные "команды", каждая из которых имела свои особые задачи на случай выступлений».

«15-16 февраля 1937 года, когда состоялась встреча Орлова (Фельбинга) с Кацнельсоном, руководители Красной армии, по словам последнего, "находились в состоянии сбора сил". Хотя в то время заговорщики "ещё не достигли согласия в отношении твердого плана переворота", Тухачевский считал, что следует "под каким-либо благовидным предлогом" убедить "наркома обороны Ворошилова, просить Сталина собрать высшую конференцию по военным проблемам, касающуюся Украины, Московского военного округа и некоторых других регионов, командующие которых были посвящены в планы заговора. Тухачевский и другие заговорщики должны были явиться со своими доверенными помощниками. В определенный час или по сигналу два отборных полка Красной армии перекрывают главные улицы, ведущие к Кремлю, чтобы блокировать продвижение войск НКВД. В тот же самый момент заговорщики объявляют Сталину, что он арестован. Тухачевский был убежден, что переворот мог быть проведен в Кремле без беспорядков"», — отметил в своей книге («Сталин. На вершине власти», М., 2007 г.) Юрий Емельянов.

«К концу марта 1937 года подготовка военного переворота вступила в заключительную стадию. На совещании с Крестинским и Розенгольцем, на квартире последнего, Тухачевский заявил, что военная группа будет в полной готовности через шесть недель, — рассказывали в своей книге М. Сейерс и А. Кан. — Выступление можно назначить на первые числа мая, во всяком случае оно должно состояться не позже 15-го. В военной группе, сказал он, обсуждается "ряд вариантов" переворота. "Один из этих вариантов, — рассказывал на суде Розенгольц, — на который Тухачевский наиболее рассчитывал, — это возможность для группы военных, его сторонников, собраться у него на квартире, под каким-нибудь предлогом проникнуть в Кремль, захватить кремлевскую телефонную станцию и убить руководителей партии и правительства". Одновременно Гамарник со своими отрядами должен был захватить здание Народного комиссариата внутренних дел».

Франция последние столетия была часто «в контрах» с Германией, и на этот раз руководство Франции с тревогой наблюдало за быстро растущей мощью Германии, тревожилось за свою перспективу и, как и в Первую мировую, надеялось «чуть что» на помощь не только Англии, но и России — теперь в лице СССР, и в данный период пыталось максимально информировать Сталина. 17 марта 1937 года советский полпред в Париже Потемкин сообщил в Москву следующее: «Даладье, пригласивший меня к себе, сообщил следующее: 1) Из якобы серьезного французского источника он недавно узнал о расчетах германских кругов подготовить государственный переворот при содействии враждебных нынешнему советскому строю элементов из командного состава Красной армии. После смены режима в СССР Германия заключит с Россией военный союз против Франции».

Предатель Советского Союза Фельбинг-«Орлов» в 50-е годы в американском журнале «Лайф» сообщил, что в начале 1937 года он узнал о планах военно-политического переворота против Сталина от своего близкого родственника — заместителя НКВД Украины З. Кацнельсона.

Антисталинский вождь Бронштейн-Троцкий неосторожно пытался выглядеть пророком и в своём «Бюллетене оппозиции» и «предугадывал»: «недовольство военных диктатом Сталина ставит в повестку дня их возможные выступления».

9 апреля 1937 года начальник ГРУ Красной армии С. Урицкий сообщил Сталину о том, что в Берлине ходят упорные слухи о заговоре военных в СССР, что вероятнее всего это может произойти во время майского парада, поскольку это хороший повод без подозрения ввести в Москву войска.

Военный историк полковник Д. Волкогонов утверждал, что первая информация о заговоре военных в Кремль пришла от агентов, засланных в белогвардейские зарубежные организации: «Вначале Ежов направил Сталину записку с материалами РОВСа (белогвардейской организации «Русский общевойсковой союз» в Париже) из Парижа. В ней шла речь, что "в СССР группой высших командиров готовится государственный переворот", во главе которого стоит маршал М. Тухачевский. Сталин передал записку Орджоникидзе и Ворошилову с резолюцией: "Прошу ознакомиться"».

А к белогвардейцам информация попала от остатков разведсети, оставшейся в Европе ещё с царских времен. «Речь идет о выдающемся патриоте России, ещё с царских времен знаменитом военном разведчике Генерального штаба, генерал-майоре (с 15.07.1916 г.), генерал-лейтенанте Советской армии — графе Алексее Алексеевиче Игнатьеве, до октября 1917 года являвшемся военным агентом (атташе) России во Франции (его младший брат — Павел Алексеевич также был профессиональным разведчиком), — поясняет в своём исследовании А. Мартиросян, который утверждает, что именно братья Игнатьевы «сыграли значительную роль в разоблачении заговора военных».