Как появились «500 дней»
Как появились «500 дней»
Как только закончился июльский Пленум ЦК КПСС, М.С. Горбачёв исчез из Москвы. Позднее стало известно, что 15–16 июля он провёл на родине в горном селении Архыз, где вдали от посторонних глаз состоялась его встреча с канцлером ФРГ Г. Колем. Полного представления о содержании достигнутых там договорённостей мы не имеем. Известно лишь, что на этой встрече главы государств окончательно решили вопрос об объединении Германии, правильнее будет сказать - о включение ГДР в состав ФРГ и обсудили вытекающие из этого проблемы. В частности М.С. Горбачёв подтвердил право ФРГ на самостоятельное решение вопроса о членстве в НАТО и изъявил готовность ускорить процесс вывода советских войск из Германии [2656].
«Будь Горбачёв коммерсантом, - пишет уже известный нам И. Г. Земцов, - он бы без труда заработал для страны на своей внешней политике 100 млрд долларов за декоммунизацию Восточной Европы и объединение Германии. Именно такие суммы, которые Запад и прежде всего Германия готовы были заплатить Советскому Союзу, обсуждались на страницах прессы». «Можно было получить десятки миллиардов долларов за разоружение - на конверсию и реформы, если бы Горбачёв объяснил конечную цель преобразований - покончить с коммунистической системой» [2637].
«В начале восьмидесятых, - вспоминает бывший заведующий Международным отделом ЦК КПСС В.М. Фалин, - только за вывод советских войск и выход ГДР из Варшавского договора ФРГ предлагала нам безвозмездный кредит в 100 млрд марок. А Горбачёв в Архызе принял 14 миллиардов на новые казармы и дома для военных, даже не списав долги Советского Союза обеим Германиям - притом, что одно наше имущество в ГДР стоило под триллион» [2658].
Что скрывалось за такой политикой, предстоит выяснить. Но по существу это было государственное наступление.
30 июля с чувством выполненного долга М.С. Горбачёв отправился на отдых в Крым [2659]. А 2 августа Ирак напал на Кувейт [2660].
Казалось бы, эта война не имела к нашей стране никакого отношения. Однако не следует забывать, что к лету 1990 г.
иракская армия боле чем наполовину была оснащена советским оружием и имела в своих рядах несколько тысяч наших советников [2661]. По этой причине Москва, если не была инициатором этой войны, то, по крайней мере, знала о её подготовке. Знала, но ничего не сделала для её предотвращения.
Понять это нетрудно. Возникший на Ближнем Востоке политический кризис привёл к тому, что цена на нефть, колебавшаяся до этого на уровне 16–18 долл. за баррель (т.е. около 100 долл. за тонну) уже осенью подскочила до 40 долл., затем упала до 28 долл., в январе 1991 г., когда начались военные действия на территории самого Ирака, снова поднялась до 40 долл., после чего опять поползла вниз [2662].
Тем временем в Москве шла энергичная работа по подготовке экономической реформы. Когда 19 декабря 1989 г. Второй съезд народных депутатов СССР в целом одобрил концепцию радикальной экономической реформы, то поручил правительству подготовить к 1 сентября 1990 г. проект пятилетнего плана на 1991–1995 гг.
Проанализировав в начале следующего года складывающуюся в стране экономическую ситуацию, возглавляемая Л.И. Абалкиным Комиссия по экономической реформе пришла к выводу, что в условиях обостряющегося кризиса необходимо или возвращаться к прежней административно - командной системе, или же форсировать переход к рынку [2663].
Отмечая, что в верхах «продолжалось противоборство между двумя основными тенденциями» - традиционно - технократической и экономической, тяготеющей к рыночным реформам, М.С. Горбачёв считает, что на самом деле к началу 1990 г. выбора уже не было. «В первую очередь это поняли... Абалкин и Маслюков... Мне, - пишет Михаил Сергеевич, - стало известно, что во второй половине февраля в записке, представленной Рыжкову, они предложили осуществить крутой поворот к рыночной экономике, приблизить сроки осуществления практических шагов на пути к рынку» [2664].
Свои соображения на этот счёт Л.И. Абалкин представил Н.И. Рыжкову 17 февраля, приложив к письму на имя премьера две записки: «О предполагаемых мерах нормализации положения в экономике» (1 вариант) и «О путях преодоления экономического кризиса» (2 вариант). Сам Леонид Иванович и его соратники более предпочтительным считали второй вариант [2665].
11 марта 1990 г. Совет министров СССР принял постановление №257 «О подготовке материалов для осуществления перехода к планово - рыночной экономике» [2666]. К этому времени в комиссии Л.И. Абалкина наметились два способа решения этой проблемы: «одним ударом» уже с 1 июля 1990 г. или «с 1 января 1991 г.» [2667].
Сторонником немедленного перехода к рынку был ученик Л.И. Абалкина Григорий Алексеевич Явлинский, которому он доверил руководство одним из отделов Комиссии по экономической реформе [2668]. Не получив поддержи со стороны шефа, Г.А. Явлинский «вместе со своими коллегами и друзьями» наметил программу, которая предусматривала переход советской экономики к рынку примерно в течение года [2669]. Этими «коллегами» и «друзьями» были А. Михайлов (Институт Госкомцен СССР) и М. Задорнов (Институт экономики АН СССР) [2670].
«Мысль о разработке данного варианта, - пишет Григорий Алексеевич, - возникла в связи с идеей введения поста Президента СССР. Работа над материалами была закончена к середине февраля. Предполагалось, что высокая концентрация власти и авторитета Михаила Сергеевича Горбачёва в случае соответствующего политического решения позволят динамично и комплексно осуществить переход к рынку в ограниченный срок, с наименьшими социальными потерями» [2671].
Программа была названа «400 дней доверия. Концепция ускоренного перевода экономики СССР на рыночные начала», «...набросок её Григорий Алексеевич, - вспоминал Е.Т. Гайдар, - показал мне, кажется, в марте 90 - го года» [2672].
Выступая в апреле 1990 г. на XXI съезде ВЛКСМ, М.С. Горбачёв сказал: «Проанализировав обстановку, мы пришли к выводу о необходимости ускорить проведение экономической реформы, уже в этом году и в начале будущего года осуществить основные мероприятия в этом направлении, которые намечались на 1992–1993 гг.» [2673].
Чтобы понять смысл этого шага, необходимо напомнить, что согласно первоначальному плану в 1990–1992 гг. предполагалось добиться стабилизации в экономике и подготовить необходимые условия для перехода к рынку (законы, учреждения и т.д.), а в 1993–1995 гг. привести сам переход. Теперь было решено за год осуществить то, что планировать на три первые года.
Имеются сведения, что к этой работе союзного правительства были подключены западные эксперты.
«В последнее время, - признался лётом 1990 г. в одном из интервью Л.И. Абалкин, - по всем проектам мы проводим экспертизу с ведущими специалистами Запада. Наши решения по антимонопольному законодательству, малым предприятиям, акционерным обществам имеют очень хорошие заключения западных экспертов» [2674]. Не позднее 9 мая 1990 г. «о деятельности американских и западногерманских консультационных фирм» Л.И. Абалкин рассказал Ф.В. Кристиансу [2675].
В самом обращении к зарубежным специалистам нет ничего предосудительного. Более того, такой шаг со стороны советскою правительства можно было бы только приветствовать, так как у западной экономики есть чему поучиться. Однако в данном случае настораживает то, что упоминаемых Л. Абалкиным зарубежных экспертов советское правительство не приглашало и по этой причине за консультации ничего не платило. «Практически, - откровенничал вице - премьер, - мы не затрачиваем на это валюту» [2676].
Трудно представить советских специалистов, которые совершенно бескорыстно отправились бы в другую страну делиться своими знаниями. Ещё труднее представить в такой роли зарубежных консультантов. Поэтому возникает вопрос: кто же оплачивал их работу? «...участие западных специалистов, - отмечал Л.И. Абалкин, - финансируют правительственные органы, банки, различного рода фонды - в частности, фонд Сороса» [2677].
Если это было действительно так, то речь шла не об использовании зарубежного опыта, а о таких рекомендациях западных экспертов, которые прежде всего соответствовали интересам представляемых консультантами иностранных фондов, банков и учреждений.
Как бы там ни было, 24 мая 1990 г. Н.И. Рыжков выступил на сессии Верховного Совета СССР с докладом «Об экономическом положении страны и концепции перехода к регулируемой рыночной экономике» [2678].
Рассмотрев два варианта перехода к рынку (один - в течение двух лет, второй - в течение пяти лет) и отвергнув первый вариант как более болезненный, Н.И. Рыжков обосновывал предпочтительность второго варианта, который отличался от декабрьского варианта тем, что сдвигал начало второго этапа с 1993 - го на 1991 г. [2679]. Критика первого варианта по существу была скрытой критикой программы «400 дней». Обсуждение доклада Н.И. Рыжкова продолжалось до 13 июня, когда Верховный Совет, одобрил концепцию реформы и предложил представить программу реформы к 1 сентября 1990 г. [2680].
Параллельно с разработкой программы перехода к рынку союзное правительство развернуло подготовку ряда важных нормативных документов. В июне 1990 г. Совет министров издал законы «Об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью», «О ценных бумагах», в августе - «О мерах по созданию и развитию малых предприятий», «О мерах по демократизации народного хозяйства», «О мерах по формированию общесоюзного валютного рынка и о налогах на экспорт и импорт» [2681].
Между тем после того, как программа «400 дней» прошла экспертизу за границей и получила там положительную оценку, она в виде ксерокопии стала гулять по кабинетам [2682], пока не попала к народному депутату Г.И. Фильшину. Б.Г. Фёдоров утверждал, что уже от своего имени Г.И. Фильшин предложил её «в обмен на должность вице - премьера» председателю Экономического Совета России М.А. Бочарову, которого именно в это время неведомые силы продвигали к руководству российским правительством [2683].
Изменив «400 дней» на «500 дней» и применив содержавшиеся в ней предложения не к СССР, а к России [2684], М.А. Бочаров при обсуждении в Верховном Совете РСФСР его кандидатуры на пост премьера представил её как результат собственного творчества под названием «О программе перехода к рыночной экономике. Программа минимум - мандат доверия на 500 дней» [2685].
Ознакомившись с этим документом, Г. Явлинский не только немедленно издал свою программу «400 дней доверия» (27 июля она была подписана к печати в виде брошюры [2686], 31 июля опубликована в еженедельнике «Деловой мир» [2687]), но и устроил М.А. Бочарову скандал [2688].
«Е. Ясин и Г. Явлинский, - пишет Б.Г. Фёдоров, - в свою очередь, обратились к Б. Ельцину с соответствующими разъяснениями. И, по сути, в обмен на отказ от раздувания скандала о плагиате они получили предложения войти в правительство, причём Г. Явлинский получил должность вице - премьера» [2689] и «портфель» «председателя Комиссии по экономической реформе», после чего «взял к себе А.Ю. Михайлова и М.М. Задорнова как членов комиссии в ранге замминистров» [2690].
Через десять дней после своего назначения заместителем премьера России Г.А. Явлинский обратился к М.С. Горбачёву и предложил на основе «500 дней» разработать общую программу перехода к рынку [2691].
27 июля Михаил Сергеевич встретился с Б.Н. Ельциным [2692]. Они решили создать совместную Государственную комиссию по экономической реформе. В тот же день президент СССР позвонил академику С.С. Шаталину и сказал: мы «решили поручить тебе с командой начать энергичное спасение советской экономики и перевод её на рыночную» [2693].
Обращение М.С. Горбачёва к С.С. Шаталину было неслучайным. «Где - то в конце 1988 - го - начале 1989 года, - пишет Михаил Сергеевич, - академик (Станислав Сергеевич Шаталин) стал моим неформальным советником по экономическим и не только экономическим вопросам. К зарождению концепции Явлинского Шаталин не имел прямого отношения. Он был подключён к этой работе, что называется, на ходу. С большим рвением отнёсся к новому поручению, и с этой точки зрения вполне обосновано, что «500 дней» стали называть программой Шаталина - Явлинского» [2694].
Как утверждают Н.И. Рыжков и Л.И. Абалкин, принятое решение для них было полной неожиданностью. Николай Иванович узнал о нём только тогда, когда ему прислали уже одобренное президентами России и СССР соглашение о совместной разработке экономической реформы [2695].
М.С. Горбачёв подписал распоряжение «О подготовке концепции союзной программы перехода на рыночную экономику как основы Союзного договора» 2 августа [2696].
В созданную на его основе рабочую группу вошли: Абалкин Л.И., Вавилов А.П., Григорьев Л.М., Задорнов М.М., Мартынов В.А., Машиц В.М., Михайлов А.Ю., Фёдорова Б.Г., Шаталин С.С., Шмелёв Н.П., Явлинский Г.А., Ясин Е.Г. [2697].
Итак, команду С.С. Шаталина составили 13 человек.
Опять чёртова дюжина.
Концепцию программы экономической реформы рабочая группа должна была представить «не позднее 1 сентября 1990 г.» [2698].
«Я, - отмечает Д. Сорос, - горячо поддерживал так называемый план Шаталина, известный как «Программа 500 дней». Я принимал в нём участие с самого начала. Я встречался с Николаем Петраковым, экономическим советником Горбачёва, в тот день, когда была сформирована рабочая группа» [2699].
Комиссия работала с 6 по 30 августа в доме отдыха Архангельское [2700].
«Я, - пишет Б.Г. Фёдоров, - присутствовал на первой встрече в пансионате «Барвиха» в номере у С. Шаталина (тогда члена Президентского совета), где он, Г. Явлинский, Н. Петраков (как помощник Президента), Л. Абалкин (как вице - премьер правительства СССР) и я обсуждали предстоящую совместную работу. Однако Л. Абалкин, видимо, уязвлённый ловким манёвром и напором своего бывшего ученика Г. Явлинского, с самого начала устранился от совместной работы. Это было началом конца нашего сотрудничества» [2701].
По утверждению Л.И. Абалкина, всё обстояло совершенно иначе. На первой общей встрече членов рабочей группы, которая состоялась 8 августа под руководством Б.Н. Ельцина и на которой Г.А. Явлинский предложил «план - проспект» своей программы, было решено, что после ознакомления с ним члены группы представят свои соображения по поводу этого документа. Затем на основании полученных замечаний и предложений рабочая группа в узком составе (3–4 человека) подготовит предварительный проект самой программы или её «болванку», которая после этого станет предметом общего обсуждения. Л.И. Абалкин утверждает, что свои соображения по поводу разрабатываемой программы он направил уже 11 августа [2702].
А поскольку постановление Верховного Совета СССР от 13 июня никто не отменял, одновременно под руководством Л.И. Абалкина продолжалась разработка другой программы реформ, на которой и были сосредоточены его основные усилия.
16 августа, после того как были получены первые замечания на «план - проспект», по предложению М.С. Горбачёва состоялась встреча «рабочей группы» с Н.И. Рыжковым и Л.И. Абалкиным. Во время этой встречи обнаружилось, что союзное правительство категорически не согласно с общей концепцией экономической реформы, предложенной группой С.С. Шаталина - Г.А. Явлинского [2703].
«Однажды в неудачной попытке «примирения» в Архангельское с большой помпой приехал Н.И. Рыжков, - вспоминал Б.Г. Фёдоров, - с ним был Л. Абалкин и некоторые другие члены союзного правительства. Предполагалось, что все наши дискуссии закончатся солидным совместным обедом (трапеза сближает). Однако обе стороны - российская и советская - заняли неверную позицию. Уязвлённый молодёжной «конкуренцией», Л. Абалкин говорил о том, что наша программа ведёт чуть ли не к развалу страны. Сегодня я согласен, что предполагалось дать слишком много полномочий республикам, но сами академики ничего не предлагали. Развал СССР уже шёл полным ходом...» [2704].
По свидетельству М.С. Горбачёва, «совместная работа над программой фактически так и не была начата. Группа Шаталина - Явлинского продолжала работать сама по себе, отдельно от союзного правительства. А правительство Рыжкова - Абалкина трудилось над собственной программой перехода к рынку в соответствии с поручением Верховного Совета» [2705].
«Полемика между ними, - отмечает М.С. Горбачёв, - выплеснулась в широкую печать [2706]. В ряде газет началась настоящая травля союзного правительства и его руководителя. Обстановка накалялась. И я принял решение вернуться в Москву до окончания отпуска» [2707].
Что же представляла собою разрабатывавшаяся программа «500 дней» и почему вокруг неё возникли столь острые разногласия?
Прежде всего следует отметить, что авторы этого документа исходили из признания полной независимости союзных республик и по этой причине ставили задачу создания Экономического союза. При этом допускалось, что в нём должны участвовать только те республики, которые пожелают этого. Причём для некоторых из них допускалась возможность участия только в качестве ассоциативных членов [2708].
В связи с этим в программе специально подчёркивалось: «Суверенные республики имеют исключительное право на законодательное регулирование владения, пользования и распоряжения всем национальным богатством, находящимся на их территории». И далее: «Все функции и полномочия членов Союза реализуются исходя из принципа верховенства законодательств суверенных республик и эффективного разделения функций республиканского и союзного управления» [2709].
В программе были названы следующие основные направления реформы: 1) приватизация государственной собственности, 2) формирование рынка, 3) демонополизация экономики, 4) постепенная либерализация цен, 5) «жёсткая денежно - кредитная и финансовая политика, направленная на ограничение денежной массы в обращении», 6) создание на переходный период «системы социальной поддержки и гарантий для населения», 7) изменение инвестиционной политики с целью замедления роста производства средств производства и ускорения производства средств потребления [2710]. Сюда следует добавить ещё одно направление, не выделенное авторами специально, но присутствующее в их программе: либерализацию внешнеэкономической деятельности.
Переход к рынку планировалось осуществить в четыре этапа.
Первый этап (100 дней) предполагалось начать с «введения законодательных актов, закрепляющих основные принципы экономической реформы». Затем планировалось принять «пакет законодательных актов, необходимых для функционирования рыночной экономики». Координация этой деятельности и руководство проведением реформы возлагалось на Межреспубликанский экономический комитет, создаваемый «при Президенте СССР с участием полномочных представителей всех республик» [2711].
По замыслу авторов реформы, на первом этапе необходимо было провести «инвентаризацию государственного имущества, финансовых активов и всех видов резервов» и приступить к «реализации этого имущества в собственность граждан». Одновременно предусматривалось объявление «земель колхозов и совхозов» «суммой наделов их работников» и предоставление им права выхода из колхоза или совхоза с закреплением за ними предоставленных им земельных участков [2712].
Важное место на первом этапе отводилось принятию мер «по оздоровлению финансов и денежного обращения». С этой целью было намечено приостановить денежную эмиссию и до возможного минимума сократить дефицит бюджета. Предлагалось сокращение расходов Министерства обороны на 80 процентов, помощи другим государствам - на 75 процентов. Кроме того имелись в виду сокращение нового строительства и дотаций, а также распродажа «на мировом рынке части задолженности других стран СССР» [2713].
«Ускоренными темпами» предполагалось создание «рыночной инфраструктуры», «чтобы уже в 1991 г. она смогла взять на себя основную нагрузку по регулированию товарных потоков». Предусматривалось преобразование всех государственных банков в акционерные, отказ государства «от административного повышения розничных цен», начало движения по пути их постепенной либерализации [2714].
Шла также речь об изменении структуры импорта с целью увеличения в нём «доли потребительских товаров и сырья для их производства». Намечалось сделать первый шаг для превращения рубля в конвертируемую валюту и ввести новые тарифы, которые позволили бы «выровнять соотношения внутренних и мировых цен».
Понимая, что переход к рынку больно ударит по населению, авторы программы рекомендовали ввести в действие систему индексации доходов и повысить «процентные ставки по вкладам населения в Сбербанке» [2715].
Как отмечалось в программе, основное содержание второго этапа (101–250 дни) - «снятие государственного контроля за ценами на широкий круг продукции производственно - технического назначения, потребительских товаров и услуг и сдерживание с помощью средств финансовой и кредитной политики инфляционных процессов. В этом периоде дефицит бюджета должен быть сведён к нулю при неизменной величине совокупной денежной массы». Одновременно планировалось расширение «масштабов разгосударствления, приватизации небольших предприятий» и дальнейшее развитие «рыночной инфраструктуры» [2716].
Главная задача третьего этапа (251–400 дни) заключалась в том, чтобы «добиться, в основном, стабилизации рынка как потребительских товаров, так и средств производства». На этом этапе планировалось:
а) довести долю акционированных или же сданных в аренду предприятий «до 30–40 процентов» в промышленности, «до 50 процентов» в строительстве и автомобильном транспорте, «не менее 60 процентов» в торговле, общественном питании и бытовом обслуживании;
б) снять «государственный контроль над ценами примерно по 70–80 процентам продукции и услуг», сохранив его лишь «на основные первичные ресурсы» (например, нефть и нефтепродукты, газ), а также «ограниченный перечень потребительских товаров первой необходимости» (например, хлеб, мясо, молоко, сахар), транспортные тарифы, тарифы на коммунальные услуги;
в) добиться окончательного решения «ключевой проблемы перехода к рыночной экономике - проблемы внутренней конвертируемости рубля» [2717].
На заключительном этапе реформы (последние 100 дней) планировалось перенести «центр тяжести работы» на дальнейшее «продвижение в разгосударствлении, приватизации и демонополизации экономики, на активизацию структурно - инвестиционной политики».
К концу этого этапа доля приватизированной или же сданной в аренду собственности должна была достигнуть «не менее 70 процентов» в промышленности, «80–90 процентов» в строительстве, автомобильном транспорте, оптовой и розничной торговле, общественном питании и бытовом обслуживания [2718].
К реализации программы предполагалось приступить 1 октября 1990 г. [2719]
«Далеко не всё в программе вызывало единодушное согласие участников, - вспоминал Б.Г. Фёдоров. - Я прекрасно помню, что Г. Явлинский и Н. Петраков проповедовали идею массовой иностранной помощи (товарные интервенции, финансовые «инъекции»)... Я же выступал против опоры на помощь извне, и этот раздел удалось существенно смягчить» [2720].
«На последнем этапе нашей работы, - читаем мы далее в воспоминаниях Б.Г. Фёдорова, - возник вопрос о том, что будет какое - то секретное приложение к программе. Делал его Е. Ясин по согласованию с Г. Явлинским, а от меня его утаивали. Тогда я потребовал показать мне это приложение и был удивлён, что под эффективным «секретным оружием» подразумевалась тривиальная конфискационная денежная реформа. Со времён И. Сталина денежную реформу у нас всегда считали сильным методом коррекции экономической ситуации» [2721].
21 августа М.С. Горбачёв вернулся из Фороса в Москву [2722]. Когда его встречали в аэропорте, Н.И. Рыжков, по свидетельству А.С. Черняева, «до побледнения» «сцепился с авторами программы «группы тринадцати». Горбачёв разнимал» [2723].
В тот же день состоялась третья встреча рабочей группы, занимавшейся составлением сводной программы экономической реформы. «Она происходила напряжённо, нервно, - отмечает Л.И. Абалкин, - но позволила многое прояснить в позиции, раскрыть внутренний замысел готовившейся программы. В ходе беседы мы постепенно обнаружили её скрытую идею. Замысел состоял в том, чтобы, как говорится, втихую ликвидировать Союз ССР, заменив федеративное государство экономическим союзом самостоятельных государств» [2724].
«Втихую» - это не совсем неверно. Новое руководство Российской Федерации открыто заявляло, что стремится к превращению СССР в. конфедерацию или же содружество независимых государств. 14 августа 1990 в Свердловске Б.Н. Ельцин заявил: «Наше мнение такое, что надо каждую республику назвать суверенным государством со своей конституцией, идти на конфедерацию» [2725].
«Идея, на которой был основан план Шаталина, - признаёт Д. Сорос, - состояла в том, чтобы Советский Союз передал суверенитет республикам, а в то же время республики передали некоторые элементы суверенитета новому органу - Межреспубликанскому совету» [2726]. Межреспубликанский совет должен был состоять из 13 человек {какая - то чертовщина: опять 13 - А.О.): Горбачёв и 12 представителей республик. Это значит, авторы «500 дней» исходили из того, что Прибалтики в составе конфедерации не будет [2727].
«Программа, - признаётся А.С. Черняев, - (я её изучил) - это даже не европейский «Общий рынок», а скорее ЕАСТ. От Союза мало что остаётся. Но, скорее всего, теперь другого пути сохранить такую видимость, как «СССР», нет. Впрочем, Ельцин предложил в качестве верховной власти образовать Совет президентов, в котором не должно быть ни больших, ни малых» [2728].
Характеризуя эту программу, И. Клямкин писал: «Если бы в масштабах нашей огромной страны её стали бы реализовать, то она провалилась бы и, кстати, привела бы к распаду СССР без всякого путча» [2729].
Таким образом, и тот вариант реформирования партии, который был намечен лётом 1990 г., и тот проект экономической реформы, который готовился тогда же, исходили из одной общей идеи - разрушения СССР.